Kitobni o'qish: «Небо вокруг», sahifa 5

Макс басовито заржал, почему-то эта ситуация показалась ему забавной.

– А, главное, ходил-ходил, зубрил-учился, ни разу не пропускал. И надо ж такому случиться, именно в этот день тупо прогулял. Мало того, что сам прогулял, так ещё и других подбивать пытался!

Хохот продолжился. Олег его весёлости не разделял, выключив терминал, он хмуро уставился на соседа.

– Не вижу ничего смешного.

Макс замолчал так же резко, как до этого засмеялся.

– Ну? – повторил он, – так чего такого эдакого натворил ты?

– Ничего. Какая разница?

– А такая! – Макс вдруг начал злиться. – Ты видел, с какой скоростью двигается препод по системам вооружения? Флэш с Соником рыдают, обнявшись, и антидепрессанты жрут! И он ещё считается медлительным для своей расы! Или ты до сих пор думаешь, что нас учат на пилотов из-за уникальной скорости человеческой реакции?

От неожиданной смены темы Олег даже моргнул.

– Так ведь… импланты же будут. Скорость реакции увеличится…

– Чушь собачья! Зачем им ускорять нашу реакцию, когда свои скоростные есть?

Крыть было нечем. Действительно, каждый из чужих обладал уникальной особенностью, которая давала его виду преимущество перед другими в каком-то конкретном деле. Расовая специализация правила во всех межпланетных делах. А порой и во внутренних, если так было выгодней. На фоне даже тех немногих инопланетян, с которыми им довелось столкнуться… предположение, что люди лучше всех могут управлять космическими кораблями за счёт уникальной реакции, требовало более весомых обоснований, чем просто чьи-то слова.

– А ты что думаешь?

– Думаю, им нужно от нас что-то другое, – Макс перестал злиться, поднялся и сел. – Ты знаешь, во сколько обойдётся имплантация на каждого из нас? Добавь к сумме наше содержание, обучение и перелёты – не слишком ли велика цена за то, что у кого-то другого есть от природы?

– Может быть у этих… – Олег не хотел сдаваться, – не помню, как они называются… в общем, может… есть какие-то другие противопоказания, не позволяющие им становиться пилотами?

– Нет, Лега, – Макс покачал головой, – я тебе говорю: дело не в реакции. У меня два варианта. Первый: все эти дофигатехнологичные чужие верят во что-то типа удачи. Вот так, глупо. Потому и набрали нас, дикарей, «смертельной» удачей отличившихся. И даже готовы платить, обучать, и на лодках своих терпеть.

Олег хмыкнул, представив, как за слово «лодка» или «судно», по отношению к кораблю, влетает Максу кое от кого по самое не балуйся.

– Ты знаешь, насколько лётчики суеверный народ? – продолжил Макс. – А я знаю, у меня дед лётчиком был. И даже в наше время, рассказывал, порядки на взлётной полосе всё те же, древние, с кучей суеверных традиций. Но если всё дело в удаче, тогда непонятно, для чего нужны эти жутко дорогие импланты.

Макс пожал плечами.

– Второй вариант: мы для них и в самом деле какой-то особый вид пушечного мяса, полезного только с этой фигней. Хотя по цене всё равно странно выходит. И непонятно, зачем нас тогда по всем этим космолётным предметам настолько серьёзно натаскивать. Не знаю, короче, – сдался он.

Олег подумал-подумал, взял, и рассказал ему всё. Про катер, отца и Светку.

– Ну ты герой, – цыкнул Макс, – даже баб своих спасти умудрился. А у меня совсем не так круто: всего лишь с места на место в троллейбусе пересел.

– В смысле? – снова переспросил Олег.

– Ну… еду я, еду. Никого не трогаю. Не слышу, не вижу. Музон в наушниках бахает. И тут вдруг: «ай! Пересесть надо!». Мысль такая, дурацкая, навязчивая. Даже музыку заглушила. Ну я взял и пересел, хорошо троллейбус почти пустой был. А через минуту место, где я сидел – всмятку. Дебил какой-то, из «золотых» малолеток, решил проверить, что крепче: городской троллейбус или папин «гелик».

Макс снова заржал.

Главное, успеть уйти. Зацепить самый край рабочего поля мины, и сразу из него выйти, не наглотавшись «дроби». Потом к следующей. И ещё. И ещё. И ещё. Петляя, словно мартовский заяц, то вперёд, то назад. Попробуй, просчитай. Тепловые излучения оживающих мин не замаскируют его, но прицелы ненадолго собьют. Кратчайший путь к вратам подсвечивал корабельный искин, но сейчас он был в его подчинении. Все, всё, и вся было в его подчинении. Потому что только он, не пилот, не компьютер, только он, мог их вытащить. А он сам подчинялся инстинкту, который кричал: кратчайший путь – смерть! Петляй, заяц, петляй, если хочешь жить.

Дико болела спина. За прошедшие пару месяцев, человеческих, можно было уже и привыкнуть, но не получалось никак. Всё время ныло, болело, чесалось. Олег сидел на своей кровати в их с Максом каюте. Настоящей, на универсальном десантном корабле, и боялся повернуть голову, чтобы не стрельнуло в шею. Приходилось терпеть надоедливый оранжевый отблеск мигающего индикатора, то и дело попадавший ему прямо в глаза. Он продолжал сидеть, неестественно прямо, не смотря на сигнал тревоги, предписывающий занять антиперегрузочные кресла и пристегнуться.

В отличие от большинства членов экипажа, он знал, что тревога учебная. Её назначили специально для практики экстренников. То есть для них с Максом. Ну и всем остальным напомнить, что нужно делать, когда горит оранжевый индикатор. Внаглую, как когда-то кровать, Макс забрал эту возможность себе, единолично запершись в рубке. Отчего-то им полагался отдельный, закрытый закуток, а вовсе не почётное место на мостике, рядом с другими высшими офицерами корабля. Впрочем, после установки имплантатов они окончательно перестали чему бы то ни было удивляться. Ни приставке «экстренный» к слову «пилот», появившейся только здесь, ни нарочито снисходительному к себе отношению, ни даже тому, что, собственно, управлением корабля они не занимались. Ни разу за эти два месяца. Только в рубке дежурили по очереди. На мостике обнаружились свои, то есть чужие, пилоты. И это при том, что искин корабля легко дал бы фору и самому опытному пилоту, и самому навороченному автопилоту одновременно.

И вот, отдельная тренировка, специально для них. Наконец-то! Олег злился на Макса, но всё же ждал с нетерпением. Как бы то ни было, но Макс сейчас управляет всей этой махиной! Скорей бы он вернулся и всё рассказал. Воодушевление было почти такое же, как тогда, когда они только прибыли. Стояли возле служебного шлюза как вкопанные, глазели по сторонам, разинув рты, и даже про имплантаты забыв. Не от удивления, всё же их готовили к этому, – от осознания того, куда они попали. Вокруг занимались своими делами сразу с десяток… эээ… прямоходящих? Другого слова, которое объединяло бы все десятки сотен членов межвидового экипажа, в который теперь входили и они с Максом тоже, Олегу на ум не пришло. Они ведь теперь часть всего этого. Мимо на огромных когтистых лапах, не удосужив их даже взглядом, прошествовала высокая мускулистая помесь Тортиллы с крокодилом Геной. Олег на секунду испугался, что их сейчас случайно снесут мощным шипастым хвостом. Но неуклюжестью десантник, очевидно, не страдал: хвост плавно обошёл людей.

Оранжевый индикатор перестал мигать. Наконец, появился Макс. Не вошёл, а ввалился в каюту. Серый, с чёрными кругами под глазами, трясущимися руками, он едва держался на ногах. Олег машинально подхватил его и помог лечь на кровать, лицом вниз. Дёрнул специальный зажим на форме. Куртка распалась, обнажив спину Макса. Конечно же, имплантат кровоточил. Поблескивая неземным сплавом, он тянулся от затылка почти до копчика, венчаясь пустыми гнездовыми контактами, уходящими внутрь. Прорезая кожу, ввинчивался в позвоночник, пробирался тонкими, почти невидимыми щупальцами к спинному мозгу по всей длине, сверху достигая мозжечка и затылочной доли. Олег в очередной раз восхитился, насколько это была филигранная, невероятно искусная работа. То есть восхитился бы, если бы не знал, что точно такая же хрень торчит и в его спине. Устанавливать или нет – у них не было выбора. Контракты подписаны, экзамены сданы. Любые намёки на сопротивление разбивались о железные контраргументы сопровождавшего их до момента распределения по кораблям щупленького человечка. А ещё о мысли обо всех затраченных усилиях, времени, и почти достигнутых мечтах.

– Сейчас обработаю, – сказал Олег, доставая антисептик. Интересно, эта штука когда-нибудь приживётся, или им до конца жизни вот так друг друга обрабатывать? Каким бы искусным имплантат ни был, защита от гнойных свищей людям требовалась постоянно.

– Ну, как там? Что? Получилось пилотировать? – Любопытство раздирало Олега так сильно, что он начал задавать вопросы ещё в процессе обработки. Это он раньше не замечал, или только сейчас среди чёрных, мягких волос Макса, прорезалась первая седина?