Крещение Руси

Книга выпущена в рамках совместного проекта Издательского дома «Вече» и Издательского дома «Провинция»

© Воронцов А.В., 2012

© ООО «Издательский дом «Вече», 2012

Смысл Крещения

Таинство Крещения необходимо, чтобы стать членом Церкви Христовой. Оно является своего рода дверью в Церковь. Богословы считают, что при Крещении происходит глубокое изменение природы человека. В чем это изменение, каков смысл Крещения?

Природа человека двойственна. Человек, с одной стороны, существо плотское, материальное, с другой – духовное. По плоти человек смертен; по духу он призван к жизни вечной. В Таинстве Крещения человек и получает залог блаженной жизни. В Евангелии от Иоанна приводятся слова Иисуса Христа: если кто не родится от воды и Духа (т.е. не будет крещен, согласно толкованию святых отцов. – А.В.), не может войти в Царствие Божие (3, 5).

О том, что душа человека бессмертна, знали и язычники. Но бессмертие бессмертию рознь. Царство Божие – это блаженное бессмертие со Христом. Церковь Христова, по учению богословов (начиная с апостола Павла), есть мистическое Тело Христово. Если человек – член Церкви, то на него распространяется искупительная жертва Христа, если же человек пребывает вне Церкви, то он – вне спасительной благодати.

Итак, в Крещении человек делается членом Церкви, благодатного Царства. Он освобождается от власти над ним первородного греха – омывается от него в крещальной купели и одновременно, получая благодатный дар, возрождается к новой – уже христианской, духовной жизни.

Таинство Крещения установил Сам Иисус Христос: Он крестился от Иоанна Предтечи в водах Иордана, показывая людям пример и освящая речные воды. А после Своего Воскресения Он явился апостолам и дал им повеление: идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф. 28, 19).

Долгий путь от язычества. Протославяне до Крещения

С чего начать? – самый древний вопрос нашей литературы, которым открывается «Слово о полку Игореве». Никто не устанавливал в древности никаких канонов исторического повествования, но только в сказках и легендах герою даровалась определенная свобода от истории, а в исторической прозе и поэзии ее не существовало. Сюжет диктовался поворотами истории, но уже в глубокой древности возникла проблема художественного метода, то есть принципа изображения событий и окружающего мира.

Историки, особенно римские, достаточно быстро поняли, сколь важно совмещать в своих хрониках пропорцию между великими и малыми событиями. Думаю, этот принцип наиболее подходит для специфики нашего повествования – «объединению всех видов истории» вокруг одного события.

Но с какого, собственно, времени начинать отсчет истории Крещения Руси? С того дня, как апостол Андрей, по преданию, установил крест на Киевских горах? А может быть, с массового Крещения папой римским Климентом язычников в крымском Инкермане? Или с Аскольдова Крещения Руси? Или, наконец, с признанного официально нашей Церковью и светской историографией Владимирова Крещения? Допустим, с чисто исторической точки зрения, лучше начать с древнейших времен, то есть с апостола Андрея. Но что предшествовало установлению апостолом креста на Киевских горах? В данном случае я имею в виду не предысторию апостольских деяний, а предысторию народа или племен, населявших в ту пору берега Днепра. Ведь апостол Андрей воздвигал крест над ним не только во Славу Божию, но и для просвещения светом Христовой Истины прародителей восточных славян. Каков же был путь наших далеких предков ко Крещению?

Ничто на Земле не возникает на пустом месте, у любого явления есть прошлое. Или мы о нем просто не знаем. А у самого древнего прошлого тоже, в свою очередь, есть прошлое, и так – до Сотворения Господом мира. Помню, в начале 80-х гг. прошлого века В.В. Кожинов удивлял всех, когда говорил, что у каждого русского человека имеется предок, который сражался на Куликовом поле. Но удивление быстро проходило, когда Кожинов объяснял: «За минувшие шестьсот лет количество русских возросло в шахматной прогрессии, примерно в сто пятьдесят раз. В Куликовской битве участвовали практически все молодые сильные люди Центральной Руси – около ста тысяч человек. Это именно то количество мужчин, необходимое для того, чтобы сегодня, через шестьсот лет, русских было 137 миллионов. У каждого участника сражения, который имел детей или родил их после битвы, было несколько тысяч потомков. Это как дерево с разветвленной кроной. Если сравнить современных русских с ветвями и листьями этого дерева, то не будет преувеличением утверждать, что каждого из них какой-то предок обязательно участвовал в Куликовской битве».

Согласно методу Кожинова, не будет большим преувеличением утверждать и то, что у каждого из нынешних русских какой-нибудь отдаленнейший предок крестился во времена князей Владимира или Аскольда. А если не ограничиваться этими временами и пойти дальше, в глубь веков? Не только ко временам появления апостола Андрея на Киевских горах, но и дальше? До славян здесь, согласно Нестору-летописцу, были протославяне, норики-венеды, а до венедов кто? Не из пустоты же эти венеды появились? Связывала ли их, в свою очередь, «шахматная прогрессия родства» с народами, стоявшими у истоков человечества?

Духовная энергия исчезнувших физически народов не исчезает бесследно. Она проявляется в разных формах – в частности, в преемственности названий. На этот счет существуют самые неожиданные теории. Например, о названиях Москва, Московская Русь. Считается очевидным, что обязаны своим происхождением реке Москва. Надо полагать, что и слово «московит» (самими жителями Руси, впрочем, не употреблявшееся) произошло от слов «Москва» и «Московская Русь». Однако это как раз не настолько очевидно. Согласно историкам древности Геродоту, Плинию, Страбону, примерно в третьем тысячелетии до Рождества Христова на Балканах, в Малой Азии и Колхиде проживали племена, именовавшиеся мосхами, мосхинами, мосинокками. А историк Иосиф Флавий писал: «Мосохенцы, родоначальником которых является Мосох (сын Иафета и внук Ноя. – А.В.), носят теперь название каппадокийцев, хотя существует еще указание и на их древнее имя: посейчас у них есть город Мазака (впоследствии – Кесария. – А.В.), указывающий сообразительным людям, что таким образом когда-то назывался и весь народ». «Иафетова теория» Флавия о происхождении мосхов соответствует тому, что сказано о происхождении славян Нестором-летописцем в «Повести временных лет»: «По разрушении же столпа (Вавилонской башни. – А.В.) и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама южные страны, Иафетовы же – взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета – так называемые норики, которые и есть славяне». В этом сообщении Нестора мы найдем сразу несколько удивительных вещей. Так, по словам летописца, сыновья Иафета являлись носителями «70 и 2 язык». Если мы возьмем схему «Индоевропейские языки», помещенную в книге французского лингвиста Эмиля Бенвениста «Словарь индоевропейских социальных терминов» (М., 1995), то за период с XV века до Рождества Христова (которым открывается схема) по XII век от Рождества Христова (когда была создана «Повесть временных лет») мы обнаружим существование именно семидесяти двух индоевропейских языков! А кто такие норики, «которые и есть славяне»? Согласно «Словарю античности» (М., 1994), норики – это кельтско-иллирические племена, населявшие до Рождества Христова область Норика в междуречье Дуная и Дравы (приблизительно территория современной Австрии). Историками и лингвистами уже доказана этническая близость древних кельтов, иллирийцев и славян. В частности, в той же схеме индоевропейских языков Бенвениста представлен венетский язык (сложился приблизительно в 700 – 500 гг. до Рождества Христова) как ветвь древнеиллирийского языка. А венеды – это и есть одно из древних названий славян. Эстонцы до сих пор называют Россию Венедом (Vened). В «Повести временных лет» четко указаны дальнейшие миграции потомков нориков-венедов (ближе к первому тысячелетию от Рождества Христова): «Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. (…) Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру…» Проявленная в отношении 72 индоевропейских языков, нориков и миграций славян точность Нестора-летописца заставляет серьезно относиться и к его «яфетической» теории происхождения древних славян.

Слово «Мосох» (в русском переводе Библии – Мешех) в качестве названия мы встретим также в 27-й главе библейской Книги пророка Иезекииля, стих 13, где идет речь о былом могуществе Тирского царства: Иаван (Иония, Греция. – А.В.), Фувал и Мешех торговали с тобою, выменивая товары твои на души человеческие (т.е. рабов. – А.В.) и медную посуду, – а в 38-й главе, стихи 1 – 3, рядом с Мосохом-Мешехом появляется слово «Росс» (в русском переводе – Рош): И было ко мне слово Господне: сын человеческий обрати лицо твое к Гогу в земле Магог, князю Роша, Мешеха и Фувала, и изреки на него пророчество и скажи: так говорит Господь Бог: вот, Я – на тебя, Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала!

Таким образом, еще в глубокой древности в Малой Азии и Закавказье существовали земли, именуемые Мосох (в русском переводе Библии – Мешех) и Росс (соответственно – Рош).

Мы никогда не установим в точности, случайно ли они созвучны названиям Москва и Россия или, напротив, созвучны не случайно, а имеют некую многотысячелетнюю связь. Лингвисты и историки, во всяком случае, относятся к такого рода совпадениям с повышенным вниманием. И в этом есть смысл: совершенно разные, казалось бы, европейские народы, в племенных названиях которых присутствует трансформированный корень «кел»/«гел»/«уэл» – гелы, галлы, валлийцы, корнуолльцы, иллирийцы, – относятся все к одной кельтской группе. Так что попытки средневековых историков вывести из сходства племенных названий этническую преемственность московитов от мосхов вовсе не противоречат принципам современной лингвистики. Более того: лично у меня сложилось впечатление, что случайных созвучий в разных языках она практически не признает. Возьмите любой этимологический словарь, и вы тоже убедитесь в этом. Надо сказать и о том, что версия о связи московитов с легендарными мосхами принадлежит не русским авторам и даже не русофилам, а иностранным историкам позднего Средневековья, относившимся к России с предубеждением. Им не имело никакого смысла «удревнять» русский народ.

Мосоха называли праотцем московитов польские и немецкие историки XV – XVI веков. Б. Вапповский, М. Стрыйковский, Х. Моземан-Фаброниус, в XVII веке эта идея получила широкое распространение среди украинских ученых монахов (в ту пору малороссиян еще не смущало прямое родство с «москалями»). Под ее влиянием создан на основе древних летописей архимандритом Киево-Печерской лавры Иннокентием (Гизелем) первый учебник русской истории «Синопсис» (1674), по которому учились в наших школах вплоть до начала XIX века. (Отметьте, что именно на Украине, причем на русском литературном языке XVII века, был написан первый учебник русской истории, в котором утверждалось, что малороссияне, белорусы и великороссы – один народ!). «Мосохскую» теорию развивал также в своей книге «История о великом княжестве Московском» (1617) шведский военный агент П. Петрей, неоднократно бывавший в России. Он дал откровенно прошведскую трактовку событий русской истории и особенно эпохи Смуты, а выводя московитов от Мосоха, подчеркивал, что они переняли жестокие черты библейского прародителя.

И, наконец, уроженец Курляндии Якоб Рейтенфельс развернул в книге «Сказания о Московии» (1676) наиболее содержательную и последовательную историю эволюции легендарных мосхов в московитов. Рейтенфельс даже по нынешним параметрам был высокообразованным человеком. Свои выводы он подкрепляет выдержками из сочинений 24 античных, византийских и средневековых авторов, среди которых Геродот, Плиний, Иордан, Герберштейн, Поссевино, Буссов. Не названы, но были использованы Рейтенфельсом труды польских историков – Я. Длугоша, М. Меховского, М. Стрыйковского. Знаком он был и с сочинением А. Олеария «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно». Таким образом, Рейтенфельс подошел к своему труду чрезвычайно ответственно, изучив труды о Московии практически всех своих предшественников, а это в ту пору было не так просто ввиду закрытости большинства книжных собраний. В списке главных источников Рейтенфельсом указана и некая «Московская летопись» (вероятно, Московский летописный свод конца XV века). Неизвестно, читал ли он русские летописи лично (Рейтенфельс знал польский язык, а следовательно, за три года пребывания в России вполне мог изучить и русский), но не вызывает сомнений, что каким-то образом он был с ними знаком. Так, в «Сказаниях о Московии» Рейтенфельс пишет: «…летописи мосхов … утверждают, что мосхи – славянское племя из колена Иафетова» (книга 1, глава 2). В данном случае речь может идти о «Повести временных лет» Нестора-летописца и «Синопсисе» архимандрита Иннокентия. Но Рейтенфельс был знаком и с такими летописями, которые до нас явно не дошли: «В 552 году руссы вспоминают в своих летописях, что они выступили против императора Юстиниана в качестве союзников царя Тотилы вместе с соседями – готами из Скандинавии, что подтверждает и Димитрий, посол московский к папе Клименту VII…» (книга 1, глава 5). В этой же главе у Рейтенфельса сказано: «…будет уместно привести рассказ из новгородских летописей, излагающий событие, совершенно сходное с этим (имеется в виду восстание сарматских рабов в IV веке. – А.В.), ибо – говорит летопись – в то время в Угличе, одном из княжеств России, часть рабов возмутилась, и немедленно выстроился Хлопий-град, т.е. город рабов…» Новгородская летопись с таким рассказом нам неизвестна, зато сам рассказ известен по другому источнику – книге Сигизмунда Герберштейна «Записки о Московии» (1549), что, на мой взгляд, косвенно свидетельствует в пользу того, что упомянутая летопись всё же существовала.

Итак, какая же историческая картины вырисовывается из сочинения Рейтенфельса и трудов его предшественников, которые он широко использовал?

После того, как Господь разрушил Вавилонскую башню и смешал языки ее строителей, потомки сына библейского патриарха Ноя, Иафета, спустились с Араратских гор, к вершинам которых в свое время причалил Ноев ковчег, и отправились, как пишет Рейтенфельс, «на запад и север, в Натолию или Малую Азию, а отсюда, быть может, по наущению Ноя, одни переплыли морским зыбким путем через Пропонтиду и Босфор на населенные острова в архипелаге и в Европу, главным образом в Западную; другие же, с другой стороны, распространились вдоль Черного моря через Каппадокию, Колхиду, Грузию, Черкасию и вдоль Каспийского моря через Мидию, Албанию, Скифию и до самого севера и даже чрез Норвегию и Гренландию или иным самым путем в Америку, как это ясно доказывают исландские летописи». Так, по мнению Рейтенфельса, не противоречащему современным представлениям о направлениях миграций арийских племен, зародилась семья индоевропейских народов. Потомки Мосоха получили наименование мосхов, а страна их – Мосхи, по имени основателя. «…Мозоху, сыну Иафета, принадлежали в качестве первых поселений (колоний) в мире Каппадокия и вся область Трапезунтская и Колхида…» – продолжает Рейтенфельс.

Не исключено, что он имеет в виду завоевание в начале ХХ века до Рождества Христова индоевропейскими племенами, пришедшими с северо-востока (то есть с территории будущей Российской империи), малоазиатского государства Хатти и преобразование его в Хеттское царство, у которого Византия, а потом и мы позаимствовали герб в виде двуглавого орла. И не только, как выясняется, орла. В своей лекции на телеканале «Культура» в октябре 2010 г. известный лингвист В.В. Иванов говорил о связи древнеславянского языка с хеттским: в частности, что хеттское выражение «недеси» соответствует славянскому «на небеси». А советский историк В.В. Шеворошкин еще в 1975 г. писал в статье «Древние хетты»: «Понять хеттские клинописные тексты удалось лишь в 1915 – 1916 гг. чешскому филологу Бедржиху Грозному, который составил и первую грамматику хеттского языка. Грозный обратил внимание на совпадение множества хеттских слов и грамматических форм со словами и формами индоевропейских языков: латинского, немецкого, английского, славянских и др. (Все эти языки восходят к одному языку-предку, названному учеными индоевропейским)».

Но, поскольку в многочисленных найденных хеттских источниках ХVIII – XII веков. до Рождества Христова (глиняных табличках и надписях на камнях) не упоминается ни Мосх, ни мосхи, то, скорее всего, говоря о владениях мосхов в Каппадокии, Рейтенфельс подразумевает завоевание самих хеттов балканским (фракийским) племенем мушки в XIII – XII веках до Рождества Христова. Это о них говорит Гомер в 5-й главе «Илиады»: «Там находится воинственное племя фракийцев, любящие войну месы…» Ассирийские же хроники называют завоевателей Хеттского царства так же, как и мы теперь, – мосхами.