Kitobni o'qish: «Далёкая и близкая Сибирь», sahifa 3

Попрощавшись, Николай стремительно выбежал из подъезда. Рита всё ещё была там.

– До свидания, Рита.

– Коля, хочешь, я напишу тебе?

– Хочу.

– Тогда скажи адрес своей части.

Николай продиктовал адрес, а девушка достала из сумочки блокнот и сделала запись.

– Как твоя фамилия?

– Коробков.

– Запомню. Ладно, до свидания, Коля.

Николай тоже сказал: «до свидания», но звук его голоса заглушил пронзительный сигнал «УАЗика».

Сел в кабину рядом с водителем и, пока машина делала разворот, смотрел на Риту, а она смотрела на него. Была тихая грусть. Эх, такая девушка, способная своей красотой вскружить голову любому, вдруг проявила к нему интерес. Николай нутром почувствовал, что открывается новая страница его жизни.

«УАЗик» ехал быстро по хорошей дороге, если верить указателям, в сторону города Томск. Время в пути – чуть больше двух часов. Когда Николай вошёл в казарму, его окружили сослуживцы и стали засыпать вопросами. Дежурный по роте, протиснувшийся между военнослужащими, сообщил, что рядового ожидает у себя командир части.

– Ну что, Коробков? – начал полковник, как только Николай вошёл в его кабинет. – Я так понимаю, приключения твои продолжаются? Не можешь ты без этого. Да?

– Товарищ полковник, это была случайность.

– Скажи мне, товарищ солдат, с каких это пор самовольное оставление части стало случайностью? Ты, что, не контролировал свои действия? Или тебя кто-то против твоей воли, за руку увёл?

– Но…

– Молчать! Мы тут все чуть с ума не посходили! Видано ли, пропал военнослужащий. Ты что это вместо демобилизации в тюрьму захотел, под трибунал?!

– Никак нет!

– В общем, предоставишь мне подробное объяснение в письменном виде. Ясно?

– Ясно, товарищ полковник!

– А сейчас уйди с глаз моих!

– Есть!

– Стой. Дежурного ко мне пригласи.

– Есть!

Через некоторое время объявили построение внутри казармы. Николая вывели перед строем солдат.

– За самовольное оставление части!.. Приказываю! – провозгласил командир. – Рядовому Коробкову объявить дисциплинарное взыскание в виде выговора с занесением в личную карту военнослужащего!

Полковник многозначительно окинул взором весь строй, потом продолжил:

– Кроме того, назначить рядовому Коробкову трое суток дисциплинарного ареста. Приказ привести в исполнение незамедлительно.

Вышел дежурный по части и попросил Николая следовать за ним в комнату дежурного. Построение было распущено. Вскоре в казарму зашёл патруль и увёл арестованного в караульное помещение, где была обустроена гауптвахта.

Стены комнаты для арестованных, размером два на три метра, были выкрашены в чёрный цвет. Металлическая дверь имела обрешётчатое смотровое отверстие, одновременно служившее единственной отдушиной для притока в комнату свежего воздуха. Весь комфорт заключался в установленной деревянной лавке, прикреплённой к одной из стен.

Николай понимал, что это наказание являлось справедливым и, по большому счёту, был готов к такому развитию ситуации. Сначала он посидел на лавке, потом лёг на неё и заснул.

– Эй, Колямба, ужин принесли, – разбудил его Андрей, который в этот день оказался в наряде. – Ты спишь, что ли?

– Уже нет, – отозвался Николай и сел на лавку.

Дверь открылась.

– Держи миску, когда съешь, налью тебе чай.

– Давай.

На ужин дали гречку с тушёнкой. Еда оказалась несколько суховатой и пересоленной, но всё равно надо было подкрепиться.

– Тогда на КПП я так и не понял, куда ты девался, – говорил Андрей. – Думал, может, незаметно в часть вернулся. А потом, после вечерней поверки сообщили, что ты исчез. Мне пришлось доложить дежурному, что ты вышел за пределы части и не вернулся. На следующий день мне дали два наряда вне очереди за плохое исполнение обязанностей. Но я, конечно, за тебя испугался, мало ли, что могло быть.

– Всё нормально, как видишь.

– Вижу. А ты где был-то?

– В Новосибе.

– А мне зачем сказал, что на минутку выходишь?

– Откуда, Андрюха, я мог знать, что так получится? Ты же сам попросил меня спрятаться.

– Ну.

– Я залез в передвижную радиостанцию. Помнишь, там «ГАЗ-66» стоял?

– Помню. Так ты что ли в машину залез? – засмеялся Андрей. – Ну, ты артист! А она, значит, тебя в Новосибирск увезла?

– Не совсем. По дороге я выпрыгнул, а потом в тайге заблудился. Меня подобрали охотники и привезли в Новосиб, там положили в больницу.

– Зачем в больницу?

– Ноги я сильно натёр, ходить не мог, плюс истощение.

– Истощение?

– Так я три дня по тайге плутал.

– Ну, ты даёшь! Ей Богу, артист!

Мимо проходил начальник караула.

– Караульный, отставить разговоры с арестованным! – приказал он.

– Есть! – ответил Андрей.

Потом шёпотом сказал Николаю:

– Ладно, Колямба, ешь. Зови, если что.

Эти трое суток пролетели быстро. Арестованный Николай большую часть времени спал. На жёсткой лавке было неудобно, но как говорится, лежать – не мешки ворочать. Всё это время он думал о Рите.

Время шло, уже наступил ноябрь. Письмо, которое обещала написать девушка, так и не приходило. Военнослужащие его призыва думали о дембеле, рассказывали, как поедут домой, и чем потом будут заниматься. На душе Николая была какая-то пустота и тоска одновременно.

Однажды под утро ему приснился кошмар. Как будто та самая жаба, которую он обкидал камнями, вдруг начала снимать с себя кожу, как в сказке о Царевне-лягушке. Только делала она это в таких ужасных муках, что страшно было смотреть. А когда сняла кожу, то явилась перед ним Рита. Но это не была та улыбчивая и счастливая девушка, которую он знал. Она страдала и плакала, говорила, что очень несчастна, просила ни при каких обстоятельствах не встречаться с ней. Потом стала обвинять Николая во всех своих бедах, хотя было не совсем понятно, в чём, собственно, его вина.

Николай проснулся весь в поту. Какой странный сон. Возможно, это было некое предостережение, данное ему свыше. Он лежал с открытыми глазами, пока дневальный не скомандовал:

– Рота, подъём!

Солдаты потянулись на построение, где состоялась утренняя перекличка. Далее по распорядку – физзарядка в виде трёхкилометровой пробежки по территории части, полчаса на приведение себя в порядок, завтрак и развод на работы.

Николаю и ещё двум его товарищам досталась уборка снега вдоль забора в районе КПП. Часа через полтора объявили перекур. Солдаты весело болтали на отвлечённые темы, а Николай с тоской смотрел на дорогу, по которой его тогда летом увёз «ГАЗ-66», и он потом познакомился с Ритой. Девушка сегодня явилась ему во сне. Такие сновидения приходят только потому, что постоянно думаешь об одном и том же.

Дорога просматривалась на протяжении ста пятидесяти метров, до самого поворота в лесной массив. Вдруг Николай увидел приближающегося к воротам человека, кто-то шёл в сторону КПП. Кажется девушка. Возможно, библиотекарь или медсестра из воинской части. Нет, не похоже. Что, если просто жительница из местной деревни? Однако одета она по-городскому. Голубая короткая куртка и джинсы. Распущенные длинные рыжие волосы, покрытые сверху белым беретом. Господи, не может быть!.. Да это… это же Рита!

Николай подбежал к воротам. Затаив дыхание, он ожидал, когда девушка подойдёт. Вот и она увидела его. Потом какое-то время молодые люди стояли, молча созерцая друг друга через стальные, выкрашенные в зелёный цвет, прутья забора.

– Рита, – тихо сказал Николай. – Как же я ждал тебя.

– Я тоже скучала, – также тихо ответила Маргарита. – Что же нам делать, Коля?

– Эй, отойдите от ограждения! – раздалось справа.

Это была реакция дневального на КПП. Рита отступила на несколько шагов назад. Николай подбежал к караульному.

– Послушай, выпусти меня! – обратился он к солдату.

– Не положено, – отвечал тот. – Все вопросы к начальнику караула.

– Не видишь? Ко мне девушка приехала!

– Сейчас позвоню в дежурную часть.

– Звони, братишка, звони скорее! – торопил его Николай.

– Товарищ капитан, тут к Коробкову родственница приехала…. Есть! Понятно.

– Ну, что он сказал?

– Сейчас подойдёт.

Коля опять прильнул к ограждению. Рита терпеливо ждала.

– Не выпускают, сейчас дежурный подойдёт, – объяснил он девушке.

Рита кивнула.

– Здравия желаю! – сказал капитан, подойдя к Николаю. – Ну и, что тут у нас случилось?

– Товарищ капитан, ко мне приехала девушка!

– Вижу, что не бабушка, – усмехнувшись, сказал дежурный. – На территорию части посторонним нельзя.

– Но…

– Увольнительную для личного состава подписывает командир части. А его нет, и не будет пару дней.

– Товарищ капитан, может, разрешите мне выйти? Ну, в виде исключения. Пожалуйста!

– Нет, тебе точно не разрешу. Один раз ты уже вышел, второго раза не будет.

– Как же…

– Разрешаю пообщаться в помещении КПП, но не больше часа. После чего Вашей барышне необходимо будет покинуть расположение части. Вопросы есть?

– Никак нет.

– Вот и чудесно. Девушка, идите на КПП, запишите свои данные в журнал. Пойду, предупрежу дневального.

Николай пошёл за дежурным, но увидел, что ему махнул один из солдат, с которым убирали снег вдоль забора. Это был Сергей Алалыкин – его одногодка – парнишка из Омска. Стоя в стороне, он со всеми наблюдал за происходящим.

– Коля, хочешь, я тебе всё организую. У нас на насосной станции мужик работает из местных, сколько раз меня выручал. Ко мне невеста частенько приезжает. Встречаемся в цивильных условиях. Дом тебе снимет за «трёшку». Недорого. Договориться?

– Да, но как? Не дай Бог опять попасться…

– Я с тебя удивляюсь! Скажи мне, кому ты нужен после отбоя?

– Логично! Ладно, договаривайся.

– Ну, где ты там, Коробков! – окликнул Николая дежурный.

– Иду.

– В общем, тут без глупостей, – сказал капитан, когда солдат подошёл. – Поговорили и разошлись. Всё ясно?

– Ясно.

Дежурный и дневальный вышли, молодые люди остались одни.

– Коль, ты прости меня за незваный визит, – начала Рита.

– Да ты что! Я так рад, что ты приехала. Как ты вдруг решилась?

– Не знаю даже, как объяснить…

– Ты просто говори, я пойму.

– Вчера к нам в гости зашёл друг нашей семьи – Славик. Мы с ним росли вместе, учились в одном классе. Ради меня он поступил в тот же институт. Короче, он сделал мне предложение.

– А ты?

– Раньше я думала, что у нас с ним судьба такая – быть всегда вместе. Но когда я встретила тебя, во мне что-то переменилось.

– Переменилось?

– Да, переменилось. Я всё время вспоминала о тебе.

– Хм…

– Мама настаивает на том, чтобы я дала согласие. Семья Славы живёт в достатке. Родители – люди приличные, ко мне хорошо относятся.

– А отец твой что говорит?

– Отцу, похоже, всё равно. А вот с мамой получился серьёзный конфликт. Я уехала сегодня утром.

– Как же ты добралась сюда?

– Села в электричку. В центре уезда узнала, как добраться до воинской части. На автобусе доехала до ближайшей деревни, потом пару километров пешком. Надеялась, что тебя со мной отпустят. А тут в части оказывается столько запретов.

– Да уж. Но, если ты хочешь остаться со мной, то можно организовать…

Рита опустила глаза.

– Главное, чтобы ты этого хотел, Коля.

– Рит, когда я впервые увидел тебя, сразу понял, что жить без тебя не смогу. Только о тебе и думал.

Молодые люди обнялись. Николай чувствовал, как бьётся её сердце. Он ощущал её запах, который так кружил голову. Ещё совсем недавно держать в объятьях очаровательную девушку, сибирячку Риту, казалось утопией, несбыточной мечтой. Но сейчас это происходило с ним наяву. Постепенно Николай начал выходить из оцепенения. Он откинул с её лица рыжие локоны и смотрел в зелёные, как изумруды, глаза.

– Всё так неожиданно, – шептал он.

– Написала, что хочу к тебе приехать, я отправила два письма…

– Я не получил ни одного, почему-то не дошли.

– Не дошли?

– Потерялись, наверно. Теперь уже неважно, ведь ты сама приехала.

На крыльце послышались торопливые шаги. В помещение вошёл Серёга Алалыкин.

– Ой, я дико извиняюсь, – смутился он, увидев обнимающихся. – Коля, ты это… короче, я договорился. Только надо это… ну, твою барышню проводить сейчас, пока человек-то не ушёл.

– Серый, говори, что надо делать? – немного раздражённо переспросил Николай.

– Ну, смотри, девушка сейчас выходит с КПП, вдоль забора идёт к насосной станции, там её встретит Егор и проводит в дом. А вечером вы там встретитесь. Хотите на день, можно и дольше, условия я тебе сказал. Домишко – что надо, мне тогда понравилось.

– Рит, что ты решила? Останешься? – спросил её Николай.

– Да, останусь, – ответила девушка.

– Ладно, тогда до вечера.

– До вечера.

– Сейчас сразу направо. Там тропинка вдоль забора, никуда сворачивать не надо. Прямиком к насосной станции и выйдешь, – объяснил Сергей Рите. – А я со стороны части оббегу, предупрежу Егора, пускай встречает.

– А этот Егор твой нормальный? – недоверчиво спросил Николай.

– Ясен пень! Говорю тебе, свой человек, – успокоил Алалыкин.

– Не обидит девушку?

– Не боись, не обидит.

Вечером, после команды «отбой», Николай вылез наружу через окно в туалете и таким образом в сопровождении Сергея покинул казарму. Дальше прошли хозяйственный двор и перелезли через ограждение. Алалыкин вызвался сопроводить до самой деревни.

– Колька, запоминай дорогу. Обратно один пойдёшь. Летом было бы, конечно, лучше – снег не мешает. Зато зимой любовь крепче.

– Хорошо.

– Кстати, у них в деревне самогон неплохой. У Егора тоже есть.

– Самогон мне не нужен, – сказал Николай.

– Ну, я так, на всякий случай, – оправдывался Серёга. – Тут мне рассказывали, пару лет назад дело было. Солдаты день рождения одного из своих сослуживцев отмечали, выпить хотелось. А взять негде. Нашли в свинарнике бутылку с жидкостью. Понюхали, вроде спиртом пахнет. Попробовали на язык, ну спирт и спирт. Разбавили один к одному водой, и давай жрать. Потом всю компанию в больничку с мигалками увезли. Выяснилось, что в бутылке была настойка чемерицы. Эту отраву коровам разводят несколько капель на ведро, чтобы отрыжка была после пережёвывания сена. Представляешь? Несколько капель на ведро! А они один к одному разбавили. Кое-как откачали.

– Да уж, артисты.

– Поэтому самогон и предлагаю, вместо всякой дряни.

– Серёга, я не пьянствовать собираюсь. С девушкой встречаюсь. И вообще, не знаю, чем эта затея закончится.

– Колька, нормально всё будет.

Егор – деревенский мужик лет пятидесяти, встречал их в сенях своего дома, попыхивая самокруткой с «самосадом».

– Пришли, что ли? – спросил он.

– Пришли, пришли, – буркнул в ответ Алалыкин.

– А то краля Ваша уж заждалась. Дело-то молодое, понимаем.

Николай достал из кармана три рубля, сунул купюру хозяину.

– Благодарствуем, – отвесил поклон Егор. – Дом я протопил, до утра Вам хватит. Постельное в комнате свежее. Можно было бы и баньку сообразить.

– Нет, баньку не надо.

– Ладно, смотрите, дело Ваше, – махнул рукой Егор. – Я к родственникам спать пойду. Утром буду часов в восемь. Успевайте. Уйдёте раньше, не забудьте дверь посильнее прижать, а то она у меня туго закрывается. Надумаете продлить, ну опять три рубля потребуется. А так милости просим, проходите.

Серёга Алалыкин попрощался, а за ним следом и Егор захлопнул дверь.

Николай прошёл в избу. Внутри было тепло. За столом перед самоваром сидела Рита. Увидев знакомое лицо, она вся просияла и соскочила с места. Молодые обнялись.

– Колюшка, наконец-то ты пришёл.

– Рита!

– Боялась, вдруг не придёшь.

– Рита, я так волнуюсь, – шептал Николай. – У меня никогда не было отношений с девушкой.

– У меня опыта тоже нет, – тихо говорила Рита. – Но не волнуйся, начни с чего-нибудь, а там как получится.

Николай стал покрывать её лицо поцелуями. Потом, когда возбуждение начало нарастать, они стаскивали друг с друга одежду, лаская обнажённые тела. Николай старался быть как можно нежнее. Описывать процесс во всех его подробностях с нашей стороны было бы неправильно. Одно можно сказать: матушка-природа подсказала молодым людям как действовать.

И это был не просто секс. Блаженство, которое испытывали любовники, не имело границ. Мир со своими проблемами и суетой просто перестал существовать. Они были предоставлены сами себе и слушали только ритм своих сердец, любуясь красотой молодых тел, полностью, без остатка, растворяясь друг в друге.

Успокоились только к шести утра.

– Рита, я должен идти, – сказал Николай. – Хочешь, мы встретимся ещё и сегодня вечером?

– Нет, Коль, не сегодня, – ответила Рита. – Дома меня наверняка потеряли. Прости, но сегодня никак…

– Я люблю тебя, милая моя Маргарита Фроша́уэр.

9

Самолёт вновь дёрнуло, выведя Николая из  оцепенения от нахлынувших воспоминаний. Не судьба ли это, что летят они в Новосибирск? Ведь именно там была когда-то оставлена его любовь. И эти воспоминания о Рите…

Пассажиры рейса переглядывались, кто-то тихо проговаривал апокалипсические сценарии развития ситуации. Различались слова, такие как: «Упадём», «Разобьёмся» и прочее. А один подвыпивший гражданин стал громко кричать:

– Не хочу я в Новосибирск, заворачивай, давай! Не то я сейчас всех тут уделаю! Кому сказано!..

К нему подбежали две стюардессы, начали его успокаивать. Но он продолжал орать, расталкивая девушек в разные стороны. Происходило это до тех пор, пока из соседнего кресла не соскочил крепкий мужчина. С гневным видом он ударил дебошира по лицу. От удара пьяный упал на пол, а когда встал, то предпочёл тихо сесть на своё место. Стюардессы по очереди пытались стереть с его лица кровь, сочившуюся из разбитой губы.

– Я сам! Отвалите! – уворачивался он. – Говорю же, сам!

Единственный человек, который даже бровью не повёл, сохраняя невозмутимость и спокойствие, был Ринат. Надев наушники, он слушал свой плеер.

Лайнер пошёл на снижение. Вот уже под крылом мелькнула полоска застывшей могучей сибирской реки – Обь, прорезавшей себе русло через внушительный массив тайги. Потом показались дороги, крыши домов. Самолёт коснулся взлётной полосы и начал торможение. Посадка прошла штатно. Объявили температуру за бортом – минус 25 градусов. Специальный автобус перевёз пассажиров в здание аэропорта. Людей поместили в зону ожидания. Никто не знал, что будет дальше.

– Сейчас выяснят причину аварийной посадки, – пояснил Ринат. – Если всё плохо, придётся ждать, когда дадут подменный борт, потом перегрузят багаж. А это всегда долго.

Действительно, прошло уже два часа, но к пассажирам никто не вышел и не сообщил, сколько продлится ожидание. По понятным причинам люди проявляли недовольство. Кто-то стал стучать в стеклянную дверь, прося объяснений. После этого подошёл работник аэропорта, заверив в скорейшем разрешении ситуации, предложил воспользоваться буфетом. Но ситуация, видимо, так и не разрешилась. Весь вечер и всю ночь люди просидели в неудобных креслах зала ожидания. И только к утру тот же работник сделал ещё одно неожиданное предложение – совершить экскурсию по зимнему Новосибирску. Желающих оказалось много, если не сказать, что поехать решили почти все. Людей рассадили в два автобуса марки «Икарус» и повезли в город.

Дорога из аэропорта Толмачёво до центра Новосибирска, откуда и должна была начаться экскурсия, заняла минут сорок. Об этом предупредили всех «вынужденных» экскурсантов. Этот отрезок пути ехали молча. Кто-то рассматривал пресекаемые магистрали и мосты через Обь, кто-то, как Ринат, просто дремал. Николай опять терзал себя воспоминаниями о последней встрече с Маргаритой, состоявшейся накануне его отъезда в родной город.

10

Известие о демобилизации Николай получил в первых числах декабря. Были смешанные чувства. С одной стороны, всё прекрасно, он отслужил два года и возвращается домой, где его ждут родители. А с другой – становилось тоскливо от того, что Рита больше не приехала к нему. Ведь непонятно, что будет дальше с их отношениями? Молодого человека мучил вопрос: была ли Рита с ним искренней до конца? Любит ли она? И вообще, что это тогда было? Тот её приезд в начале ноября, может, всего лишь отместка матери за желание отдать дочь замуж за нелюбимого человека?

Вот настал день отъезда. На общем построении воинская часть попрощалась с дембелями. Их было семь человек, одетых по-зимнему в парадную форму. В последний раз они торжественно прошли по плацу, стараясь чеканить шаг. Потом взяли свои личные вещи и проследовали к воротам КПП. Там за воротами их ждал бортовой «КАМАЗ» с брезентовым верхом.

– Всё, сынки, домой едете, – говорила старуха, стоящая недалеко от КПП. – Ну, давайте с Бо́гушком, езжайте.

Она возникла перед воротами части словно ниоткуда. В общем, ничем неприметна: худое лицо, одета в серый ватник, валенки, сверху – пуховая шаль.

– До свиданья, бабушка, – отвечали солдаты и залезали в машину.

– Где уж до свиданья, тут уж – прощевайте.

Николай шёл последним, вслед за Серёгой Алалыкиным, как обычно, погружённый в свои мысли. Посмотрел на пожилую женщину, и ему показалось, что глаза её сверкнули. Это заставило его остановиться.

– Непростая жизнь ждёт тебя, парень, – вдруг сказала она Николаю. – Да, непростая. Придётся ответить за грех свой.

– Что? Это Вы сейчас со мной говорите? – удивлённо спросил Николай.

– С тобой, с тобой, с кем же ещё, – подтвердила женщина. – Вот послушай, я тебе так скажу. Долго промаешься ты от одиночества. Будешь отвергнут родной кровью.

– Я не понимаю, что Вы такое говорите…

– Сейчас не понимаешь, потом поймёшь. Запомни, беды твои будут продолжаться до тех пор, пока не войдёшь ты в образ другого человека. Слышишь, запомни это.

– Колька, ты чего там тормозишь? – окликнул его Алалыкин. – Запрыгивай, давай! Тебя одного ждём.

– Иду.

Николай забрался в «КАМАЗ». Старуха смотрела на него. Сидя на лавке вдоль борта, солдат чувствовал её взгляд, от этого ему было не по себе. Сопровождающий – молодой старлей – убедившись, что все на месте, дал команду водителю, и машина поехала.

– Ты что, знаком с этой бабкой? – спросил Серёга.

– Нет, впервые её вижу. Наверно, кто-то из местных.

Николай как-то сразу сообразил, о каком грехе говорила ему старая женщина, да и стояла она на том самом месте, где этим летом он обкидал камнями жабу. По дороге «переваривал» в голове фразы, сказанные ему. Звучали они как пророчества. Однако в чём их истинный смысл, так сразу и не поймёшь.

Автомобиль доехал до железнодорожного вокзала уезда «Б». Офицер выдал лично каждому дембелю билет на поезд от Новосибирска до его родного города. Сказал всем напутственные слова, сел в «КАМАЗ» и поехал обратно в часть, оставив солдат ждать электричку в город.

В кассах вокзала Новосибирска, как ранее оговаривалось, билеты были зарегистрированы. До посадки на поезд, следовавшего в центральную часть страны, оставалось почти три часа. Николай, который только и думал о том, как бы «оторваться» от группы и съездить домой к Рите, наконец, получил такую возможность. Оставив свои вещи Алалыкину, он взял такси и доехал до больницы, в которой летом проходил лечение. Оттуда быстрым шагом дошёл до заветного адреса.

У подъезда ему встретились молодые люди. Их было трое – две девушки и долговязый парень в очках. Девушек Николай сразу узнал – это Рита и её подруга Маша.

– Фроша, смотри, не к тебе ли? – спросила Маша, указав на приближающего к ним солдата. – Ё-моё! Ни фига себе, гостинец пожаловал!

– Рита, можно тебя? – позвал Николай, подойдя ближе.

– Я сейчас, – сказала девушка своей компании и подошла к Николаю.

– Рит, привет, – улыбнулся Николай и хотел взять её за руку.

– Коля, не надо, – одёрнула свою руку девушка.

– Почему?

– Не хочу, чтобы они видели.

– Рита, я очень скучал. Ждал тебя, твоих писем.

– Письма вернулись обратно, я неправильно указала адрес, после уже не писала.

– Послушай, я не знаю, как быть…

Молодой человек, до этого пассивно наблюдавший происходящее, решительно направился в их сторону.

– Марго, не тот ли это солдафон, которого якобы в лесу спас твой папаша? – спросил он, сделав весьма неприветливое выражение лица. – О нём тогда говорила Тамара Петровна?

– Да, это он, – ответила Рита. – Славик, уйди, мы сами разберёмся.

– Разберётесь? – гневно проговорил Слава. – Ты чего сюда «припёрся»? А? Тебя спрашиваю!

Он попытался схватить Николая за ворот шинели, но солдат увернулся и ударил нападавшего кулаком в челюсть. Славик не удержался на ногах и упал в придорожный сугроб. Очки слетели, молодой человек, предчувствуя продолжение драки, убрал их в карман пальто.

– Прекратите немедленно! – вскричала Маргарита.

Потом, обратившись к Николаю, резко сказала:

– Зачем ты приехал? Я не просила тебя приезжать!

– Рита, я демобилизовался, сегодня поезд…

– Вот и уезжай!

– Я люблю тебя! – продолжал Николай. – Только повидаю родных и вернусь за тобой. Поэтому и приехал спросить: ты поедешь со мной?

Рита ничего не ответила и только отвернулась. Славик, который так и сидел в сугробе, слышал этот разговор и тоже ждал, что ответит девушка.

– Фроша, ну класс! – воскликнула Маша. – Иди сюда, пусть они подерутся!

– Заткнись, Машка! – огрызнулась Рита, и хотела было уйти.

Но Николай окликнул её:

– Рита, я вернусь за тобой. Слышишь? Вернусь!

– Как хочешь, – бросила Маргарита и, оттолкнув свою подружку, скрылась в подъезде.

Немая сцена длилась секунд двадцать. Некоторые жители дома «прилипли» к окнам, наблюдая за происходящим, ждали продолжения «спектакля». Но Николай поставил в этом точку, повернувшись, зашагал из двора. «Поймал» такси и вернулся на вокзал к ожидавшему его Серёге Алалыкину.

Уже в поезде тот спросил:

– Колька, ты чего такой хмурый? Домой ведь едем. Ты не рад, что ли?

– Рад.

– Это ты из-за бабки той, что у КПП нас провожала?

– Может быть.

– Чего она тебе про кровь сказала?

– Сказала, что буду я отвергнут родной кровью, – ответил Николай.

– Интересно, это как?

– Не знаю.

– Родной кровью. Хм, – размышлял Алалыкин. – Она имела в виду родителей. Точно! Роднее их у тебя же нет никого.

– Ладно, Серёга, ерунда всё это. Старуха явно «с приветом».

– Ну да, понятно, – кивнул Сергей. – Коль, я ещё про девушку хотел у тебя поинтересоваться.

– В смысле?

– Ну, в смысле, ждёт она тебя?

– Сейчас, перед отправкой поезда, я ездил с ней повидаться.

– Так она с Новосиба, что ли?

– Да.

– Вернёшься к ней или она сама приедет?

– Пару дней дома побуду и вернусь за ней.

– А, вон оно как? Понятно, – сказал Сергей. – Девка уж больно симпотная, грех такую потерять.

На следующий день Серёга Алалыкин сошёл на станции Омск. Поезд продолжал двигаться дальше, приближая Николая к родным местам.

Радости родителей не было предела, когда солдат переступил порог своего дома.

– Коленька! Коленька наш приехал! – после продолжительных объятий кричала мама в телефонную трубку родственникам. – Срочно давайте к нам!

– Мам, может, не надо было никого звать, – говорил Николай. – Так хотел побыть один, хотя бы привыкнуть немного.

– Сына, не возражай, пожалуйста, – настаивала мать. – Ведь мы все тебя так ждали! И бабушка, и тётя Вера. Да все! Как им можно отказать, прийти взглянуть на тебя, какой ты стал. Красавчик мой! Потерпи сегодня-то, а завтра обеспечим тебе полный покой. Договорились?

– Ну, хорошо.

– Сейчас с продуктами тяжело, так мы с отцом заранее готовились, купили всего. Шпроты твои любимые, колбаска есть полукопчёная. Картошки сварим, салаты откроем…

– Ладно, мам, как знаешь.

В течение двух часов прибыли гости. За столом интересовались, как отслужил, чем в армии занимался, какие планы на будущее. Николай на все вопросы отвечал уклончиво, ссылаясь на усталость и желание выспаться.

На следующий день утром проснулся в своей постели. Рядом на стульчике сидела мама и наблюдала его пробуждение.

– Как спалось? – спросила она.

– Нормально, – ответил Николай.

– Коленька, ты какой-то печальный. Скажи мне, что-то не так?

– Нет, всё хорошо.

– Чувствую, что не всё. Может, расскажешь?

– Мам, понимаешь, в Новосибирске я встретил девушку… Мне надо к ней вернуться.

– Расскажи лучше всё по порядку.

Николай стал рассказывать матери все обстоятельства, опустив лишь подробности интимных отношений.

– Рита, говоришь, – задумчиво произнесла мама. – Хорошее имя.

– Ты бы видела, какая она! – распылялся Николай. – Она такая!..

– Такая, не такая! Коля, сынок, подумай хорошенько. Ну, ты посмотри: всё указывает на то, что не нужен ты ей. А её мать тебя просто ненавидит.

– Тамару Петровну я и спрашивать не буду. Приеду, заберу Риту и вернусь.

Мама покачала головой.

– Судя по последней реакции, девушка давно смирилась с тем, что выходит замуж за своего друга, а тебя она просто использовала. Выбрось всё из головы – что было, то было. Считай это своим опытом. Отдохнёшь, а на следующей неделе, восстановись в техникуме и продолжай учиться.

– Мама, не могу я так…

– Коля, я никуда тебя не отпущу! – встав со стула, твёрдо заявила мать. – Это тебе же во благо. А красивых девушек и у нас хватает, стоит ли за ними гоняться за тысячу вёрст.

Ещё долго Николай лежал в постели, глядя в потолок, размышлял. Как так? Родная мать не одобрила выбор своего сына. Что она понимает в его чувствах? Рита – его любовь навсегда. Могла ли эта симпатичная девушка использовать Николая? Верить в это он отказывался. Однако зерно сомнений в правильности своего решения начало прорастать в его душе.

Дня через три Николай попробовал поговорить с мамой на эту же тему, однако получил более жёсткий ответ:

– Коля, ты уже взрослый, удержать тебя силой я всё равно не в состоянии. Но если ты уедешь в Новосибирск, можешь не считать меня своей матерью! Имей в виду.

И вот тут Николай вспомнил слова той старухи: «Будешь отвергнут родной кровью». Возможно, это тот самый случай. Если он уедет, мать отвергнет его. Сбудется пророчество. Стоит ли нарываться? Мама сердцем чувствует – Рита его не любит.

11

– Уважаемые дамы и господа, – обратилась экскурсовод к пассажирам. – Наша экскурсия подходит к концу. Автобус вновь движется по центральной транспортной артерии города Новосибирска – проспекту Красный. Мы сделаем остановку на проспекте Димитрова, недалеко от ЦУМа. У Вас будет два часа для того, чтобы спокойно покушать и пройтись по магазинам, купить сувениры своим близким. Через два часа собираемся в автобусе, делаем перекличку и возвращаемся в Толмачёво. Просьба не опаздывать.

Записавшись в списке у гида, экскурсанты выходили из автобуса.

– Коля, не желаете зайти в ЦУМ? – спросил Ринат.

– Прошу прощения, дружище, но не могу, у меня тут дело есть, – ответил Николай. – Хочу съездить в одно место.

– К родственникам?

– Ну, типа того.

– Как знаете. Смотрите не опоздайте.

– Я на такси, постараюсь недолго.

Ещё в аэропорту Николай подумал о том, что раз уж он попал в Новосибирск, то неплохо бы навестить семью Фроша́уэр. Ведь когда ещё представится такая возможность. Ему хотелось «хоть одним глазком» взглянуть на Маргариту. Какая она стала теперь? Как живёт, как сложилась её судьба после их расставания? Он «поймал» такси и по привычке назвал адрес больницы. От лечебного заведения прошёл пешком к дому Риты.