Kitobni o'qish: «Приключения в Гусиных Лапках»

Shrift:

Иллюстрации Светы Овиновой

Глава 1
Красавицы и парное молоко

«С дедушкой на поезде прокатишься. Молока парного попьёшь. С ребятами по траве босиком побегаешь. Красота!» – на прощание сказал мне папа, провожая нас с дедушкой на вокзал. Ну и где эти ребята? Я сидел на изгороди и дожидался стада коров. Эх, не отправила бы меня мама в деревню Гусиные Лапки, мяч бы сейчас гонял со старшеклассниками во дворе! Ладно, может, и не гонял бы, но на воротах бы точно стоял. Вечером бы с соседом Димкой обновили скейт, который ему родители подарили на день рождения. Три! Три месяца в деревне! Да я здесь умру от скуки…

Близился полдень. Двор жил своей жизнью. Разноцветный петух важно вышагивал по дорожке, высоко поднимая лапы со шпорами, и строго посматривал по сторонам. Подросшие цыплята гонялись за своим шустрым братом, пытаясь выхватить у него из клюва длинного дождевого червяка. Серые куры сосредоточенно разгребали бабушкин цветник. Где-то за домом клекотал заботливый индюк и попискивали индюшата. В хлеву звучно чавкали свиньи, а под грушей, рядом с будкой, храпел пёс Медведь. Никто не хотел со мной играть!

И вдруг… Я протёр глаза и чуть с изгороди не свалился. Две сказочные красавицы в белых рубахах с красными узорами и с венками из полевых цветов поднимались по просёлочной дороге. Они весело переговаривались, со смехом перепрыгивая через коровьи лепёшки.

Я соскочил на землю. Высокая красавица со строгим взглядом нараспев спросила:

– Здравствуй, добрый молодец, а здесь ли живут Афанасий Никифорович и Мария Григорьевна?

Я кивнул, открыл им калитку и закричал:

– Ба-а! К нам красавицы пришли!

– Это ты здорово подметил, молодой хозяин. Как тебя зовут? – рассмеялась вторая девица.

– Афанасий, как и деда.

Бабушка вышла к гостям. Красавицы поклонились в пояс, а высокая девица достала из корзинки румяную булочку, похожую на сосновую шишку, и протянула бабушке:

– Мария Григорьевна, Алёна приглашает ваше дружное семейство на свадьбу. Просит поучить её уму-разуму и от души повеселиться на празднике.

– Радость-то какая! Обязательно придём. Проходите в дом, гости дорогие, – бабушка с поклоном приняла шишку и смахнула слезу.

– Кто такая Алёна? – спросил я у бабушки.

– Сестрица твоя троюродная, – сказала вторая девица и продолжила, обращаясь к бабушке: – Спасибо за приглашение, но невеста утром столько шишек напекла… Нужно раздать, пока тёпленькие.

Затем она протянула мне кулёк со сладостями и подмигнула на прощание:

– Афанасий, меня Настей зовут, подругу – Марусей. Обязательно приходи. Этот день ты запомнишь на всю жизнь.

Как в воду глядела…

* * *

Небольшое стадо коров степенно спускалось по просёлочной дороге. Когда первые поравнялись с нашим домом, из хлева послышалось громкое и жалобное «Ма-а». В ответ раздалось взволнованное «Му-у!», и я увидел, как одна молодая коровка ринулась вперёд, расталкивая и подгоняя рогами соплеменников. Дедушка распахнул створку ворот, и корова, не сбавляя скорости, пронеслась мимо меня в хлев. Я толком и разглядеть её не успел. «Успеется», – подумал я, вспомнив бабушкино обещание.

Вчера на ужин она дала мне тарелку творога со сметаной и кружку молока. Попробовал творог – нормально, даже вкуснее, чем в городе. Сделал большой глоток молока и тут же выплюнул остатки в кружку так, что брызги разлетелись во все стороны. Бабушка ахнула, а дед нахмурил брови:

– Тебе молоко не понравилось?

– Неа. Сладкое какое-то, дома лучше.

– Ясное дело, в городе завсегда всё лучше, особенно коровы, – усмехнулся дедушка. – Ты только во дворе этого не говори – куры засмеют.

– А Ласточка ещё и боднёт за маму Лосийку, – добавила бабушка.

– Ласточка бодается, а мама у неё лосиха? Вы что, издеваетесь?! – крикнул я.

Бабушка потрепала меня по голове:

– Не злись, разберёшься. Завтра в обед вместе пойдём корову доить. Главное, чтобы Лосийка не приняла тебя за бледного суслика с большими серыми глазами. Она жуть как грызунов не любит.

В хлеву было прохладно, пахло соломой и свежескошенной травой. Корова спокойно лежала посередине и что-то сосредоточенно жевала. А в это время телёнок с белым пятнышком на лбу нетерпеливо перебирал ногами в своём загоне и жалобно мычал.

Бабушка легонько похлопала корову по спине и сказала:

– Лосийка, вставай.

Корова рывком поднялась на ноги, повернула голову и посмотрела на меня.

– Это Афоня. Он к нам на всё лето приехал, – услышал я бабушкин голос.

– Му-у, – спокойным голосом ответила Лосийка.

«Что это было?» – подумал я, но вслух ничего не сказал.

Бабушка обмыла тёплой водой коровье вымя, села на низкую табуретку и крикнула: «Афоня, выпускай Ласточку!» Я открыл калитку, телёнок выскочил из загона, бросился к Лосийке и стал жадно сосать молоко, аппетитно причмокивая. Молоко разлеталось во все стороны и струилось по губам на землю, но телёнок не обращал на это внимания. Быстро насытившись, Ласточка подняла голову и с любопытством посмотрела по сторонам.

– Теперь загони её обратно – наша очередь, – сказала бабушка и погладила корову.

Потом она снова обтёрла белой тряпочкой вымя и начала доить.

«Дёргай посильнее – вот и молоко», – подумал я и спросил:

– Можно я?

– Не боишься?

– Конечно, нет! – выпалил я. Хотя, если честно, садиться под брюхо огромной коровы было страшно.

– Хорошо, только ведёрко придержи ногами. Да смотри, осторожнее: Лосийка не бодается, но хвостом может так стегнуть…

Я вспомнил, как Лосийка нежно обмахивала Ласточку хвостом, и усмехнулся. Сел на табуретку и дёрнул за вымя. Результат вышел так себе: появилась капелька молока, а невежливая корова от души хлестнула меня хвостом. «Надо посильнее», – подумал я и дёрнул во второй раз. Мощный удар хвоста чуть не сбил меня с табуретки. Спасибо бабушке – удержала.

– Больно! – закричал я, вскочил на ноги и чуть не перевернул ведёрко с молоком.

Лосийка неодобрительно промычала, как будто говоря: «Так и мне больно».

– Бабушка, не выходит!

– Не всё сразу. Давай вместе.

Я опять сел на табуретку, бабушка крепко сжала мои пальцы своими ладонями и слегка потянула вниз. Две звонкие струи забили по дну ведёрка: «Бз-з-з, бз-з-з, бз-з-з…» Получилось!

После дойки, когда бабушка цедила молоко через марлю, я не выдержал и сказал:

– Я хочу попробовать.

Бабушка подала мне полную кружку, я сделал маленький глоточек и зажмурился от удовольствия, совсем как Ласточка. Молоко было тёплое, сладковатое, с неуловимым запахом Лосийки и разнотравья – вкусно! Бабушка заулыбалась:

– Пей, пей, Афонюшка, парное – самое полезное.

В два часа дня мимо нашего двора в полной тишине потянулось на пастбище стадо коров. Я подошёл к загону. Лосийка спокойно стояла у изгороди, жевала свою жвачку и нежно смотрела на резвящегося рядом телёнка. И какой дурак сказал: «Неуклюжий, как корова»? Наша Лосийка очень даже уклюжая и красивая: тёмнобурая шерсть без единого пятнышка, большие влажные глаза с длинными ресницами, маленькие острые рога и хвост с чёрной кисточкой – до самой земли. Я погладил Лосийку через изгородь и открыл калитку.

Глава 2
«Баунти»

В комнате стоял чудесный запах пшеничного хлеба. Я с удовольствием потянулся после сна, вскочил с кровати и направился на кухню. Вечером бабушка не дала мне месить тесто: «Ложись-ка ты лучше спать, Афоня. С таким кислым лицом хлеб не делают».

Свежие караваи лежали на столе, я приподнял полотенце и оторвал кусочек с золотистой корочкой.

– Вкусно? – послышался за спиной бабушкин голос.

– Угу, – ответил я с набитым ртом.

– Вот и славненько. А теперь марш мыть руки!

После завтрака бабушка спросила:

– Сходишь к соседям? Они живут неподалёку. Всегда их угощаю, когда хлеб удачный.

– Нет, – рассмеялся я, – сбегаю!

Бабушка положила в плетёную корзинку румяный хлеб, накрыла белым полотенцем, и я вприпрыжку отправился в путь.

Мне оставалось пройти через тёмный, заросший травой сад, когда впереди залаяла собака и навстречу вышел здоровенный мужик в шлёпанцах на босу ногу и с большими садовыми ножницами в руках. Я не на шутку испугался. Мужик вскрикнул:

– Ёшки-матрёшки! – хлопнул себя по лбу и засунул ножницы в карман широченных брюк.

Затем он наклонился, привычным движением закатал рукава тельняшки и протянул мне ладонь величиной с лопату:

– Коля, дядя Коля.

– Афанасий, – ответил я и с опаской пожал ему руку. Такой ручищи я в жизни не видел!

Собака лаяла как заведённая. Вдруг с цепи сорвётся? От этой мысли у меня по спине пробежали мурашки. Сосед улыбнулся:

– Это Хват. Слышишь, какой голос? А он ещё только щенок. Хочешь посмотреть собачку?

– Не очень, – честно ответил я.

Дядя Коля обернулся и крикнул, заглушая собачий лай:

– Хват! Свои!

Пёс затих, и лицо соседа расплылось в улыбке:

– Видишь какой умный?

Я ничего не ответил и протянул ему корзинку с хлебом:

– Бабушка просила передать, утром испекла.

Дядя Коля взял корзинку, приподнял полотенце, потянул носом воздух и сказал:

– Вот это по-нашему, благодарю.

Затем он присел на корточки и весело спросил:

– Ты позавчера кричал на горе? – Он поднял голову, как волк, сложил губы трубочкой и заголосил: —Люди… Люди… У-у-ау!

– Я. – И рассмеялся.

Ну не так всё было! Да, я убежал из дома в первый день, обидевшись на бабушку с дедушкой за то, что они не разрешили мне поиграть с собакой и погладить разноцветного, как с картинки, петуха. Но там, на горе, у меня перехватило дух от восторга. В синем высоком небе летали ласточки; внизу, в зелени деревьев, виднелись крыши соседских домов, за спиной шумело кукурузное поле. Сладкий воздух звенел: в траве стрекотали кузнечики, гудели мохнатые шмели, щебетали невидимые птицы. Вот тогда-то я и заорал: «Люди… Люди… У-у-ау!»

И мои слова летели поверх деревьев, затихая только в самой дали. Это было так здорово!

Сосед вздохнул:

– Скучаешь…

Я пожал плечами.

– Не переживай ты так, Афоня. Ко мне скоро племяшка приедет, третий класс закончила… – И осёкся на полуслове, посмотрев на меня. – Согласен, Светка не подарок. Мои тоже не вариант: Юрке четырнадцать стукнуло, Николе и года нет. Да, Витька ещё к бабе Акулине должен приехать. О-очень серьёзный парень.

«Когда этот Витька ещё появится», – подумал я.

– Выше нос! А ну за мной! – скомандовал дядя Коля.

* * *

Мы прошли в летнюю кухню за домом, где за заборчиком сидела большая пёстрая курица. Она заквохтала при нашем появлении и укрыла крыльями жёлтые пищащие комочки.

– Какая большая курица! – удивился я.

– Да нет, брат, кожа да кости. Это из-за взъерошенных перьев кажется, что она толстая.

– Дядя Коля, а как зовут курицу? – спросил я.

– Курица, как ещё? – удивился дядя Коля.

– Можно я цыплят потрогаю?

– Нет, брат, нельзя! Наседка волну подымет из-за птенцов… Ладно, пойдём, не будем их беспокоить. Сейчас такое покажу!

Мы подошли к небольшому сарайчику, дядя Коля толкнул дверь.

– За мной! – крикнул он, направляясь в дальний тёмный угол.

– Я лучше на улице подожду, – ответил я и отступил на шаг. Ну не мог я признаться, что боюсь темноты.

Судя по громким звукам падающей утвари и коробок, сосед основательно спрятал свой секрет. Когда я потерял всяческую надежду увидеть что-нибудь интересное, из сарая раздался радостный крик: «Нашёл!» И через минуту появился дядя Коля – весь в пыли и паутине. Улыбаясь во весь рот, он бережно держал в руках большой парусник. Затем резко дунул на корабль, дождался, когда серое облако пыли опять осело на палубу, и протянул мне.

– Держи, «Баунти»! Перед армией сделал. Дарю.

Я стал рассматривать подарок. Это был трёхмачтовый корабль с прямыми парусами, с пушками и шлюпкой на палубе. Дядя Коля рассмеялся, когда я попытался натянуть ниточки:

– В шторм попал. Не боись, такелаж и паруса заменим – будет как новенький.

– Здесь пушки – это военный? – спросил я.

– Нет, торговый: дно плоское, но он очень быстроходный. А без пушек в те времена ни один корабль в море не выходил. С ним такая, брат, история приключилась. Сейчас расскажу.

Но в этот момент раздался громкий призывный плач ребёнка.

– Ёшки-матрёшки, Никола проснулся – есть просит. Его, брат, пустышкой не обманешь. Пока ложку с кашей не увидит, не успокоится. В меня пошёл… – с гордостью сказал дядя Коля и быстро попрощался: – Пока, Афоня. Корзинку я занесу. Бери парусник и дуй домой!

– Спасибо! – крикнул я, но соседа уже и след простыл.

Bepul matn qismi tugad.