Kitobni o'qish: «Совенок-поваренок», sahifa 4
Дудочник приблизился к филину, и над головой у того выросло облако, где кто-то куда-то летел в ясную зимнюю ночь. Музыкант шумно втянул дудочкой облако, запил холодным ветром и довольно похлопал себя по животу.
Совенок запищал от испуга и что было сил полетел прочь, в Город-на-Дереве. Там он залез в свое дупло с темными, потухшими углями в камине и, отдышавшись, успокоившись, принялся бродить туда-сюда. Поваренок сложил крылья за спиной и крепко-крепко размышлял, и ходил, и ходил, пока не споткнулся о противень.
Совенок задумался еще сильнее, наконец, взял противень, испек кексы и сварил кофе. Сложив все в новую корзинку (вы же не забыли трагическую судьбу прошлой корзинки?), он спустился вниз и, не помня себя от страха, стал дожидаться чародея-музыканта. Едва послышались первые звуки печальной мелодии, поваренок подлетел к дудочнику и предложил съесть несколько кексов вместо совиных снов и запить их крепким кофе вместо ночного ветра, потому как и то, и то гораздо вкуснее (не зря же учатся на поварят целых шесть лет).
Дудочник возмутился от такой наглости, затем подумал и сказал, что раньше видел похожую корзинку и пробовал похожие кексы. С этими словами он отложил дудочку и стал уплетать ужин, будто десяток голодных ртов разом. Музыкант согласился, что кексы с изюмом гораздо вкуснее совиных снов, особенно снов, где кто-то ловит кого-то и кто-то куда-то летит, а кофе гораздо вкусней ночного ветра, особенно при минус двадцати градусах за окном. Тогда совенок предположил: возможно, в обмен на похожие корзиночки дудочник мог бы больше не играть ничего печального и усыпляющего, а играть что-нибудь эдакое, дабы все совы плясали от веселья раз или другой на дню. Дудочник в этот момент доедал кекс и промычал, что в словах совенка есть определенный смысл, а еще, что звезды очень красивые.
