Kitobni o'qish: «Роковое знакомство»

Не думай, что ты знаешь правду. Ты лишь зритель, наблюдающий яркое и красочное представление. Но не верь звукам, доносящимся из-за кулис. И помни о ночи, бесшумно покрывающей могилы тех, кто осмелился поднять занавес и заглянуть за сцену.

8 мая, пятница

Всё началось на окраине города Черкассы, далеко от суеты, где самый громкий звук вечером это лай собаки, а лучи заходящего солнца отбрасывают длинные тени на песчаный берег.

Мужчина писал корявым почерком записку, шаркая по бумаге. В свете настольной лампы буквы плясали, как дикари вокруг костра.

Я так больше не могу. Она меня убивает. Я не способен терпеть это всю оставшуюся жизнь.

Мужчина отложил ручку и поглядел в окно. Из-за верхушек деревьев выглядывал рог полумесяца. Немолодое лицо мужчины стало грустным. Он почесал кисть правой руки, затем вытер пот со лба. На вид ему было около сорока лет. Короткая стрижка, загорелое лицо, крупный нос. Возле носа бородавка. Усталые и измученные глаза посмотрели на градусник. Двадцать девять градусов. Слишком жарко, – подумал мужчина. Кисть невыносимо зудела, и мужчина вновь почесал её. Он сделал гримасу, взял ручку и продолжил писать.

Я прогуляюсь в последний раз, и если не будет никаких изменений, не держите на меня зла. Прошу вас.

Внизу листа он поставил подпись.

Сергей Сахаров.

После этого он отбросил ручку и принялся чесать правую кисть. Сегодня он никуда не пойдёт. Он даст себе срок в сутки. Всего одни сутки. Но завтра он в последний раз прогуляется, и… возможно что-то измениться.

Люба Бабич лежала на кровати у себя дома, и смотрела телевизор. Стройные длинные ноги она раскинула вдоль расстеленной кровати. Длинные волосы разбросаны по подушке. Люба лежала на левом боку, подложив руку под голову. Свободной рукой она доставала крекеры из открытой пачки, создав тонкую дорожку из крошек от края кровати к своей подушке. Из одежды на ней были только трусики и тонкая полупрозрачная ночная рубашка, через которую просвещались соски. Она любила ходить вечером по квартире в таком виде и дразнить отца.

По телевизору вещали вечерние новости. Женщина с аккуратной причёской и выразительной улыбкой, начала вещать последнюю, шокировавшую весь город, новость:

– Вот уже четверо суток нет никаких известий о пропавшей девочке, Эльзе Юсуповой. Её мать, не сдерживающая слёзы даже во сне, обратилась к похитителю. Вот фрагмент этого обращения:

Ведущая замолчала, картинка сменилась, и на экране появилась средних лет женщина, сидящая в кресле с платком в руке. Эту женщину звали Жанна. Сейчас большинство матерей города, и возможно, всей страны, сочувствовали ей. Женщина всхлипывала и отворачивала глаза от камеры. Она вытерла их платком, затем направила свой взгляд в объектив. Зрители телеэкранов встрепенулись от блестящих и одновременно опухших от влаги глаз.

– Я обращаюсь к похитителю моей Эльзочки, – начала медленно женщина, – не обижайте её, прошу вас. Она всего лишь ребёнок. Ей ещё нет и двадцати лет. Скажите, что вы хотите от неё, и как нам получить её обратно. Мы сделаем всё, что захотите, только не обижайте нашу девочку.

Женщина прекратила говорить и громко заплакала, опустив голову. Картинка снова поменялась, и на экране вновь возникла ведущая.

– Напоминаем, что похитители до сих пор не предъявили никаких требований. Поиском девушки занят один из лучших следователей города.

На экране появилась картинка белой туфли с каблуком, и маленькой книжечки красного цвета, которую держал в руках журналист в синей майке и бежевых шортах. Книжечка частично была запачканной в грязи, это была зачётка девушки.

– Это всё что нашли на окраине парка в день пропажи девушки. Следите за нашими выпусками, с вами была Тамара Ершова. Всего хорошего.

На экране забегали цветные огоньки рекламных роликов, и Люба в задумчивости переключила канал. Она не заметила, как крекеры закончились. Люба лениво сползла с кровати и вышла из комнаты. Её перемещения по квартире сопровождались едва слышными шлепками босых ног по линолеуму.

Какая бывает жестокость, – думала Люба.

– Почему ты ещё не ложишься? – спросила её мать, выглянувшая из своей комнаты.

– Я только попью воды, и сразу спать, – весело сказала Люба. Она медленно, вразвалку, пошла на кухню. Она попила воды и так же медленно пошла обратно к себе в комнату.

– Ты носишь слишком откровенную одежду, – заметила мать, вышедшая в коридор.

– Я дома, и могу ходить хоть голой, – властно сказала молодая девушка.

– Ну что же. В свои семнадцать лет, ты в праве сама решать, какой штамп поставят на тебе окружающие.

– Мамочка, – сказала Люба и подошла вплотную к матери, – я люблю тебя, – девушка поцеловала мать и проскочила к себе в комнату.

Максим сидел за компьютером. Бегло нажимая кнопки, он общался со своим приятелем. Его серый, покрытый веснушками, овал лица, с двумя чёрными моргающими камушками, напоминал голову манекена.

Я пошёл спать. – Написал сообщение Петя, Приятель Максима.

Я тоже буду ложиться. – Ответил ему Максим.

Максим встал, обтёрся от пота. Ветер обдувал его влажное лицо. Максим вышел на балкон второго этажа. Он оглядел тёмные очертания своего двора. Высокий забор оброс декоративным виноградом. Луна медленно ползла по небу, касаясь своим острым краем высоких деревьев, что росли в парке. Максим зашёл в дом и закрыл металлопластиковую дверь на балкон. Он достал записку, которую нашёл сегодня днём в заднем кармане своих джинсов. Записка была напечатана на компьютере.

«ГЛядящий дАЛеко, не видит дрАгоценности рядом».

Снизу рукой было приписано несколько слов:

Никому не показывай эту записку. Лучше сожги её.

Почерк показался ему женским. Вряд ли какой-то мужик станет писать ему такие записки. Наверное, тайная поклонница. Буквы «А» и «Л», были большими.

Скорее всего, это какой-то шифр, – думал Максим.

Максим положил записку в верхний ящик стола и задумался. Подобное выражение он уже где-то слышал. Эту фразу можно применить практически везде. Но кто написал её? И зачем? Максим лёг в кровать и укрылся одеялом только до половины. Руки он сложил за голову и мечтательно смотрел в потолок, представляя себе роскошную девушку, которая пишет записку с его фотографией в руке.

9 мая, суббота

Вечером, мужчина в тёмных очках и кожаной куртке шёл вдоль пешеходной дорожки. Погода выдавала его, сегодня было жарко. На его носу виднелась бородавка, со стороны она напоминала севшую на дольку тёмного хлеба крупную муху. Слева от мужчины рядами были высажены деревья, за ними в ста метрах начинался пляж. Ветер приятно щекотал нос, и навеивал ощущение лёгкости воздушного шара. Мужчина прошёл дальше, справа начинались частные владения. Высокий забор, поросший плющом, не позволял заглянуть во двор, но мужчине этого и не надо было. Он огляделся по сторонам, снял очки и заглянул в щель, между воротами и стеной. Отсюда была видна часть двора. Вырисовывался двухэтажный дом из красного кирпича, стоявший во дворе бассейн, стол для барбекю. Мужчина глянул вверх, туда, где на втором этаже в окне горел свет. На секунду он увидел овальное, покрытое веснушками лицо парня, стоявшего на балконе второго этажа. Перед носом мужчины возникла морда собаки, лай оглушил его, и он отпрянул от ворот. Чтоб не привлекать ещё большего внимания к себе, снова надел очки и быстро, не оглядываясь, пошёл вдоль аллеи.

Доберман подбежал к забору и начал лаять. Собака бегала вдоль забора, как дикий кролик, ищущий нору. Максим с балкона наблюдал за ней. Локти его лежали на металлическом бортике, он вдыхал свежий воздух и слушал, как шумит ветер, гнущий деревья в парке. Он не видел, кто стоял за воротами, но вскоре лай собаки прекратился, а справа от дома вдоль аллеи, он увидел уходящего мужчину в кожаной куртке. Мужчина не оглянулся и Максим не разглядел его лица, лишь смотрел на шляпу и думал, что если это маскировка, то худшая что он видел. Солнце садилось и лишь верхушки деревьев, растущих вдоль пешеходной дорожки, оставались освещёнными. Вечер аккуратно садился на город. На дворе стояла поздняя весна, но сейчас Максиму стало прохладно. Он вошёл в свою комнату, и закрыл стеклянную дверь на балкон. Уютная комната освещалась люстрой. Дверь в коридор закрыта, слева у стены кровать, дальше шкаф. Несколько картин. Справа от него, в углу, компьютерный стол. Сидя за столом, он хорошо просматривался с улицы, Максиму не нравилось это, но стол устанавливал в его отсутствие отец Максима. Это дом его родителей, в который он приезжал на выходные и праздники. В будние дни он жил в квартире, в центре города. Оттуда и ходил на учёбу. Звук пришедшего сообщения обратил на себя внимание Максима, он сел за стол, и влип в экран монитора. Сообщение от Марины, девушки Максима.

Я не смогу сегодня погулять, извини.

Дальше стоял грустный смайлик. Десять минут назад, Максим предложил ей прогуляться вдоль аллеи. Её многоэтажка стояла в конце аллеи, идти туда минут двадцать. Максим посмотрел ещё раз на смайлик, не переставая крутиться в мягком компьютерном кресле. Он будто хотел выбросить под силой инерции всю свою грусть. Затем он подъехал на стуле ближе, и написал своему приятелю.

Привет Петя. Выходи, погуляем вечером.

Максим нажал кнопку отправить. Когда сообщение полетело по проводам, он почувствовал некое облегчение. Будто компенсацию за разбитые вечерние планы. Девушка ему отказала сегодня, что было не редкостью. Эту утрату он заполнит обществом друга. Он отъехал к стеклянной двери, и смотрел во двор. Его Доберман Фунт, грыз резиновую кость, зажав её в лапах. Все проблемы и волнения, трепавшие собаку, пять минут назад, отпали, как сухая грязь отпадает с колёс едущего автомобиля.

Пип-пип. Звук пришедшего сообщения. Этот звук был одним из приятных звуков для Максима. Словно дрожь внутри распространилась по телу и возбудила все его клетки.

Хорошо. Давай встретимся через минут десять возле входа в парк.

Петя жил в том же комплексе, что и Марина, и «проблемы с доставкой тела», как говорил его друг после гулянки, не было. Максим встал со стула, позволив ему по инерции немного повертеться вокруг своей оси, и вышел из комнаты. По широкой лестнице с мраморными периллами он спустился вниз, в большой зал для гостей, затем прошёл в прихожую.

– Максим ты куда? – крикнула ему Мать из кухни. Она стояла в домашнем халате. Руки белые, перепачканные в муке, которая сыпалась на пол снежными хлопьями. На комоде перед входом в кухню лежал её мобильный телефон, экран которого только что погас. Весь чёрного цвета, он был не лучшим примером для расцветки женского варианта. Отблески от люстры чётко показывали мелкие царапины на нём.

– Я к Пете, недолго погуляем, – сказал Максим. Он прошёл к шкафу, занимавшему половину стены, и снял весеннюю куртку с вешалки. Когда мать зашла обратно на кухню, Максим уже надел куртку. Сейчас он поправлял у зеркала воротник.

– Оденься, на улице холодно, – сказала мать. Её заботливый голос всегда согревал его. Но сейчас за ним скрылся оттенок недосказанности.

– Мама, я знаю, что ты не хочешь гулять с собакой, – сказал Максим с улыбкой на лице.

– Почему ты решил, что я не хочу с ней гулять? – спросила мать.

– Твои руки в сухой муке, а экран телефона, который только что погас, чистый, и кнопки не испачканы. Ты услышала, что я спускаюсь, и всунула руки в пакет муки, а перед этим, я думаю, ты говорила по телефону, и положила его в спешке на комод. Не беспокойся, сегодня Фунт останется дома.

– Да? – тихо спросила мать. Она помолчала несколько секунд, словно переваривая услышанное. Ей нечего было ответить, и она даже не попробовала протестовать, – ну, хорошо. Тогда я пойду, вымою руки.

Максим открыл уличную дверь и вышел во двор. Фунт перестал грызть свою кость и подбежал к хозяину, виляя хвостом. Что собаке нужно для счастья? Возможность лизнуть руку любимого хозяина. Человеку для этого нужно намного больше. Максим задумался, что собаку не зря считают верной. Даже если хозяин оставит животное за городом, найдя дорогу домой, она будет лизать ему руки.

– Не сегодня, приятель, – сказал Максим, – я спешу. Сегодня побудь дома.

Он погладил пса по голове, и прошёл к воротам.

Перед дверью он придержал ногой собаку, чтоб она не выскочила, и вышел на улицу. Вдоль аллеи по обе стороны горят фонари, образуя равные пятна света на асфальте, расположенные на одинаковых расстояниях. Максим застегнул куртку и двинулся в сторону, куда двадцать минут назад шёл незнакомый ему мужчина в очках и шляпе. Запомнилась почему-то шляпа, а не куртка.

Просто шляпа сразу бросается в глаза.

По левую руку, чуть выше ряда деревьев начинался парк. Максим шёл вдоль аллеи и ощутил на себе вечернюю прохладу.

Да уж. Хорошо, что я надел куртку, – подумал парень. Он застегнул молнию до шеи и продолжил идти, засунув руки в карманы. По дороге мимо него прошёл мужчина. Его внешний вид навеивал одно единственное слово. Хлюпик. Опущенная голова, брюки которые едва достают до носков, очки с крупной оправой, и расстёгнутый ворот рубашки, на котором, судя по всему днём был галстук. Пройдя мимо него, Максим ощутил едва заметный аромат духов. Явно женских. И всё стало на свои места. Сразу ясно, откуда и куда идёт этот мужчина. И судя по тому, что идёт он быстро, он опаздывает. А сегодня он был на тайном свидании, где пошло что-то не так. И придя домой, он встретится с женой. А жена задаст ему два вопроса. Максим улыбнулся и мысленно пожалел мужчину, ведь тот не ощущал на себе запаха духов.