Kitobni o'qish: «Лекарь», sahifa 14

– Почему Вы прекратили исцелять детей из-за рубежа? В нашей стране, например, записана уже приличная очередь, – спросил он.

– Потому что больных людей в мире очень много и как бы я ни старался, меньше их не становится. Я физически не могу всем помочь, дети болеют не только Германии, но и в других странах тоже. Что касается конкретно вашей страны, то вообще не понимаю вашего недовольства. Больше всего я лечил детей именно из Германии, не считая России, конечно. И что я получил в ответ на это? Ваше правительство наложило санкции на нашу больницу, запретив поставлять медицинское оборудование.

– Вы это серьёзно? – Удивился журналист. Если бы весь диалог не обговаривали на моих глазах заранее, то я бы поверил, что он действительно ничего не знает.

– Конечно серьёзно. У меня иногда возникает мысль полностью прекратить оказывать помощь гражданам Германии.

– Возможно, тут какая-то ошибка? – Встрял в разговор второй журналист. – Может быть, власти Германии к этому непричастны? А дети так точно не виновны в сложившейся ситуации. Разве можно из-за этого отказывать им в помощи?

– С помощью оборудования, которое нам должны были поставить по условию контракта, лечили бы российских граждан, в том числе и наших детей. Ваши власти об этом не подумали, так почему я должен думать о ваших детях? Я вам больше скажу, без маленьких пациентов точно не останусь, очередь меньше не становится. Если даже вычеркнем из списка детей Германии, то те, кто стоит за ними в очереди попадут ко мне на приём немного быстрее. Хочется уточнить, что данные меры с нашей стороны коснутся всех немцев, я уточняю это специально, чтобы у некоторых ваших граждан не возникло вредных иллюзий вроде тех, что они богаты и их это никак не коснётся.

После нескольких вопросов интервью закончилось. Вышел из кабинета как оплёванный, последний раз этим занимаюсь, чувствую себя дураком. А вот помощнику всё понравилось, теперь главное, как он считал, чтобы это интервью донесли до немецкой общественности. Журналисты не подвели, выложили всё, о чём договаривались. Теперь у них самих брали интервью, а немцы просто пришли в ярость, причём не только те, чьи дети были в очереди. Вскоре поставщик сообщил, что готов вновь заключить с нами контракт на прежних условиях.

Кричать, что больше с немцами сотрудничать не будем, мы не стали. Очередной корпус достроен, персонал нанят, а оборудования нет. Своими действиями мы дали намёк остальным, чтобы впредь думали, какие действия предпринимать против нас можно, а какие не стоит.

От российского правительства наконец-то прибыл обещанный человек, причём не один. С ним прибыло двое учёных и один чернокожий клиент. Двух учёных ещё на входе проверили по интернету, информации о них было довольно много. На самом деле старички из научных кругов. Чернокожий старик прибыл за омоложением из Аргентины. Перед процедурой мне доложили, что пришли обещанные средства, я в свою очередь тоже выполнил условия нашего соглашения и омолодил трёх человек. Долго же правительство решало, кого послать или изучали последствия омоложения.

Мама, которая узнала о сумме, пришедшей на счёт клиники, примчалась ко мне через пять минут с круглыми глазами. Она знала о договоре с главой государства, но никак не ожидала, что платить такие деньги действительно будут, её это сильно пугало. Я её успокоил, сообщив, что постараюсь приложить все усилия, чтобы просадить эти средства в ближайшее время. Все наши сбережения уходили очень быстро. Строительство новых больниц, закупка лучшего оборудования, люди, которые у нас работали, весь персонал получал высокую зарплату, гораздо выше, чем у других. Поэтому и проблем в наборе людей теперь не было. Конечно, наша клиника приносила доход, но покрывать все расходы ещё не могла. В расходных статьях были огромные суммы.

Вечером устроили семейный совет. После того как на наш счёт упала приличная сумма я решил вплотную заняться строительством завода, конечно не сам. На совет пригласили и начальника нашей охраны Геннадия Анатольевича, он часто давал дельные советы. Толкового директора на этот будущий завод мы нашли, правда, он об этом ещё не знал. Этого старика скинули с насиженного места по состоянию здоровья, хотя он всю жизнь проработал на процветание отечественного автопрома, теперь я надеюсь, будет с таким же рвением работать и на нас. К нему уже послали людей на переговоры, а завтра, если конечно не откажется, он должен был прибыть. Я планировал подписать с ним контракт, после этого пусть берётся за дело. Думаю, после возвращения молодости прыти у него прибавится. Людей нужной специальности тоже подыщет, финансирование обеспечим. Сомневаюсь, что на такое важное дело денег хватит, но и омоложение было не последним. Мама, слушая мои рассуждения, смеялась от всей души. Нанимаем директора, а завода и оборудования ещё нет.

Старик, которого звали Александр Александрович, Сан Саныч в народе, согласился встретиться, правда, не знал, какую работу ему хотят предложить. Беседовали с ним в кабинете мамы, я боялся, что увидев моё молодое лицо, он сразу откажется.

– Какой завод вы хотите предложить мне возглавить? – Спросил старик после приветствий.

– Его пока нет, но хотим, чтобы на нём делали качественные автомобили.

– Вы хотите построить завод и поставить меня на него управляющим директором?

– Именно это мы и хотим.

Старик расхохотался. Смеялся он долго и до слёз.

– Вы хоть представляете, что значит построить новый автомобильный завод? Это же не просто цех со станками. Нужны люди, здания, экспериментальный цех. Нужно своими руками создать небольшую вселенную, вы это понимаете?

– Нет, не понимаем, – спокойно ответил я, – поэтому Вас и пригласили. Главное, что Вы это понимаете, этого достаточно. Мы хотим, чтобы завод был построен с нуля. Земля уже есть, строительная фирма только ждёт команды, с её управляющим Вас познакомят. Вы будете рассказывать, что и как нужно делать, а он выполнять.

– Нет, вы всё же не понимаете, – пробормотал Сан Саныч. – Это колоссальный труд, на строительство завода с нуля уйдёт много лет, да у меня жизни на такое не хватит. Вы же хотите свою марку автомобиля?

– Да. Так Вы беретесь?

– Я уже стар, моего века на это не хватит.

– Хватит, не переживайте. Я буду следить за Вашим здоровьем, да и состояние у Вас хорошее. После того, как я увижу первый автомобиль, Вы получите достойную награду.

Старик пообещал всё хорошо обдумать и через пару дней дать ответ.

– Зачем тебе всё это? – Спросила мама, когда мы остались вдвоём. – У нас же всё есть.

– Затем, чтобы стать сильнее, чтобы люди за нас были, тогда и за глотку легко не возьмут.

– Ты так рано повзрослел, – вздохнула мама и погладила меня по голове.

На следующий день я поехал в больницу один. Правительство закусило удила и мне привезли ещё трёх ученых. После неприятных процедур пошёл в детское отделение, дети там уже три дня ждали очередь на исцеление. В результате этого я попал домой только к обеду, сразу пошёл заниматься артефактом, генерал потихоньку начинал нудить, прося не затягивать это дело. Мне тоже хотелось закончить его быстрее, чтобы меня оставили в покое.

Поработал я всего два часа, вскоре ко мне прибежала мама бледная, как мел.

– Что случилось? – Спросил я, всем нутром ощущая недобрые вести.

– Леру, Лерочку похитили, – тихо ответила мама и уселась на ступеньках, плечи её тряслись.

– Как это случилось? Кто сказал?

Мама протянула мне телефон, я посмотрел вызовы и набрал последний номер. Мне ответил один из бойцов, который охранял Леру, через минуту я всё узнал. Мама добрая душа поддалась на уговоры дочери и разрешила съездить с отцом в кинотеатр посмотреть новый мультфильм. Она была с охраной, как полагается, да и амулет на шее висел, как и у её сопровождения, только ничего не помогло. Выйдя из кинотеатра, отец предложил купить мороженое, купил, а потом взял её в охапку и сел вместе с дочерью в машину, которая стояла рядом, машина сразу рванула с места. Один из охранников успел выстрелить в водителя, даже попал, но вот остановить не смог. Пока подъехала машина с водителем, иномарка похитителей уже скрылась во дворах. Я сразу набрал номер полковника, он был в курсе произошедшего и обещал приехать в ближайшее время. В городе объявлен план «перехват». Только ерунда это всё, не поможет. Если похищение организовали не идиоты, то искать бесполезно, надо ждать звонка.

Я поднял маму и чуть ли не волоком потащил её в гостиную, где усадил на диван, многое хотелось ей сказать, но пришлось промолчать. Меня ещё удивляло, почему Лера не приходит смотреть на мою работу, а оказывается её нет дома, вот в чём минусы больших домов. У мамы чуть не случился нервный срыв, пришлось воздействовать магией, чтобы хоть немного успокоилась. Она также плакала, но истерики не было. Наивная душа, никак не может понять, что мы теперь всегда находимся в опасности. Нельзя отлучаться далеко от дома, только под охраной, хотя что я несу. Она ведь с охраной поехала и что? Дерьмо это, а не охрана, для жизни в этом мире нужны настоящие охранники, профессионалы своего дела. Слишком тут всё по-другому, у хороших солдат из-под носа увезли девочку, слов нет. Радует, что хоть выстрелить успели.

Удалось немного успокоить маму, она перестала плакать. Вскоре приехал полковник, нужно было ждать звонка. Прибыли и мои горе-охранники, которых сразу же уволокли на допрос. Офицер начал меня расспрашивать, почему не сработал амулет. Пришлось ему объяснить, что если её просто взял на руки отец и посадил в машину, то амулет и не должен срабатывать. Он защищает от урона, а не от прикосновений.

Звонок от похитителей поступил рано утром, за это время мы несколько раз звонили отцу в надежде, что это он организовал похищение, но я в это не верил, номер был недоступен. Перед звонком пришло фото Леры, которое должно было нам показать, что она жива и здорова. Дальше потребовали собрать деньги в размере двух миллионов долларов. Само собой, такие суммы мы перестали держать в доме, но в больнице в сейфе имелся запас, хоть и не такой. Стали ждать дальнейшего развития событий.

Первый раз похитители звонили на телефон мамы, через три часа мне. Потребовали, чтобы я садился в машину и ехал в сторону Уфы, через два часа должен быть в пригороде и ждать дальнейших требований, если со мной будет кто-то кроме водителя, девочка умрёт. Я сбросил вызов и встал, собираясь ехать, но не тут-то было, полковник перегородил мне дорогу.

– С дороги уйди, – хмуро бросил я.

– Не надо пороть горячку, мы найдём твою сестру, тебя просто хотят выманить из деревни.

– Спасибо, что просветили, я сам не догадался.

– Зачем тогда ехать? Нужно выждать и потребовать других условий. Давай в следующий раз наши специалисты с ними поговорят?

– В следующий раз нам могут начать присылать сестру по частям, чтобы меня выманить.

Я оттолкнул полковника и вышел на улицу, он последовал следом за мной. На улице уже была целая толпа: это и бойцы, которые приехали с полковником, и моя охрана. Полковник опять начал что-то говорить, но я его не слушал, молча погрузил в машину сумку с деньгами и сел в неё сам, за руль уселся Геннадий Анатольевич.

Выехать со двора нам не дали, бойцы обступили машину и своим фургоном перекрыли ворота, пришлось выходить. Я начал злиться, полковник стоял, гоняя по щекам желваки, видимо просто не знал, что ему делать.

– Тебя отсюда не выпустят, – наконец произнёс он. – Ты слишком сильно нужен государству.

– И кто меня остановит? – В моей руке зажёгся огненный шар. – Ты? А может твои бойцы? Предупреждаю сразу, моя защита вам не поможет, я смогу её обойти, уйдите с дороги по-хорошему.

Все напряглись: и ФСБ, и моя охрана, но за оружие никто не схватился.

– Ладно, успокойся, – произнёс офицер, увидев мою решительность. – Вот, вставь это в ухо. Мы будем знать, где ты находишься. В случае чего тебе нужно будет продержаться пару минут, в городе тебя будут ждать.

Я взял устройство и снова сел в машину, дорогу освободили и мы выехали со двора. До столицы добрались быстро, за нами следили, потому что только въехали в пригород, как раздался звонок, хотя до условленного времени оставалось ещё примерно полчаса. По телефону на одной остановке нам велели подобрать попутчика, который показывал дальнейшую дорогу. Каждый вызов осуществлялся с нового номера телефона, вскоре мы остановились.

Наш попутчик велел следовать за ним, Геннадий тоже хотел выйти из машины, но я его остановил. Быстрым шагом мы направились во дворы. Я немного успокоился, вряд ли меня будут пытаться убить в городе, смысла нет, да и свидетелей много, день на улице. В одном из дворов мой ведомый подбежал к канализационному люку и стал в него спускаться, пришлось следовать за ним. Под городом был туннель, мы рванули по нему, не снижая темпа, мне даже фонарик для этого дали. Пробежали всего минут пять, после чего мне было приказано полностью раздеться и снять все амулеты, несмотря на холод, пришлось подчиниться. Обыскав всю одежду, он отдал мне брюки и футболку, остальное осталось валяться на полу вместе с деньгами. Мы побежали дальше. Ещё минут через пять бега туннель расширился, здесь стоял мотоцикл. Мужчина сел на него и велел мне садиться сзади, мы поехали по этому туннелю. Он был очень длинный и прямой, несмотря на ситуацию, я даже удивился, для чего его могли построить. Ехали около двадцати минут с приличной скоростью, после чего мужчина остановил мотоцикл и молча указал мне на дверь справа. Я взглянул на неё магическим зрением, за дверью увидел знакомый силуэт, это была Лера.

Я слез с мотоцикла и встал возле двери, внимательно осматриваясь. Ничего подозрительного не обнаружил, мужик отъехал немного дальше и остановился. Я шагнул внутрь и стал медленно приближаться к сестре, она спала. Я её позвал, но она не откликнулась. До неё оставалось около трёх метров, когда раздалось громкое шипение, я прыжком подскочил к сестре, чтобы прикрыть её своим щитом в случае опасности, но ничего не происходило. Схватив сестру на руки, я попытался выйти из комнаты, но ноги перестали меня слушаться, в голове зашумело. Пришлось положить Леру обратно на пол. Я не понимал, что происходит, щит работал, но наваливалась усталость, как будто меня атакуют ментально. Несколько раз прошёлся по себе исцелением, но это не помогло, я сел на пол рядом с сестрой. Последнее, что я успел сделать, это метнуть огненный шар в группу людей в масках, которые вошли в комнату и глазели на меня, после чего моё сознание погасло.