Kitobni o'qish: «Истинная журналистика»

С сомнением смотрю на контракт, дерзко возвышающийся над поверхностью рабочего стола отдела кадров, – объём сшитой пачки листов пребывает где-то в промежуточном состоянии между толщиной строительного шлакоблока и библией короля Якова.

– Это я должен сейчас прочитать? – Не могу сдержать искреннего удивления.

– Не обязательно. Могу вкратце пересказать своими словами, на что вы поставите свою подпись. – Кадровый работник с постоянно косящим левым глазом пожимает худенькими плечиками.

– Кровью?

У кадровика странным образом исчезает косоглазие, и он внимательно зрит в меня обоими глазами.

– Не обязательно. Но… Желательно.

И оценив растерянность физиономии кандидата на должность, усмехается:

– Шучу.

– Тогда давайте, пересказывайте.

– С сегодняшней даты вы будете зачислены на должность журналиста…

Всю жизнь я мечтал работать журналистом… Но если вдуматься, странная какая-то мечта, конечно. Кто мечтает о полётах в космос, кто лечить людей, а кто, из особо с детства одарённых, обучать нейросети. А я – журналистом, вызывая злое недоумение отца. Повезло, что он у меня в меру толерантный.

– Одним из важнейших условий в профессии будет соблюдение конфиденциальности любой информации, ставшей вам известной в ходе исполнения должностных обязанностей… – Тем временем продолжает вводить в курс дел кадровик.

– Как это?

– Любая информация, ставшая вам известной в процессе исполнения трудовых обязанностей, не может быть ретранслирована куда-либо.

– Прям, любая?

– Именно, что любая. Вплоть до оборудования на вашем рабочем месте. Поскольку, информация, попавшая неподготовленному для её потребления человеку, может нанести непоправимый эмоциональный вред. Любые технические средства, служащие для обработки информации, являются ноу-хау. А само их использование является коммерческой тайной, причём, в некоторых случаях даже государственной. Со всеми вытекающими за её разглашение… Вплоть до сжигания живьём на костре.