Kitobni o'qish: «Спасительница рода»

Спасение Рода

Вероника считала себя неудачницей. Да и не она одна. В их клане у каждого было своё дело – предназначение, которое человек исполнял чуть ли не с самого рождения. Она одна не знала, чем ей заниматься.

В детстве родители посматривали на неё с надеждой. Но с каждым годом блеск в их глазах тускнел. Надежда сменилась сомнениями, а потом и жалостью.

Когда девушке исполнилось 16 – период расцвета силы в их клане, – а она так и не проявила себя, взгляд родителей, сестёр, братьев, теть и дядь стал презрительным. Никому не хотелось, чтобы род был запятнан такой неудачницей. И девушку решили отослать в дальнее имение под предлогом обучения таинствам.

В обществе подозревали истинное положение дел, но вопросов не задавали. Никто не хотел раньше времени раскрывать карты. Если бы представителю другого клана удалось добыть доказательства бездарности Вероники, он бы незамедлительно воспользовался этим, чтобы уличить род в слабости и вынудить отказаться от руководящих постов. Но все могли лишь выжидать.

Вероника чувствовала себя обузой и порой, по ночам, думала о том, что хорошо было бы выпасть из окна или рухнуть под копыта лошади. Случайная смерть не бросила бы тень на ее клан и освободила бы от неё. Но девушка не находила в себе сил на такой поступок.

Она с благодарностью согласилась на ссылку в дальнее имение – под взглядами родственников с каждым днём становилось все тяжелее. Под покровом сумерек в длинной темной мантии с наброшенным на голову капюшоном она села в карету и плотно задёрнула ярко-синие шторы. Путь предстоял неблизкий.

Карета цвета ночного неба не привлекала к себе внимания – в таких обычно перевозили больных, раненых или умирающих. Подобное зрелище не радовало жителей, любивших праздники и не переносивших трагедии.

Синий был цветом траура. Вероника невесело усмехнулась. Самое подходящее оформление для неё – ей больше нечего ждать. Раз сила и предназначение не проявились до сих пор, это конец. Ее жизни, ее надежд, ее связи с семьёй. Так не все ли равно, где проводить последние дни?

Карета остановилась у старого замка. Здесь давно никто не жил. Хотя именно отсюда и брал начало ее род. На краткий миг в душе Вероники мелькнула надежда – может, здесь себя проявит ее дар. Вспыхнула и погасла. Чтобы место обладало силой, о нем нужно заботиться: регулярно приезжать, чистить, украшать. А этот замок давно стал грудой камней.

Девушка вздохнула и вылезла из кареты. Та тут же уехала. Изгоям слуги не полагаются. Все, что нужно, она должна делать сама. Вероника вздохнула и направилась к дверям.

Под ногами прогибался толстый слой прелой, смерзшейся листвы. Камни, которые когда-то отмечали дорогу, потонули в грязи. Это место выглядело, как она – безжизненным, потухшим, заброшенным. Вероника даже не пыталась поднимать подол мантии и платья – это последнее, что могло прийти ей в голову.

Добравшись до двери, она толкнула створки. Первая со скрипом отворилась, хрустнула и повисла на одной петле. Вторая не сдвинулась с места. Девушка вздохнула и аккуратно вошла внутрь. Пыльно, пусто, мрачно. Здесь ее не ждали услужливые горничные и вышколенные лакеи.

Вероника сделала пару шагов и замерла. По комнате промчался ветер, сдувая пыль и паутину. В пустых канделябрах появились и зажглись свечи. Грязные стены вернули свой прежний облик: их затянула красная ткань, из ниоткуда возникли портреты предков. С одного из них к Веронике обратилась женщина:

– Приветствую тебя, спасительница рода.

– Я? Спасительница? Да у меня даже нет дара. Все мои родные давно выполняют своё предназначение. А я неудачница, я ничего не умею, – Веронику не испугали перемены в обстановке. Она все равно чувствовала себя уже за гранью реальности.

– Ты умеешь больше, чем они, – прогрохотал голос. – Твой дар – способность чувствовать. С него начался наш род. Но сейчас он загнивает. Вы слишком увлеклись своей силой. Вас ее скоро лишат.

– Но тогда моя семья окажется под ударом, – воскликнула Вероника и бросилась к дверям, но те захлопнулись прямо перед ней, не давая покинуть замок.

– Поэтому родилась ты. Ты должна всех спасти, – женщина пронизывала девушку взглядом. – Должна признать, твои родители поступили мудро, отправив тебя сюда. Пока сядь, поешь и отдохни с дороги, а завтра поговорим.

Женщина щёлкнула пальцами. В комнате появился накрытый стол, а рядом кровать с кучей подушек и пушистым одеялом из шкуры неизвестного животного.

Утолив голод и забираясь в постель, Вероника успела подумать, что не такая она, наверно, и неудачница, и провалилась в сон.

Последний шанс

Наутро Вероника проснулась разбитой. Всю ночь девушке снилось, что ее со всех сторон обступают тени. Они шептали, требуя от нее… Она не могла вспомнить, чего именно. Не открывая глаз, девушка села на кровати и покачала головой. Ей показалось странным, что ее не будят к завтраку, не требуют одеться и спуститься на занятия с домашним гувернером.

Потом Вероника вспомнила: ее изгнали, она в старом имении, прапрапра, неизвестно, сколько раз пра, бабушка говорила, что ей предстоит стать спасительницей рода. Наутро эта мысль все еще казалась ей безумной. Где она, а где такая великая миссия.

– Ну, доброе утро, – услышала она голос со стены.

Обернувшись, девушка увидела, что портреты взирают на нее с каким-то странным чувством. Оно не было похоже на жалость или презрение, которые она ловила во взглядах родных. Это была надежда, вера в то, что она справится.

От этого все внутри Вероники сжалось. Она так привыкла не оправдывать ожиданий, разочаровывать, что ей стало страшно. Потому что сейчас ее ошибка могла стоить жизни целому роду. Ее роду.

– Доброе утро, госпожа…, – девушка замялась. Вчера она даже не спросила, как обращаться к этой странной женщине.

– Зови меня просто Анна. Мы сейчас не в высшем обществе, так оставим церемонии тем, кому без них не обойтись. Мне нужно, чтобы ты доверилась мне. Тебе придется пройти через многое. Я помогу, потому что так же сильно, как ты, хочу вернуть силу нашему роду.

– Я не знаю. Никто раньше не просил меня доверять. Я даже плохо понимаю, как это.

– Я не предполагала, что все так плохо, – женщина устало потерла виски. – Сила нашего рода держится на доверии друг другу, вере в каждого члена семьи и надежде на лучшее даже в темные времена. Утрата одного влечет за себя потерю остального. А значит, роду не на что опираться. Казавшаяся твердой земля превращается в болото. Из него трудно вылезти. Если еще не поздно…

– А вдруг уже… – Вероника зажала рот ладонью.

Анна улыбнулась.

– Раз родилась ты, значит, род хочет, чтобы его спасли. Еще не все потеряно. Тебе придется многое узнать, понять и принять. Когда ты будешь достаточно сильна, вернешься и поможешь другим. Но запомни одну важную вещь: если не справишься ты, не справится никто. Ты последний шанс нашего рода.

Вероника физически ощутила, как на ее плечи наваливается огромная ответственность. Она не была уверена в своих силах. Вытянув вверх руки, девушка сделала несколько махов. Потом встала и попрыгала. Подобные упражнения всегда помогали ей собраться. Но сейчас это не действовало. Струна внутри натягивалась все сильнее, страх нарастал. Она уже изгой. Кто станет слушать ее, когда она вернется. Все уже забудут, что была такая Вероника.

– Девочка моя, – окликнула ее Анна. – Твои мысли написаны у тебя на лице. Тебе страшно, ты думаешь, что не справишься. И мне это знакомо.

– Вам? Но откуда…

– Я была первой в нашем роде. У меня те же способности, что и у тебя. И я знаю, как их развить. Но тебе нужно принять решение. Выбор за тебя я сделать не могу. Ты можешь продолжать считать, что родственники правы – ты ни на что не годишься. Тогда тебе предстоит долгая или не слишком жизнь в изгнании. Здесь, в старом замке. Или ты можешь взять на себя ответственность за род, стать той, кем ты рождена, и изменить многое. Не торопись, подумай. Обратного пути не будет.

Анна замолчала. Вероника снова села на постель. Выбрать трудно или легко – либо оставаться такой, какой ее считают, либо превратиться в ту, кем ей положено быть. Девушка еще не произнесла это вслух, но внутренний голос уже озвучил решение. Она должна спасти род.

Вероника глубоко вздохнула. Анна улыбнулась.

– Я вижу твое решение. Завтракай, и начнем.

Правило баланса

– Тебе нужно запомнить важную вещь, – начала урок Анна, когда Вероника позавтракала и привела себя в порядок. – Такие, как ты и я, чувствуют, когда другим плохо. Мы как оголенные провода – любая эмоция задевает нас. Если кто-то восхищается или получает удовольствие, мы радуемся. Если грустит или злится, мы страдаем вместе с ним. В первом случае все просто: мы множим положительные чувства. Во втором – стараемся восполнить, залатать брешь в душе человека. И рискуем отдать слишком много. Твоя задача – всегда соблюдать баланс. Это непросто. На первый взгляд такой подход кажется корыстным – не только давать, но и брать. Деньгами, благодарностью, ответной помощью.

– Эээ… – Вероника не знала, что сказать. Ей всегда казалось, что ее порыв помочь каждому страждущему ненормален. А тут выясняется, что так и должно быть. Отец и мать не уставали повторять: победитель – тот, кто смог взять больше. Про баланс она слышала впервые. – Но как я смогу, если не знаю, как можно достичь этого. Как понять, что… – она помялась, подбирая слово, – обмен равноценен.

– Запомни, милая, при оценке ситуации только разумом никакой обмен не будет равноценным. Всегда будет казаться, что один дал больше. Учись слушать сердце.

– Я все равно не понимаю, – Вероника принялась ходить туда-сюда мимо портрета, взмахивая руками. – Мне кажется, вы ошиблись насчет меня. Вы такая сильная, уверенная, а я…

– Как же ты заблуждаешься, – Анна улыбнулась уголками губ. – Когда ко мне пришли и показали, что мне предстоит сделать, я впала в панику. Моя семья была совершенно обычной, ничем не примечательной. Мы просто хорошо делали свое дело – изготавливали мебель и рамы для портретов. Тогда кто-то решил, что пора людям собираться в роды, передавать знания из поколения в поколение, получать дар от рождения. Но чтобы это произошло, в семье должен был родиться особенный ребенок. Тот, кто мог почувствовать других, помочь им раскрыться, принять и развить свой талант, поддержать, если оступятся. Таких, как мы с тобой, тогда было много. Мы напоминали слепых котят – чувствовали, что происходит вокруг, но не видели, что нужно делать. И тогда нам дали наставников. Не просто так. Не только за тем, чтобы мы помогли близким. По закону баланса мы должны вернуть этот долг. Сейчас я это и делаю. Обучив тебя, я наконец обрету покой. Ты даже не представляешь, сколько я этого ждала.

– Вы ждали меня? – Вероника остановилась и пристально посмотрела на свою прапра, напряженно отыскивая в ее лице намек на шутку, но не нашла. – Но как я смогу вернуть этот долг?

– Ты освободишь меня и спасешь род. С остальными тебе придется искать иные решения правила баланса. Ты даже не представляешь, что я сейчас чувствую. Одним своим приходом ты уже подарила мне надежду на свободу. У меня в душе все переворачивалось, когда я смотрела с этого портрета, – Анна обвела ненавидящим взглядом раму картины, – на то, как твои предки разрушают себя. Они тратили дар на то, чтобы занять высокое положение в обществе. Променяли золотые руки на золотые горы. Их еще не наказали, но счет предъявят очень скоро. Ты – последняя надежда своего рода. Если ты научишься балансу, сможешь передать это дальше по семейной ветви. Так ты не только спасешь остатки рода – да, да, не удивляйся, это лишь малая часть, раньше нас было намного больше, – но и обеспечишь ему духовный рост и процветание на долгие годы.

Вероника почувствовала, как внутри поднимается теплая волна и накрывает ее с головой. Анна удовлетворенно кивнула.

– Я вижу, ты почувствовала.

– Что… что это было?

– Это твое искреннее желание спасти близких. В тебе больше сил, чем ты думаешь. Я научу тебя всему необходимому. Но никогда не забывай правило баланса. Ты идешь по канату над пропастью: научишься управлять чувствами – удержишь равновесие и дойдешь до конца, один раз поддашься искушению – тебя никто не поймает. Я поддержу тебя сейчас, но не смогу помочь потом. На этом пути ты одна. Тебе помогут, но основная ответственность – на тебе. Крепко это запомни.

Вероника кивнула. К теплой волне добавился липкий холодный ручеек страха по позвоночнику. «Равновесие», – усмехнулась она про себя и села на кровать, показывая, что готова слушать дальше.

Анна кивнула и хлопнула в ладоши. На столе перед девушкой появилась странная вещь: две чаши, соединенные желобом. В обеих плескалась вода.

– Бери, – в голосе Анны появились повелительные нотки. – И иди. Следи, чтобы вода в чашах была на одном уровне. Дойдешь до двери и обратно.

– Один раз? – в душе Вероники мелькнула смутная надежда, но тут же угасла.

– Столько, сколько потребуется, чтобы ты научилась не только ходить, но и бегать с чашами. Это лишь на первый взгляд кажется сложным. Если равновесие будет у тебя в душе, ты справишься со всем.

Вероника вздохнула и взялась за желоб. Неловко взмахнула им, едва не расплескав воду, и двинулась к двери. Поиски баланса начались.

Одиночество

После десятой попытки Вероника начала сомневаться, что у нее все получится. Анна повторяла «Еще раз. Еще раз. Еще раз». Но девушка никак не могла поймать ритм и найти точку опоры.

– Знаешь, в чем твоя проблема? – спросила Анна, когда Вероника окончательно выдохлась и, поставив чаши на стол, упала спиной на кровать. – Ты слишком много думаешь.

– Но разве можно справиться с такой задачей иначе? – спросила девушка, даже не поднимая головы.

– Дело в другом. Ты думаешь не о том. Вместо того, чтобы искать равновесие в себе, стремиться к гармонии и ловить баланс, ты размышляешь о своих близких.

– Конечно. Потому что я хочу их спасти.

– Это ложь. Либо мне, либо себе самой. Сейчас ты думаешь не о спасении. Ты боишься своего одиночества.

– Как я могу его бояться, если и так всю жизнь была одна? От меня шарахались. Или жалели. Уж не знаю, что хуже, – Вероника села и потерла лицо ладонями.

– Верно. Ты чувствовала себя одиноко, но одна не была. Вокруг постоянно находились люди. И какие бы чувства они к тебе ни испытывали, их эмоции питали тебя. Не давали погрузиться в глубины своей души. Сейчас когда здесь только я – портрет, неспособный дать тебе человеческое тепло, – ты испугалась.

Вероника разозлилась, но не хотела этого показывать.

– Если у тебя внутри гнев или ярость, не надо их сдерживать. Выскажи все. Так ты освободишь место внутри для других, лучших чувств.

– Но разве злиться – это хорошо? Мама всегда говорила, что проявление негативных чувств – это дурной тон. А папа утверждал, что тот, кто поддается гневу, теряет способность мыслить объективно и проигрывает.

– Во-первых, твоих родителей тут нет. Во-вторых, их утверждения верны для того, искаженного, мира, в котором они живут. Ты другая. Ты чувствуешь намного глубже, сильнее. Если не научишься проявлять свои эмоции, они уничтожат тебя изнутри. Но речь сейчас о другом. Может, скажешь, о чем ты действительно думала, пока носила воду до двери и обратно?

– Я думала, – Вероника замялась. Ей очень не хотелось озвучивать свои мысли. Словно это была тайна, узнав которую, прапра Анна отвернется от нее и не захочет ничему учить. – Я скучаю по родным. И еще я боюсь, что они не примут меня, когда я вернусь. Что они всегда будут стыдиться той, кем я являюсь. Что я позор своей семьи.

Девушка закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Анна ждала. Постепенно крик перешел во всхлипы, а потом и они утихли. Лишь тогда основательница рода заговорила:

– Поэтому у тебя и не получается. Ты продолжаешь позволять внешним правилам влиять на твои ценности. Так ты предаешь саму себя и свою миссию. Выброси эти мысли из головы. Пока ты не научишься равновесию, не раскроешь свой талант и не заставишь его работать в полную силу, ты никому не сможешь помочь. Все начинается с тебя. Сосредоточься на себе. Твоих родных тут нет. Ты не одинока – ты свободна от внешних приличий. Здесь тебя никто не видит. Будь собой. Только тогда у тебя все получится.

Вероника вытерла рукавами мокрые глаза и щеки, всхлипнула еще раз и встала с кровати.

– Итак, – продолжала Анна, – закрой глаза и представь, что через тебя проходит ослепительный свет. Он очищает твое тело и душу от наносного, лишнего, оставляя лишь пустоту. Тебе больше не нужно о чем-то или ком-то думать. Ты уже приняла решение. Не бойся пустоты – скоро она наполнится твоими чувствами. И тогда ты сможешь исполнить свое предназначение. Слушай свое сердце и шагай в такт. Доверься себе, поверь в то, что справишься, и иди.

Девушка немного постояла с закрытыми глазами. Один взмах ресниц. Взгляд изменился. Теперь это была не напуганная гостья замка. Это была его хозяйка. Она взяла в руки желоб с чашами и уверенно пошла к двери. Ни одна капля не пролилась на пол. У створок Вероника развернулась и двинулась обратно. Дойдя до кровати, она аккуратно поставила свою ношу и улыбнулась.

– Вот теперь вижу в тебе будущую спасительницу рода, – удовлетворенно кивнула Анна. – Тебе предстоит еще многому научиться, но начало положено.

Вероника кивнула, прилегла на кровать и погрузилась в сон. Перемены в душе потребовали от нее много сил, но это того стоило.

Восстановление замка

Когда Вероника проснулась, она увидела, что прапра не сводит с нее глаз.

– Чему я буду учиться сейчас? – спросила девушка, садясь на постели.

– Ты помнишь, что почувствовала, когда тебя привезли сюда? – вопросом на вопрос ответила Анна и, не дав правнучке слова сказать, продолжила: – Какие эмоции у тебя вызвал этот дом?

– Откуда вы… – Вероника не сомневалась, что ее прапра уже все знает.

– Забыла? Я тоже умею чувствовать. К тому же есть еще одна вещь, которая делает нас такими похожими. Этот дом – наша родственная душа. Вижу, ты удивлена, – хмыкнула Анна на изумленный взгляд девушки. – Здесь все началось. В доме зародился дар. Замок стал источником. Поэтому каждый, кто чувствует больше других, ощущает свое родство с ним. Вспомни, о чем ты подумала, когда увидела это место.

– Я подумала, – слова давались с трудом. Теперь, узнав историю рода, девушка стыдилась своих чувств. Анна ощутила это, но ничего не сказала. Дала девушке договорить. – Я подумала, что это место – безжизненное, потухшее, заброшенное. Такое же, как я.

– Теперь ты понимаешь, что совсем другая?

– Да, но… к чему весь этот разговор?

– Я еще не закончила. В тот момент ты так же подумала, что именно здесь проявится твой дар, но вспомнила, что за местом надо ухаживать. И ты была права во всем. Ты осознала свой дар именно здесь. Но пока замок пребывает в запустении, ты не сможешь добиться того, чего хочешь. Тебе нужно наполнить его своим душевным теплом.

– Как?

– Оглянись вокруг и найдешь ответ на свой вопрос.

Вероника посмотрела на стены замка, затянутые порванной красной тканью, створку, висящую на одной петле, покосившиеся картины, разбитую мебель.

– Но я и за месяц не смогу навести тут порядок, – в отчаянии крикнула она.

– Не бойся. Дом тебе поможет – он тоже хочет вернуться в прежнее состоянии. Да и спешить тебе некуда – здесь время идет совсем иначе. Сколько бы ты ни пробыла в замке, в том, большом, мире пройдет всего день или два. Так что приступай, не откладывая.

В следующие несколько дней или недель – девушка сбилась со счета – Вероника узнала об этом месте больше, чем о доме, где родилась и выросла. В поисках воды она набрела на небольшую речушку, которую обрамляли кусты и деревья. Они казались живыми: склонялись к гладкой поверхности и что-то шептали.

Девушка быстро поняла, что грязь вокруг замка – это не болото. Земле не нравилось, когда на нее клали мертвые доски, и она отторгала их.

Стены дома, ее родного дома, оказались белыми, когда она смыла грязь, пыль и следы дождевых капель. На камнях были выдолблены странные символы. Вероника пыталась задавать вопросы, но Анна сказала, что еще не время.

Красную разорванную ткань девушка заменила на целую – на чердаке сохранились отрезы в отличном состоянии. Труднее всего оказалось со створками и мебелью – будущей спасительнице рода раньше не приходилось сталкиваться с их починкой. Если в ее родном доме что-то ломалось, отец вызывал плотника, и тот все исправлял.

– Вспомни, кем были твои предки. Мастера с золотыми руками. Прошли годы, даже века, но их способности до сих пор в твоей крови. Закрой глаза и вспомни.

Вероника послушно зажмурилась, коснулась ладонями сломанного стола и замерла. Сначала она ничего не увидела. Лишь темнота. Девушка уже хотела открыть глаза, как увидела вдалеке маленькую золотистую точку. Всеми силами души рванулась к ней. И тут перед глазами поплыли картинки.

Вот мужчина, насвистывая песенку, сколачивает стол. Рядом улыбчивая женщина прикрепляет спинку к креслу. Тут же молодой парень шлифует поверхность створки шкафа, а девушка рядом с ним прилаживает вторую на место.

Возвращение было таким же быстрым, как и погружение в глубинную память.

– Оказывается, я знаю, что делать, – ошарашенно произнесла Вероника.

Анна улыбнулась.

– Иначе и быть не могло.

Работа по спасению замка от ветхости продолжилась. Деревья с удовольствием делились с Вероникой нужным материалом – достаточно было попросить. Она быстро наладила отношения с лесом и кустарником вокруг. И вскоре замок стал таким, каким она хотела его видеть: настоящее родовое гнездо, где всем рады.

– Теперь я готова двигаться дальше, – уверенно произнесла Вероника, стоя посреди комнаты и оглядывая свою работу.

– Не спеши. Есть одно место, которое замок тебе еще не открыл. Но пока ты там не побываешь, двигаться дальше нельзя, – охладила ее восторги Анна.

– А когда я туда попаду?

– Когда замок сочтет, что ты готова.

– А когда…

– Задаешь слишком много вопросов. Лучше ложись спать. Иногда ответы приходят тогда, когда их не ждешь.

Доверившись мнению Анны, Вероника забралась в кровать, вдохнула аромат свежеструганного дерева и заснула. А ее прапра о многом нужно было подумать, чтобы решить, как быть дальше.