«Прощаю – отпускаю» kitobidan iqtiboslar

почитать что-то по-русски… романы… уж если вздумалось читать. – А что, есть что-то приличное?! Никита Владимирович

– Жена-а… – насмешливо протянул Ефим. – Я ей уж велел – не ходи к барину! Отчего не послушалась, коли жена?! – Так ведь мы не у тятьки в дому в Болотееве, – без улыбки напомнил Антип. – Воли своей у нас тут нету. Сам начальник завода приказал – куда ж ей кочевряжиться? Он ей тут указ, а не ты. Тут разговор короткий, чуть чего не так – враз отхлещут… Да ты кидай, чего

– Ну что, ребята, довольны? – Много довольны, ваша милость, благодарствуем! – послышались бодрые голоса арестантов. – А коль довольны, так по уговору! – Знамо дело, ваше благородие! Оченно вам благодарны. И за то отдельное спасибо

всегда считал, что детей у нас учат очень бестолково и не так, как нужно… Чем проще, тем лучше, верно ведь? Стало быть, и начинать надо с гласных звуков… И без всяких «азов» и «буков», только голову младенцам забивают зря…

естественно… Но все художники когда-то выставлялись впервые. Надо же начинать и тебе! – Так то художники, Аким Перфильич… Вы тут все про мой талан говорите, а у меня поджилки трясутся… Ну как вы не видите, что никакого

пропали даром… Но плетью обуха не перешибёшь. Так что и говорить об этом более незачем.

получил диплом. Вам не нужен такой фельдшер? – Да ВАМ-то

истерика старшей падчерицы, которая стонала, что она уродлива, неуклюжа, что

по-вашему, здесь возможен? Никаких разумных слов Александрин не понимает, я шестой год кряду в этом убеждаюсь! Так как же быть? «Если бы я только знала…» – подумала Вера. Вслух же спросила: – Что вы думаете о господине Казарине? – Не смею высказать при вас своё мнение, – мрачно ответил Сергей. – Оно не для женских ушей. Однако, если он избавит нас от Александрин, я готов признать, что он достойнейший из достойных! Вера только тяжело вздохнула. С Алексеем Порфирьевичем Казариным

неожиданно. В середине ноября Зосимов уехал в подмосковное село Коломенское писать вид