Kitobni o'qish: «Реальные короли. Рейд»

Пролог

«Впервые узнать о существовании Мидгарда мне помог случай. Все произошло в фойе дорогого ресторана. Мужчина, который шел впереди меня к гардеробу, вдруг словно натолкнулся на воздух и замер так неожиданно, что моя голова едва не впечаталась ему между лопаток. Я с недовольной миной сделал шаг в сторону и сам, в свою очередь окаменел. Дело в том, что напротив моего живого препятствия стоял другой человек, и на плоскости взглядов этих двух людей вполне можно было приготовить омлет – настолько они были раскаленными. Так, наверное, смотрели друг на друга ганфайтеры перед салуном в Додж–Сити за секунду до выстрела. Моя голова невольно вжалась в плечи – вот–вот должно было случиться нечто ужасное. Руки мужчин одновременно метнулись к поясам. Именно руки – обе у каждого. И уже позже я понял – так не вытаскивают из кобуры пистолет. Так хватаются за меч. Или за шпагу, когда одна рука выдергивает клинок, а вторая фиксирует ножны. Причем, и меня это поразило в самое сердце, движения не были наигранными. Они были инстинктивными, даже реактивными, как если бы от этого зависела их жизнь. Но ножен на месте не оказалось. Потому что все действие происходило, как я уже упомянул, в ХХI –м веке, в фойе ресторана «Статус». Оба мужчины рассмеялись, а потом заговорили. Они общались непринужденно, ни на кого не обращая внимания. Словно не было рядом меня, бессмысленно моргающего, будто женщина с усталым лицом не тянулась к одному из них с номерком. Они нас просто не замечали. В воздухе плотным слоем повисла аура власти, в которой не чувствовалось и тени напускной надменности. Кто они, эти незнакомцы? Влиятельные персоны, инкогнито? И где то место, в котором разногласия до сих пор разрешаются посредством фехтовального поединка? Их диалог не только не развеял туман над произошедшим инцидентом, а наоборот – сгустил облако тайны.

– Рад вас видеть, ярл, в добром здравии, – церемонно произнес второй незнакомец.

Ничего себе, приветствие людей в век информационных технологий!

– Взаимно, ваше величество. Какой счастливый повод привел столь высокого гостя в нашу скромную локацию?

Ваше величество?! Локацию?! Я совсем ошалел от услышанного.

– О, сугубо личные дела. И только.

– Осмелюсь уточнить – личные дела в…

– Да–да, речь идет о земном мире.

– Хм, – недоверчиво фыркнул «мой незнакомец», тот самый, в которого я чуть–чуть не врезался. – Не могу ли я быть чем–нибудь вам полезен?

– О, нет, не стоит утруждаться. Ничего серьезного. Пара дней и я вернусь на родину.

– Какая жалость… Скоро ли мы встретимся в Мидгарде?

– Скоро, дорогой Браги. Очень скоро. Вот там –то мы и сведем, наконец, наши счеты.

Последняя фраза прозвучала весьма зловеще. Они простились вежливыми полупоклонами, очевидно привычными для обоих, но очень странными в окружавшей их обстановке. А я остался на месте и вспоминал, вспоминал. «Мидгард». Что – то из мифологии. Так началась моя болезнь под названием «Мидгард».

Через неделю я знал о скандинавском «срединном мире» все, но ни на шаг не продвинулся к интересующей меня общности людей. Я уже предвкушал острую статью о группе реконструкторов или очерк на тему диффузии виртуальной символики в нашу жизнь, но – увы, репортерское чутье меня подвело. Знаете, сколько понадобилось времени, чтобы по крупицам собрать те крохи информации, что нынче у меня имеются? Три года. Три года напряженного выслеживания. Куски фраз, намеки, слухи, короткие беседы со странными персонажами, которые мгновенно замыкались в себе, едва признавали во мне журналиста, случайные встречи или назначенные рандеву с рекомендациями от «серьезных людей», одинаково оканчивающиеся внезапным обрывом разговора. Три года, потраченных на погоню за постоянно ускользающей легендой. И вот теперь я готов сдаться. Я выдохся и передаю всем желающим то лоскутное одеяло, что мне удалось скроить из фрагментов нежданных откровений. Пусть мое дело продолжит более настойчивый или более удачливый. Информация, как известно, тоже оружие. И кое–чем я все–таки сумею вас вооружить.

Итак, оказывается, что рядом с нами, или под нами, или поверх нас существует другой мир. Его название – Мидгард и оно условное. С тем же успехом первопроходцы могли окрестить его Гардарикой или Зазеркалией. Удивительно то, что Мидгард не находится в параллельной Вселенной или на другой планете. Нет, он вполне соотносится с нашим реальным пространством. Иначе говоря – если я зайду в Мидгард на улице Покровской, прошагаю там пару километров по волшебной дубраве и надумаю выйти, то вполне могу вывалиться в районе Речного вокзала. По крайней мере, такие правила в местной локации. В других пространствах Мидгарда действуют свои законы. Например, где–то на юге– востоке нашей страны существует сферическая локация, занимающая по размерам несколько областей и даже часть соседнего государства. Там все по –другому. Мы, обычные земные люди, никак не ощущаем присутствие Мидгарда. Но есть небольшая группа посвященных, способных перемещаться туда и обратно. Говорят, что так было всегда. Переходы производились разными техниками. Сейчас, к примеру, адепты попадают в Мидгард с помощью электронных приборов. По слухам внешне они напоминают системные блоки, вернее их специально сделали похожими на компьютеры. Мимикрия в чистом виде. Но кто именно производит такие хитрые устройства – для меня загадка. Как и для большинства адептов, насколько мне известно. Индивидуальная возможность погружения в Мидгард называется «ключом». Ключи предоставляют Иерархи локаций. Раньше «ключей» было больше, но потом в Мидгарде произошло не то восстание, не то серия покушений на Иерархов, отчего количество «счастливых билетов» сразу упало на порядок. По какому принципу они раздаются – неизвестно, но купить их нельзя. Я пробовал – бесполезно. Вы спросите: а чего туда стремиться? Чем хорош этот самый Мидгард?

Отвечу просто: всем. Это сбывшаяся детская мечта. Бесконечная сказка в своем калейдоскопе многообразия. Очевидно, что люди могут влиять на Мидгард, изменяя его «под себя». Первые из первых, те самые Иерархи создали миры, руководствуясь собственными представлениями о прекрасном. Поэтому в большинстве локаций есть эльфы и гномы, драконы и привидения, грифоны и демоны. Впрочем, я не удивлюсь, что существует локация, где в ходу плазменные пистолеты, звездолеты и парализаторы. Каждому свое. Единожды установленные законы не меняются. Но при входе в Мидгард неофиту предоставляется выбор, кем быть. Человек вправе поменять внешность или пол. Дальше – развивайся, живи, наслаждайся приключениями. Я не перестаю думать о параллельности правил компьютерных игр и Мидгарда. Кто у кого списал – вопрос риторический. Первые определенно являются эрзац–копией второго. И это далеко не все. По слухам в Мидгарде существует бессмертие, тоже с некими рамками, но так или иначе – бессмертие. Заветная мечта любого человека. А еще есть хронопарадокс между Реальностью и Мидгардом. Мне известна точная цифра: «каждые сутки взаимно равны полутора часам», но вот смысл данной фразы почему–то ускользает. Предвижу ваше первое недоверие. «Не может быть! – скажете вы. «Если тайна существует давно, то все бы о ней уже узнали. Невозможно сохранить такой секрет» – скажете вы. Я тоже так сначала полагал, но потом понял – что будет, если подойти к ближайшему полицейскому и сообщить ему о своем желании поведать про дивную страну, где по зеленым лугам ходят единороги, существует магия, а немногие избранные люди живут, словно короли или полубоги. Тем более что избранные совсем не заинтересованы в разглашении своего секрета. Их вполне устраивает положение дел. Но рассказы об удивительном мире все равно попадают в нашу жизнь. Обрастая мхом времени, они прочно укореняются в сознании обычных людей, как предания и былины.

Год назад я сидел перед профессором кафедры истории университета имени Лобачевского, а между нами лежал диктофон и мое журналистское удостоверение. Ученый муж отреагировал на конспирологические теории терпеливой улыбкой мудреца, который уже привык к обществу дебилов.

– Хорошо, пусть это будут суеверия, но как вы объясните, что аналогичные мифы бытуют в культурах десятков этносов? – не унимался я. – Везде драконы, везде маги, феи или на худой конец колдуны, везде если не демоны, то ракшасы.

– А что насчет пера сойки? Более чем у сорока народностей найти перо сойки – очень счастливая примета. Сойку мы тоже причисляем к драконам и демонам? И, потом, молодой человек, поверьте мне, что существует множество различных гипотез прекрасно объясняющих ваши аналогии совсем по–другому. Палеонтологическая, например. Почему бы некоторым динозаврам не дожить до нашей эпохи? Есть свидетельства Геродота и английского врача Матесона, в конце концов. Даже термин специальный придумали – Мегалании. А феи и волшебники…что тут сказать… Все секреты мира сокрыты в нас самих, а мы ищем разгадки в параллельных Вселенных. Так-то…

Преподаватель мехмата оказался более либерален во взглядах на возможное существование Мидгарда и его тайных адептов:

– По сути своей все приборы являются продолжением наших органов чувств. Веданта сравнивает познаваемость мира с возможностями головастика, сидящего в маленькой луже. Да, мир для него познаваем. Но в масштабах его осязания, а конкретно – в пределах придорожной канавы. У людей нет ультразвуколокации дельфинов и летучих мышей, теплолокации рептилий и еще много чего нет. Так что, я вполне допускаю наличие у нас под носом явлений, которые мы просто не в силах идентифицировать. Вот только есть одна маленькая проблемка – «реальность, данная нам в ощущение». Это определение материи от вождя пролетариата. Справьтесь с ленинским термином и многие ученые осознанно встанут под ваши знамена.

Вот так. Я, к сожалению, не могу ничего доказать и, скорее всего, моя статья напоминает бред сумасшедшего, но моя вера в существование Мидгарда незыблема. И я невольно оборачиваюсь, когда вижу человека, который ступает сквозь толпу, словно не видит ее. Они привыкли там ходить именно так. Наградили себя знакомыми по Реальности титулами, завели сотни вассалов, тысячи слуг и рабов. Им поклоняются, их превозносят. А потом они выходят в наш постылый, будничный мирок и смиряют собственное эго, чтобы не выделяться из серой массы. Но они все равно выделяются. Ходят рядом с нами – живые полубоги, бессмертные и почти всемогущие. Подлинные владыки собственной судьбы. Реальные короли!».

Вежливый голос шофера на мгновение перекрыл попсовые радиовопли:

– Можно сказать – прибыли.

Пассажир закрыл на планшете новостной портал. Любопытная статья, с надрывом написана. Он хотел прочитать комментарии, оценить количество ретвитов, но не успел. Они и впрямь доехали по пункта назначения.

Утренняя наледь звонко хрустнула под старенькими колесами такси, когда машина резко свернула в подворотню к обычной «брежневке» по улице Красина. Едва автомобиль обогнул угол дома, как непременная дворовая яма сообщила о своем присутствии жалобным лязгом пробитой стойки. Пожилой водитель смачно выругался и притормозил напротив крайнего подъезда. Приезжий быстрыми движениями ладоней стер с лица дремоту, после чего оглядел окрестности.

– Пор-рядок, – в его негромкое утверждение оказалось влито столько нерастраченной энергии, что шофер поневоле вздрогнул.

Он, хотя и не собирался реагировать на слова клиента, вдруг с удивительной для самого себя робостью в голосе, выдал:

– Красина, двадцать шесть.

Пассажир протянул ему купюру в тысячу рублей, а сдачу небрежно отклонил, сопроводив малопонятной репликой:

– Эти деньги мне теперь нескоро понадобятся.

Приезжий аккуратно, без хлопка закрыл дверь машины, примерился и легко перемахнул промоину лужи. Под лучами задорного весеннего солнышка грязные сугробы плавились искорками капели, между подъездами многозначительно валялись расколотые сосульки. Из–за угла доносился хриплый собачий лай.

От машины раздался неуверенный голос водителя:

– Вы планшет забыли.

Клиент обернулся со словами:

– У тебя дети есть?

– В сс–смы–ссле? – от такого странного вопроса у шофера случился приступ заикания.

– Дети есть, говорю?

В ответ прозвучало торопливое и совсем робкое:

– Двое. То есть две. Дочки, имею в виду.

– Хм. Отдашь младшей. Или старшей. Короче, на твое усмотрение, дядя.

– Спасибо, конечно, но…

– Бери, раз дарю. Я свое слово назад не принимаю. Бывай, дружище. И хороших тебе заказов.

Такси тронулось с места, без малейшей пробуксовки. Так плавно, что ни одна ледяная крошка из–под колес не полетела в сторону недавнего пассажира. Когда машина скрылась за углом дома, человек достал сотовый телефон и нажал на вызов.

– Здорово, боец! – прозвучал в трубке уверенный голос. – Добрался?

– Да. Стою у подъезда.

– Как тебе Курган?

Приезжий оглянулся на серые стены дома и нечищеный от снега и мусора двор.

– Нормальный город. Этот Овиум… он ведь жутко огромный, насколько помню?

– В Реальности наполовину в Казахстан залез.

– А Подземелье, оно чье? Наше? Или соседей?

– Общее. Там нет четких территориальных разграничений. И, между прочим, этого им и не надо.

– Молодцы – ребята. По срокам нет изменений?

– Точно. Сегодня уходите, без раскачки и отвальных вечеринок. Мне только что звонил механик. Аппаратура готова. Тебя ждут.

– Отлично, Браги.

В трубке досадливо крякнули.

– Какой я тебе Браги? Слышишь, вояка, ты поаккуратней с именами в прямом эфире!

– Ха–ха. Заострожничал теперь? Ну, конечно, мы же не в фойе ресторана.

Повисла пауза. Потом собеседник спросил:

– Прочитал, значит?

– Само собой. Знаешь, судя потому что чувак три года молчал, он страстно желал примкнуть к движению. Ан не получилось. Вот и развязался из зависти. И как же твои рекрутеры пропустили такого перспективного активиста?

– Вот только репортеров нам не хватало.

– Угу. А с кем ты тогда так элегантно расшаркивался в ресторане, позволю себе поинтересоваться?

– На Господина Дождя напоролся. Дело было, в аккурат, во время войны с Диктатурой Механики. А он, иуда, выступил на стороне технократов. Помнишь?

– Как не помнить. Все центральные локации сцепились между собой. У меня клинок настолько пропитался кровью, что приобрел свойства вампира. Представляешь? У закаленной стали пробудилась жажда! Пришлось некромантам продавать. Эпические были времена, не то, что сейчас.

– Ты особенно не расслабляйся. У тебя Овиум впереди. Локация, конечно, шикарная, но вот нравы их… Будь начеку каждую секунду.

– Не учи ученого.

– И за нашим гением приглядывай. Женушка его каждый день названивает, весь мозг мне шпилькой проковыряла. Переживает. Прикинь! Как за баронство судиться и семейные деньги спускать стряпчим, так это она не переживала. А теперь, когда из–за ее безрассудства мужик к соседям гастарбайтером нанялся, мадам вздумала истерики закатывать. Таковы они – романтические особы. Вот вашему третьему везет – ни жены, ни любовницы. Полное отсутствие обязательств.

– Он, кстати, уже подгреб? Или на подходе?

– Ждет на овиумском пограничном пункте. Там и познакомитесь. С ним история особая. Хорошо, что спросил про напарника. Ты в курсе, что вы оба – кадровые? Сойдетесь, уверен, очень быстро, хоть он и поменял профиль.

– Как переоденемся в мидгардские шкуры, сам черт не разберет, кто есть кто.

– Верно. Личины у вас, конечно, колоритные. Респект обоим за альтруизм. Подрядиться на такую рисковую работенку практически из любви к приключениям – это нечто.

Приезжий усмехнулся. Недоброй вышла у него эта усмешка.

– Ладно, пойду в дверь звонить. Будь, Браги.

– Хорош, а? Шутник!

– Пока.

Человек извлек из кармана помятую пачку и зубами вытащил из нее последнюю сигарету. Туброзажигалка выплюнула голубое лезвие пламени. Выпуская сизый дым, приезжий буркнул себе под нос:

– Нескоро теперь я посмолю с фильтром. Может, как раз и брошу?

Через пару минут окурок был щелчком отброшен в направлении голубого мусорного бака. Помойка на правах близкой родственницы человеческого жилья располагалась всего в десятке шагов от подъезда. В дальнем контейнере деловито рылся бродяга. Приезжий вновь достал мобильник и, полистав память телефона, сделал еще один исходящий звонок. Через длинную паузу в динамике проскрипел обезличенный компьютерный голос:

– Вас слушают.

– Я прибыл. Адрес не изменился. Переход состоится через несколько часов.

– Хорошо. Мы тут же возьмем квартиру под свое наблюдение.

– Благодарю.

–Если экспедицию постигнет неудача, ваше тело будет сохранено в неприкосновенности до возможного возвращения. Дополнительное оборудование и услуги врачей входят в медицинскую страховку.

– Хронопарадокс всем нам в помощь.

В ответ раздался свистящий вздох, и неживой, ровный баритон произнес:

– Меня, к сожалению, он уже не спасет. Сроки мидгардского тела стремительно тают. Помните о своих миссиях. Первую нужно исполнить непременно. Вторую – если понадобится.

– Я не забыл условия контракта.

– Хорошо. Удачи вам. И остерегайтесь Таргона.

– Ничего. Не таких обламывали.

Простившись со своим собеседником, приезжий сунул телефон в карман. Гулко хлопнула дверь соседнего подъезда. Длинноногое создание в норковом полушубке выпорхнуло на улицу и нерешительно застыло перед черными кляксами луж. Девица, словно уличный канатоходец, отвела руку в качестве балансира, каблучком попробовала на прочность асфальт и неуверенными шажками двинулась к белоснежной громадине дорогого джипа.

Где-то над крышами домов, в сером небе, пронзительно вопила и бесновалась стая воронья. Человек прислушался к птичьим крикам и хмыкнул.

– Такие вот у нас баньши, – мрачно изрек он. – Замки начали строить из шлакобетона, драконы превратились в олигархов, рыцари спились, а принцессы их бросили и укатили с процентщиками на Мальдивы.

Он задрал голову и, щурясь от солнца, окинул пятиэтажный колодец двора последним взглядом путешественника. В ответ на правильный код, сухо клацнул замок домофона. Приезжий потянул на себя обитую рейкой дверь и, перешагнув через порог, растворился в полумраке подъезда.

Глава 1. Методы допросов минотавров

«Юному и благовоспитанному троглодиту всегда следует держаться от человеческих особей на расстоянии, превышающем возможность пинка»

Из «Наставления мудрых», автор – Гонзо–прозревший»

Пол под ногами заметно вибрировал. Старый Паялпан, потухший вулкан и наш теперешний приют, сегодня тревожился. Это ничего. Нынешний день – он для всех волнительный.

Я слушал непонятные речи и ощупью перекатывал в мешке деньги из подлинного серебра. Крупная чеканка. Моя шестипалая ладонь, словно шустрое зеленое насекомое исследовала каждое углубление, выискивая характерные выемки на монетах, чтобы определить их достоинство. Присутствие постороннего в комнате меня совсем не стесняло. Как может стеснять тот, кого не видишь? Нас, слепых, вообще мало что стесняет, а излюбленная игра помогает занять руки. Пятьсот драхм Оплота или сто двадцать пять цехинов Инферно. Но мне была ближе цифра в тысячу пятьсот. Полторы тысячи мильрейсов Подземелья, валюты моей Родины. Вот сколько сейчас лежало в моем мешочке – я знал это точно. Одна четвертая до выплаты невольничьей ренты. В последнее время мне везло, и кошель быстро пополнялся, но кто скажет, как повернется судьба в дальнейшем? И что я буду делать, став отпущенником? Сумею ли уцелеть? Жизнь без свободы – ничто. Но и свобода без жизни тоже стоит немного.

Голос чтеца усыплял, моя угловатая голова несколько раз клюнула в холодный булыжник стены. Увесистость последнего тычка возвратила мне бодрость, и я вновь стал терпеливо прислушиваться к пергаментным словам:

– «… Мы приходили сюда, словно на пикник. Наши сердца, облепленные серой паутиной будней, жаждали приключений. В Мидгард рвались недолюбленные музами поэты, спешили за вторым шансом неудачники. Любовь распускала тут свои чувственные лепестки, авантюра наполняла паруса ветром странствий. Скупец обретал груды золота, романтик замирал под бездной невиданных звезд. Воитель и торговец, ученый и землепашец – все находили дело по душе. А Реальность? Ее образ тускнел в нашей памяти, словно вчерашний обед при виде накрытого праздничного стола. Так Мидгард заслонил для многих прежнюю жизнь….»

Тут я жестом прервал декламатора. Зачем мне эти россказни о другом, чуждом для меня мире? Реальность… Подумаешь! Да, оттуда к нам приходят герои, которые властвуют над всем сущим. Ну и что? Сто раз чихнуть я на это хотел! Эх, лучше бы мне выбрать какой–нибудь словарь. Или книжку про геологию. Лишь Имя, ненавистное Имя автора этого пасквиля заставляло меня терпеливо вникать в загадочный текст. Я должен был понять – что движет этим непостижимым человеком. Как в нем могут так легко совмещаться тиран и ученый, политик и писатель. Кто он на самом деле? И в который раз, преодолев себя, я снова приказал рабу продолжать.

– «… Каждый день в Мидгарде мы наталкиваемся на новые загадки. Открываем запертые двери, подчас используя для этой болезненной операции собственные лбы. И обстоятельства заставляют нас переписывать, казалось, незыблемые теории. То мы превозносим Иерархов, наравне с богами, то принимаемся их отстреливать, невзирая на выслугу лет. Чего мы добились в результате атеистической прополки? Пастыри затаились, а люди оказались во власти собственной гордыни и невежества. География Мидгарда сузилась перед нами до размеров трех десятков исследованных локаций. Самые крупные из них – Элеадун, Баркид, Сибирское море, Нижегородская Торговая Олигархия. А самая красивая – Овиум, вне всякий сомнений. Правильная сфера. Мир внутри рождественского стеклянного шарика, в котором вместо праздничной елки растет Великое Древо Иггдрасиль. На его ветвях покоятся мини– планеты с собственной гравитацией. Девять карманных цивилизаций, девять независимых культур. Маленькие плазмоиды обеспечивают смену суточных циклов и обогревают поверхность сферы, обитаемую нейтральную территорию, где сосредоточены торговые фактории миров Иггдрасиля…»

Я даже причмокнул губами от удовольствия. Приятно слышать, что наш Овиум человеческие герои считают самым привлекательным местом. Жаль только, что для нас, как они именуют – «нелюдей», их присутствие рядом несет одни только беды и лишения.

Внезапно дверь в мою келью проблеяла ржавым голосом, взбрыкнула в замочной упряжи, и со звоном выдранного запора отскочила в сторону. Гном–чтец испуганно умолк, оборвав фразу. Тяжелая рукопись выскользнула из его рук и шлепнулась на пол.

Я не спеша повернулся в направлении сквозняка. В моей голове возникла картина оранжевого энергетического сгустка. Обоняние ощутило знакомый мускусный смрад, затхлый запах звериной шкуры. Уши поймали сиплый шум мехов широкой грудной клетки, стук копыта, задевшего о высокий каменный порог. Караульный минотавр из личной стражи правителей фактории явился, чтобы призвать меня к ним. Я почти физически чувствовал, как шевелится на уродливой морде вечно влажная блямба черного носа, торопливо ощупывая воздух. Это он, Ноздрин, мой персональный враг и завистник почтил скромную обитель каптенармуса фактории своим вонючим посещением. И в который раз сорвал дверь с петель. Почему маленького Гонзо все норовят обидеть? Я же не виноват, что уродился низкорослым и едва достаю до плеч даже своим сородичам – пещерным троглодитам. А этот рогатый… Он вообще может прихлопнуть меня, как сверчка одним ударом здоровенного кулака. Между прочим, он так и сделает, едва представится возможность. Я вежливо, но не подобострастно склонил голову, готовый внимать донесению.

– Лорд Дилморон напоминает тебе, Гонзо, что после погружения запада эклиптики в ночь первые ворота будут открыты. Наступил день рандеву. Живо тащи свою морщинистую шкуру на верхний ярус Воленвельда. Мы высылаем разведку зеленокожих.

Изо рта у него с каждым выдохом вылетало сто дохлых, зловонных рыб, не меньше. Моя голова вновь опустилась в знак понимания. Стражник презрительно фыркнул, повернулся и шаркнул ногами так, что в комнате закружилась небольшая пыльная буря. «Болотный слизняк», «Лягушачья шкура», «Жабоголовый» – такими титулами он награждает меня и моих соплеменников. Эта двухметровая подметальная машина думает, что шепчет, но мой чуткий слух позволяет разобрать каждый звук. Я чихнул от золы, попавшей в глотку, и жестом приказал декламатору продолжать. До заката есть еще немного времени. Гном несколько раз осекся, потом голос его окреп:

«… Овиум – поистине самое загадочное пространство Мидгарда. Миниатюрные планеты невесомо парят в хороводе облаков, играют в лучах децентрализованных источников света. У любого, впервые узревшего это чудо, с непривычки захватывает дух. Сфера – как Земля, вывернутая наизнанку, Великое Древо – как колыбель жизни. А миры на нем – как елочные игрушки диаметром в пару сотен километров. Нависающий над головой горизонт запросто может свести с ума неподготовленного пилигрима. Вся внутренняя поверхность сферы (в обиходе – Пустынь, с ударением на первый слог) обитаема. Жизнь тут бурлит, как кипящий куриный бульон…»

Я, дотянулся и решительно захлопнул книгу. Ткнул своим идеально гладким, безволосым пальцем в обложку. Бородатый чтец сразу смекнул, что к чему:

– «Сочинение о строении Овиума. Исторические предпосылки межплеменных распрей». Автор – Пий Контур, как вы и просили…

Мои длинные зубы заскрипели от бессильного гнева. Ненавистное Имя. Руки в эмоциональном порыве схватили фолиант, чтобы с размаху швырнуть его в тлеющий камин, но я вовремя одумался. Декаду назад мне удалось стянуть эту книжку из личной библиотеки хозяина фактории. Если он хватится пропажи – не раздумывая, смахнет с моих плеч умудрённую крадеными рукописями голову. До таких дел лорд Таргон жуть какой обязательный!

Время скидывать повседневную епанчу и облачаться в придворный мундир. Я решительно выпроводил гнома и пошел в кладовую за парадными ножнами с золотым шитьем. Ничего, что в них давно пусто. Зачем мне таскать тяжелый кинжал? Я же не воин. Положу–ка туда лучше копченую мышь. Так оно питательней будет. Э–э–эх, вот скоплю на крепостной сбор, тогда… Ладно, хватит фантазировать. Благими намерениями нору не выстелишь. Пора бежать на службу. Нет, не бежать, а чинно вышагивать, как и приличествует каптенармусу Гонзо.

Вокруг меня колыхались всполохи пламени. Это все, что я видел. Теплолокация. Так, кажется, именуют мои способности вельможи. Пусть на моем черепе не предусмотрены глаза, зато обострены остальные чувства. Дыхальца жадно втянули воздух, наполненный резким запахом страха двадцати смертников, что топтались за нашими спинами. Их паническое рычание отражалось от влажных стен тоннеля. Предчувствием скорой гибели живых существ был пропитан насквозь каждый маленький камешек, каждая капля грунтовых вод, что просачивалась через базальтовые арки сходящихся к внешним воротам катакомб. Мои холодные руки легли на сморщенную морду десятника–троглодита. Так мы здороваемся. В другое время он бы брезгливо отодвинулся, но сегодня даже этому закаленному ветерану не помешала дополнительная поддержка. Десятник издал горестное ворчание:

– Эй, ты! Отправляют на убой.

– Даже если так. Желаю пути наверх по лестнице кармы. Да хранит вас всех Великий Иерарх Джорней.

– Как я хочу снова под воду. Это к тому, что, похоже, в предыдущей жизни мне довелось быть электрическим угрем.

– А мне – жуком–навозником. Очень люблю ковыряться в деталях.

– Надеюсь, что этот чужак стоит распускаемых о нем слухов, – острые зубы десятника лязгнули в нервном возбуждении, шипы на хребтине возмущенно встали дыбом.

Властелины рядом, но они ничего не слышали. Говор троглодитов за пределами людского восприятия. Только иногда их торчащие по–собачьи уши подергивались, как будто пытались различить что–то едва уловимое. Они стояли у самых ворот. Бушующие синие сгустки огня. Яркие настолько, что хотелось отвернуться. Положив руки на пояс, замер в царственной позе глава торговой фактории, Владетельный лорд Таргон. Мастер допросов, любитель чужого страдания, с детства привыкший к диктату своей воли.

Рядом о чем–то задумался его двоюродный брат, принц Дилморон. Представителя правящей династии отослали в дикий пустынный край с целью изучения хитросплетений коммерции и таинств составления артефактов. Таковые сведения весьма пригодятся будущему монарху. Не менее науки о ядах и противоядиях. А также, чтобы вдали от стольных пиров и увеселений дворцовой знати, юный наследник укрепил свой боевой дух. Прочим органам не худо было бы некоторое время, наоборот, побыть в покое. Королю уже поступали жалобы на эту тему от дворцовой челяди, собственными ушами подслушивал. Вот Таргон и принял бремя сурового наставника для молодого повесы. Этот самозабвенный потрошитель быстро привил Дилморону идеи рыцарства, чести и исключительной судьбы родного Подземелья.

Скрипнула каменная створка малого наблюдательного окна под усилием могучей человеческой руки. Или почти человеческой. Они – минотавры по национальности. Я про обоих наших сеньоров. Даже без учета их бычьих рогов длиной в локоть, повелители выше представителей обычного рода людского на пару голов, шире в плечах. Еще до отправки сюда, в факторию Пустыни, я видел немало всяких человеков там, на Великом Древе. Ну как видел, осязал пламя их жизней, различал контуры их сущностей. Я же слеп. Вы не забыли? Мы, троглодиты, от природы незрячие. Обоняние, осязание и теплолокация каждый миг направляют в мой разум целый сноп красочных срезов, и там четкими штрихами рисуется окружающая картина.

Как и сейчас, к примеру. Я лицезрею (или представляю?) в своей голове широкую площадку перед двумя каменными воротинами, изукрашенными резной вязью. На ней в былые времена свободно помещались несколько подвод с товарами для фактории. Да и для лошадей места хватало. Стены из темного базальта смыкаются высоко над нашими головами. По сторонам коридора шипят и плюются смоляными брызгами несколько факелов, упертые в витые медные держатели. Проход начинает сужаться сразу после ярмарочного грота. Его отполированные ступени отсчитывают шаги в глубину жерла потухшего вулкана. В нашу некогда процветавшую торговую станцию Паялпан. Пусть ей дал имя собрат с неведомой для меня Камчатки. Ну и что – герои вольны давать любым предметам привычные для них названия. Зато фактория выполнена по образу и подобию нашего родного Подземелья, где по острым краям провалов и трещин гуляют пыльные вихри, где на милю не встретишь ни единой живой души, а вся цивилизация начинается сразу под поверхностью.

Давно минуло время, когда сквозь этот тесный канал в небо рвались фонтаны пара, раскаленные газы, неся в своих растопыренных пальцах обломки горных пород. Теперь кратер наполнен безмолвием, его подземный жар истлел. Лишь иногда по телу Паялпана пробежит легкая дрожь, словно напоминание о прежней силе. Так и с нашей факторией. Ее могущество осталось в прошлом, наступила суровая и тяжкая пора выживания. Мы в осаде. И тут, в фактории, и там – на стволе Древа. Почти все цивилизации Овиума объединились, чтобы нас уничтожить, истребить даже память о существовании мини–планеты под названием Подземелье. Союзников у нас нет, остались только враги и несколько нейтралов.