Kitobni o'qish: «Кленовый сироп»

Пролог

Солнечный свет отражается от куполообразных крыш и проникает в комнату через закрытое окно. Слишком ярко. Раздраженно свожу брови.

В голове, как после пожара, полнейшая разруха. Последнее, что сейчас помню, это то, как наглоталась таблеток и думала, что это мой конец, но видимо меня успели откачать.

Не могу ни о чем думать, во рту пересохло. Ужасно хочу воды.

‒Эй-й! Кто-нибудь! ‒ пытаюсь прокричать, еле шевеля губами.

Тишина.

На запястье замечаю оранжевый пластиковый браслет, который надевают заключенным или психически больным. Я так и знала, что никому нельзя доверять. Почерк неразборчив. Виднеется «Элизабет Беррингтон. Двадцать шесть лет», а дальше кривые символы, будто иероглифы, и какие-то цифры. Ничего не понимаю, здесь какая-то ошибка. Это имя моей сестры. Нас снова перепутали?

Ощущение, что меня накачали седативными. Как-то раз я уже переборщила с успокоительными препаратами, и был такой же побочный эффект. Слабость во всем теле и сложно сфокусировать свой взгляд на чем-то одном. Но, по крайней мере, тогда я находилась дома, а что это за место, я не знаю. Из-за этого скрежет в груди усиливается с каждой секундой.

Поднимаюсь с постели с большим трудом. Делаю еще рывок, и пытаюсь дойти до двери. Дергаю за ручку. Закрыто.

Чуть слышно стучу. Где-то поблизости раздаются приглушённые басовые голоса людей. Настраиваюсь и собираюсь уже с силой ударить по двери, как в палату заходит женщина с пластиковым стаканом в руке. Как же она вовремя. Видимо знала, что мне сейчас нужно.

‒ Уже очнулась? ‒ удивленно вскинула она брови, ‒ как состояние?

Не могу понять из-за препаратов, как на самом деле себя чувствую. Тяну к ней руки, будто она мой спаситель.

‒ Воды…‒ голос уже охрип и стал похож на стенание умирающего.

Все тело судорожно трясется, и женщина в белом халате поспешно, резкими движениями вливает воду мне в рот. Делаю жадные глотки, несколько раз чуть не захлебнувшись, но она не сбавляет темп, больно давя мне на челюсть рукой.

Стало отвратительно от того, какая я беспомощная. Часть воды не попала в рот, и вся шея намокла. Капли стекают под халатом к груди и по всему телу почувствовался озноб.

‒ Вот так, умница, ‒ певуче похвалила медсестра, убирая стакан, ‒ через два часа обед.

Я даже не успела у нее ничего узнать, как она вышла и закрыла ключом дверь с обратной стороны.

Сколько времени я уже здесь нахожусь? Почему она меня закрыла? Нет, нужно убираться. Бежать. Мне здесь не место.

Лиз

Глава 1

‒ Скорее! ‒ послышался строгий голос молодой мамаши.

Она с нетерпением смотрит вдаль, укладывая пляжное полотенце в небольшую спортивную сумку. От ларька с мороженым побежали в ее сторону двое озорных мальчишек, игриво толкая друг друга. Раздались страшные удары грома.

‒ Ну, наконец-то! ‒ Женщина схватила мальчиков за руки, и они помчались в сторону машины.

До полудня стояла неимоверная жара. Мгновенно небо затянуло тяжелыми тучами, и сразу же другая освещенность ‒ почти темно. Изгибы молний заставили людей в парке собирать свои вещи и бежать в укрытия: кто до машин, кто до ближайшего кафе.

Мы с Кэт схватились за руки и побежали до ближайшей кофейни. Тучи разорвались, будто кто-то проткнул над головой шар с водой, и обрушился ливень. Дорогу уже почти не видно. За несколько минут мы насквозь промокли, и уже отчаянно бежим по лужам. В секунды вспышек молний, я громко визжу, а Кэт панически подхватывает, и крепче сжимает мою руку.

‒ Два кофе, пожалуйста! ‒ Отдышавшись, я делаю заказ, добравшись до «Monmouth Coffee», в пяти минутах от парка.

Мы усаживаемся за свободный столик и пытаемся согреться.

‒ Ну, вот и зачем я целое утро закручивала локоны, скажи мне? Все распрямились, ‒ раздраженно восклицает Кэт. Она пытается высушить волосы руками.

‒ Тебе не надоедает каждое утро их завивать? ‒ озадаченно приподнимаю одну бровь. Вытираю салфеткой с лица капли воды.

‒ Нет! Я терпеть не могу прямые, поэтому и завиваю.

Девушка-официантка с милой улыбкой принесла нам кофе, и я радостно благодарю ее. Аккуратно беру горячую чашку. Делаю глоток. Кофе разлился тонким ручьем по всему организму, и внутри стало горячо.

Смотрю сквозь Кэт, которая постоянно поправляет свое жёлтое, промокшее от дождя платье, в окно, наблюдая, как ветви зеленых деревьев немного раскачиваются от ветра. Они будто загипнотизировали меня.

Дождь прекратился, и теплый свет озарил помещение. На небе сквозь облака выглядывает полупрозрачная радуга.

Достаю телефон. Пришло несколько сообщений от начальства. Изучаю список присланных задач. Надо же! Дэниел решил повысить цены на товар. Глупее мысли я и не слышала. Тут же пишу:

«Не надо повышать цены. Это может привести к отказу части потребителей от товара. Я проанализирую состояние рынка и меры, которые предпринимают конкуренты, и составлю план, как нам повысить ренту».

‒ С кем ты там переписываешься? ‒ заинтересовано смотрит на меня Кэт и улыбается, ‒ с Дэйвом?

‒ Нет, ‒ немного помешкав, отвечаю я, ‒ с начальником. Похоже я и финансист, и бухгалтер в одном лице. Работаю за двоих, а почему-то зарплата не прибавляется, ‒ фыркаю я.

‒ Так говори, что тебе нужна прибавка, повышение!

‒ Ну да, скоро…Уже как-то разговаривали с ним об этом.

«ОК» пришло в ответ от Дэниела. Как красноречиво.

‒ А что там Дэйв? ‒ не унимается Кэт.

‒ А что он? Мы как-то особо и не переписываемся, только о встречах договариваемся.

‒И когда вы встречаетесь в следующий раз?

‒ Не знаю еще.

‒ Ну, он вроде в тебя влюблен… ‒ В ее голосе послышалась грусть.

Приподнимаю бровь.

‒ А что, это плохо?

‒ Да нет. Я рада за вас. ‒ Смотрит в окно.

Радости в ее голосе как-то не замечается, на самом деле. Знаю, ей неприятно. Когда я показала ей фото Дэйва в Facebook, она с ужасом посмотрела на меня и призналась, что уже полгода влюблена в этого человека. Удивилась ли я? Мало сказать. Я была в шоке.

Вспомнила, как она рассказывала про таинственного парня, которого постоянно видит «чисто случайно», и что давно не может решиться познакомиться с ним.

Не знаю, как поступить. Я делю с Кэт всю свою жизнь, не хочу делить еще и Дэйва.

Одежда почти высохла. Только на майке осталось несколько влажных пятен.

‒ Господи, только не поворачивайся сейчас! ‒ шепотом восклицает Кэтрин, ‒ помнишь, смотрели фильм «Дориан Грэй»? Так вот, зашел мужчина точь-в-точь похожий на него!

Заинтриговано оборачиваюсь. Мужчина с темными волосами до плеч уселся за столик.

‒ Я тебе говорю, не смотри!

Мы рассмеялись. Кэт достала блокнот и ручку из сумки и начала делать его набросок, периодически поднимая голову в сторону мужчины. Вздыхаю и наблюдаю, как она дрожащими руками делает броские штрихи.

‒ Хм-м, очень похоже, ‒ одобряюще киваю я.

Но Кэт будто не слышит меня.

Странно, что Дэйв ее совсем не замечает. Мы с ней похожи, как две капли воды, но она гораздо женственнее меня.

‒ Готово! ‒ Сестра показывает мне скетч-портрет «Дориана».

‒ Да, это, действительно, очень круто, ‒ киваю и разглядываю каждую линию.

‒ Да нет, это так, ничего особенного, ‒ начала скромничать Кэтрин.

Не понимаю, почему она все еще не продает свои картины. У нее, действительно, талант.

Из колонок раздалось звучание голоса Луи Армстронга.

‒ Это же моя любимая песня! ‒ восклицает Кэт и начинает танцевать на стуле.

Смеюсь. Как же быстро она переключается. Иногда я совсем не успеваю за ней.

Она встает из-за стола, и, закрыв глаза, начинает кружить под джаз, будто в трансе. Ее ноги то плавно, то ритмично двигаются, чувствуя музыку. Она всегда любила танцевать.

‒ Давай ко мне, Лиз! – Она открыла глаза и протянула мне руку.

Отрицательно мотаю головой. Стало неловко, хоть в кафе и не особо много людей. Меня и силой не заставить танцевать. Буду упираться, как баран. Не люблю я это.

Люди стали оборачиваться на нее. Меня бы уже давно смутило такое внимание в свою сторону, но ей же абсолютно все равно. Полностью наслаждается этим моментом.

На пластинке заиграла уже другая композиция и Кэт, запыхавшись, упала на стул. Несколько человек, наблюдавшие за ее танцем, стали аплодировать и посвистывать. Кэтрин игриво рассмеялась, как-то по-детски поклонилась, и на ее щеках появился румянец.

‒ А я знаю, почему у тебя столько энергии! ‒ рассмеялась я, немного поёрзав на стуле.

‒ Почему же? ‒ в ее глазах блеснула искра. Делает глоток из кружки.

‒ Потому что ты не работаешь, ‒ рассмеялась я еще сильнее.

‒ Ну что ты начинаешь? ‒ фыркнула Кэт, ‒ я ищу себя! Пожалуйста, не начинай эти разговоры. Ты же знаешь, как я расстраиваюсь из-за этого. Постоянные упреки. И, между прочим, я присмотрела вакансию.

‒ Это очень хорошо. А то я не собираюсь содержать тебя всю жизнь, ‒ сказала я и тут же пожалела.

‒ И не надо меня содержать. Я тебе не домашнее животное! Я даже не младшая сестра. Разберусь, дай мне время, ‒ лицо Кэт побагровело от злости.

Она замолчала. Обиделась. Но было необходимо напомнить ей, что она уже не ребенок и пора брать ответственность за свою жизнь.

Всю дорогу до дома мы молчали. Чувствую напряжение между нами, но я не собираюсь извиняться.

Раньше мне казалось, что дождь объединяет людей. Своим явлением, он заставляет испытывать эмпатию. Когда, если не в ливень, можно спрятаться с человеком под одним зонтом, неважно даже знакомы вы или нет? Как бы это ни было нелепо, он поймет тебя.

Появляются мысли, что все в этом мире приходит и уходит, и за страшной грозой может возникнуть радуга.

Кэт

Глава 2

‒ Ну, ‒ Виктория подняла бокал, ‒ за встречу, подруга!

Бзынь! Прозрачный звон хрустального стекла. Улыбаюсь и делаю пару глотков белого игристого вина. Пузырьки весело скачут во рту. Выпивать вино в середине дня для меня редкость.

‒ Ты так изменилась! Сколько мы не виделись? Однако, полгода, точно! ‒ Она подставила руку под острый подбородок.

‒ Да, где-то так, ‒ задумчиво произношу я и выдерживаю паузу, ‒ изменилась? Ну, может волосы, я их отращиваю, ‒ смеюсь, проведя по шелковистым прядям.

‒ Да нет, мне кажется, ты набрала в весе! ‒ Виктория замешкалась и начала крутить кольцо на указательном пальце. Ее светлые волосы собраны в высокий хвост, что придает ей утонченную строгость.

‒ Думаешь? Даже не замечала…

Меня огорчило ее замечание. На мне летний комбинезон в черно-белую полоску. Казалось, что он делает меня гораздо стройнее. Неужели и правда поправилась? Надо бы меньше питаться фастфудом.

‒ Ой, что это я? Рассказывай, что у тебя нового?

Она уставилась на меня зелеными маленькими глазками и, не дождавшись от меня ответа, продолжила:

‒ Знаешь, у меня в жизни сплошной хаос! Еле свожу концы с концами, ‒ Вик сделала глоток из бокала, ‒ процентную ставку повысили же, знаешь?

‒ Ну да, что-то слышала…‒ Вспоминаю, что читала об этом в новостях.

‒ Теперь я чуть ли ни всю зарплату отдаю за дом! А ведь у меня еще Генри и Маркус! ‒ она начала экспрессивно жестикулировать, ‒ старшему, Маркусу, надо оплачивать университет, а лишних денег совсем нет…В общем, пытаюсь найти вторую работу сейчас, в ночь…

Опять она начала жаловаться на свою жизнь. Как же это раздражает.

‒ Сложно, наверно, с двумя… ‒ с досадой отвечаю я.

Виктория задумалась.

‒ Это еще не все! Знаешь… ‒ она отстранённо уставилась куда-то в сторону, ‒ да дело не в мальчишках. Они конечно, сорванцы, но больших проблем с ними никогда не было.

Пробую пасту в тарелке. Да она же абсолютно холодная! Раздраженно бросаю вилку и поджимаю губы.

‒Подожди, ‒ перебиваю я ее, ‒ официант!

‒ Что случилось? ‒ испугано вздрогнула Виктория.

‒ Паста! Она холодная. Вот же черт! ‒ Меня затрясло от злости.

‒ Серьезно? ‒ она в недоумении опускает глаза на мою тарелку с пастой и морепродуктами.

Ну, неужели так сложно принести горячее блюдо? Это же их работа!

Молодой парень в черном фартуке подбегает к нашему столику. На его лице читается усталость.

‒ Чем могу помочь? ‒ приветливо улыбнулся паренек.

‒ Объясните, почему мое блюдо холодное? ‒ взрываюсь я на несчастного официанта, ‒ я буду писать жалобу!

‒ Извините, сейчас мы все исправим, ‒ парень тянет руку за тарелкой, ‒ за счет заведения.

‒ Не нужно ничего исправлять! ‒ Хватаю тарелку, чтобы он не забрал, смотрю на его бейдж, читаю имя, ‒ Кевин, принеси мне книгу жалоб. Я напишу, какие тут бездарные работники!

‒ Я позову администратора. ‒ Он смиренно опустил голову и удалился.

‒ Ну, надо же! ‒ не унимаюсь я, ‒ вроде приличное место!

‒ Да успокойся ты. ‒ Виктория ошарашенно уставилась на меня.

‒ Да какой там! Настроение испорчено! Надо было идти в другое заведение.

Замечаю, что люди за столиками начали оборачиваться на меня.

‒ Ну что ты, на бедного парнишку вспылила? ‒ чуть ли ни шепотом пытается успокоить меня Вик, ‒ я была тут несколько раз, все было хорошо.

У меня начали наворачиваться на глаза слезы. И правда, что это я? В носу защипало.

‒ У тебя все в порядке? ‒ Виктория взяла меня за руку своими тонкими пальцами.

‒ Да, прости, что перебила тебя, ‒ растираю нос, чтобы меня отпустила эта сентиментальность, ‒ но эти безмозглые просто вывели меня. Ух! Давай выпьем, ‒ делаю несколько глотков из бокала.

В кафе заиграло что-то из новой поп-музыки. От кондиционера в помещении немного прохладно, но зато не душно, как на улице.

‒ А ты все еще пишешь картины? ‒ перевела тему Виктория, закинув в рот салат. Слышу, как она хрустит свежей капустой.

‒ Иногда. У меня сейчас творческий кризис, ‒ не совсем хочется об этом говорить.

‒ Мне безумно нравится твоя картина с цветами! Ты ее не продала?

‒ Нет еще, но про нее спрашивали, ‒ ответила я, будто набивая на нее цену. Зачем я так сказала? На самом деле, ей никто не интересовался,

‒ Если не продашь, то, как будет возможность, я ее заберу!

‒ Отлично, ‒ улыбаюсь во весь рот, ‒ а что ты хотела мне рассказать?

‒ Ну, ‒ замешкалась подруга, ‒ даже не знаю с чего начать… В общем, мой муженек мне изменял. Застукала его в нашей спальне с какой-то прошмандовкой! Я подала на развод. Сейчас суд решает с кем останутся дети.

‒ О-о, мне так жаль…

‒ А мне нет. Всегда знала, что он козел! ‒ она посветила своими белыми неровными зубами. Мне нравятся ее зубы. Они подчеркивают ее индивидуальность, и за всей этой строгостью открывается детская наивность.

‒ Значит, тебе даже легче от этого?

‒ Думаю, да. В последнее время мы постоянно скандалили. Даже лучше, что все так повернулось.

Замечаю, что в нашу сторону идет официант со зрелой женщиной.

‒ Добрый день! Я администратор, Анна, ‒ представилась женщина, строго соединив руки спереди, ‒ что у вас случилось?

‒ Добрый день, ‒ поднимаю на нее голову, ‒ мне принесли холодную пасту. Я хотела написать об этом в книгу жалоб… Но думаю, обойдусь просто заменой за счет заведения.

Женщина с парнем переглянулись.

‒ Хорошо. Тогда, ожидайте, в течение десяти минут, ‒ парень забрал мою тарелку и они удалились.

‒ Ты молодец, что не стала писать жалобу! ‒ обрадовалась Вик, будто переживала за судьбу работников.

‒ Да, жалко стало. Но больше я такого не потерплю.

‒ Кхэ, ‒ поперхнулась Виктория, ‒ ну да, правильно. Я вот так не умею за себя постоять.

‒ Наверно, дело в том, что нужно говорить, что тебя не устраивает, а не жаловаться. И пусть люди сами подстраиваются.

‒ А я и не жалуюсь…

Молчу.

‒ Кстати, сама-то не планируешь детей? Есть молодой человек?

‒ Детей точно нет, ‒ я рассмеялась, ‒ а вот собаку может быть.

‒ Собаку? ‒ расхохоталась Вик, ‒ ну, ты как обычно.

‒ Ага, я хочу сначала найти себя, открыть выставку…‒ вполне серьезно ответила я.

‒Подождешь меня пять минут? ‒ она оглянулась, ‒ отойду в уборную.

‒ Да, хорошо.

Вик встала и тяжелыми шагами на высоких каблуках отправилась припудрить носик. Отвратительно кислотно-розовые брюки обтягивают ее формы, сравнительно большие для такого маленького лица.

Каждая встреча с Викторией это разговор об одних и тех же её проблемах. Неужели нельзя просто расслабиться. В принципе, Вик всегда любила пожаловаться. Даже если у нее все замечательно, она найдет проблемы. Поэтому я с ней и не виделась. Меня это дико утомляет.

Вспоминаю ссору с Лиз. Иногда она напоминает маму. Тоже хочет, чтобы я уже взялась за ум, нашла стабильную работу. Они не понимают, что это все не для меня. Особенно с моим острым языком. Вечно ляпну что-нибудь, не подумав. На одной работе, я была год назад секретарём, умудрилась сказать начальнику, что от него пахнет алкоголем. Но от него действительно разило, было понятно, что он опохмелялся у себя в кабинете после бурной ночки. Разве это допустимо? Спустя два часа он вызвал меня к себе и сказал, что нам надо расстаться, что эта работа мне не подходит. Ужасно злилась на него. Но раз человек не хочет слышать правду, его дело. Возможно, и надо было держать язык за зубами. Но это, конечно же, не про меня.

Наконец-то принесли пасту. Горячую. Я поблагодарила, и удовлетворенно намотала на вилку лапшу.

После долгого отсутствия вернулась Вик.

‒ Разговаривала сейчас с адвокатом, ‒ начала Виктория, ‒ дело идет в мою пользу! ‒ Она радостно похлопала в ладоши.

‒ Поздравляю!

‒Да, спасибо. Дело за малым…

Поднимаю глаза от тарелки и чуть не давлюсь. В кафе зашел Дэйв, на нем голубая рубашка и шорты. Он подошел к стойке заказов, забрал пакет, и, заметив меня, направился в нашу сторону. Ладони вспотели. Что делать? Притворяться Лиз? Я не готова к этому. Нет, не подходи. Хочу спрятаться под стол.

Улыбается. Здороваемся.

‒ Так вот, чем ты занимаешься днём, ‒ Дэйв растянул губы в улыбке, ‒ не ожидал тебя тут встретить! ‒ Он нежно целует меня в щеку.

‒ Я тоже, ‒ лицо загорело алым багрянцем, ‒ мы вот с подругой… это Вик, ‒ указываю на нее рукой.

‒ Приятно познакомиться, Дэвид, ‒ кивает он.

‒ Ты присаживайся с нами! ‒ Вик мотнула головой, указывая на свободное место за нашим столиком.

‒ Кхэ, ‒ кряхчу я, растерявшись.

Только ни это. Кто её просит открывать рот? Смотрю на нее, надеясь на понимание. Но Виктория не из тех, кто понимает намеки.

‒ Да нет, спасибо. На самом деле, я спешу. Заказал вот обед с собой, ‒ он демонстративно поднял пакет, ‒ и, случайно, увидел вас. Решил подойти. Увидимся еще!

‒ Ах, как жаль, ‒ протянула Вик.

‒ До встречи, дорогая, ‒ Дэйв снова целует меня в щеку.

‒ Хорошо, до встречи, ‒ выдавливаю я, в горле стоит ком.

Облегченно выдыхаю, смотря, как Дэйв выходит из кафе. Что за день? Одни нервы. Виктория удивленно смотрит на меня. Ждет объяснений.

‒ Давно вы вместе? ‒ решилась она спросить.

‒ Нет, всего месяц, ‒ руки трясутся, и я прячу их под стол.

‒ Ну, тогда понятно, почему ты молчала о нем! Такой красавчик. Боишься, что уведут? ‒ рассмеялась она.

‒ Не сказала, значит, не хотела говорить, ‒ меня снова вывела ее наглость.

‒ Да ладно тебе, мы же подруги.

Заказываем еще по бокалу вина. Расслабляюсь и начинаю рассказывать Виктории о Дэвиде, что знаю, и как увидела его в первый раз. Ловлю себя на мысли, что описываю его словами Лиз. Странное чувство.

Время близится к ночи, и мы прощаемся, решив, что надо чаще видеться.

Сажусь в полупустой автобус. К вечеру стало свежее. Стоит ли говорить Лиз, что встретила Дэйва, и что он принял меня за нее? Даже не знаю. Она расстроится, что он меня поцеловал. А что мне нужно было делать? Оттолкнуть его? Я растерялась. Лучше промолчу об этом, чтобы не было лишних переживаний.

Когда я вернулась домой, Лиз уже спала. Её ноутбук стоит в гостиной. Возникла ужасная мысль из-за всех нахлынувших эмоций и алкоголя. Недолго думая, захожу в почту Лиз и пишу Дэйву от её имени. Предлагаю встретиться через пару дней.

Слышу, что Лиз вышла из своей комнаты.

Ну, давай же, отвечай.

На втором этаже хлопает дверь. Вздрагиваю. Вот же чёрт! Она сейчас спустится…

Трынь!

«Дэйв» [23:33]

«Хорошо, буду ждать тебя в ресторанчике Sergio's к обеду».

Быстро удаляю сообщения дрожащими руками и оглядываюсь. Никого. Тишина.

Неужели я встречусь с ним? Это всё алкоголь. Сама бы я никогда так не поступила.

Лиз

Глава 3

Мы встретились с Дэйвом на набережной около порта. Он нежно приобнял меня, и мы пошли вдоль берега.

Около порта стоят небольшие парусники, и мы решаем прокатиться.

Не начинаю разговор с Дэвидом первой. Не знаю, что сказать. На паруснике из-за этого чувствую некоторую неловкость, и мои ладони начинают потеть. Не могу сосредоточить ни на чем свой взгляд, зрачки глаз бегают из стороны в сторону, будто начинается паническая атака.

‒ Ты какая-то напряженная сегодня, ‒ подметил Дэвид, ‒ все хорошо?

‒ Да, все хорошо! ‒ вздрагиваю от неожиданности, ‒ я просто думаю…о работе. Не самое подходящее время, конечно, но там такой завал! Мысли сами лезут в голову, ‒ вру, не задумываясь.

‒ Ну, расслабься. Посмотри, какой потрясающий вид, ‒ он вытянул руку на бушующие волны, ‒ я так устал от мыслей от работы. Давай хоть, когда мы вместе, будем от них отдыхать, ‒ он улыбнулся.

Киваю.

Нежные прохладные брызги от воды оставляют капли на моих руках и лице. Улыбаюсь. Дэйв случайно касается пальцами моей руки, и по телу проходит волнующая дрожь. Встречаемся взглядом, и я ощущаю его губы на своих. Мягкое касание переросло в страстный поцелуй, и я тону в нем.

‒ Я никогда не встречал таких девушек, как ты, ‒ сказал он, убирая мои волосы, которые от ветра стали непослушными, за ухо.

‒ Да ну? – приподнимаю от удивления бровь.

‒ Да, я бы даже…провел с тобой всю жизнь, ‒ он поправил на носу солнцезащитные очки.

Смущаюсь от этих слов и, одновременно, мне стало приятно. Думаю, я бы ответила взаимностью, если бы постоянно не думала о Кэт. О том, что она влюблена в Дэйва.

Добрались до берега. Медленно идем по набережной.

Теплый вечерний ветерок нежно касается моей кожи.

Дошли до небольшого прудика. Каштановая уточка нырнула под воду, немного проплыла и вынырнула, ее окружили маленькие утята и проделали тоже самое. Сажусь на жестковатую, недавно скошенную траву, и провожу по ней пальцами.

‒ Знаешь, когда я был ребенком, лет тринадцати, отец отправил меня к дяде в небольшую деревеньку Мисима, в 50 км от города Осака, в Японии, ‒ смотря на уточек, произнес Дэвид, ‒ дядя разводил там всякую живность, в том числе и уток. У него был собственный прудик, и я каждое утро кормил их. Сейчас вспоминаю, и нахлынула такая ностальгия по детству. Это было прекрасно, ‒ он присел рядом со мной.

‒ О, как мило! То есть твой дядя – японец? – удивляюсь я. Не замечала в нем таких генов.

‒ Нет, ‒ рассмеялся Дэйв, ‒ он переехал туда, когда ему предложили должность переводчика. Здесь у него не было семьи, жены, да и мы редко виделись, и он рванул туда, ‒ он махнул рукой, как бы показывая направление.

‒ Интересно. А отец твой кем работает? – проявляю я интерес.

‒ Отец-то? Ну, скажем так, сейчас он по большей части отдыхает, у него свой бизнес и он постепенно уходит из него. Я сейчас тоже работаю у него в компании.

‒ Как это постепенно?

‒ Ну, это долгая история. Может, позже я вас познакомлю, и он сам расскажет. Я уверен, ты ему понравишься.

‒ Я была бы рада с ним познакомиться, ‒ глубоко вздыхаю, ‒ а мой отец умер пять лет назад.

‒ Ох. Мне очень жаль…

‒ Он подхватил какую-то редкую болезнь, от которой еще не было лекарства, ‒ выдержав паузу, решаюсь я рассказать, ‒ врачи убеждали, что она не особо опасна, и показатели отца в норме. Единственное, что она очень влияет на сердце. А вот с сердцем у него всегда были проблемы, он постоянно пил таблетки. И как-то ночью, во сне, оно у него остановилось. Если бы кто-то вызвал врачей вовремя, его можно было бы спасти, но я спала и нашла его мёртвым в постели уже с утра. До сих пор чувствую свою вину, ‒ вздыхаю, ‒ что могла бы спасти его.

Поднимаю голову наверх к солнцу, и чувствую руку Дэвида, обнявшего меня со спины, растягиваю губы в улыбке.

‒ Ты ни в чём не виновата.

Мы с нежностью смотрим друг на друга, и Дэвид целует меня в лоб, как маленького ребенка.

‒ С тобой просто мгновенно пролетает время…– с грустью произнес Дэйв.

‒ Не переживай, ‒ звонко смеюсь, ‒ я тебе еще надоем!

‒Ты мне никогда не надоешь, ‒ с твердой уверенностью ответил Дэйв.

‒ Ну, надо проверить, ‒ смотрю в его глаза, ожидая реакции.

‒ Хм. Знаешь, я чувствую с тобой какую-то связь.

‒ Взаимно, ‒ решаюсь, наконец, признаться даже самой себе.

Мы будто партнеры. Наверно, такими и должны быть отношения, а не на почве страсти.

Уже неделю работаю из дома. Чувствую, скоро буду толстая как Арета Франклин. Но, к сожалению, еще и ленивая.

Несколько часов просмотрела передачу о ремонте на The Box. Хотела глянуть одну серию, в итоге не заметила, как посмотрела три. Нравится это шоу. Смотрела его еще в детстве, когда возвращалась со школы. У них довольно интересные сюжетные линии и, меня всегда восхищало и вдохновляло, как преображаются дома после ремонта. Как они дают им вторую жизнь.

Стала подумывать сделать и у нас ремонт. Дом уже не новый. Хотелось бы поменять полы, покрасить стены в другие цвета. Например, в своей комнате я бы покрасила в зеленый. Сейчас все слишком серое, тусклое, поблекшее. И поменять бы шторы. Обязательно. Да хоть что. Главное ‒ перемены.

Стала ходить по дому и примечать для себя, что еще можно изменить. Кухню я бы пока оставила, а вот дизайн гостиной кардинально бы поменяла. Сделала бы все в светлых тонах. Белый, голубой, сиреневый. Взяла бы новую мебель. Этому дивану уже около десяти лет. Выглядит он вполне не плохо для своего возраста, но кожа на нем местами облезла, и торчат нитки. Сначала я просто отстригала их ножницами, но от этого он стал еще больше расползаться. И теперь я просто стелю на него мягкий желтый плед. Так у него более эстетичный вид. А на стеллаж вообще страшно смотреть. Вот-вот развалится.

После долгих раздумий решила пока взять только пушистый коврик в ванную комнату. Отправилась в магазин на соседнюю улицу и сразу же приметила светло-бежевый. Походила, пощупала остальные ковры, и не обошла стороной кухонные сервизы. Нравится ощущать текстуру руками. Будь то кожа, мягкие махровые вещи или дерево. К дереву у меня особая любовь. Постоянно разглядываю древесные столы. Слегка провожу по ним рукой, будто боясь нарушить их личное пространство.

Отец раньше делал мебель из дерева, и я частенько была у него в мастерской. Мне нравилось ощущать запах свежего спила и теперь по нему могу с легкостью определить вид. Но только те, которые не покрыты лаком, из-за него их настоящий запах теряется.

Например, больше всего мне понравился запах дерева кокоболо. Оно бывает темно-оранжевого, темно-красного цвета, бывает даже черное, и имеет ванильный запах кока-колы. Это что-то невероятное. От него у меня даже ноги подкашиваются.

Походила вдоль рядов и прилавков минут сорок. Устала. Пришла домой. Постелила коврик и довольная завалилась отдыхать и дальше смотреть ТВ.

Кэт второй день ходит по дому, как неприкаянная, периодически что-то роняя или громко хлопая дверью, будто привлекая внимание.

Все же чувствую, что обидела ее.

‒ Я не удержалась и взяла новый коврик нам в ванную, ‒ громко сказала я, решив сделать первой шаг к примирению.

В ответ тишина. Кэт перестала все рушить и затихла на втором этаже. Ну и ладно, пусть обижается. Переключаю канал.

‒ Краси-и-вый, ‒ протянула Кэт, спускаясь по лестнице.

Видимо оценивала приобретение.

Из крана на кухне полилась вода. Она выпила стакан и подошла ко мне. Стоит над душой.

‒ Может, сходим в кино сегодня? ‒ немного подумав, предложила я. Уже стало раздражать, что она молчит.

‒ О, отличная идея! Я как раз взяла новый парфюм, надо выгулять, ‒ она хихикнула и игриво щелкнула мне по носу.

Мне не нравятся ее духи. Слишком уж они сладкие, цветочные. Но ей они подходят. Мне же нравятся более изысканные ноты в парфюмерии. Мягкий, но строгий. Не навязчивый.

‒ Как-то ты быстро согласилась, ‒ я сморщила носик от ее щелчка и улыбнулась, ‒ я даже не ожидала.

До меня донёсся едкий запах скипидара.

‒ Собирайся, раз предложила, ‒ рассмеялась Кэт.

‒ У тебя всё лицо в краске.

‒ Да, я знаю. И руки, ‒ она показала мне ладони.

‒ Жуть.

Раньше нас постоянно путали, мы были похожи друг на друга еще больше, чем сейчас, но вкусы у нас абсолютно разные. В детстве особенно не нравилось, когда нас наряжали в одинаковую одежду, как кукол. Было ощущение, что теряешь индивидуальность. Но родителей это очень забавляло. Нарядят, и как давай тискать нас за щечки и говорить, что мы самые милые девочки в мире. Как тут устоять? Только из-за таких моментов мы терпели подобное.

Я готова бы и дальше терпеть, лишь бы они не расходились. Из-за этого мы с Кэт лет десять жили по отдельности. Я с отцом, а она с мамой. Виделись очень редко, но связь наша не стала меньше. Иногда, на выходных, приходили друг к другу в гости, постоянно созванивались, рассказывали, что происходило с нами днем, немного сплетничали и подшучивали над одноклассниками.

Все эти воспоминания набрасываются на меня огромной волной и цепляются одно за другим.

‒ Ты скучаешь по отцу? – вдруг спросила Кэт, как будто услышала, о чем я думаю.

‒ Конечно, скучаю, через два месяца будет ровно пять лет, как его не стало…

Лицо Кэт погрустнело, и она молча кивнула и продолжила наносить макияж.

После смерти отца мы несколько лет жили втроем с Кэт и мамой. И только недавно вдвоем переехали в этот дом, в котором и умер отец.

С этим домом у меня связано много воспоминаний, поэтому я и предложила Кэт перебраться сюда, и она поддержала меня в этом.

Пролившийся до обеда дождь освежил землю. Когда мы вышли из дома, было еще светло, хотя мы пошли на предпоследний сеанс фильма. Темнеет сейчас очень поздно.

Запах сирени, которая начала цвести около нашего дома и вдоль дорог города, распространился по воздуху и одурманивал меня. Раньше я долго могла стоять около куста сирени, носом уткнувшись в ветки, усеянные крохотными белыми, розовыми, нежно-сиреневыми цветочками, и вспоминать, вспоминать что-то давно позабытое, ускользающее между пальцами, как дым… Уловить это уже невозможно, но я все пытаюсь почувствовать то, что чувствовала раньше.

‒ А знаешь, ‒ улыбнулась Кэт, ‒ я уже знаю, что подарю, когда тебе дадут повышение.

‒ Что же? ‒ заинтригованно спросила я.

‒ Это будет сюрприз. Тебе понравится.

‒Ты же знаешь, я не люблю сюрпризы, ‒ отрезала я раздраженно.

‒ Да, но ты точно будешь в восторге, ‒ убедительно покачала головой Кэт.

Подозрительно смотрю на нее.

‒ Ну, все, расслабься! ‒ она толкнула меня в плечо, рассмеявшись.

Что она задумала? Внутри все сжалось от страха неизвестности. Не люблю сюрпризы.

Мы подошли к входу кинотеатра, взяли билеты и два стаканчика колы. В зале оказалось очень много людей. До начала сеанса на передних рядах разговаривали и звонко смеялись дети. Погас свет. Наступила относительная тишина и все погрузились в атмосферу фильма.