Kitobni o'qish: «После Победы»

1.

Интересно, если вставить трубку кальяна в ноздрю и вдохнуть – выйдет ли дым из второй ноздри? – я никак не могла отделаться от этой мысли, пока сидела за столом в самом тёмном углу.

Сладкий запах табака раздражал, бил молоточком в висках. Кальян вызывал противоречивые чувства – мне не нравился запах, но дым был прекрасен. Смешиваясь с полумраком кафе, он скрывал лица, приглушал надоедливое щебетание Ольги – очередной пассии моего друга – Стаса.

Сегодня ему исполнилось девятнадцать. Ольга сидела у Стаса на коленях, держась одной рукой за его плечи, а второй размахивала во всех направлениях. Длинные пальцы невольно притягивали взгляд, а роскошные светлые волосы елозили по тарелкам, но этого уже никто не замечал. Окружающие стол ребята следили за плавными движениями девушки, потягивая кальян.  Я наблюдала за ними и думала, что Стас и Ольга подходят друг другу – красивые, эффектные, богатые и счастливые.  Они заражали позитивом и жадной ненасытностью жизни, впечатлений, страсти и адреналина.

Трубка кальяна кочевала из рук в руки, лица сливались в однообразную пелену улыбок, смеха и перешёптываний. Какофония доносящейся из общего зала музыки разбивалась на отдельные составляющие. Протяжно гудели басы, фортепиано вплеталось в мелодию минорной лентой. Дым скрадывал очертания лиц, переводил изображение в двухмерное пространство, давал воображению вступить в игру. Но главное – дым давал возможность не принимать участия в беседе. Руки сами собой вертели салфетку. Закручивали её в фигурку лошади. Уже пятую за вечер.

– Эй, Ель! Ееееель! Или сосна? Всегда путаю. – Компания разразилась хохотом, будешь? – Руслан, один из многочисленных друзей Стаса протянул трубку кальяна.

Оторвавшись от закручивания хвоста, я не сразу поняла, чего он от меня хочет. Заметив протянутую трубку, покачала головой. Потом представила его с трубкой кальяна в ноздре и титаническим усилием воли подавила смех.

Шутка про сосну тянулась за мной ещё со школы, и с каждым годом всё сильнее подогревала мой интерес к длительности своей жизни, а заодно интерес новых друзей Стаса к моему имени.

– Боишься?  – Трубка перешла к веснушчатой девушке. – Не бойся, здесь нет ничего дурманящего. – Руслан опять засмеялся.

Знал бы он, о чём я думаю. Скучно. Как же скучно.

Я тихонько попрощалась с именинником и вышла из кафе. Прощаться с остальными не было смысла – никто даже не заметил моего ухода. Это радовало и печалило одновременно.

Мартовский воздух прочистил мозги всего за пару минут. Пошёл снег – он падал, ложился на тротуары, козырьки и крыши. Хорошо. Успела на последний автобус – ещё лучше. Спустя час я уже шла от конечной остановки в сторону частного сектора.

В детстве каждый вечер дедушка с бабушкой брали меня с собой на прогулки. Они шли и тихо разговаривали, а я отбегала вперёд или хваталась за их руки. Во время прогулок моё детское воображение придумывало новые игры или адаптировало любимые сказки под окружающую действительность. Я мысленно сражалась с разбойниками, в роли которых выступали кусты или снежные заносы. Это было детство. Оно оставило мне тихое ощущение уюта маленьких городов.

Тонкий слой мокрого снега искрился в свете фонарей и оставлял на себе следы моих ног. Я шла сквозь тишину и думала – дотянут ли следы до утра. Трёхэтажные дома длинными боками сдавливали улицу. Светилась вывеска одинокого круглосуточного бара. За последними домами уже виднелся частный сектор. Мне было тепло и спокойно.

Погрузившись в мысли, я любовалась ночью, пока что-то твёрдое с запахом перегара не упёрлось в моё лицо. Я попятилась и натолкнулась спиной на ещё одного человека. Двое других стояли по бокам. Шапка слетела с головы, по телу пробежала дрожь. Секунды потянулись медленно. Пытаясь сохранять спокойствие, я оглянулась в поисках прохожих. Пусто. Уже поздно и в этой части города никого не было. Мысли закрутились бешеным водоворотом: что делать? Попросить пропустить? – Так ведь не пропустят.  Закричать? – А смысл?

– Оохх, хорошенькая! Пойдёшь с нами. – Просипел голос за спиной.

Слова подействовали, как катализатор. Я попыталась оттолкнуть мужчину, стоящего впереди, но он вцепился в мою куртку, поскользнулся и мы упали. За спиной послышались крики и возня. Мужчина, пытался встать, не отпуская моей куртки. Я пиналась. Затрещала ткань. Он сдавленно хрюкнул и откатился в сторону. Я села, попыталась встать, но увидела перед собой исполински высокого парня и, в тщетной попытке отползти шлёпнулась в снег спиной. Руки соскользнули, я больно ударилась локтём. Увидела, что парень стоит и смотрит на меня и замерла. Невольно я почувствовала себя кроликом перед удавом.

Снежинки, кружась в свете далёкого фонаря, опускались на ресницы, оседали на волосах. Зад уже начал примерзать к мокрому асфальту. Я с трудом оторвала взгляд от парня, стоящего передо мной, огляделась и, наконец, заметила, что четверо мужчин лежали в снежном месиве, постанывали и матерились.

– Держи шапку, дурында! – Мне в голову прилетел мокрый комок.  – Ну? Чего расселась? – Парень грубо взял меня за руку повыше локтя и поставил на ноги.

– Сспасибо. – Мой голос задрожал.

– Что ты там лопочешь? – Зло гаркнул парень сверху. – Нашла кого благодарить.  – Он посмотрел на мужчин с омерзением.

– Ты почему ночью одна шарахаешься? – сказал парень со злостью.  – Пошли, тормоз, тут холодно. – Он отпустил мою руку. – Провожу.

– Ттуда  мне. – Я кое-как кивнула в сторону частного сектора.

В ответ парень бросил на меня полный презрения взгляд.

Волшебство ночи потерялось безвозвратно. Сердце бухало в груди, но дрожь в коленях потихоньку проходила. Только сейчас оформилась мысль, вызывающая панику – парень уложил четверых и у него даже дыхание не сбилось! Как такое возможно? И зачем он пошёл меня провожать? Снова накатил, отступивший было, страх.

Я подняла глаза на своего спасителя, увидела, что он ушёл на несколько метров вперёд. Пришлось догонять.

Парень продолжал идти с бешеной скоростью. Лёгкие обжигал холодный воздух – мне приходилось практически бежать.

– Ну и откуда ты идёшь в такое время? – Грубый голос заставил меня вздрогнуть.

– Со дня рождения друга.  – И почему я оправдываюсь перед незнакомым человеком?

– И что он такси вызвать не мог?  – Парень не смотрел на меня – Почему тебя никто не встречает?

– Это допрос?! – Я налетела на остановившегося парня.

Несколько секунд его холодный взгляд сверлил дыру в моём черепе.

– Я одна живу. Встретить некому. Всё? – Ответ утонул в тишине.

– Всё.  – Мы остановились на перекрёстке. – Куда?

Я повернула налево. Мы прошли мимо двух домов и остановились перед деревянной калиткой. Одноэтажный домик в темноте выглядел унылым.

– Пришли. – Я посмотрела на парня и открыла калитку.

Он скептически осмотрел дом, пожал плечами и прошёл на придомовой участок вслед за мной.

Возле дверей дома я снова остановилась. Мой спутник прислонился к косяку и стал наблюдать за тем, как я медленно достаю ключи и наощупь вставляю в замок. Мне стало неловко – парень спас меня, а я не хотела впускать его в дом. Бесцеремонность спасителя меня пугала.

– Буду благодарен, если ты нальёшь что-нибудь горячее. – Он вошёл в дом, скинул уличную одежду и уселся за стол.

Я замерла на пороге. Вряд ли он хуже тех четверых, но от него я точно не отобьюсь – невольно подумала я и с тяжёлым сердцем набрала воды в чайник. Чувство опасности вопило во мне о том, что надо бежать. Куда? Деваться уже некуда. Проскользнула мысль облить гостя кипятком, но тут же улетучилась.

 «Маленький свет» – лампа над раковиной, осветил комнату. Чайник вскипел быстро. Я нарезала вчерашний пирог и налила чай. Год назад я, наконец, собралась с духом и разобрала бабушкины вещи. Среди них нашлась толстая тетрадка с пожелтевшими листами и десятками рецептов пирогов. С тех пор я пеку пироги каждую неделю. Это напоминает о бабушке, о беззаботной жизни и тепле семейного очага. В то время меня дома ждали.

Незнакомец сидел за столом напротив окна. Кухонный гарнитур темнел сбоку от него, а, с другой стороны, терялась в полумраке комната. После смерти бабушки я выбросила большинство вещей. В этой комнате остался диван, комод и телевизор, стоящий на нём. Два окна расположились напротив друг друга – одно над диваном, другое рядом с телевизором. На полу стояли горшки с большими цветами – гордость бабушки. Огромные листья монстеры отбрасывали жуткие тени на стену.

– Откуда у тебя браслет? – Спросил парень, когда я поставила перед ним кружку.

Я уселась напротив него и отпила чай.

– Неожиданный вопрос.

– И всё-таки?

– Родители подарили. – Я пожала плечами и начала разглядывать незнакомца.

У него было слегка вытянутое лицо. Подбородок прихватился щетиной, но на нём явно проглядывалась тонкая чёрточка шрама. В полумраке было непонятно, какого цвета глаза. Волосы стали для меня неожиданностью – длинные, чуть ниже линии плеч, и серые, как небо на рассвете. Я подумала, что если одеть его в рыцарские латы, то можно будет снимать в средневековой мелодраме без грима. Или боевике.

– Интересный браслет. Это же рысь, если я не ошибаюсь?  – Гость смотрел на меня с непонятным выражением лица. Если бы он сейчас вскочил и закричал «Бинго!» – я бы не удивилась.

– Не ошибаешься, странно только, что ты смог его рассмотреть в полумраке. – Комнату заполнило наэлектризованное молчание.

Браслет был со мной всегда. Бабушка рассказывала, когда меня нашли – он был намотан в два ряда на руке. В детском доме его снять не смогли. Сказали, что замок заело. Потом, когда браслет стал перетягивать руку, мама без усилий сняла его и надела обычным способом. Они с бабушкой потом удивлялись, что браслет не скатывался с руки. Выглядел он как тонкая золотая цепочка с круглым медальоном. На медальоне оттиск головы рыси и трёх цветков.

– Называй меня Влад. – Парень улыбнулся и протянул мне руку. – У меня зрение хорошее. – Добавил он.

– Ель.  – Я ответила на рукопожатие.

– Что?

– Меня зовут Ель.

Тишина заполнила комнату, как вода подземелье. Я смотрела на Влада в ожидании шутки про имя. Страх ушёл, на его месте остались любопытство и усталость. После смены в магазине, я сразу поехала на день рождения Стаса, потом случилась потасовка возле бара. Усталость укрыла тяжёлым одеялом. Но что же делать с гостем? Выгнать человека в два часа ночи на улицу мне не позволила совесть. А оставлять его на ночь в доме было страшно. Гость молча доел пирог и продолжил рассматривать меня. Сложилось впечатление, что он что-то искал в моём лице. В самом обычном лице, которое только можно придумать. Чуть широковатые скулы, ровный нос, брови прямые, а глаза тёмно-синие, но в полумраке этого он разглядеть не мог.

– Ты можешь переночевать здесь – Наконец, я решилась произнести вслух единственную мысль, которая не вызывала мук совести.

– Ты такая смелая? – Влад, посмеиваясь, откинулся на спинку стула.

– Нет. – Я тоже улыбнулась. – Если бы ты хотел что-то сделать, то уже сделал бы. А воровать у меня нечего.

После этих слов я встала и начала убирать со стола.

– Считай это проявлением благодарности. – Добавила я, не оборачиваясь.

– Хорошо. – Ответил он, выдержав паузу.

Если бы я была зверем, то сейчас у меня бы встала дыбом шерсть на загривке. Его улыбка не вязалась с холодным и оценивающим взглядом. Чувство опасности снова взвыло и заметалось во мне, а сердце громыхало всё время пока я, молча мыла посуду и стелила ему на диване.

– Ванна и туалет там. – Я махнула рукой на дверь в пристрой.

Спальня отделялась от основной комнаты тонкой перегородкой. Раньше вместо неё была обычная штора. Когда я пошла в школу дед с папой сделали пристрой с удобствами и поставили перегородку. Я зашла в спальню и задумалась. В отличие от ванной – здесь нет замка на двери. Зато есть тумбочка. С пыхтением я подвинула её вплотную к двери, повалилась на кровать и скрутила влажные после душа волосы в гульку.

По крайней мере, я услышу, если он захочет войти – успокоила я себя и уснула.

Кошмар, который преследовал меня с раннего детства, снова вернулся сегодняшней ночью. Во сне я сидела в комнате с графитно-серыми стенами. Передо мной лежала огромная книга с объёмными картинками. За окнами кто-то кричал. Неподалёку разбилось стекло. Няня стояла возле окна и теребила подол платья. Дверь распахнулась и вбежала мама. Моя настоящая мама. Я не помнила её лица – это мучило меня больше всего. Она надела на мою руку красивый браслет, обняла и что-то заговорила. Я так и не смогла разобрать ни слова.  Только стояла и смотрела, как по её щекам бежали слёзы. Потом мамины глаза стали стеклянными, мир исчез и пространство затянулось дымкой. Тёплый ветер обдувал меня со всех сторон, а тьма расступалась от света приближающихся огней.

Проснулась я поздним утром. От вчерашних переживаний не осталось и следа. О тревогах напоминала только тумбочка, косо стоящая посередине комнаты. Ночью мне приспичило в туалет. Сначала я споткнулась об тумбочку, потом соображала, что она делает перед дверью. А потом долго чертыхалась в попытках её отодвинуть. Идя обратно, я не стала её задвигать. Из соседней комнаты при этом отчётливо слышался приглушённый смех.

Утром Влад уже не казался мне страшным. Когда я надела наушники и начала готовить омлет, мой гость ещё спал. Луи Армстронг быстро растопил мои тревоги, а привычные действия ввели в состояние безмятежности. Про гостя я забыла уже через несколько минут, а когда повернулась к столу и увидела сидящего за ним Влада, то заорала и подпрыгнула.

– И тебя с добрым утром, дорогая. – Еле выговорил парень, давясь спазмами смеха.

Я тоже засмеялась, и это стало переломным моментом. Страх отступил окончательно.

– Кушать будешь? – Спросила я сквозь слёзы.

– Конечно. После такого приёма мне неделю надо стресс заедать. – Ответил Влад.

– Но-но! Не такая уж я и страшная. – Я скорчила рожицу и достала из духовки сковородку. – Как спалось?

– Неплохо, если не считать передвигания мебели в соседней комнате. – Парень ответил с невозмутимым лицом.

К лицу прилила кровь. По спине пробежали мурашки.

– Ты давно живёшь одна? – Спросил Влад, и попробовал омлет.

– Два года. – Я тоже занялась едой. Здоровый завтрак – залог хорошего дня – так говорила мама. Наступила тишина.

– Вкусно. – Парень поставил свою тарелку в раковину и налил нам чай.

– Где твои родители?

– Погибли много лет назад. – Я убрала свою тарелку.

– Прости.

– Ничего. Я их почти не помню. Меня с восьми лет воспитывали бабушка с дедушкой. Но их тоже уже нет в живых. – Я достала из холодильника остатки пирога и поставила в микроволновку.

– Давно? – Влад наблюдал за мной.

– Дед умер пять лет назад, бабушка два года. – Я посмотрела на него, невольно задержалась на глазах, отметив про себя, что никогда не видела такого красивого оттенка серого.

Влад выглядел спокойным. Кружка утонула в его ладонях, а ноги высовывались с другой стороны стола. Когда я достала пирог, поставила его перед ним на стол и села, он убрал ноги и снова спросил:

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать. А тебе?

Он задумался на секунду и ответил – Тридцать.

– Ты выглядишь моложе. – Я улыбнулась. Тебя не потеряют домашние?

– Я один живу.

– Не скучно? – Мне хотелось продолжить разговор.

– Нет. А тебе?

– Нет. – Я даже засмеялась от такого нелепого предположения. – Меня всё устраивает.

Влад откинулся на спинку стула.

С улицы послышался звук мотора. Через минуту заскрипела калитка, а вслед за ней хлопнула дверь. Стас ввалился в дом и стал, не глядя в комнату стягивать куртку. Ботинки он снял и запнул под тумбочку. Однажды мой дедушка, отчаявшись приучить Стаса ставить обувь аккуратно, спрятал его ботинки. С тех пор Стас запихивает их под тумбу.

– Привет! Ты обещала мне учебник. – Протянул он и застыл.

Я махнула ему рукой и не удержалась от смешка. Давно не видела Стаса растерянным. Мой друг детства смотрел на Влада и его уши и щёки медленно краснели. Гость продолжил расслабленно сидеть на стуле. Взгляд Стаса прочесал комнату и остановился на расправленном диване.

– Кто это? – Спросил он и посмотрел на меня со злостью.

– Влад. – Ответила я со всем спокойствием, на которое была способна.

– И давно этот Влад ночует у тебя? – Спросил Стас со смесью иронии, сарказма и угрозы в голосе.

– Не очень. – Из глубины живота начало подниматься раздражение.

– Откуда ты взялся? – Спросил Стас у Влада.

– Из лона матери. – Ответил Влад. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

Стас замер с открытым ртом, а я воспользовалась заминкой и, приложив усилие, чтобы не расплескать своё раздражение, вклинилась в разговор.

– Чай будешь?

– Что? Чай? Нет, меня ждут. – Мой старый друг вернулся к гостю.

– Ты издеваешься? – Это он Владу. – Какого хрена ты к ней прицепился?

– Стас, хватит! – Не выдержала я.

– Технически, я к ней не цеплялся. – Ответил Влад. – Ты всегда с таким опозданием начинаешь беспокоиться?

– Что? – Вспыльчивый Стас подскочил к Владу, но замер перед столом. Мой гость остался сидеть.

– Ты почему ей такси не вызвал, заботливый? – Влад ничего не делал, но у меня по загривку пробежала волна мурашек. От него веяло опасностью, как от хищника.

– Хорош ругаться! – Я встала между ними, оттолкнула Стаса от стола – Стас, вчера Влад мне помог добраться до дома. И остался здесь ночевать. Всё? Успокойся, я большая девочка.

– Ты? – Стас побагровел. – В смысле помог добраться? На чём?

– На ногах, Стас. Были неприятности, он мне помог.

– Какие?

– Пьяные – Влад встал. – Четыре пьяные неприятности.

– Ель? – Стас побледнел.

– Всё в порядке. И хватит цепляться друг к другу! – Теперь начала краснеть я.

Влад хмыкнул и уселся обратно, а Стас продолжил стоять. Я решила не испытывать судьбу и ушла в спальню за книгой. Устроили цирковое шоу! – мысленно негодовала я. Когда я вышла к ним с книгой в руках – мальчики молча сидели за столом и разглядывали друг друга с хмурыми лицами.

– Держи учебник. – Я положила книгу на стол и уселась на столешницу кухонного гарнитура.

– Спасибо. Я пойду, Ель. Меня ждут. – Стас ещё раз угрожающе посмотрел на Влада и натянул куртку.

– Давай. Увидимся. – Я пошла провожать его. Он обулся, обнял меня и вышел.

Я вернулась к гостю. Несколько минут мы молча смотрели в окно, на удаляющуюся машину.

– Злишься? – Вопрос Влада застал меня врасплох.

– Да. – Я ответила не задумываясь. – Он хороший друг.

– Не спорю. – Влад потянулся и встал. – Тебе в город надо?

– Надо бы. Пойдём?

Через пятнадцать минут мы уже хлюпали по снежной каше в сторону города. Ночные следы, разумеется, растаяли.

– И часто шутят над твоим именем? – Влад шёл размашистым шагом. Мне приходилось практически бежать за ним.

– Почти постоянно. Но не все. – Я перевела дыхание. – Я привыкла уже.

– Оно и видно. Кто тебе так с именем подсобил?

– Не знаю. Не спрашивала. – Мы вышли на очищенный тротуар, и идти сразу стало легче. – Тебе куда?

– Прямо. – Влад остановился. – Увидимся, принцесса. – Влад посмотрел на меня так, будто ждал особой реакции на его слова.

– Я не принцесса. – Нахмурилась я. – Пока, Влад.

– Пока.

Он ушёл, а я ещё несколько минут смотрела в его спину. Слишком странный, чтобы понравиться и слишком загадочный, чтобы оставить меня равнодушной – наконец, оформила я своё ощущение от нового знакомства.

2.

Влажный мартовский ветер пробирал до костей. Ему было абсолютно всё равно во что одеты люди – он проникал сквозь одежду, выбивал остатки тепла. Застигнутые непогодой, люди входили в магазин с видом промёрзших щенят, которых занесли в дом.

Не смотря на обилие посетителей, работа не шла. Большинство людей зашли сюда погреться.

Я смотрела в окно и думала о весне. Хотелось тепла, первых ручейков, солнца, которое греет, как материнская ладонь. Хотелось, попробовать сладкий весенний воздух и уловить первые листочки. Просыпаться по утрам под пение птиц. Передо мной на прилавок плюхнулась книга. Я вздрогнула.

– Ель, мне долго ждать? – Влад похлопал по Трём мушкетёрам и улыбнулся. – Между прочим, у тебя скоро рабочий день закончится.

Несколько пар любопытных глаз тут же направились на нас.

– Тебя потянуло на приключения? – Скомканные купюры пришлось разворачивать и разглаживать.

– Ну да. Меня всю жизнь тянет на приключения. – Он неохотно подвинулся, пропуская следующего покупателя.  – Но я им не поддаюсь!

– Свежо предание… И что ты, вообще, забыл в этом городе? – Я протянула ему книгу.

– А с чего ты взяла, что я не местный? – Влад принял её и начал засовывать во внутренний карман.

– Не знаю. – Я задумалась. А правда – почему я так подумала?

– Эй, я ещё тут. – Влад помахал ладонью перед моим носом.

– Да, да. Так ты местный?

– Нет. – Издевательски улыбнулся он.

– Ну и зачем тогда голову морочишь? – Я нахмурилась. – А откуда ты?

– От верблюда. – Ответил Влад и прошёл к скамейке для посетителей.

Двое мужчин, которые в тот момент листали подарочный альбом с репродукциями Моне, попятились от него, а когда увидели, что Влад сел – захлопнули альбом, поставили его на место и быстро вышли.

Мои любопытные коллеги попытались вывести меня на откровенность, но их подмигивания им в этом не помогли. Спустя полчаса я попрощалась и, предчувствуя завтрашний допрос, ушла вместе с Владом.

Мы вышли на стеклянную от мороза улицу. Оплывшие во время оттепели сугробы, покрылись глазурью. В свете фонарей это выглядело как свет, который разливался по снегу жидким металлом. Я разглядывала пейзаж и думала о Владе. Восстанавливала в памяти минуту за минутой нашего знакомства и последующих дней. Мысль о том, что Влад не местный появилась почти сразу же. Но откуда и почему – так и не смогла определить. У него не было акцента. Внешность хоть и запоминающаяся, но не выдавала в нём иностранца. Но было в нём что-то неуловимое – всё время ускользающее.

– Ты давно живёшь здесь? – Решилась спросить я, не надеясь на ответ.

– Относительно.

– Относительно чего и в какую сторону?

– Относительно тебя – не много. Относительно тех, кто прибыл на прошлой неделе – много. – Ответил Влад и замолчал.

Уголки его губ напряжённо поджались, но лицо оставалось спокойным. Стало понятно, что его что-то встревожило и разозлило.

– Что с тобой?

Влад посмотрел на меня с укором и промолчал.

В груди кольнуло, мозг зацепился за что-то.

– Те люди. Двое мужчин, которые альбом Моне листали. Мне показалось, что они тебя узнали и испугались. Ты из-за них злишься?

– Нет. У тебя паранойя, деточка. – Ответил Влад раздражённым голосом.

Дальше шли молча. Влад злился, я едва успевала за ним. Может быть, я притягивала за уши, но интуиция подсказывала мне, что догадалась я правильно и злость моего спутника связана с теми людьми. Мне было любопытно, но я уже знала, что задавать вопросы бесполезно. Ни сейчас, ни вообще. Влад никогда не отвечал на расспросы о себе и своём прошлом.

Через час, продрогнув до самых костей, мы подошли к моему дому. За эти несколько недель после знакомства совместные посиделки стали нашим привычным времяпровождением. Давно, со времён средней школы, у меня не было постоянно присутствующих гостей. Сердце согрелось дружбой. Целыми вечерами, а бывало и днями мы играли в настольные игры, строили карточные домики, смотрели фильмы, читали и обсуждали книги. Удивительно комфортное общение расслабляло. Но всё чаще я чувствовала, как внутри поднимается безобразным месивом страх. Всем своим нутром я ощущала, что что-то происходило, приближалось неумолимой лавиной. Опасное и непонятное. И ещё мне казалось, что Влад и был причиной моего страха.

           Спустя неделю весеннее солнце, наконец-то потеплело. Тающий снег хлюпал под ногами, весело бежали тонкие ручейки по аллеям единственного в нашем маленьком городе парка. Угрюмый, непривычно собранный Стас, молча плёлся рядом со мной, время от времени пиная булыжники оплавленного снега.

– Знаешь, Ель, мне не нравится Влад. – Стас выпалил эту фразу и замолчал.

Это были его первые слова за неполный час прогулки. Непривычная молчаливость наводила меня на мысли о скором конце света, или конце этого мира. Зависит от восприятия.

– Я знаю, Стас. Я знаю. Но чего ты хочешь от меня?

Внутри, зашевелилась тоска. Как будто большой и почему-то чешуйчатый кот раздражённо выгибал спину, царапал стены моей души. Мы никогда не ссорились, даже в самых неоднозначных школьных приключениях выступали единым фронтом, прикрывали друг другу спины не только физически, но и словесно.

Некоторое время Стас шёл молча, потом начал говорить тихим, но уверенным голосом, постепенно наращивая громкость.

– Я выяснял про него, Ель. Он приехал полгода назад, снимает квартиру у старушки на другом конце города. Нигде не работает, но при этом не считает деньги. Я попросил отца пробить его документы, но не удалось. Паспорт настоящий, но он как будто нигде никогда не жил, не учился и не работал. Нет никаких сведений о его родных. Он будто просто из ничего появился здесь вместе со своим паспортом.

После обоюдного молчания он добавил:

– А ещё я пытался следить за ним. Но он всегда исчезал. Понимаешь? Я будто всегда забывал о том, что следил за ним, и уходил по другим делам. Как-то странно это всё. Если бы я верил в мистику, то подумал бы, что он какой-нибудь Гарри Поттер с каким-нибудь таинственным заданием в нашем захолустье. Не доверяй ему. Я прошу тебя.

Чешуйчатый кот внутри недовольно метался. Я ведь действительно ничего не знала о Владе. Даже фамилии. А, если подумать, то он никогда не говорил, что его зовут Влад. Он просто просил называть его так. И у меня не было поводов доверять ему. Это всё действительно очень подозрительно, но… Но мне почему-то очень хотелось верить Владу. Только сейчас, разговаривая со Стасом, я в полной мере осознала, что действительно хочу доверять Владу. Что он, как будто, стал мне дорог. Осознав это, я испугалась. Я влюбилась? Как я могла влюбиться в непонятно кого? Этого не должно было случиться. Но больше всего меня тревожило то, что я совершенно не понимала, зачем Владу проводить со мной столько времени. Почему именно со мной?

– Ель… – От неожиданности сердце подпрыгнуло в моей груди. Задумавшись, я совершенно забыла о том, что не одна.

– Ель, переедь ко мне на время? – Стас остановился, пнул ледяной булыжник в близлежащий сугроб и посмотрел на меня, вопросительно подняв брови.  – Постой, Ель, не отказывайся. Я знаю, что тебе скучно с моими друзьями, да и со мной тоже, но так ты сможешь начать новую жизнь. Что тебе здесь делать? Мы с отцом поможем тебе с продажей дома, если хочешь. Да и Ольга не против. Она не рада, конечно, но и не против. Переезжай, а?

От удивления я задохнулась и не заметила очередной ледяной булыжник под ногами. Споткнулась, чуть не упала, выпрямилась и уставилась на Стаса. Слова застряли в глотке.

– Что мне там делать, Стас? За мою халупу в городе можно купить разве что убитую комнату в коммуналке. Даже на минимальную квартиру я не смогу заработать. Да и в целом – что мне у тебя делать?

– Подумай об этом. Просто подумай. – Стас нахмурился и посмотрел в небо.

Я проследила за его взглядом. Стая ворон кружилась в небе, нависала тяжёлой мглой, наводила тоску карканьем.

– Давай так, Стас – Если у меня появятся подозрения, что Влад хочет навредить мне, я перееду к тебе. Но пока что я не вижу в нём ничего плохого.

– А подозрительного?

– Ну да, он подозрительный. Но ничего плохого пока не сделал.

– Когда сделает – будет поздно. – Недовольно проворчал мой собеседник.

– Спасибо, Стас. Ты замечательный друг.

Я посмотрела в глаза своему старому другу. Он неловко обнял меня за плечи.

– Я волнуюсь за тебя, Елёнок.

В глазах защипало. Елёнком меня называли родители и дедушка с бабушкой. Давно пережитая тоска снова всколыхнулась в сердце, но тут же утихла – сменилась светлой грустью.

           Спустя два часа после расставания со Стасом, я металась по дому, перекладывая вещи с места на место. Несколько раз садилась читать разные книги, но так и не смогла вникнуть ни в одну из них. Страх и тревога метались во мне так же, как я по дому. В конце концов, я решила, что надо не ломать голову, а расспросить Влада о его прошлом. Ну не мог же он, в конце концов, действительно, возникнуть здесь из ниоткуда. Это абсурд, бред сумасшедшего. И всё-таки неизвестность не давала мне покоя. Почему так рвётся что-то внутри? Зачем Стас просит меня переехать? – Спрашивала я себя снова и снова.

– Стас просит тебя переехать? – Голос Влада прозвучал от двери и застал меня врасплох.

Старая хрустальная ваза выскользнула из рук и разбилась, разлетевшись миллионом осколков по комнате.

– И ты согласилась?

– Нет… Не знаю. Что мне там делать? – Я потрясла головой, в попытке идентифицировать свои чувства.

– Я разве говорила об этом вслух? – Спросила я, осознав, что либо он умеет читать мысли, либо я не заметила, что говорю сама с собой вслух.

Взгляд Влада лезвием скользнул по мне, содрал кожу по миллиметру. Я уже и забыла, что он может так холодно смотреть.

– Разумеется, ты сказала об этом вслух.

 Слёзы подступили к горлу, голос прозвучал глухо. Я начала оправдываться, потом одёрнула себя, но вновь продолжила. Сидя на полу, среди осколков старой вазы я говорила и говорила.

– Мы со Стасом подружились ещё в начальной школе. Я помогала ему с домашкой, а он не давал другим ребятам дразнить меня. У него родители очень много работали, и он часто оставался до самого вечера у меня в гостях. Потом его мама уволилась, и мы стали проводить меньше времени вместе. Сейчас, спустя год после школы мы стали общаться ещё реже, но всё же остались друг для друга близкими друзьями. Стас год готовился к поступлению в Москве, а я нашла работу. Его родители взяли надо мной опекунство, когда бабушка умерла. Благодаря им я не попала в детский дом снова.

Осколки блестели в лучах заходящего солнца. Я сидела на полу без сил, запустив в волосы холодные пальцы. Что же делать дальше?

Руки Влада притянули мою голову к его плечу, вытирали солёные слёзы с моих щёк, обнимали крепко-крепко. Он долго молчал. Как хорошо, что он молчал. Как хорошо, что он умел молчать тогда, когда не было нужды в разговорах.

– Расскажи мне о своей семье. – Спросил Влад.

Я удивилась. Влад никогда не спрашивал меня о родителях после первого дня знакомства.

Тишина сдавила нас со всех сторон, сердце стучало, как гонг – медленно и глухо. Я заговорила и окончательно успокоилась. Внезапно поняла, что не перееду к Стасу.

– Меня удочерили в три. Это было зимой. В ту зиму было много-много снега, а мороз раскрашивал окна блестящими узорами. Это сейчас окна пластиковые, тогда были деревянные, двойные. Иногда они промерзали полностью и можно было втапливать монетки. Я помню, как сугробы полностью закрывали забор, и я удивлялась – думала, что его нет. У меня перехватывало дыхание от того, что весь этот двор мой, и я могу лепить сколько угодно снеговиков и копать пещеры. Ты знаешь, это так странно, но ту первую зиму я помню хорошо, а родителей нет. Их лица сливаются. Когда я рассматриваю их фотографии, то всегда чувствую, будто это не они. Не знаю, как объяснить. – Я помолчала, потом продолжила.