Kitobni o'qish: «Легендарное дело», sahifa 6

Возмущение достигло крайней точки, и он поспешил на улицу, где спрятался от палящих лучей в жидком теньке кустарника. Солнце жарило во всю силу, улицы почти опустели. Гости города сейчас проводили время либо на пляже, либо в номере. Оперативник же стоял в ступоре. Что за несчастливый день! Будто черная кошка дорогу перебежала. От жары и неудач внутри все бурлило.

Опечаленный Гуров зашел в ближайший магазинчик, где с удовольствием охладился под потоком из кондиционера. Ледяной лимонад вкупе с прохладным воздухом освежили голову и привели мысли в порядок.

Опытный опер так просто не откажется от своей затеи. Придется нарушить закон, раз в этом городе он не на стороне сыщика и волшебное удостоверение полковника не работает.

Он прошелся вдоль здания в поисках открытого окна музейной сотрудницы. Его легко было найти, так как окна служебных помещений отличались маленькими размерами и толстым слоем пыли. Еще несколько окон были открыты, но нужное он опознал по зеленым жалюзи. Пригнувшись, он прокрался, чтобы его нельзя было заметить изнутри, и замер под карнизом, вслушиваясь в негромкие звуки стучания по клавиатуре. Минуты тянулись медленно, ноги начали ныть от напряжения, когда раздался высокий девичий голос:

– Анна Афанасьевна, мы вас ждем, все готово!

– Ох, Настюша, в такую жару чаю совсем не хочется…

– Тогда просто с нами посидите, съешьте кусочек тортика, поболтайте. Я все-таки на полтора года ухожу в декрет! С малышом уже так не посидим!

– И то правда. Я уже и забыла, как трудно с детками. Конечно, идем, – согласилась сотрудница.

Зашумел отодвигаемый стул, послышались шаги крупного тела и щелчок замка. Лев отсчитал три минуты – вдруг хозяйка кабинета вернется, чтобы забрать забытую вещь. Потом сыщик подтянулся на руках, перекинул ноги, а потом и все тело через подоконник и оказался внутри кабинета. Это действие заняло у него буквально пару минут.

В узком кабинете каждая полка стеллажа была пронумерована и подписана, поэтому в коробке с надписью «АНЯ» он легко нашел пухлый конверт, подписанный крупными буквами «ВАЛЕНТИНА», сунул его за пазуху и вернулся на улицу тем же путем – прыжком через подоконник.

Оказавшись на улице, он мысленно пообещал, что после вскрытия всех тайн обязательно вернет корреспонденцию и принесет извинения за противозаконный поступок. Но сейчас поступить по-другому он не мог, слишком многое зависело от этих писем – и благополучное будущее семьи Жуковых, и справедливое расследование смерти Галины и Клары, и его репутация опера. С пачкой писем за пазухой Гуров спокойно прошагал по улице, забежал в киоск с газетами, купил яркий пакет и сложил туда свой драгоценный груз.

Оставался последний пункт в его длинном списке – встреча с сотрудником страховой, к которому у оперативника так и осталась масса вопросов. Но задавать их теперь он будет не в формальной обстановке офиса, чтобы не столкнуться опять с формальным отказом.

Лев понял, что за столько лет он так привык к власти, которую дает звание, что сейчас придется продумывать хитроумные ходы. Перед следующим визитом он побродил по большому супермаркету с одеждой, оплатил выбранное и тут же переоделся в новую одежду. Свой прежний наряд – рубашку и брюки – сыщик сложил в увесистый пакет и набил его до приличного объема пустыми пакетами, которые собрал рядом с мусорным ведром на остановке, выбирая такие, которые отличались неприятным запахом. В ближайшем почтовом отделении опер-отпускник утянул квитанцию, подписал уведомление на одном из бланков, которые лежали стопкой на столе, и даже умудрился присвоить фирменный скотч, пока работница была увлечена перепиской в телефоне. «Сегодня в городе будет побит рекорд по количеству странных краж», – мысленно усмехнулся Лев. Он обмотал пакет скотчем с маркировкой «Почта России», исписал квитанцию и вошел в здание страховой компании.

На унылом ресепшене сидела девица и со скучающим видом, как и работница почты, не торопилась оторвать взгляд от телефона, тем более при виде курьера в пестрой бейсболке, просторной футболке и легкомысленных шортах. Тот сунул огромный, отвратительно пахнущий пакет ей практически под нос:

– Пакет Савельеву, забирайте.

– Его нет, он на больничном. – Девушка даже не повернула головы.

– Ну, мне-то че, распишитесь за него! – Наглый «доставщик» так и пихал ей грязный вонючий пакет. – Трубку он не берет, адрес домашний указал, а квартиру забыл. Я на работу ему принес, пускай забирает.

– Как вы достали! – скривилась девушка и уткнулась в монитор. – Улица Зеленая, дом пять, квартира сто двенадцать. Тащи свой пакет к нему домой, нет его на работе. Он деловой, ходит в офис, когда хочет, все по клиентам мотается. Вот и ты к нему мотай. Где вас только таких настырных берут…

– Блин, да от посылки рыбой воняет, опять ее по жаре тащить?! – заныл напоследок Гуров, и секретарша махнула на него пилочкой для ногтей, чтобы назойливый «курьер» как можно быстрее испарился с неприятной ношей.

Адрес страховщика теперь есть, можно наведаться к нему для приватной беседы. С пакетом Гуров медленно обошел вокруг здание компании, прикидывая, можно ли туда забраться ночью, если не удастся разговорить упрямого менеджера.

Фальшивая посылка полетела в ближайшую мусорку, после чего сыщик вытер руки влажными салфетками и запрыгнул в автобус, чтобы вернуться в гостиницу. До возвращения жены ему необходимо привести себя в нормальный вид, просмотреть письма Тины и сделать пару важных звонков.

В гостинице творилось столпотворение, гости с чемоданами и орущими детьми торопливо покидали свои номера. Семейная пара ругалась с Максимом на крыльце коттеджа.

– Да какие могут быть извинения! – визжала полная блондинка. – К нам в номер залезли воры! Воры!!!

– Но вы же говорите, ничего не пропало, – слабо возражал хозяин гостиницы, пока женщина все повышала и повышала голос.

– Еще бы они украли что-нибудь! В этом жутком беспорядке я, может, еще и не нашла, что они украли! Мы не можем здесь оставаться, это небезопасно! Возвращайте деньги!

Максим покорно вытащил портмоне и принялся отсчитывать купюры. Остальные жильцы удалялись с сумками и чемоданами, искоса наблюдая за неприятной сценой. Довольная парочка с деньгами выскочила из калитки. Блондинка напоследок заговорщически выдохнула Гурову прямо в лицо:

– Бегите отсюда, у них в гостинице орудует вор! Все номера вскрыты! Здесь невозможно находиться!

Лев приветливо ей кивнул и подошел к печальному Максиму, который присел на ступеньки коттеджа.

– Как дела, Макс? Ты так быстро вернулся…

– Да ехать недалеко, за пару часов обернулся. – Мужчина сидел, ссутулившись, словно ему сломали хребет. Он с горечью пожаловался Льву: – Жена в ужасе, на дочь напали, в гостиницу кто-то залез и переворошил все номера, пока отдыхающие были на пляже, подругу Ленкину сумасшедшая старуха прирезала. Что за несчастья на нас сыпятся? Может, и правда прóклятое это наследство?.. Жильцы все сбежали. Да я их понимаю, тоже деньги бы забрал и дал деру после такого. Но как мне жить, чем семью кормить? Думал, уже хуже не будет после прокуратуры, а вот хуже стало… Хоть в петлю лезь…

Гурову стало искренне жаль этого взрослого мужчину, который чувствовал себя таким бессильным перед непонятными бедами, преследующими его семью. Он присел рядом.

– Я понимаю, ты сделал все, что мог. Я тоже постарался. Вот только никак от вашей семьи не отстанет преступник. Именно он источник ваших несчастий. Вы от него убегаете, а он вас дожимает. Так вечно продолжаться не может, не будешь же ты всю жизнь скрываться и жену с детьми прятать? Долги растут, тебе зарабатывать надо.

– И что ты предлагаешь?.. Может, морду ему набить? – оживился мужчина, который уже потерял надежду остановить вал несчастий, навалившийся на его семью.

– Кому? – вкрадчиво уточнил Лев.

– Ну, мужику этому из страховой, забыл имя. Это при нем началось все это… Анька в больницу попала, весь дом и номера в гостинице перерыты, постояльцы сбежали, прокуратура наследство не отдает.

– И Галину убили.

Максим содрогнулся:

– Ты тоже думаешь, что не случайно старуха Галку прирезала? Ленка тоже с утра завелась, что все связано. Я уж успокаивал ее, ведь это явно случайность. Ну, работала Галка медсестрой – и ее бабулька чокнутая прирезала, значит, так ей было суждено. Работала бы на «железке», может, поезд бы переехал. Валентина уже полгода как померла: ну, какая здесь связь может быть?

Лев промолчал о папке, которую передала ему директор, и о письмах. Чтобы действовать, он должен сначала понять, в какую сторону бежать. Необходимо изучить весь материал. Так что ему на руку, что Жуковы напуганы и укрылись в безопасном месте. Он ободряюще похлопал хозяина гостиницы по плечу:

– Дай мне немного времени, чтобы во всем разобраться. Первым делом нужно встретиться с сотрудником из страховой. Я считаю, что это он проникает в гостиницу, ищет что-то. Морду набить – это, конечно, хорошая идея, но боюсь, что его такой прием не остановит. Понимаешь, он же ищет что-то среди наследства Валентины и не может найти. Вещи из коробок он уже видел и ничего не забрал. – Лев Иванович похлопал по пачке писем, которая снова перекочевала к нему за пазуху: – Остался последний вариант – отдать ему переписку Тины. Я сегодня забрал ее из музея. Вдруг это она ему нужна.

– Зачем ему письма старухи? – удивился мужчина.

– Не знаю. Я прочитаю их сегодня и сфотографирую на телефон. Но вообще, предлагаю их отдать добровольно и понаблюдать.

– И как мы это устроим? Я и имени-то его не помню. Где его искать?

Гуров успокаивающе хлопнул его по плечу:

– Я все продумал. Сейчас объясню, что делать.

Он отправил Максима готовиться к операции, а сам принял душ и сделал снимки всех писем и конвертов. Внешне ничто не бросалось в глаза и не казалось странным. Обычные письма на имя Валентины. Единственное – на них не было марок. Почерк на всех листах одинаковый, в текст он пока не вчитывался. Завтра вернется корабль, на котором путешествуют Мария с профессором, и на пляже он спокойно все прочитает. Сегодня за оставшиеся вечер и ночь надо успеть провернуть массу дел.

В хозяйском коттедже он заранее взял чистый лист бумаги и крупными буквами вывел: «Сегодня в полночь у гостиницы, на веранде. Ты получишь, что хочешь». Это послание Гуров лично повез на улицу Зеленую.

По дороге Лев прочитал восторженные сообщения от жены о том, как прекрасно проходит поездка, что они видели дельфинов, а профессор Кальман очаровал ее рассказами об устройстве корабля. Завтра никаких расследований. Маша вернется к обеду, и оставшуюся половину дня он проведет с ней, забыв обо всех проблемах.

Возле небольшого пятиэтажного дома сыщик затаился и стал наблюдать. Гуров поначалу решил, что придет лично и побеседует с представителем страховой компании, но после неудачных попыток провести неофициальное расследование и череды равнодушных отказов решил действовать по-другому. Ему необходимо было, чтобы Анатолий задумался о сделке: письма покойницы вместо спокойной жизни семьи Жуковых. В конце концов, Лев лично осмотрел письма и не нашел в них ничего криминального, так что почему бы и не договориться. Но просто так прощаться с корреспонденцией ему не хотелось, оперативник никогда не играет вслепую. Лев Иванович придумал хитроумный план, чтобы выманить Анатолия и узнать, для чего ему переписка Песоцкой.

Возле дома страховщика оперативник занял наблюдательный пост за небольшим продуктовым киоском. Трое мальчишек бурно пересчитывали мелкие монеты, но на вожделенную большую бутылку газировки финансов не хватало. Лев предложил им за работу курьера добавить щедрую сотню. Мальчишки сложили на пальцах, сколько составляет предложенная сумма в бутылках газировки, и с энтузиазмом рванули на нужный этаж. По возвращении за подробный отчет они получили сто рублей и исчезли за стеклянной дверью магазинчика.

Гуров демонстративно засуетился по двору и замер в жидких кустиках у соседнего дома. Там сыщик принялся усердно водить глазами по фасаду дома, вычисляя окна и балкон Анатолия Савельева. Разумеется, весь спектакль с нанятыми «курьерами» и нелепой конспирацией он разыграл специально, чтобы мужчина, настороженно наблюдавший из-за тонкого кухонного тюля на третьем этаже, увидел в нем не опытного оперативника, а недотепу, решившего поживиться на загадочной истории. Полчаса в кустах в роли неумелого шпиона, и Гуров поехал обратно на автобусе в гостиницу.

По дороге он сделал звонок своему начальнику, генералу Орлову. Петр Николаевич обрадовался, поделился рабочими новостями, с легкой завистью расспросил об отдыхе на море, а потом серьезным тоном уточнил:

– Так ты мне про дельфинов позвонил рассказать, Лев Иванович?

– И про них тоже, но есть тут, помимо отдыха, и неприятные моменты. Так вышло, что меня попросили помочь с одним расследованием. – Гуров рассказал основные моменты произошедшего. – Начиналось все невинно, а сейчас уже дошло до смерти людей. У меня на руках есть кое-какая информация, я считаю, важная и нужная для расследования. Но работники в прокуратуре на контакт не идут совсем, советуют отдыхать и ездить на экскурсии. Я по-хорошему попытался пообщаться, но хотелось бы теперь через вас на более высоком уровне решить вопрос, приобщить информацию к уголовному делу.

– Странные какие, от раскрытия уголовного дела отказываются, – согласился генерал. – Так и быть, поговорю с нашими, что там за система у них на юге, завтра позвоню тебе с отчетом. Неугомонный ты, Лев Иванович, даже в отпуске…

– Пока жена в круизе, решил немного размяться, чтобы не терять форму, – отшутился полковник. Ему нелегко было сделать этот звонок, признающий, что он бессилен без официального статуса в отпуске. – Буду ждать вашего звонка, Петр Николаевич.

Возле входа в гостиницу его ждал перемазанный землей Максим Жуков. Гуров одобрительно осмотрел все, что тот приготовил для ночной операции, и предложил сделать перерыв. Хозяин гостиницы ловко организовал прохладные напитки, выплескивая все эмоции и мысли, что накопились у него внутри. Было понятно, что мужчина размышляет над тревожными событиями уже давно.

– Я вот понять не могу, почему и вы, и Лена думаете, что Тинкино наследство связано со смертью Галки?

– Давай уже на «ты», – предложил Лев.

Максим охотно закивал и поставил на стол запотевший графин со свежим домашним лимонадом. Солнце уже начало садиться, они ждали полуночи. Мужчина разлил напиток по стаканам и продолжил:

– Ну, я понимаю, что у мужика этого из страховой интерес свой к Тинкиным писулькам. Уж не знаю, чего там важного, может, карта сокровищ нарисована, которых у нее отродясь не водилось. Так сказал бы прямо, что так, мол, и так. Мне-то что от этого секрета, если я отгадки не знаю. Вот земля и домик для меня понятная вещь – гостиницу построили, будем бизнес вести. Секреты все эти, по мне, – так, детская забава, только время терять. И зачем ему потом Галку убивать? Тем более старуху же с ножом окровавленным нашли на железнодорожных путях. Старуху для чего он приплел? Слишком заумно, я считаю. И все непонятно, чего ради. Сам не знает, что ищет. Если бы знал, давно бы нашел в вещах, ведь правильно? Считай, коробки он все перерыл тогда на веранде, когда Аньку мою стукнул по голове. Ух, не прощу я ему этого! – Лицо Максима в одно мгновение залилось краской гнева, он стиснул свой стакан, вспомнив об ужасной сцене на веранде.

Лев Иванович не прерывал его, внимательно слушал, но не торопился рассказывать о папке от директрисы и ее предположениях. Даже если она права и Клара как-то связана со смертями стариков – какое отношение к ней имеет наследство Валентины Песоцкой, совершенно неясно. Если разобраться со страховой он чувствует себя обязанным, то расследование дел, творящихся в пансионате для престарелых, его точно не касается. Если бы не упрямство прокурорского работника, он уже утром избавился бы от директрисиной папки. Он и папку-то взял лишь в надежде разобраться таким образом с историей Валентины и помочь чете Жуковых.

За разговорами дело подошло к полуночи, и Лев предложил испытать сооружение, которое за время его отсутствия успел приготовить напарник. Веранда заканчивалась вместе с плоской площадкой холма, и дальше шел крутой спуск с рыхлой землей, плотно покрытый колючим ковром из множества растений. Спускаться по отвесной стене было очень трудно, можно легко полететь кубарем, если не ползти осторожно, нащупывая каждый шаг. Расчет у Гурова был прост: после передачи писем он должен оказаться внизу быстрее, чем Анатолий, и проследить, для чего страховщику письма старушки. А чтобы оказаться внизу быстрее страховщика, хозяин гостиницы соорудил чуть поодаль за углом веранды, так, чтобы не было заметно, незатейливое приспособление для спуска вниз – к дереву привязал крепкую веревку длиной до самого подножия холма.

Максим засек время на телефоне, и Лев, перехватывая руками узлы веревки, резво принялся съезжать по склону, как заправский лыжник. Спустившись к полоске пляжных песка и гальки, он тем же способом вернулся к коттеджу Жуковых. Наверху его встретил восхищенный возглас:

– Три минуты на спуск и восемь на подъем! Вот это ты, Лева, силен! Ну-ка, – раззадорился Максим и ухватился за веревку, – засекай время, сейчас проверим мои показатели!

Он с энтузиазмом принялся сползать по покатому боку холма, чертыхаясь и с усилием держась за натянутую поддержку. Но обратно мужчина вернулся не скоро, выбрав привычный подъем по лестнице. Красный и запыхавшийся, он практически рухнул в одно из кресел веранды, дыхание сбилось, руки дрожали.

Время встречи приближалось, и Максим пошел готовить второй сюрприз для страховщика. Лев выключил яркий свет на веранде, подвинул кресло поближе к ограждению, конверт положил на колени и прислушался.

Внизу раздавался шум, шуршала трава, кто-то тяжело дышал. В лунном свете заблестела лысина, прикрытая тонкими прядями зачесанных назад волос, потом покатые плечи в черной футболке и, наконец, грузная фигура Анатолия целиком. Он с трудом ухватился за балку оградки, подтянулся и замер, не решаясь залезть на веранду. Из-за многодневной щетины вид у него был еще угрюмее, чем при первой встрече. Зачесанные пряди свесились от активного подъема на лицо, грудь ходила ходуном от чрезмерных усилий. Он так взмок, что на кончике бугристого, как картофель, носа повисла капля пота. Мужчина увидел Гурова и прохрипел с трудом:

– Ну, чего хотел? Давай быстрее.

– Да ты поднимайся сюда, я не кусаюсь. Разговор есть.

Лев старался говорить миролюбиво, но при этом растягивал слова и покачивался, как пьяный. В тусклом свете рассмотреть лицо было трудновато, единственное, что могло его выдать, – это отсутствие запаха. Но от самого Анатолия несло таким сочетанием густого перегара и пота, что его «аромат» заполнил все вокруг.

– Чего болтовню разводить, – буркнул страховщик, но перевалился через низкие перильца. – Бумаги старухины нашел?

– Вот они.

Гуров похлопал по конверту, заметив, как в сумраке вытянулось лицо его собеседника. Казалось, даже нос стал длиннее, будто он принюхивался к содержимому.

– Ну и сколько хочешь?

Анатолий переминался от нетерпения, а Лев нарочно медлил, чтобы раззадорить его. Он взял конверт в руки, поднес поближе к глазам, покрутил и как бы задумался:

– Даже не знаю, бесценная посылочка… Да что ты о деньгах все, чего мне бумагу на бумагу менять. Я другого хочу.

– Ну? – нетерпеливо рявкнул мужчина.

– Зачем тебе бабкины бумажки, а? Давай так: ты берешь меня в долю, а я тебе помогаю без вопросов, – хитро протянул Лев.

Мужчина замер на несколько секунд в раздумьях. Гуров взмахнул конвертом прямо перед «картофельным» носом для усиления эффекта.

И Анатолий сорвался. Он выхватил конверт одним движением, перегнулся через перила, подогнул ноги и покатился на пятой точке вниз, словно по ледяной горке. Одной рукой мужчина прижимал к себе драгоценную ношу, а второй тормозил свой стремительный спуск, цепляясь за стебли. Лев Иванович во весь голос крикнул:

– Стой! Верни конверт! Ну, держись! Я сейчас тебе устрою небо в алмазах!

Он продолжал пронзительно кричать, постепенно переходя на стон и ругательства. От угла коттеджа отделилась фигура в такой же, как у Гурова, белой футболке и кубарем покатилась вниз под крики и ругань, словно неудачно рухнула со склона холма. Лев поспешно переместился вдоль перил, не переставая выкрикивать ругательства и изображая боль, пока самодельный манекен в похожей одежде выделывал в воздухе пируэты. Подойдя к углу дома, сыщик вцепился в привязанную веревку и стремительно, но почти бесшумно начал спуск.

Уже через несколько минут опер оказался внизу и притаился за огромным валуном, дожидаясь, пока страховщик доберется до подножия холма. Расчет оказался верен: увидев переодетую огромную куклу и услышав крики, Анатолий решил, что Гуров во время погони получил травму и не сможет больше его преследовать. Мужчина теперь спускался неторопливо, осторожно выверяя каждый шаг.

На ровной поверхности Анатолий бросился к полоске пляжа, плюхнулся прямо на гальку буквально в паре метров от Льва, выхватил из кармана джинсов фонарик на ремне, натянул его на лоб и лихорадочными движениями принялся потрошить конверт. Луна освещала его скрючившуюся фигуру. Мужчина выхватил первый лист, потом второй, третий и так далее, в раздражении он вытряхнул конверт прямо под ноги и перебрал всю стопку писем.

– Не то, все не то! Где они, черт возьми, – бормотал он под нос, ничего вокруг не замечая.

Опер осторожно приподнялся, держа в руках веревку. За неимением наручников пришлось воспользоваться подручными средствами из сарая Жуковых. Но его опередил Максим, который с усилием успел сползти по веревке к пляжу, добежать с топотом до согнувшейся фигуры и с размаху опустил мужчине на голову камень. Анатолий рухнул без единого звука, а Максим отвесил ему увесистый пинок:

– Это тебе за мою Анютку!

Лев схватил его за руку и рывком почти опрокинул на спину:

– Ты что творишь! А если ты его убил?!

Лев проверил пульс и бросился собирать письма, разлетевшиеся во все стороны. Максим оторопело застыл у неподвижного тела, внезапно осознав, что он натворил.

– Лев, он живой? Ты проверил?

– Живой, – буркнул в ответ Гуров.

Он тщательно разгладил листы, сунул их в конверт и убрал его под футболку. Максим провинившимся псом ходил за ним по пятам.

– Лев, ну, извини, я так разозлился, когда этого урода увидел. Он же жизнь мне всю погубил, можно меня понять. Не удержался немного.

Человек на камнях застонал и потянулся к голове.

– Суки, что вы делаете! Я вас посажу всех, уроды!

Лев рывком посадил страховщика так, чтобы было видно его лицо, стянул фонарик и направил яркий свет в глаза. Тот отпрянул и застонал, по шее из головы стекала кровь, но Лев старался не обращать внимания.

– Отвечай сейчас же, зачем тебе вещи Песоцкой, и мы тебя отпустим.

Но Анатолий лишь щурился от яркого света. Вдруг он осклабился, вялые губы скривились в ухмылке:

– И что ты сделаешь, ментяра? Ментов своих вызовешь, чтобы рассказать, как вы меня камнем по башке огрели? – Мужчина покачнулся и с трудом поднялся. – Ты меня не пугай, за мной такие люди стоят, что вас, как букашку, размажут. Наследства вам не видать. И никто ничего не узнает. Там такие люди – не как вы, придурки, которые в сыщиков играют. – Он ткнул окровавленным пальцем в Максима: – Ты мне ответишь, за каждую каплю крови моей рассчитаешься. Не жить тебе в этом городе, понял? – Анатолий зашагал прочь от них, но повернулся со стоном. Его сильно качало. – Завтра домой мне все вещи привезите бабкины и бумажки. Письма дурацкие нечего пихать. Тащите остальное. Иначе вами серьезные люди займутся, будете ходить и оглядываться. И нос не суйте не в свое дело, а то оторвет.

Страховщик захромал по пляжу в сторону городских огней. Максим Жуков застыл на месте, растерянный и поникший, а Лев еле сдерживался, чтобы не броситься за преступником. Он понимал, что сделать ничего сейчас не в силах. Даже если вызвать полицию, пострадает от этого Максим, который сгоряча испортил весь замысел. От отчаяния Жуков с размаху опустился на камень и обхватил руками голову – только сейчас до него дошло, как он ошибся. Они не только не смогли добиться ответа от страховщика, что он ищет в личных вещах Тины, но лишь разозлили его и дали повод для мести. Лев тоже был раздосадован, что его план был нарушен, но гораздо больше его злило то, что письма, которые достались ему с таким трудом, оказались не нужны преступнику. Он во второй раз не смог решить эту задачу, логическая цепочка рассыпалась, а Гуров снова оказался в самом начале расследования.

Лев с силой тряхнул Максима за плечо:

– Не раскисай. Идем.

Он поднимался по лестнице, пружиня на каждой ступеньке от внутренней злости, а его напарник плелся из последних сил. В коттедже Лев усадил его в кресло, принес стакан воды, лист бумаги с ручкой и приказал:

– Вспоминай.

– Что вспоминать?

Уныние мужчины казалось безграничным.

– Пиши, какие личные вещи вы забрали из пансионата после смерти Валентины. Ему нужно что-то, о чем мы не догадываемся. Давай. Это ключ. Вспомнишь и сможешь избавиться от страховщика.

– Ну… – Макс почесал в затылке и принялся выводить: – Стол, который у Аньки в комнате стоит, письма и открытки в музей она утащила, сумку Галка себе забрала, а остальное в коробках лежит, – мужчина махнул рукой на три картонки в углу веранды.

– Стоп!

От окрика опера Максим подпрыгнул на месте, перестав выводить четвертый пункт.

– Как ты сказал?

– Остальное в коробках, Галка сумку…

– Нет, – оборвал его резко Лев. – Что Аня унесла в музей?

– Письма Тины, открытки старые.

– Что за открытки? В конверте из музея не было открыток. Только письма.

– Ну, такие старые открытки, как в детстве моем. Они на стенд уже пришпилены, для выставки же, – удивился Максим. – Анька говорила, что открытки будут в выставке участвовать, она еще в интернете по каждой искала информацию, кто художник, в каком году выпустили. Да там все они копеечные, лет двадцать назад такие присылали по почте, чтобы с Новым годом поздравить или с Восьмым марта. Их все знают. Мишка с цветами, помнишь? Зайцы елку наряжают. Мы такие в школе девчонкам дарили, маме я из армии присылал, даже Лене подписывал в те времена, когда мы просто дружили.

– Этих открыток нет ни в коробках, ни среди писем.

– Конечно, нет, они же в музее. Анька их как увидела, так в тот же день утащила. Она же девочка, в восторге от зверюшек. Ну и потом неделю целую мастерила этот стенд с руководителем, у меня и фотографии есть.

Максим открыл галерею на телефоне и показал снимок большого щита из фанеры в рамке, где были прикреплены двадцать открыток и под каждой небольшая распечатка с пояснениями. Лев внимательно просмотрел каждый миллиметр снимка. Обычные открытки, которые продавались буквально лет двадцать назад во всех книжных магазинах и отделениях почты. Интересные экземпляры для школьников, что пришли на экскурсию в краеведческий музей, но точно не имеющие спроса у коллекционеров и собирателей старины. Со вздохом сыщик попросил:

– Забери их из музея, пожалуйста.

– Но как же… – заупрямился Максим. – Ребенок старался, неделя трудов… Она так расстроится…

Лев чувствовал себя уставшим и раздосадованным. Стараясь не выпускать бурю из себя, он строго пояснил:

– Максим, я понимаю, что дочка для тебя важнее всего в жизни, но ты вспомни, что она и жена сейчас у тебя прячутся в деревушке подальше от преступника, который ничем не гнушается, и остановить его не получается. Так что давай используем последний шанс и отдадим ему открытки, вдруг он ищет именно их. Сделай, как я тебя прошу.

Максиму оставалось лишь согласно кивнуть.

На Льва накатила тяжелая усталость, но спать он и не думал. Сгреб все письма и папку директора и устроился в номере с убойной порцией кофе, чтобы наконец разобраться с информацией.

Однако усилия его оказались напрасны. В письмах некий Григорий обращался к Валентине, уговаривая тогда еще молодую девушку не переживать и доверять ему. Ничего криминального, связанного с событиями в современном мире. Единственное, что Лев понял, – Григорий был несвободен и состоял с Валентиной в любовных отношениях достаточно длительный период.

Потом он пролистал папку с документами из пансионата, где лежали копии договора между Ивановой Кларой Сергеевной и пансионатом по уходу за пожилыми людьми в городе Краснодаре сроком на полгода. Точно такой же договор спустя месяц Клара заключила в Ростове-на-Дону, и самый поздний договор был подписан в Сочи. Гуров начертил в блокноте схему: Клара переезжала из города в город, заключала договоры с пансионатами на полгода, проживала там, затем пропадала на месяц и оказывалась в другом пансионате в другом городе. Отдельными листами шли распечатки отчетов директоров этих пансионатов, которые были озаглавлены как «Отчет о смертности». Там были указаны фамилии, даты и причины смерти. За полгода при отличном уходе и лечении умирали буквально два-три человека, но, как только в пансионате появлялась Клара, количество летальных исходов резко возрастало. За полгода умирало в общей сложности не меньше восьми человек. Но как только Клара собирала чемоданы и покидала пансионат, показатели возвращались к прежним нормам. Важная информация и абсолютно не нужная местной полиции, которая решила идти по простому пути и закрыть явное убийство, а потом и самоубийство.

Лев убрал все бумаги в огромный чемодан, где хранились его вещи, и вытянулся на кровати с блокнотом в руках, чтобы сделать заметки. По поводу требований страховщика Анатолия – завтра Максим отправится в музей и привезет открытки. Но если и там окажутся обычные, банальные для постороннего переписки, что делать тогда? Должен быть план Б, чтобы помочь Жуковым избавиться от преследователя. Лев глубоко задумался, уставившись в черный квадрат окна.

Есть история с наследством Валентины и есть подозрения насчет Клары. А есть единственное связующее между ними – пансионат для престарелых, где Валентина и Клара обменивались тайнами, болтали и секретничали. Но для того, чтобы точно это отрицать или утверждать, ему необходимо больше информации. И это может стать планом Б. Осталось только придумать, как проникнуть на территорию пансионата незаметно и поговорить с кем-нибудь из местных. Хотя бы со старичком в хулиганской кепке или с врачом, назначившим Тине неправильное лечение.

От долгих размышлений веки у Льва налились тяжестью, карандаш вывалился из рук, и он заснул тревожным сном.