Kitobni o'qish: «Ледяной палач (сборник)»

Shrift:

Привет от Скульптора

Пролог

Ленка Ащеулова чувствовала себя не в своей тарелке. Компания, в которой она собиралась праздновать Новый год, была ей совершенно незнакома. Не то чтобы Ленка некомпанейская, совсем наоборот. Она всегда вписывалась в любую молодежную тусовку легко и сразу же становилась своей среди чужих. Вот и в этот раз ее приняли очень даже радушно и по-свойски. Но только чувствовала Ленка, что относятся к ней хотя и хорошо, но несколько снисходительно, по-матерински, что ли. И не потому, что все в этой новой для нее компании были старше ее как минимум лет на восемь, а скорее потому, что она со своими изумрудными, как у русалки, волосами и в шикарном длинном зеленом платье от Версаче, с двумя золотыми колечками пирсинга в правой ноздре выглядела нелепо среди одетых по-простому молодых женщин. Правда, их мужчины, друзья Захара, смотрели на нее с нескрываемым восторгом. Но и только. У Ленки было ощущение, что любуются они ею, как моделью с красивого фото в модном мужском журнале, не больше.

Ленке было странно, что и Элька, и Маруся, и Таисия, и Павловна (как представилась ей самая старшая из молодых женщин) не завидовали ни ее модному и дорогому платью, ни молодости, ни красоте. Они просто и весело вовлекли ее в кухонную суету и безо всякой со стороны Ленки просьбы рассказывали ей о себе и о своих мужьях – боевых друзьях Захара, о детях, которых оставили в этот день с бабушками, о своих женских радостях и горестях.

Лена улыбалась, шутила и изо всех сил старалась не показать свою досаду. А ведь она так мечтала этот день, а уж тем более ночь, провести только вдвоем с Захаром! Даже с отцом поссорилась, который не хотел отпускать ее из дому и настаивал, чтобы она прежде познакомила его со своим молодым человеком, а уже потом отпрашивалась у родителей. Но Ленка была непреклонна. Обычно она, папина дочка, всегда слушалась отца и старалась ему угодить, но только не в этот раз. Захар в последнее время стал для нее важнее отца. Ленка влюбилась, и влюбилась по-настоящему, безоглядно и потеряв голову. Никакие разумные доводы и родительские посулы не могли остановить ее и оставить справлять Новый год дома, в Москве.

Ленка сама предложила Захару встретить Новый год у него. Вдвоем. Устроить романтический ужин при свечах. Захар тогда и обрадовался, и смутился одновременно. Спросил, как на это посмотрят ее родители и, может быть, ему, Захару, стоит самому поговорить с ее отцом об этом, познакомиться, так сказать… Но Ленка упрямо отказалась, заявив, что она уже большая девочка и может сама решать, с кем ей праздновать Новый год, пообещав, что познакомит Захара с отцом позже, после праздника.

Ни Захар, ни Лена, занятые друг другом и своими чувствами, совсем не ожидали, что буквально за три часа до Нового года к ним в квартиру нагрянет целая компания из восьми человек. Все друзья Захара были женаты, а у трех пар даже появились дети, и только он никак не мог встретить девушку своей мечты и потому был холостяком. Его знакомили с разными девушками, но он оставался равнодушным ко всем.

И вот ему повстречалась Ленка. Она и сама до сих пор (прошло уже целых три месяца с их знакомства) не могла понять, что Захар в ней нашел такого, что заставило его влюбиться в нее чуть ли не с первого взгляда. Да и саму себя она с трудом понимала. Что привлекло ее в этом хотя и симпатичном, но старше ее на десять лет молодом мужчине? Захар совсем не походил ни на одного из ее знакомых парней. Впрочем, о своих одногодках Ленка не была высокого мнения, считая их или заумными снобами, или, наоборот, никчемными и глупыми маменькиными сынками.

В тесной кухоньке Захаровой квартирки было не повернуться. Четыре «боевые подруги», как называли себя молодые женщины, были скоры не только на язык, но и на руку. Салаты и горячее они приготовили на раз и два из того, что принесли с собой. Делали все в основном сами, Ленка, которая не знала поначалу, как себя вести в их компании, была у них на подхвате. Да они и не подпускали ее слишком близко к процессу готовки – берегли ее платье.

– Леночка, где у Захара соль?

– Ленок, достань из холодильника колбаску.

– Ленчик, позови Захара, пусть он нам ножи наточит…

И Лена с улыбкой выполняла любую их просьбу. Иногда в кухню входил кто-нибудь из парней, и тогда Ленка вынуждена была выходить, теснота помещения не позволяла находиться там большому количеству народа. Стоя возле дверей кухоньки, Ленка смотрела, как в гостиной Захар и его друзья ставят стол и спорят за жизнь, пыталась поймать взгляд любимого, а когда он с чуть виноватой улыбкой смотрел на нее, она чувствовала, что бесконечно счастлива и любима.

– Девочки, у нас майонез закончился, – Павловна стояла у стола и недоуменно заглядывала в опустевшую банку.

– Давайте я сгоняю, – быстро предложила свои услуги Лена. – Маркет тут рядом, мне не тяжело. К тому же у меня и сигареты закончились.

Все девчата разом посмотрели на нее, и Павловна, которой было уже тридцать два года, скептически заметила:

– В своем узеньком платьице ты будешь шагать до магазина до самого его закрытия. Надо кого-нибудь из мальчиков послать. Они там все равно не знают, чем заняться.

Ленка выглянула из кухни и прокомментировала то, что увидела:

– Они там старый стол Захара чинят. На всю компанию одного столика, что на кухне, мало, вот они и колдуют над большим, но сломанным. Давайте я схожу, – нахмурилась она. – Мне проветриться нужно. Да и Ахмата заодно выведу.

– Точно! – воскликнула Элька. – Про Ахмата все забыли. Где он, кстати?

– Так вот он, на пороге, мордой к коридору лежит и на меня грустными глазами смотрит, – показала Ленка на дальневосточную овчарку, которая, положив крупную лобастую голову на лапы, терпеливо ждала, когда на нее обратят внимание.

– Он такой умница, – похвалила собаку Маруся. – Захар умеет с собаками обращаться. Вот какого помощника себе вырастил! Другой пес на месте Ахмата нам на кухне бы проходу не давал – такие запахи кого хочешь с ума сведут. А этот лежит и терпеливо ждет, когда его накормят и выведут.

Ленка уже пошла в прихожую и стала натягивать на себя новую норковую шубку с капюшоном, которую ей подарил накануне отец, когда к ней вышел Захар.

– Давай я с тобой пойду, – предложил он и потянулся взять пальто, но Ленка остановила его:

– Не надо. Останься. Я быстро схожу, туда и обратно. Не нужно гостей одних оставлять.

Захар подошел к ней и, обняв, притянул к себе. Он заглянул в Ленкины зеленые русалочьи глаза и спросил:

– Ты обижаешься? Но я и сам не знал, что так получится. Я их предупредил, что буду с девушкой. Это Валентин всех с панталыку сбил, они и пришли с тобой познакомиться. Дивно им, что я – и с девушкой.

– Ничего я не обижаюсь, – улыбнулась Ленка. – Они все мне понравились. Очень милые у тебя друзья. Не такие, как все, к кому я привыкла. Они лучше, чище, правдивей. Как ты.

– Лен, это на одну ночь, а потом у нас с тобой будет еще целых два дня, – словно оправдываясь, Захар прижал Ленку к себе еще крепче и поцеловал.

Ленка почувствовала, что начинает таять в его объятиях, и поспешила освободиться.

– За нами наблюдают, – она шутливо скосила глаза, взглядом показывая на смотрящую на них снизу вверх овчарку. – Нам с Ахматом нужно воздуху свежего глотнуть. Магазин через двадцать минут закрывается. Так что мы пошли, а вы тут стол доделывайте.

Ленка с собакой вышла на морозный воздух и поежилась. Шубка шубкой, а ноги у девушки – в одних лишь капроновых чулочках и совсем даже не в теплых сапожках. Приехала она во Владимир на машине, рассчитывала все эти дни просидеть в квартире у Захара, а поэтому теплых вещей с собой не брала. Глупо, конечно. А вдруг она и Захар соберутся погулять по городу? Джинсы-то у нее есть, а вот ноги долго на морозе в сапогах на рыбьем меху не выдержат.

Вздохнув, Ленка обратилась к Ахмату:

– Ну что, пойдем? Будешь меня от хулиганов охранять.

Овчарка поняла ее и, вильнув хвостом, пошла рядом. Поводок и намордник Захар на Ахмата никогда не надевал – знал, что пес обучен и без команды никогда ни на кого не бросится.

Магазин, где Ленка намеревалась купить майонез и сигареты, был буквально через дорогу от дома, где жил Захар. Народу на улице практически не было, лишь редкие прохожие иногда пробегали мимо Ленки, косились на собаку без намордника и спешили дальше. Ахмат на людей внимания не обращал и лишь иногда отбегал от Ленки по своим собачьим делам, но потом возвращался и виновато заглядывал ей в глаза. Она улыбалась ему, гладила по голове и приговаривала:

– И нечего виниться. Для того тебя и вывели. Так что если надо, то иди.

Возле самых дверей магазина Ленка скомандовала псу:

– Сиди и жди меня. Я быстро вернусь.

Ахмат послушно сел чуть в стороне от дверей и замер.

– Девушка, мы уже закрываемся! – поторопил Ленку охранник, и она бегом кинулась в тепло маркета, на ходу доставая из кармана кошелек, в котором лежала банковская карта.

Обратно Ленка шла не торопясь. Коленки у нее, правда, замерзли, но возвращаться в душную, полную народу квартиру она не спешила. Захотелось покурить, и Ленка достала тонкую ароматную дамскую сигаретку. Не то чтобы она курила по-настоящему, но иногда, когда настроение было подавленным, она могла выкурить за вечер две-три сигареты. Вот и сейчас она вдруг сильно захотела затянуться ароматным дымом и почувствовать фруктово-ягодный привкус Кiss у себя во рту.

– Вот черт, зажигалку забыла, – чертыхнулась Ленка, обшарив все карманы и не обнаружив в них, чем можно было бы раскурить сигаретку.

Она огляделась, надеясь, что кто-нибудь будет проходить мимо и даст ей прикурить. Но улица словно вымерла, только в небольшом отдалении от нее какой-то мужик суетился возле объемного багажника серебристого «Ленд Крузера». Немного подумав, Ленка направилась к мужчине, но, не доходя до него шагов десять, вспомнила об Ахмате и приказала овчарке:

– Сиди, жди меня тут. А то напугаешь еще человека.

Пес послушно уселся, но не спускал внимательных глаз с Ленки, пока она шла к незнакомцу.

– Мужчина, прикурить не найдется? – Ленка подошла и встала за спиной невысокого, но крепкого, судя по широкой спине, мужичка в дубленке и вязаной черной шапочке.

Тот, увлеченный своим делом, не заметил, как к нему подошла девушка, вздрогнул, когда услышал ее голос, и резко развернулся к ней лицом.

– Чего? – глуповато спросил мужичок. На вид ему казалось лет под сорок. Он шмыгнул своим курносым носом и уставился на Ленку маленькими, холодными, как у рыбы, глазками. – Че надо? – он угрюмо посмотрел на девушку.

Ленка, не подозревая ничего плохого в эту новогоднюю и, в общем-то, счастливую для нее ночь, улыбнулась и протянула зажатую в пальчиках сигаретку.

– Огоньку, говорю, не будет? Зажигалку дома забыла. А вы что там грузите? Шампанское? – Ленка сделала шаг вперед и заглянула через плечо мужчины в багажник.

Лучше бы она этого не делала. То, что она там увидела, привело ее не просто в замешательство, а в шок. Она забыла, что хотела попросить прикурить, и про сигарету тоже забыла. Глаза ее округлились, и она начала тихонько пятиться от машины и от мужика, который, сузив глаза, смотрел на нее не мигая, и во взгляде его ничего хорошего для Ленки не было.

– Ты откуда тут такая прыткая на нашу голову взялась? – раздался за спиной у Ленки голос.

Ленка, вздрогнув всем телом, повернулась и тут же была схвачена в крепкие тиски объятий второго мужчины, который незаметно подкрался к ней сзади. В отличие от первого – маленького и крепкого – этот был высокий и худой. Ленкино лицо оказалось как раз напротив его груди, обтянутой лохматым свитером.

– Она видела? – спросил он у маленького и кивнул в сторону багажника.

Тот молча и хмуро кивнул в ответ.

– Ну, и что мы будем делать? – поинтересовался худой.

Ленке совсем даже не понравился этот его вопрос. Она попыталась освободиться из крепких медвежьих объятий, которые прижимали ее руки к телу и не позволяли даже шевельнуться, так что Ленке оставалось только крутить головой. Она вспомнила про овчарку и громко крикнула:

– Ахмат, ко мне! Чужой! Фас!

Последнее слово она уже крикнула приглушенно. Ее затылок обхватили сзади крепкой, цепкой пятерней, и лицо ее с силой уткнулось в колючий свитер, пахнущий вонючими дешевыми папиросами и еще чем-то кислым и неприятным. Капюшон шубки мешал ей видеть, наползая на лицо, но она слышала, как по снегу к ней несется на помощь большой и смелый пес. Пес, который вместе с Захаром бывал в горячих точках и служил в полиции, который был научен задерживать подозреваемых. Ленка пыталась отбиться, пыталась освободиться от того, кто ее держал, – она брыкалась, норовя наступить острым каблучком на ногу мужика, пыталась укусить его, прокусив толстый свитер, пыталась облегчить задачу Ахмату. Но вдруг услышала глухой, негромкий «бух» у себя под ухом и собачий взвизг. Потом снова «бух» и ругань худого:

– Кретин, ты весь квартал сейчас всполошишь!

– Не дрейфь, Шест. Забыл разве? Новый год – все фейерверки пускают, петарды взрывают. Или думаешь, что обыватель такой умный пошел и отличит звук выстрела из пистолета от взрыва петарды? Я тебя умоляю!

– Ты, Кот, меня не умоляй, – резко оборвал крепкого коротышку худой, – а говори, что нам с этой марухой делать. Настучит ведь, как пить дать настучит. А теперь еще и собаку ее грохнули.

– Че делать, че делать, – передразнил коротышка. – Давай ее в машину, а там видно будет. Нечего тут ее обнимать. Вдруг кто увидит. Тогда точно влипнем.

Капюшон с головы Ленки сняли и, схватив ее за изумрудные волосы, оторвали лицо от свитера худого.

– Нишкни, цыпа. Только вякни в голос, и урою тут же! – зашипел на нее тот, которого называли Шестом. – Поняла базар?

Ленка, с широко открытыми от страха глазами, молча кивнула. Слезы бежали у нее по щекам темными от потекшей туши дорожками. «Как же так? – испуганным кроликом метались в ее голове мысли. – Они что, Ахмата застрелили? Зачем я только к ним подошла? Теперь и меня тоже, как Ахмата и как этого… который в багажнике у них. Захар!» – мысленно крикнула Ленка, и слезы при воспоминании о любимом побежали у нее уже не ручьем, а неистощимым потоком.

Глава 1

Рождество как христианский праздник Лев Иванович Гуров начал справлять только три года тому назад. Да и то по настоянию жены и Натальи Крячко. Не то чтобы Мария Гурова и жена Станислава вдруг стали истинными христианками и начали соблюдать все православные традиции, получилось все как-то вдруг, само собой. Года три назад к ним с Машей ни с того ни с сего седьмого января пришли в гости Станислав Крячко с женой. Они принесли с собой какие-то салатики, запеченного гуся, пирогов, и Наталья прямо с порога заявила удивленным нежданным появлением гостей хозяевам:

– А чего дома сидеть? Все люди радуются, празднуют, традицию русского православия возрождают, а мы что, не русские, что ли? Я так считаю, что в наше время нужно возвращаться к своим исконным корням и поддерживать все наше, русское. Так я говорю, Мария? Вот ты у нас человек творческий, интеллигентный, ты мне скажи, правильно я говорю?

– Правильно, – согласилась Маша и отправилась вместе с Натальей на кухню разогревать гуся и строгать нарезку из того, что найдется в холодильнике. А нашлось там после празднования Нового года немало.

– Вы Орлову позвоните, пока мы тут все готовим, пусть тоже приезжает и присоединяется к празднованию, – подсказала Мария Льву Ивановичу.

Орлов в гости приехал и традицию одобрил. Так и повелось с того времени – праздновали Рождество, как и положено православным. Женщины даже на следующий год после почина на утреннюю рождественскую службу в церковь поехали. Мужья их ехать отказались, потому что где же это видано, чтобы полковники уголовного розыска ездили в церковь?

В этом году решили собраться снова у Гуровых. Мария, теперь уже заранее приготовившая и горячее, и пару салатов (остальное обещали привезти супруги Крячко), занялась сервировкой стола, а Лев Иванович в ожидании гостей задумчиво рассматривал содержимое бара.

– Маша, что вы с Натальей будете пить? Мы-то, мужики, как обычно – лучше коньячка все равно ничего нет. А вам, дамам, что достать?

– Лева, вот каждый раз одно и то же спрашивать не надоело? – Мария с улыбкой посмотрела на мужа. – Мы с Натальей, можно подумать, такие гурманки и любительницы выпить, что ты прямо в растерянности.

– Так ведь кто знает? А вдруг желание какое-нибудь новое появилось? – пробормотал Гуров, доставая из недр бара белое сухое вино, которое обычно пили женщины.

Станислав Крячко – неизменный напарник, коллега и друг Гурова – в этот раз приехал хмурый и чем-то расстроенный.

– Не обращайте на него внимания, – махнула рукой на мужа Наталья. – Он сегодня не с той ноги поднялся. Говорит, что ему сон приснился плохой и что сегодня праздновать нам не придется. На работу вызовут и весь кайф обломают. А кто тебя, говорю, вызовет, если Орлов будет вместе с нами за столом сидеть? Но он уперся. Предчувствия, говорит, меня никогда не обманывали.

– Да, с этими их предчувствиями прямо беда, – согласилась с подругой Мария. – И ведь что характерно, они практически всегда оказываются правы, – вздохнула она.

– Вот, а я что говорю, – нахмурился Станислав, внимательно рассматривая этикетку пузатой коньячной бутылочки.

– Станислав, а давай мы с тобой, пока никто нас еще никуда не вызвал, выпьем по пять грамм и всем предчувствиям козью морду покажем, – бодрым голосом предложил Лев Иванович.

– Что, и Петра ждать не будем? – покосился на друга Крячко.

– А чего его ждать? – коварно усмехнулся Гуров. – Он даже в выигрыше останется. Мы ему, как опоздавшему, штрафную рюмочку нальем.

– Тогда давай, пока не началось, – уже веселее ответил Крячко.

Выпить они не успели – в дверь позвонили, и Мария крикнула из кухни, что она занята и открывать дверь прибывшему Орлову Лев Иванович должен сам. Вздохнув, Гуров направился в прихожую и вернулся из нее уже в сопровождении Петра Николаевича, общего их со Станиславом друга, генерала, а заодно и начальника Главного управления уголовного розыска России – того самого, где Крячко и Гуров работали уже больше двадцати лет.

– Нос у тебя, Петр, как у ищейки – чует, где коньяк наливают. Только решили со Станиславом предчувствия обмануть и выпить, как ты на порог.

– Какие вы там еще предчувствия обманывать собрались? – потирая руки и проходя ближе к кухне, поинтересовался Орлов. – С праздником вас, дамы, – поздоровался он с Натальей и Марией и добавил: – Погодка на улице прямо-таки весенняя. Чудно – в начале января и такая оттепель! – Потом он повернулся к Гурову с Крячко и переспросил: – Так что там у вас за предчувствия?

– Давайте сначала выпьем, а потом уже Станислав тебе все и расскажет, – ответил Лев Иванович, наливая Орлову.

– Вы что же, пять минут подождать не можете? – Из кухни вышла Наталья с блюдом фруктов в руках. – Успеете еще. Лучше помогите мне все на столt расставить.

Мужчины дружно вздохнули и цепочкой потянулись к дверям кухни. Через пять минут все уже сидели за праздничным столом.

– Ну, теперь-то можно? – спросил Лев Иванович, покосившись на Наталью.

– Нам тоже налейте, а то нечестно как-то получается, – приподняла тонкую бровь Мария.

Крячко дотянулся до вина и начал было наливать, как вдруг Наталья прислушалась, cклонив голову набок, а потом спросила:

– Чей там телефон в прихожей песни поет? Станислав, ты свой в кармане оставил? У меня-то в сумочке.

– Нет, мой телефон тут, в кармане, – Крячко похлопал по карману пиджака.

– Это мой, – встал Орлов и быстрым шагом вышел в коридор.

– Это они, – упавшим голосом заявил Крячко и посмотрел на Гурова.

– Кто они? – не понял Лев Иванович.

– Предчувствия, – многозначительно ответил Станислав.

Все притихли, прислушиваясь. Орлов все не возвращался, хотя телефон уже перестал звонить и все услышали, что он с кем-то разговаривает.

– Лева, ты как хочешь, а я выпью, – решительно заявил Станислав, поднимая свою рюмку. – Если нужно, так я тогда лучше пешком на работу пойду. А еще лучше – до завтра все подождет.

– Всем привет и поздравления от министра, – в комнату вошел Орлов и с усмешкой посмотрел на Крячко. – Только что звонил и поздравлял лично. Ну чего ты, Станислав, так на меня смотришь? Коли рюмку взял, так ставить ее обратно на стол – плохая примета.

Все облегченно рассмеялись и принялись поздравлять друг друга с праздником…

Утром Гурова разбудил звонок сотового. За окном было еще темно, и, чтобы не разбудить Марию, он быстро выскользнул из постели и, прихватив телефон, направился на кухню. Звонил Орлов.

– Тебе чего не спится? Коньяк не зашел? – сонно спросил Лев Иванович. – Рано ведь еще.

– Это тебе рано, – буркнул в ответ начальник.

Гуров по голосу Петра Николаевича почувствовал, что Орлов сейчас больше начальник, чем друг и товарищ, а поэтому уже серьезно спросил:

– Что случилось-то?

– Черт бы побрал этого Крячко с его предчувствиями, – ответил генерал. – Давай, поднимай его из постели и приезжайте на работу. Да заправься по дороге, поедете с ним в Суздаль. Накаркал Станислав – там… Впрочем, не по телефону. Приедете, я все расскажу на месте. – Орлов отсоединился, а Гуров, вздохнув и пригладив волосы на затылке, стал набирать номер телефона Станислава.

Тот, словно бы только и ждал этого звонка, сразу же ответил шепотом:

– Выкладывай.

– Да я и сам еще ничего не знаю, – ответил Гуров. – Петр только что позвонил и велел к нему подъехать. Говорит, что в Суздале какое-то ЧП и без нас там не разберутся. Сколько хоть времени?

– Половина седьмого, – так же шепотом ответил Крячко. – Во сколько тебя ждать? Кофе-то хоть выпить успею?

– Пей, – снисходительно позволил Лев Иванович. – Я и сам еще неумытый, неодетый и непроснувшийся. Не раньше чем через полчаса к тебе доберусь.

– И то радость, – усмехнулся Станислав и дал отбой.

– Ты чего тут с утра пораньше по телефону шушукаешься в темноте? – на кухню вошла Мария, включила свет и села рядом с мужем. – У твоего Крячко предчувствия сбылись?

– Сбылись, – усмехнулся Лев Иванович. – Орлов намекает на командировку в Суздаль.

– М-м-м, Суздаль… – мечтательно улыбнулась Мария. – Красивый городок. Помнишь, мы как-то в нем с тобой побывали. Давно, правда, это было.

– Вот, похоже, что теперь без тебя буду всеми достопримечательностями любоваться, – нахмурился Гуров. – Если время на это, конечно, будет.

– Иди умывайся, одевайся. Я тебе кофе поставлю да в дорогу что-нибудь соберу, – встала со стула Мария.

– Много не нужно. Термос с крепким чаем лучше приготовь. Я деньги возьму с собой. Не бойся, голодным не останусь. Вчера на целый год наелся.

– Вот и будете с Крячко доедать, что вчера не съели, – рассмеялась жена, подталкивая Льва Ивановича к выходу из кухни.

В половине восьмого оба оперативника уже стояли в кабинете Орлова. День был нерабочий, а потому секретарши на месте не оказалось, да и вообще народу, кроме дежурных, в управлении никого не наблюдалось.

– Чего встали как пни, садитесь, – Орлов кивнул на стулья. Сам он садиться не собирался и стоял возле окна, заложив руки за спину.

– И что там, в Суздале, такого срочного? – осторожно поинтересовался Лев Иванович, видя, что генерал не очень торопится рассказать им все новости.

– Меня сегодня в шесть утра подняли, – скептически посмотрев на свое отражение в темном оконном стекле, ответил Орлов. – Случай, прямо скажу, неприятный и неординарный. Хотя что я говорю? Неординарным и неприятным можно назвать всякое убийство человека. А уж тем более – молодой девушки. Но тут… – генерал вздохнул, нахмурился еще больше и опустил голову. – У меня племяннице восемнадцать лет, совсем еще девочка. В общем, ассоциации… – Он помолчал и продолжил: – Вчера вечером в полицию города Суздаля поступил звонок. В снежном городке на центральной площади был найден труп молодой девушки лет восемнадцати-двадцати. Тело было спрятано… Да, наверное, так нужно сказать – спрятано в одной из снежных фигур. Изображающей Русалочку, кажется. Представляете? – Орлов повысил голос и, резко повернувшись к подчиненным, гневно рубанул ребром ладони воздух перед собой. – Мало гадам, что убили молоденькую девочку, так еще и в снежный куб затрамбовали и русалочку вырезали. Словно в издевательство. Не постеснялись в самый центр города привезти и поставить. А ведь там дети – на площади-то!

Орлов четким размеренным шагом прошагал к своему столу, но садиться не стал, а сжал руками спинку кресла так крепко, что Гуров с Крячко заметили, как побелели у генерала пальцы.

Сыщики молчали, не зная, что ответить начальнику и другу на его справедливую гневную тираду. Они представили себе всю картину этого ужасного преступления и опустили головы, задумавшись над людской жестокостью. Им, оперативникам с большим стажем и опытом работы в уголовке, приходилось сталкиваться и с куда как худшими преступлениями. Но и их потрясла циничность и наглость преступников, которые не постеснялись чуть ли не в открытую заявить о себе. Наверняка изверги понимали, что привлекут внимание к своему преступлению, и таким вот образом бросали вызов органам правопорядка, будто говоря: вот, мол, мы какие лихие и бесстрашные, попробуйте поймайте нас.

– Подробности какие-то известны? – спросил Крячко, мало надеясь на получение этих самых подробностей от своего начальника.

– А ты сам как думаешь? – хмыкнул Орлов. – Местные вчера и успели только, что увезти это снежное… не знаю даже как назвать, – тяжело вздохнул он. – Растопили снег и вынули тело. Теперь им медэксперт занимается. Кто эта девушка… – генерал пожал плечами. – Надеюсь, что к вашему приезду ее опознают. Городок на площади оцеплять не стали – смысла нет. Там народу уже побывало за эти дни тьма-тьмущая.

– А сама эта снежная русалочка сколько там находилась? – поинтересовался Гуров.

– Вот и будете все на месте выяснять, – коротко ответил Орлов. – И чтобы меня в курсе держали. Ясно?

– Как обычно, Петр Николаевич, как обычно, – кивнул Станислав.

– Что-то еще или уже можно идти? – Лев Иванович выжидательно посмотрел на начальника.

– Вы там сразу, как приедете, спросите Петровского. Он вас в курс дела введет и все расскажет, помощь, какую надо, выделит. Дело серьезное, – задумчиво сказал Петр Николаевич и добавил, покачав головой: – Это ж кем нужно быть, чтобы до такого варварства додуматься?!

От столицы ехать до Суздаля надо было часа три. Удрученные нежданной поездкой и неприятной информацией, которую выложил им Орлов, сыщики долго молчали, обдумывали ситуацию. Первым нарушил молчание Станислав:

– Есть какие-то предположения по поводу личности убийцы?

– Информации у нас пока еще мало, чтобы строить предположения, – выдержав небольшую паузу, ответил Гуров. – Одно ясно – сделать такое с молоденькой девушкой мог только больной на всю голову маньяк или…

– Или это некое послание, – продолжил Крячко.

– Послание, предупреждение, привет… Какая разница, как это назвать? Но вполне возможно, что сделали это не ради развлечения, а с каким-то умыслом. Знать бы еще с каким.

– Будем искать, – согласно кивнул Крячко, и оба сыщика снова надолго замолчали. И только когда уже подъезжали к Суздалю, Станислав заметил: – Если бы не эта рождественская оттепель, то еще неизвестно, когда бы тело обнаружили – может, только к весне.

– А может, и вовсе никогда, – нахмурился Лев Иванович. – Куда потом эти снежные статуи из города после праздников вывозят? В реку скидывают или на свалку – кто знает?

– Городская администрация должна знать.

– Надо будет уточнить этот момент.

– Зачем? Наше тело ведь уже никуда не вывезут, – резонно заметил Крячко.

– Ну, мало ли… Всякое знание когда-нибудь пригодится, – ответил Лев Иванович.