Kitobni o'qish: «Блокпост под Идлибом»

Shrift:

* * *

Глава 1

Сирия, селение Эль-Саур, у границы провинций Идлиб и Хомс. 13 августа 2017 года

Две тяжелые машины пылили по грунтовой дороге. Впереди ехал бронированный трехосный «Тайфун», за ним едва поспевал грузовой «Урал». Дорога была неровной, извилистой. За машинами по причине полнейшего безветрия поднимались высокие клубы пыли и мелкого белесого песка.

Российские военные, коих капризная судьба и воля начальства забросили в эту страну, часто называли между собой Сирию песочницей. Они говорили так потому, что песка здесь было, мягко говоря, довольно много. Жизнь людей он не очень-то облегчал.

Допустим, кому-то предстояло куда-то ехать. Пусть даже в таком герметичном автомобиле, как «Тайфун», внутрь которого поступал профильтрованный и охлажденный кондиционером воздух. Все равно песок каким-то невероятным образом набивался в складки одежды, в уши и в нос.

Оружие тоже покрывалось приличным слоем тончайшей песочной пудры, похожей на цемент. Чистить его приходилось каждый божий день.

В чреве «Тайфуна» и в кузове «Урала» находился взвод военной полиции под командованием старшего лейтенанта Самолова. Бойцы следовали на пост наблюдения, расположенный у небольшого селения Эль-Саур, приткнувшегося аккурат на границе между провинциями Идлиб и Хомс.

Шестнадцать человек удобно разместились в кабине «Тайфуна». Самолов сидел рядом с водителем. Два отделения тряслись в кузове «Урала». В кабине, помимо водителя, заняли места заместитель командира взвода прапорщик Муса Гураев и командир второго отделения сержант Иса Тагаев.

Сегодня дул сильный боковой ветер, постоянно меняющий направление с северного на южное. Он сносил пыль, вздымаемую «Тайфуном», идущим впереди. Это обстоятельство позволяло солдатам, находившимся в «Урале», дышать более-менее свободно.

Прошел час пути. Еще немного, и взвод выйдет к цели.

Неожиданно водитель «Урала», рядовой Леонид Сурин, воскликнул, обращаясь к заместителю командира взвода:

– Товарищ прапорщик, слева параллельно нам движется пикап!

Муса Гураев наклонился вперед, посмотрел влево. На удалении метров в двести за шоссе синхронно с колонной действительно шел пикап «Тойота» с турелью и двумя непонятными личностями в кузове.

– А что сзади? Справа?

– Там чисто, – в один голос доложили водитель и командир отделения.

– Интересно, что это за черти? И откуда они тут взялись?

Водитель усмехнулся и сказал:

– Может, свернуть к ним? Поговорим и все узнаем.

– Я тебе сверну, Сурин, кое-что другое! Странно, турель установлена, а пулемета на ней нет.

– Долго ли поставить «Браунинг», – произнес Иса Тагаев. – Тем более если пулемет лежит рядом, в кузове.

Тут же сработала сигналом вызова портативная станция малого радиуса действия прапорщика Гураева.

– Второй отвечает, – бросил он в микрофон.

– Здесь Первый! Сопровождение видишь?

– Ну а как же! Вот только не пойму, это почетный эскорт, выделенный вождем какого-нибудь местного миролюбивого племени, или наши лучшие друзья из ИГИЛ.

– Отгони этот эскорт. Мы как-нибудь и без него обойдемся.

– Посадить пикап на колесные диски или отработать по-взрослому?

– На хрена нам лишние проблемы? Я же приказал отогнать. Это значит, что пикап должен уйти из зоны видимости. Вот и все.

– Понял.

Прапорщику и командиру отделения стрелять из кабины «Урала» было неудобно, водителю – совершенно невозможно.

Поэтому Гураев переключился на командира третьего отделения сержанта Георгия Варду:

– Пятый, ответь Второму!

– Отвечаю, – тут же услышал прапорщик голос сержанта.

– Слева пикап!

– Вижу.

– Дай пару предупредительных очередей в ту сторону. Первый приказал отогнать это сопровождение.

– Выполняю, – как-то слишком уж спокойно, почти безразлично ответил сержант и перевел станцию в режим приема.

Потом он не спеша привстал со скамейки, повернулся, поднял автомат, прицелился и выстрелил, дал две очереди по три патрона. Пули легли прямо перед пикапом и заставили его водителя резко затормозить. Люди, находящиеся в кузове, начали махать руками.

Варда дал еще очередь в недолет, показывая данным типам, что их присутствие здесь неуместно. Кто бы ни был в пикапе, но эти персонажи все поняли. «Тойота» повернула налево, пошла на север и вскоре скрылась за невысокими холмами.

– Пятый, здесь Второй! Гости отвалили, – доложил Варда.

– Да, – только и ответил прапорщик, а потом вызвал командира взвода.

Тот все видел и сказал по связи:

– Хорошо! Всем вести круговое наблюдение! Из кузова это делать удобнее, чем из «Тайфуна».

– Я не против поменяться местами, – с усмешкой сказал прапорщик.

– Задача ясна, Второй?

– Как белый день, Первый. Кстати, он был бы еще ясней, если бы ваш броневик так не пылил.

– Отставить лишние разговоры! Отбой!

– Отбой!

Прапорщик Гураев передал приказ командиру третьего отделения. Впрочем, это распоряжение взводного было таким же лишним, как и разговоры, помянутые им. Солдаты-контрактники и сами, без всяких приказов внимательно сканировали местность. Они знали, по какой территории едут.

Марш завершался. Машины зашли на шоссе и с него повернули к блокпосту.

Колонна объехала блоки, прошла передовой пост охранения и встала у здания. На пороге появился старший лейтенант Ахмет Устоев, взвод которого отстоял на блокпосту положенный срок и дожидался смены.

– К машинам! – приказал Самолов своим людям и подошел к нему.

Гураев в это время строил взвод.

– Салам, Ахмет!

– Приветствую тебя, Саша. Вижу, вы вроде добрались без происшествий.

– Да, нормально добрались. Была, правда, одна непонятка неподалеку отсюда. Пришлось предупредительный огонь открывать.

– Что за непонятка? – спросил Устоев.

Самолов рассказал о пикапе, внезапно появившемся и быстро исчезнувшем.

Устоев прикурил сигарету и уточнил:

– Говоришь, пикап с турелью без пулемета и двумя «духами» в кузове?

– Ну да. Что за черти, непонятно.

– Эти черти, Саша, вдоль холмов уже второй день снуют туда-сюда.

– Вот как? И вы не пытались их взять?

– Как это сделать, Саша? Ведь у нас приказ – стоять на блокпосту и реагировать лишь на непосредственную угрозу. От пикапа же таковой вроде бы не исходило.

– Взяли бы и постреляли в их сторону. Мы вот так и сделали.

– Стреляли. Без толку. Как только мы открывали предупредительный огонь, двое дядек в кузове что-то кричали, а водила уводил «Тойоту» за холмы. Через какое-то время она вновь объявлялась и как ни в чем не бывало шла по долине в противоположном направлении.

– А что конкретно они кричали? Сирийцы, которые усиливают нас, не разобрали их слова?

– Нет, далеко было. Но явно что-то неприветливое.

– Это понятно. Ладно. Сейчас тринадцать ноль-ноль. Начинаем прием-передачу?

– Давай. Сирийцы, кстати, не меняются. Здесь остается отделение сержанта Валида Бахтари. Он еще две недели назад заступил на пост вместе с тобой.

– С чем это связано?

– Некем пока заменить. Впрочем, Бахтари не в претензии. Здесь гораздо спокойнее, чем, скажем, у Дейр-эз-Зора.

– И даже у Алеппо.

– Да, и даже там. Ну так что? Наши парни тут сами управятся. Пройдем на КНП, займемся своими делами?

Самолов потянулся к фляге с водой.

Устоев остановил его:

– Брось это, Саша. Я тебя прекрасным чаем напою. Мне тут из Эль-Саура принесли вместе с рецептом. Напиток, скажу тебе, поистине волшебный. И тонизирует, и жажду снимает, и не потеешь после него.

– Что же это за чай? Не опасаешься от местных жителей дары принимать?

– Так это же люди из племени муали. Как только они подписали договор о прекращении боевых действий, с того самого дня строго его выполняют. Недавно к ним банда рыл в двадцать тоже на пикапах пожаловала из провинции Хомс. Видимо, решили повлиять на муали, но у них вождь – настоящий мужик, слово держит. Незваных гостей разоружили, пикапы забрали, дали старый «Мерседес» грузовой, которому не меньше полувека, и отправили восвояси.

– Понятно. Это хорошо, но все же инструкция запрещает нам контакты с местным населением без его официальной просьбы об этом.

– Будем считать, что вождь обращался к нам официально.

– Но запись в журнале ты просто не сделал, да?

– Я ведь не робот, а всего лишь человек. Могу что-то забыть. Так оно и вышло. Это наказуемо?

– Вряд ли, – сказал Самолов и улыбнулся.

Так, за разговорами, они вошли на командно-наблюдательный пункт. Он располагался на втором этаже, в комнате с двумя окнами-бойницами, позволяющими контролировать северное и западное направления.

У стола со спутниковой станцией уже сидели штатные связисты обоих подразделений. Когда, а главное – как именно они прошли в помещение раньше офицеров?

– Коля, как ты тут до меня оказался? – спросил Самолов у своего подчиненного, сержанта Паладина.

Тот кивнул на коллегу из взвода Устоева и сказал:

– Так меня Анвар по внешней лестнице сюда провел.

Самолов взглянул на Устоева и осведомился:

– Что еще за внешняя лестница?

– Я приказал на всякий случай с тыла поставить железную лестницу. Металл был, сварщик, аппарат, время свободное. Почему не соорудить резервный, аварийный выход со второго этажа?

– Ну и хорошо, – сказал Самолов, усаживаясь на стул возле командирского стола, на котором была разложена карта района.

Устоев отдал кому-то команду приготовить чай, тоже присел на стул и спросил:

– Что на базе, Саша?

Самолов почал плечами и ответил:

– А что там может измениться? Все по-прежнему. Наша рота на объектах, две другие в Алеппо.

– Оттуда какие вести?

– Служат парни, порядок наводят.

– Потерь нет?

– Пока, слава Всевышнему, как у вас говорят, нет.

– Всевышний один для всех. Нет потерь – это хорошо.

Настала очередь Самолова задавать вопрос:

– А на посту как?

– Нормально. Кроме этого непонятного пикапа, ничего особенного. По шоссе проходит мало машин, в основном с беженцами. Они в обе стороны едут. Местные власти пустили автобус из Хомса сюда, в Эль-Саур. Он ходит всего один раз в неделю, в четверг. Прибывает в обед, через два часа отправляется обратно. Старый до неприличия. Где только здешние начальники откопали такую колымагу? Но на ходу.

– И много пассажиров?

– Почти никого. Наверняка маршрут будет прикрыт или останется чисто для показухи. Мол, смотрите, жизнь налаживается, автобусное сообщение восстанавливается.

– Слышал на базе, будто командование хочет перенести наш пост ближе к Идлибу, – сказал Самолов.

Устоев кивнул и заявил:

– Оно и правильно. Здесь нам уже делать нечего. Эти земли принадлежат племени муали. Оно и без нас вполне способно контролировать их. Да, не забыть бы сказать. К нам пацаненок стал наведываться, двенадцать лет, Акрамом зовут. Живет с отцом, мать умерла. Хороший, шустрый малец, наши его Басмачом прозвали. Не обижайте парня. Кстати, его покойная мать русской была. Так что по-русски он говорит лучше, чем некоторые солдаты нашего батальона.

– А чего приходит?

– К технике пацана тянет. БМП у сирийцев всю излазил, наши «Уралы». Теперь, когда «Тайфун» пришел, его точно не оттащить от такого чуда.

– Вообще-то посторонних на блокпосту быть не должно, – проговорил Самолов.

– Да брось ты, Саша. Неужто мы должны гнать отсюда жителей селения Эль-Саур? Они к нам с добром приходят, приносят продукты, какие уж могут, видят в нас своих друзей и защитников.

– Тебе, Ахмет, должно быть отлично известно, что на войне друг иногда хуже врага.

– Так случается не только на войне. Конечно, ты можешь в точности исполнять все инструкции, запретить местным жителям приближаться к посту, даже заминировать подходы. Но я бы не советовал тебе это делать. Не по-людски это будет, Саша.

– Ладно, я разберусь.

– Разбирайся. Теперь ты тут на две недели начальник.

Вошел солдат с большим чайником и пиалами, доложил, что повара обоих взводов закончили передачу и прием имущества. Теперь они вместе хлопочут у полевой кухни и просят передать своим командирам, что обед будет готов через полчаса.

– Хорошо, Володя, – сказал Устоев, наливая чай. – Передай заместителю, чтобы к этому времени взвод был готов к маршу. Водителям как следует проверить машины, а то застрянем где-нибудь, к шайтану.

– Да, командир!

Солдат Устоева шагнул в дверь и едва не столкнулся там с командиром отделения сирийской армии сержантом Бахтари.

Тот зашел в помещение и проговорил на вполне сносном русском языке:

– Салам, господа офицеры! Ждал, пока позовете, да так и не дождался, сам пришел.

Самолов указал ему на свободный стул:

– Присаживайся, Валид, и не обижайся. Я обязательно пригласил бы тебя после приема поста.

– Да ничего страшного. Чай пьете?

Устоев разлил напиток по пиалам, благо солдат принес аж пять штук.

По всему помещению сразу распространился приятный аромат.

– Мята, что ли? – спросил Самолов.

Сержант покачал головой и ответил:

– Нет, это какая-то здешняя трава. А вот что еще подмешали к ней местные жители, непонятно.

– Да оно и неважно, – сказал Устоев.

Российские офицеры и сирийский сержант выпили по пиале этого самого чая. Тут же солдаты принесли им обед.

Потом один за другим пошли доклады о приеме поста. Периметр ограждения, склады и кухня в порядке. Формуляры минных полей переданы. Позиции на этажах и крыше приняты.

Самолов взглянул на сирийского сержанта и осведомился:

– У тебя все по-прежнему, как и было?

– Так точно. БМП в капонире, отделение несет службу в режиме караула, согласно общему боевому расчету. Нам смены нет, поэтому и распорядок тот же самый.

– Ну что ж, давай, Ахмет, журнал.

Устоев достал из ящика тумбы прошитый журнал, положил на стол.

Самолов расписался в приеме поста и сказал:

– Все, Ахмет, можешь ехать. А чай действительно превосходный.

– Я тебе половину оставлю. Прибежит Басмач, ты ему скажи, он еще принесет. Такой чай я в Россию возьму.

Боец взвода Самолова, заступивший на пост, расположенный на плоской крыше, неожиданно вызвал командира на связь:

– Первый, здесь «Вершина»!

– Слушаю!

– С запада на восток движется пикап. Похоже, тот самый, который был замечен на марше.

Офицеры и сержант прошли к окну-бойнице.

Самолов посмотрел на дорогу через бинокль и проговорил:

– Так, «Тойота», турель в кузове, там же два «духа». В кабине как минимум еще двое. Те ребята, которые торчат в кузове, смотрят на пост. Пикап держит приличную скорость. На турели по-прежнему нет пулемета. Что же означают все эти движения?

Он отошел от окна, то же самое сделали и Устоев с Бахтари.

– Черт его знает, Саша, – сказал Ахмет. – Но что-то наверняка означает. Ты свяжись с вождем племени. Может, он прояснит ситуацию.

– Почему ты раньше не связывался с ним?

– Его не было в селении. Уезжал в Хмеймим, на сбор полевых командиров оппозиционных сил, прекративших боевые действия.

– Сейчас на месте?

– Завтра будет.

– Свяжусь, поговорю.

– Ну тогда провожай!

– Одно замечание. Кондиционер не работает. Что с ним?

– Не знаю, вчера работал. Но в подвале есть еще пара штук. Они совершенно новые.

– Ладно, пошли.

Сержант остался на первом этаже, где находились отдыхающие солдаты его отделения. Российские офицеры прошли во двор.

«Тайфун» и «Урал» Самолова зашли за здание, под навес из маскировочной сети. Во дворе дожидались своего часа еще два «Урала».

Перед ними стоял взвод, построенный в две шеренги.

Заместитель Устоева подал команду:

– Смирно, равнение на середину!

Взвод выполнил команду, замер в строю.

Старший сержант доложил о готовности к совершению марша.

Командир взвода приказал:

– К машинам!

Солдаты выстроились перед задними бортами армейских автомобилей.

– По местам!

Бойцы быстро забрались в кузова грузовиков.

Устоев повернулся к Самолову и сказал:

– Счастливо отстоять смену, Саша!

– Спасибо, Ахмет. А вам счастливого возвращения.

– Удачи!

Устоев взобрался на место старшего передового «Урала». Колонна вышла с блокпоста на шоссе и свернула налево.

Проводив товарища, Самолов осмотрел внутренний двор.

Справа от шлагбаума располагалась своеобразная чаша передового поста, выложенная из мешков с песком. Левее – капонир, в котором стояла БМП-2 сирийского отделения. Башня боевой машины возвышалась над невысоким глиняным забором. Пушка и пулемет имели хороший сектор ведения огня, охватывавший практически весь фронт и фланги.

В дувале кое-где были проделаны бойницы для стрелков. По боевому расчету эти позиции должны были занимать сирийские солдаты. Взвод российской военной полиции в случае тревоги располагался в здании, на втором этаже.

Территория блокпоста была небольшой. Ее, как уже говорилось, окружал невысокий глиняный дувал. Кое-где в нем имелись проходы. За ним стояли двухэтажное здание, вышка с прожектором и навес для техники. С тыловой части к блокпосту подходила тропа. Она тянулась от селения Эль-Саура, в котором проживали люди из племени муали.

К взводному подошел наводчик «АГС-30» рядовой Артур Гатаев и спросил:

– Командир, где будем наш станок ставить? Для него позиция не предусмотрена.

– Возле вышки холмик. Посмотри его. Он вроде выше забора. Если так, то надо будет там расчистить площадку, рядом вырыть окоп.

– Это мне с Вовой Кузнецовым делать? Да тут грунт такой, что мы вдвоем площадку расчищать целые сутки будем. А окоп не выроем и до окончания смены. Ведь нам придется буквально вгрызаться в землю. Да и зачем это? Есть окоп у забора, с западной стороны вышки. От кого нам тут прятаться-то, в конце концов?

Самолов повысил голос:

– Непонятен приказ? А людей вам выделит Гураев. Я ему прикажу.

– Есть! Будем готовить позицию на холмике, черт бы его побрал.

Взводный собрался уйти на КНП, как вдруг услышал за спиной:

– Стоять! Стрелять буду!

«Это еще что за сюрпризы, – подумал Самолов. – Не иначе местные пришли. Разбаловал их Устоев. Хотя, может, и правильно сделал, что наладил контакт с ними. Муали – хорошие воины и надежные союзники. По крайней мере, так говорили нам на занятиях по особенностям несения службы в Сирии. Если они заключают договор, то не нарушают его в отличие от многих других, куда более крупных племен и народностей».

– Сказал, стоять, шкет! Подстрелю!

Взводный прошел за здание и увидел младшего сержанта Салаева. За проемом в заборе, в пяти метрах от него, стоял мальчуган в штанах и рубахе навыпуск. Он удивленно смотрел на сержанта.

– Что тут такое, Вели? – спросил Самолов.

– Да вот пацан неожиданно появился. Из кустов, что ли, выпрыгнул. А я обходил посты. Вот мы и встретились.

Взводный кивнул парню и приказал:

– Подойди!

Тот шагнул вперед и вдруг сказал на почти чистом русском:

– А если я шахид? Вдруг под рубахой у меня пояс со взрывчаткой?

– Плохой из тебя шахид, Басмач. Или тебе привычней по имени – Акрам?

– Откуда меня знаешь? – с удивлением спросил парень.

– Я должен знать все, что касается поста.

– Ага! Так ты новый командир?

– Угадал.

– Тебе про меня дядя Ахмет рассказывал?

– Да.

– И что? Пустишь на пост или прогонишь?

– Ты подойди. Зачем мы кричать будем? – проговорил Самолов.

Парень подошел. Младший сержант тут же ощупал его худое тело.

– Чисто! – доложил он.

Взводный усмехнулся и сказал:

– Ступай, Вели, передай прапорщику, пусть людей в помощь Гатаеву назначит.

– Есть!

Младший сержант ушел.

Самолов взглянул на парня. Тот застыл, глядя на бронированную машину, стоявшую под навесом. Прежде он наверняка ни разу не видел такого вот чуда военной техники.

– Вот это да! Это что такое? – спросил парень, указывая на бронеавтомобиль.

– Это «Тайфун».

– Чего?..

– Машина такая, «Тайфун» называется. Не видел еще?

– Нет! А можно поближе посмотреть?

– А ты знаешь, парень, что посторонним на посту находиться нельзя?

– Я не посторонний. Ахмет говорил, что я… как это? Сын полка, что ли? Но только я не понял. У меня есть отец, Карим Сахим. Я его сын, а не какого-то полка.

– Ну, не понял, так и не надо. Машину посмотреть можешь, но внутрь пролезть даже не пытайся! В «Урал» или в водовозку, которая у кухни стоит, – это пожалуйста. В «Тайфун» ни-ни! Хотя ты и не попадешь туда. Часовой не пустит.

– А как тебя зовут, командир?

Самолов опустился на корточки и сказал:

– А ты неплохо говоришь по-русски.

– Мама, как была жива, учила. Каждый день заставляла по-русски говорить. В нашем селении многие знают ваш язык. Вождь учился в России. Есть две женщины из Узбекистана и Таджикистана. Где эти страны находятся, я не знаю, но там тоже по-русски говорят.

– Извини, Акрам. Скажи, отчего умерла твоя мама? Но если не хочешь, то не отвечай.

Парень вздохнул и сказал:

– Отец говорил, что от какого-то рака. Она в Хомсе умерла. В больнице.

– Извини.

– За что? Ты же не виноват в этом. Да и никто другой тоже. Всевышний призвал ее к себе, она и ушла. Вот только почему меня одного оставила?

– Ну, не одного, с отцом. Наверное, у тебя и мачеха есть?

– Нету мачехи. Вдвоем живем.

– Не хочешь, чтобы в доме была другая женщина?

– Отец не хочет. Но зачем ты так много вопросов задаешь? А на мой не ответил.

Самолов улыбнулся и проговорил:

– Называй меня «дядя Саша». Так пойдет?

– Дядя Саша, – повторил парень. – Так пойдет. Я посмотрю этот… как его?

– «Тайфун». Посмотри, но в селении о нем не говори. Не надо.

– Мужчины придут, сами увидят. В селе баранов будут резать, вам мясо принесут. Я слышал от отца, что надо русским дать мяса.

– Да? Это хорошо. Ахмет тебе разрешал по всей территории шастать?

– Нет. Только у машин. В здание и к позициям он меня не пускал. Говорил, нельзя.

– Значит, и при мне поступай так же. Только внезапно не появляйся, как сегодня, а то увидит часовой, не разберется, примет за настоящего шахида и влепит тебе пулю в лоб.

– Я день попутал. Думал, дядя Ахмет завтра уедет. А подходить буду открыто. Так пойдет? – Парень повторил слова Самолова.

Старший лейтенант рассмеялся и заявил:

– Так пойдет.

– Договорились, – сказал парень и быстро пошел к стоянке машин.

«Точно Басмач, – подумал российский офицер. – Хотя мал еще. Он пока скорее басмачонок. В хорошем смысле, конечно».

Этот мальчонка сразу пришелся по душе старшему лейтенанту. Есть такие люди, которые с первого же взгляда вызывают симпатию. К их числу относился и Акрам Сахим. Он тоже весьма комфортно чувствовал себя среди солдат. Это было заметно.

Внезапно раздался голос наблюдателя с центрального поста:

– Пикап!

Старший лейтенант взглянул на дорогу. Метрах в двухстах от блокпоста по грунтовке пылил знакомый пикап.

Паренек из племени муали подошел к старшему лейтенанту так неслышно, что тот невольно вздрогнул, когда раздался его голос:

– Опять эти шайтаны!

Самолов взглянул на мальчишку и спросил:

– Ты знаешь, кто это?

– Плохие люди.

– Так знаешь или нет?

– Кто они, точно не знает никто, но не местные. Теперь они часто мотаются вдоль холмов, а до этого подъезжали к нашему селению. Старший у них урод самый настоящий!

– Почему урод?

– Морда прыщавая, одного глаза нет, шрам поперек такой, что носа почти не видно. Страшный человек.

– А сколько их всего в машине?

– Выходил старший, двое в кузове у пулемета стояли…

Самолов повел плечами и переспросил:

– У пулемета?

– Ну да, – ответил парень. – Такие на пикапы ставят. Отец говорил, американские.

– И что дальше?

– Этот старший урод закричал, мол, вы продались неверным! Сколько вам заплатили, шакалы? Наши мужчины начали подходить. У каждого автомат или винтовка. У отца пулемет, русский, с лентой. Приезжие эти увидели, что их могут прибить, назад подались, стрелять не стали. Если бы они это сделали, то все погибли бы на этом самом месте. Только старший их прокричал: «Мы уходим, но скоро вернемся. Нас много придет. Всем вам, презренным, как баранам горла резать будем». Отец не выдержал, дал очередь. Он не хотел убивать их, нарочно под ноги стрелял. А они быстро уехали.

– А точно это те, которые приезжали к вам? Пикап тот же самый?

– Точно! Кабина сверху помята, видишь?

– Смотри, какой глазастый! Я не заметил даже в оптику.

Парень горделиво повел головой, расправил плечи и заявил:

– Ты, дядя Саша, не смотри, что мне всего двенадцать лет. Я уже воин!

– Это заметно. И чего добиваются эти люди?

– Никто в селении этого не знает. Но появились они тут недавно.

– Им нужно отдыхать, готовить еду. Как думаешь, где они это делают?

– Тут много думать не надо. Километрах в пяти за холмами есть брошенная деревня. Она называется Сахана. Скорее всего, там, а может, шатер ставят на плато.

– А что это за деревня? Почему она теперь заброшена? – спросил Самолов.

– Деревня раньше была многолюдная, там родственники наши жили. Потом американцы разбомбили ее с самолетов. Так отец говорил. Кто уцелел, тот уехал. Несколько семей у нас в Эль-Сауре обосновались. Я ходил туда, в ту деревню, хотя отец запрещал. Очень уж интересно было посмотреть на эту Сахану.

– А может, и найти что ценное, да?

– А может, и найти, – согласился парень. – Только не было там ничего такого.

– Как выглядит деревня?

– Сплошные развалины. Только на западной окраине четыре дома целые. Хотя нет. У одного крыша пробита и обвалена. Три целых дома. Там могут эти люди прятаться, которые на пикапе ездят. Хочешь, дядя Саша, я ночью схожу туда и посмотрю?

– Нет! Ни в коем случае. Ты слышишь, Басмач… Акрам? Строго запрещаю!

– А если отец отпустит?

– Нет, я сказал! Не послушаешься, тебя больше никто, не только я, на пост не пустит. Даже Ахмет. Ты понял?

– Понял, конечно.

Пикап тем временем скрылся на востоке.

Старший лейтенант взглянул на паренька и спросил:

– А ты, собственно, чего подошел-то ко мне?

– Дядя Саша, разреши, пожалуйста, в кабине «Тайфуна» посидеть. Хоть минутку.

– Нет!

– Но почему? Я ничего трогать не буду.

– Нет, я сказал. Не сейчас.

– Значит, потом разрешишь, да?

– Тебе домой не пора?

– Мама говорила, что у русских не принято отвечать вопросом на вопрос.

– Это не только у русских. Такое вообще не принято.

– Почему же ты так отвечаешь?

Самолов покачал головой и заявил:

– А у тебя не только глаз, но и язык острый.

– Как это так? У меня обычный язык, как у всех.

– Нет. Если будешь слушаться и хорошо вести себя, то разрешу посидеть в кабине «Тайфуна», а сейчас давай-ка до дома.

– А завтра можно прийти?

– Можно, но так, как договаривались.

– Ага. Спасибо, – сказал парень и побежал за здание так прытко, что только босые пятки сверкали.

«Точно Басмач! Это ж надо придумать такое прозвище. И кто догадался? – подумал старший лейтенант и тут же ударил себя ладонью по лбу: – Черт побери, а ведь надо доложить о приеме поста! Закрутился я совсем с этим Басмачом и пикапом».

Старший лейтенант быстро направился на КНП.

Связист сержант Паладин находился на своем месте.

Командир взвода приказал ему:

– Связь с базой, Коля!

Парень ответил уставным «Есть!», недолго поколдовал над спутниковой станцией и протянул взводному трубку.

– Глухов слушает, – ответил на вызов низкий голос.

– Это старший лейтенант Самолов, товарищ полковник.

– Понятно, что не Устоев. Ты не рано ли связался со мной, старлей?

– Не понял вас.

– Мог бы и до завтра время потянуть.

Самолов понял, что командир батальона ехидничает, и проговорил:

– Извините, Юрий Владимирович, закрутился.

– И что тебя это так закрутило, что ты забыл доложить о приеме поста?

– Да есть тут нюансы.

– Подробней давай! – Полковник повысил голос.

Взводный доложил комбату о встрече с пикапом, который продолжал маневрировать в зоне ответственности, уходил из нее и возвращался. Потом он рассказал и о появлении на посту пацана из племени муали.

– Я поговорил с парнем, и вдруг опять появился этот пикап. Виноват, товарищ полковник. Больше задержек с докладами не будет.

– Конечно, не будет. У нас в России достаточно офицеров, готовых вылететь в Сирию не только за орденами. Но ладно. Раз виноват, то объявляю замечание. По пикапу скажу вот что. Смотрите за ним внимательно. Как только машина с пулеметом в кузове попытается приблизиться к посту, вы открываете предупредительный огонь. Не подействует – бьете на поражение. Насчет пацана. Конечно, нежелательно, чтобы у вас на блокпосту мотались посторонние личности. Но селение Эль-Саур находится в зоне вашей ответственности, посему знать обстановку там необходимо. Лишь бы этот Басмач не дезинформировал вас. Впрочем, у нас на базе сейчас гостят вожди многих племен, в том числе и муали. Я поговорю с ним насчет этого шкета. Но не забывай, что для вас главным объектом является шоссе.

– Я помню задачу, товарищ полковник.

Глухов усмехнулся и спросил:

– Так же четко, как и обязанность вовремя докладывать командиру?

– Я уже получил замечание за это.

– Значит, так, старший лейтенант. Время ежедневных докладов мы меняем. Теперь ты связываешься со мной в девять и в двадцать один час ежедневно. Ну и по необходимости, в случае возникновения нештатных ситуаций.

– Понял вас.

– Ну а если понял, то неси службу так, как тебя учили: бдительно, бодро, не выпуская из рук оружия. Отбой!

– Отбой! – сказал старший лейтенант и передал трубку сержанту.

Тут сигналом вызова сработала портативная станция начальника поста наблюдения.

– Первый на связи! – ответил Самолов.

– Здесь «Вышка»!

– Слушаю.

– Вижу все тот же пикап. Идет в обратную сторону на большой скорости. Двое мужчин в кузове машут руками, что-то орут явно в нашу сторону. Но что, непонятно. Прямой агрессии они не проявляют.

– Принял. Продолжай наблюдение.

«Опять этот чертов пикап, – подумал Самолов. – Судя по угрозам в адрес племени муали, в этой машине катаются боевики. Какого хрена им здесь надо? Присланы на разведку? Но так ее никто никогда не проводит. Им приказано смотреть за постом? Но это можно было сделать скрытно, с холмов.

К чему им понадобилась эта демонстрация у Эль-Саура? Играют на нервах? А что?.. Это у них неплохо получается.

Или главарь группировки, высылавший сюда этих придурков, ждет, что мы не выдержим и разнесем пикап, к чертовой матери? Потом, как по велению волшебной палочки, в нем окажутся не боевики, а многодетная семья, переезжавшая из Идлиба в Хомс или куда-то еще.

Тогда получится, что русские варвары в очередной раз проявили бесчеловечность – расстреляли женщин и детей. Что ж, это вполне в стиле боевиков, а точнее, их заокеанских, европейских и восточных покровителей. На весь мир разойдутся кадры жуткого расстрела.

Значит, как говорится, не надо поддаваться на провокацию. Так ее по большому счету пока никакой и нет. Катается вокруг блокпоста пикап с какими-то идиотами. Они нам по нервам бьют и внимание наблюдателей отвлекают. Но в такой обстановке сделать против них ничего нельзя. Придется терпеть».

Первый день дежурства подходил к завершению.

Заместитель командира взвода прапорщик Гураев назначил ночную смену наряда. В темное время суток службу несли три часовых-наблюдателя. Один стоял у шлагбаума, второй – на вышке, с которой освещал местность прожектором, третий – на крыше с прибором ночного видения и автоматом, оборудованным тепловизионным прицелом. Кроме того, сирийцы сажали в БМП наводчика, а рядом выставляли свой пост у забора. Таким вот образом обеспечивалось круговое наблюдение.