Kitobni o'qish: «Крушение иллюзий»

Клянусь небом с созвездиями! Клянусь днем обещанным! Клянусь свидетельствующим и засвидетельствованным! Да сгинут собравшиеся у рва огненного, поддерживаемого растопкой. Вот они уселись возле него, будучи свидетелями того, что творят с верующими. Они вымещали им только за то, что те уверовали в Аллаха Могущественного, Достохвального, которому принадлежит власть над небесами и землей. Аллах – Свидетель всякой вещи! Тем, которые подвергли искушению верующих мужчин и женщин и не раскаялись, уготованы мучения в геенне, мучения от обжигающего Огня. Тем же, которые уверовали и совершали праведные деяния, уготованы Райские сады, в которых текут реки. Это – великий успех!

Коран 85:1–11

Народы нападут на вас, подобно голодной толпе людей, пожирающей блюдо с едой. «Сподвижники спросили: «Это потому что нас будет мало?» Он сказал: «Нет, вы будете многочисленны, но вы будете слабы, подобно морской пене, и Аллах удалит страх перед вами из сердец ваших врагов и бросит в ваши сердца «вахн». Они сказали: «Что такое «вахн», о Посланник Аллаха?» Он ответил: «Любовь к этому миру и ненависть к смерти».

Слова пророка Мухаммеда.

Передано Абу Даудом

Ближняя ретроспектива. 04 июля 2010 года

Йеменcкая Арабская Республика

Красное море, остров Аль-Фаза

USN Task Force 161

За каким-то чертом его послали кружной дорогой. Вместо того, чтобы как белому человеку прилететь в Саану на пассажирском самолете с пересадкой где-нибудь в Абу-Даби или еще в каком-нибудь хорошем месте, его кинули кружным путем – на базу в Кефлавике, потом в Рамштайн, потом в Джибути. А в Джибути, форпосте Соединенных Штатов Америки на Африканском континенте, он, вместо того чтобы лететь наконец на эту проклятую Сану, получил предписание прибыть на остров Аль-Фаза за каким-то дьяволом. За каким – он так и не понял, там даже не было американской военной базы, американцы базировались в порту Аден и на гораздо более крупном острове Сокотра, принадлежащем Йемену и закрывающем выход из Аденского залива. Но армейский приказ есть армейский приказ, и майор американской армии Роберт К. Джереми, семьдесят пятый полк рейнджеров, давно оставил всяческие попытки спорить с армейской бюрократией – себе дороже. В конце концов – солдат спит, служба идет, жалованье в тройном размере капает, выслуга тоже – и за эти бабки армия Соединенных Штатов Америки могла располагать майором Джереми, как ей того хотелось. Аль-Фаза – так Аль-Фаза.

Кстати, рейсы на Аль-Фазу, явно армейские, обслуживались какой-то частной авиакомпанией, летающей с базы в Джибути, – но на новеньких русских вертолетах Ми-17, используемых здесь частниками для перевозок грузов и охоты на пиратов и боевиков. Вертолет был изначально гражданский – а значит, на нем была нормальная звукоизоляция, и вообще лететь было комфортно.

Так получилось, что этот регион был изначально под властью Советов, Советы обосновались и с того, и с другого берега Аденского залива, и американцам оставалось за этим только наблюдать, скрежеща зубами. Впрочем, никаких мер к тому, чтобы изменить такую ситуацию, не предпринималось – присутствие Советов не было критически важным, супертанкеры из Персидского залива могли следовать не через Красное море, а на восток, через Индийский океан и прямиком на Западное побережье США. К тому же мощь Шестого флота исключала всяческие поползновения перекрыть здесь фарватер – у русских в этом районе была только небольшая база на Сокотре и несколько стоянок в порту Аден и на другом берегу, в Сомали, в том числе в порту Могадишо, одном из крупнейших в Африке. Русские военные корабли туда заходили, но постоянно не базировались, их флот был намертво заперт в Черном море.

Йемен до девяносто четвертого года вообще был разделен на два Йемена, Северный и Южный, Южный был коммунистическим, а северный – вроде как капиталистическим, но и там и там, были советские военные советники. В Сомали на другом берегу на посту пожизненного президента Сомали сидел некий Мохаммед Сиад Барре, генерал армии, учившийся в Академии имени Фрунзе, – и в стране тоже были советские военные советники. Сейчас сложно поверить, но Могадишо когда-то входил в десятку крупнейших и красивейших городов Африки, он развивался как крупный морской порт и переваливал грузы чуть ли не на всю Северную и Восточную Африку.

Когда рухнул Советский Союз, начались проблемы, после Эй-стана майор Джереми много думал о том, а не глупость ли они сделали, развалив Советский Союз, – ведь сейчас получилось, что все проблемы, которые когда-то решали русские, свалились на них, и теперь их вынуждены решать они, американцы. Первым рвануло в Сомали: взбунтовались северные кланы и вместе с ними – значительная часть армии. Просто удивительно, как быстро и легко рухнуло, в общем-то, казавшееся благополучным государство, – диктатор был вынужден бежать из столицы на танке, а северяне вместе с остатками армии ворвались в город и устроили погром. Надо понимать – что может твориться в довольно благополучном городе с больше чем миллионным населением после того, как туда врываются нищие, фанатичные и жестокие повстанцы.

Йемен же в девяносто четвертом объединился, но думать, что он объединился добровольно, – ошибочно. Первоначально сильнее был Южный Йемен благодаря значительным объемам советской военной помощи и доходам, какие они получали от эксплуатации порта Аден, – и можно было бы предполагать, что объединение страны произойдет на базе Южного Йемена, а не наоборот. Но южные йеменцы все испортили – наверное, это был первый случай в мировой истории, когда президент страны поднял мятеж против собственного народа. История эта довольно хорошо известна, и пересказывать ее смысла нет – достаточно сказать, что безумная бойня в столице, в ходе которой погибло больше ста тысяч человек (город был просто завален трупами), ослабила Южный Йемен настолько, что в девяносто четвертом объединение произошло на базе Северного Йемена. Предшествовало объединению крупнейшее танковое сражение в новейшей истории, которое превзошло даже Истинг-семьдесят три¹ и в котором участвовало больше четырехсот танков. Битва эта отличалась неимоверной жестокостью – были уничтожены почти все участвовавшие в ней части, и привела она в конечном итоге к тому, что южные элиты решились сдать свою страну северу. Официально страны объединились по согласию, но столицей страны стал небольшой город Саана в глубине страны, а не портовый Аден с населением за миллион человек.

Еще в советские времена в Йемене были банды – там были горы, в горах были бандитствовавшие племена, так называемые муртазаки. Эти племена исповедовали агрессивный ислам, поддерживались ваххабитской Саудовской Аравией, благо она граничила с Йеменом, и воевали с законной властью. Разбомбить их было невозможно – они жили в горных пещерах, никакие бомбы не брали, бронетехника в горах тоже не могла пройти, а идти в горы без бронетехники – себе, извините, дороже. Но и муртазаки, для того чтобы добыть себе средства к существованию, вынуждены были выходить на относительно проходимые участки, чтобы разбойничать и грабить караваны, – там-то их и встречали военнослужащие правительственных войск с советскими военными советниками. Так эти две стороны вялотекущего конфликта гонялись друг за другом, но никогда все это не выходило за пределы страны и не причиняло никому вреда.

Сейчас – вышло.

Аль-Фаза был небольшим, но имеющим стратегическое значение островком, недалеко от побережья Йемена в Красном море, с острова можно было наблюдать за тем, как по фарватеру идут корабли, девять десятых из которых составляли торговые и только одну десятую – военные. Военные охраняли судоходство, это были небольшие быстроходные суда классом не выше эсминца и скоростные катера патрульной службы, вооруженные максимум одним пулеметом. На острове же, который был отдан всецело в ведение американцев, американцы, приложив немалые усилия (рельеф острова был совсем неблагоприятным), построили вертодром и пристани для малых катеров размером со знаменитый Elco-80 времен Второй мировой. Сейчас катера такие назывались Марка-пять и вооружением их были не торпеды, а пулеметы и гранатометы. Они были припаркованы у наплавной пристани, которая поддерживалась на воде надувными баллонами, и тут же стояли скоростные лодки RHIB, большого и среднего размеров, с одним или двумя пулеметами и кевларовыми шторами, с бойницами на бортах, – лодки спецназа. Вертолеты на острове также были переоборудованы для охоты на пиратов: легкие Bell с подвесным контейнером – автоматической пушкой Bushmaster-25 под брюхом и приборами для разведки и обеспечения полетов в ночных условиях. Выкрашены они были в нетипичный для американской морской авиации радикально-черный цвет.

Ми-17 приземлился на специально выделенную для вертолетов этого класса единственную площадку, в стороне от основных, go-go-go! – и они остались на острове. Пять человек, среди них майор Джереми, которых никто не встречал.

– Кажется, штаб там… – сказал один из прибывших, явно военный, бывший морской пехотинец, с типичной для морских пехотинцев прической, тупостью и техасским акцентом.

– Ну и двинули туда…

У штаба майор поймал парня в форме летного технического персонала.

– Сынок, не подскажешь, где можно найти командование?

– Командование в том здании, – техник указал на один из модулей «иракского» типа, – если оно на месте, то оно там.

У модуля никто не дежурил, что было весьма странно и необычно – в армии у штабного здания должен быть пост, у штаба еще должен был быть флагшток и флаг на нем. Ничего из этого там не было, и это наводило на определенные мысли.

Майор, который тащил на плече здоровенный рюкзак, протянул руку к ручке двери и тут заметил, что она – с системой контроля доступа. Но обдумать сложившееся положение он не успел – система допуска запищала, и дверь начала открываться.

– Сэр…

Крепкий, лет под пятьдесят мужик в камуфляже без знаков различия удивленно уставился на него…

– Лейтенант? Три-один?

– Сэр?

Ретроспектива

Колумбия

1996 год

Выпускающий – черный, как черт из преисподней, – повернулся, показал на пальцах готовность к высадке, проорал, перекрикивая ветер и захлестывающий в вертолет через аппарель дождь.

– Одна минута!

– Одна минута! Готовность! – продублировал командующий ими капитан.

Курсанты специальной школы выживания в условиях джунглей, расположенной в Панаме, молча встали с сидений, выстраиваясь в две шеренги. Минута – и они шагнут в косую стену дождя…

История была полным дерьмом… одной из тех историй, которые никогда не попадают на страницы газет, потому что американские солдаты находятся и действуют не в том месте, где они должны бы быть. В колумбийскую сельву была заброшена специальная группа, состоящая из контрактников CIA и агентов DEA из боевых групп, которые вели необъявленную войну против наркомафии в Колумбии, организации, которая после крушения СССР снюхалась с крайне левыми террористическими группировками, с той же FARC, и вполне могла взять власть силовым путем. Основной удар пришелся на медельинских наркобаронов – полуторамиллионный город Медельин находился под их полным контролем, но доставалось и другим. В вопросах борьбы с наркомафией местное правительство сотрудничало с американцами, потому что уже было нападение на Верховный суд страны и сенаторов отстреливали с завидной регулярностью, про прокуроров и следователей и говорить было нечего – и все понимали, что с ними будет, когда мафия в союзе с левыми придет к власти. Но в последнее время появились серьезные подозрения, что правительство Колумбии подставляет одних наркобаронов исключительно для того, чтобы расчистить дорогу для других, связанных с властями и колумбийской спецслужбой DAS. Началось все с курьезного происшествия – сотрудники ЦРУ принесли на просмотр в Совете национальной безопасности пленку, где было запечатлено, как колумбийцы жгут изъятый кокаин. Один из тех, кто присутствовал при просмотре, был профессиональным химиком, и черт его дернул за язык сказать, что кокаин так гореть не может, что это горит тальк или что-то в этом роде. Президент приказал разобраться, начали разбираться. Поняли, что, несмотря на серьезные успехи, несмотря на ликвидацию одних наркобаронов и арест других, уличная цена на наркотик не уменьшается, а это говорит о том, что поставки как шли, так и идут. Вышли на какой-то правительственный объект, который числился как база ВВС резерва. Туда направили группу, прибыла она легально, самолетом, ушла в джунгли – потом прозвучал сигнал тревоги.

Вот тут-то и сказалось то, что операцию готовили ублюдки из ЦРУ. Резерва, способного прийти на помощь попавшей в беду группе, не предусмотрели – и пришлось срывать с места курсантов школы, преподающей выживание в джунглях². Среди них был тогда еще лейтенант Роберт Джереми.

– Сброс!

Два вертолета НН-3³, каждый из которых нес по двадцать бойцов, зависли над джунглями, вниз полетели тросы. Несколько шагов по рифленому, дрожащему полу десантного отсека, короткий, обжигающий руки полет – и ты уже в зеленом аду. В аду, откуда можно не выбраться, – они прошли чуть больше половины программы, но уже поняли это.

– Выброска завершена!

– Сбор! Общий сбор!

Проблема в том, что подразделения как такового нет – есть люди, приехавшие из разных подразделений, чтобы пройти курсы. Рядом с рейнджером Джереми, например, стоял сержант морской пехоты, приехавший на курсы с базы на Окинаве. Напротив стоял молодой негр – пулеметчик с нашивками восемьдесят второй воздушно-десантной.

– Итак, джентльмены, – инструктор не собирался расшаркиваться перед ними, – вы ни хрена не взвод, не рота, вы просто сборище. Учебный взвод – не считается. Скажу кратко – только вместе. Иначе – подохнете. Начинаем движение. Головной дозор – ты, ты и ты, я пойду с вами⁴. В арьергарде идут… ты, ты, ты. Фланги…

Погода была совершено мерзкой, сезон дождей, дождь в это время идет почти непрерывно. Сплошная стена серого, шуршащего дождя… они еще не вошли в настоящие джунгли, где дождь задерживается кронами, а потом низвергается вниз потоками и водопадами. Под ногами – мерзкая хлябь, где по щиколотку, где и глубже, вода буквально стоит на земле, потому что дождь идет уже пятые сутки подряд. Единственно, что в этом может быть хорошего – в такой дождь никакие звуки, даже звуки стрельбы, не слышны дальше чем на сто шагов.

Пятые сутки – дождь. Ничего – кроме дождя.

– Стоп! – Инструктор поднял автомат. – Слушать!

Они прислушались… шорох падающих капель, стук их о листья, о землю, непрерывный такой стук…

– Сэр, это что – выстрелы? – вдруг сказал кто-то.

Только сейчас лейтенант понял, что где-то впереди работает пулемет, монотонно и страшно, и это его далекий грохот он принял за звуки дождя.

– Хреново, – подытожил инструктор, – свяжись с основными силами. Быть готовым к боеконтакту по…

Инструктор прервал свою речь на полуслове – Джереми был ближе всего к нему, он повернулся и увидел, что инструктор лежит в грязи, хватая ртом воздух, как вытащенная на берег рыба.

– Конта-а-акт!!!

Все бросились за укрытия, открыли прикрывающий огонь во все стороны, один из автоматов сразу вышел из строя… чертов дождь. Несмотря на явную опасность, Джереми подполз к инструктору, потащил его за собой, по всей грязи, по всей этой мерзости в укрытия, за обвитые лианами деревья. Он даже не знал, как его зовут, просто «сержант, старший инструктор, сэр», и все. Он тащил его и тащил, видя только в этом свое предназначение, только эту миссию. И вытащил – хотя явно находился под прицелом.

– Сэр… все будет в порядке, сэр.

Оказавшийся рядом стрелок, парень из восемьдесят второй, прикоснулся к шее инструктора.

– Мертв… – бросил он.

Но лейтенант все еще пытался его спасти даже после того, как подошли основные силы.

Смысла больше говорить о скрытности не было, где был этот снайпер, откуда он стрелял – никто не знал, они не видели его трупа и не знали, сумели ли подстрелить его. Снайперу тоже было не с руки связываться с целым взводом, даже усиленным. В джунглях стреляют на расстояние сто, максимум двести метров, дальше просто невозможно прицелиться, и скрытность тут гораздо важнее всего остального. Снайпер просто исчез, испарился, как злой дух, забрав в качестве жертвы одну из жизней. Бил он точно – пуля вошла в районе ключицы, где бронежилет тело уже не защитит.

Возникла еще одна проблема, они остались без командования.

– Ну… – мрачно сказал один из них, – и кто у нас тут старший по званию?

– Принимаю командование на себя! – резко сказал один из курсантов. – Я капитан-лейтенант ВМФ США, группа 3 SEAL Стивен Бьюсак, слушать мою команду.

– Чертовы морские котики, вам бы только в цирке мяч на носу вертеть, – недвусмысленно выразился один из рейнджеров.

– Хочешь, продемонстрирую это с твоим носом? – мгновенно ответил Бьюсак, выглядел он решительно, как и обычно выглядят морские котики, даже задиристо.

– Стоп, стоп, стоп… – недовольно сказал один из десантников, – не хватало еще разборок. У нас боевое задание, забыли? Слушаю вашу команду, сэр!

Рейнджер хотел что-то сказать – но не сказал. В конце концов, командир был действительно нужен.

– Перестроиться. Головной дозор восемь человек, удаление тридцать метров. Замыкающий нам больше не нужен. Два фланговых по четыре человека, на удаление прямой видимости. Ты и ты – понесете тело инструктора. Двинулись!

Специалисты из группы, выполнявшей особое задание, не шли через джунгли – они через них бежали, что делать категорически не рекомендуется, если ты не сошел с ума. Джунгли – это тебе не дорожка общественного парка.

Троих они уже потеряли, убедились, что они мертвы, и взять с собой не смогли, было не до этого. Еще одному не повезло – он был ранен, но так, что идти не мог. Он остался в джунглях с автоматом и гранатами, чтобы хоть на немного задержать преследователей. Его последний бой, закончившийся подрывом гранат, они слышали – не успели далеко отойти.

Их преследовали профессионалы. В джунглях было немало профессионалов, наркомафия имела столько денег, что могла купить лучших из лучших, – да и слишком много людей, умеющих хорошо обращаться с оружием, появилось на рынке в последнее время. Но это были особенные профессионалы, их учили не Советы, не кубинцы – их учили они сами, и они знали американскую тактику действий малых групп лучше всех остальных, потому что именно ей их и учили. Школа Америк… летное поле Херлберт-Филдс, отправная точка многих специальных операций в этом регионе мира. Они учили этих гончих псов, поразительно жестоких латиноамериканцев, для тех маленьких грязных войн, которые велись на их родине. Сальвадор, Колумбия, Никарагуа… Маленькие грязные войны, типичная картина – правое правительство и армия против левого, подверженного проникновению коммунизма нищего народа. Они учили их убивать – убивать на улицах городов и в джунглях, убивать тихо и убивать демонстративно, бороться с партизанами, пытать, вешать. Теперь Советов не стало, коммунистов не стало, но осталась масса людей, которые в этой жизни не умеют ничего, кроме этого – преследовать, выслеживать, убивать. Они уже знали о том, что инструкторами в лагерях колумбийской леваческой ФАРК, перекупленной на корню наркомафией и охраняющей посевы коки, работают бывшие бойцы сальвадорских противоповстанческих батальонов, которых во время критической фазы конфликта было пять, а теперь остался только один. Но когда они дошли до той базы, они убедились, что все зашло дальше – намного дальше, чем кто-то мог себе представить.

Один из группы по имени Майк, их «тихая смерть», разведчик, вооруженный MP5SD3 с оптическим прицелом, вдруг рухнул на бегу, раскинув руки. Командир бросился к нему.

– Что? Подстрелили?

Майк перевернулся на спину, тяжело, загнанно дыша.

– Идите дальше. Я… их задержу.

– А ну встать!

– Не могу… Не могу, хоть убей…

Это был Майк. Черт побери, это был Майк! Командир группы знал его с тех самых времен, когда они еще желторотыми пацанами на пару пробирались по смертельно опасным улицам Сан-Сальвадора, города, где ненависть буквально перехлестывала через край, где не было ни дня, когда бы не произошло одной из тех сальвадорских перестрелок: в самой гуще толпы, три-пять секунд – и несколько трупов. Тот, кто прошел Сальвадор, мог потом выжить в любом другом месте.

– Что? – подскочил еще один стрелок.

Командир, ни слова не говоря, достал отснятый материал, упакованный в стальную герметичную коробку, передал ему.

– Уходите. Мы их тормознем минут на десять.

– Погибнете.

– А ну пошел! – заорал командир.

Стрелок только посмотрел на них – как на людей, которых больше никогда не увидит, – и бросился бежать дальше.

Командир группы поднял голову к небу, которое можно было увидеть в редких прогалах между кронами. Дождь… ничего, кроме дождя.

– Вставай! Нужно готовиться к обороне.

Они появились из пелены дождя – настороженные, опасные, готовые ко всему. В сером одинаковом камуфляже… ничего похожего на то, что носят партизаны, с однотипными винтовками Galil, которые производят в Колумбии по лицензии на заводе INDUMIL. Это были никак не партизаны, не боевики наркомафии – это было регулярное военное формирование.

Майк прицелился и сделал свою самую лучшую серию, он сумел снять троих, прежде чем остальные поняли, что происходит, и открыли огонь. Убил, ранил – неважно, раненый даже лучше убитого, потому что для помощи раненому нужно выделять как минимум двух человек. Шквальный огонь оставшихся разорвал джунгли – и тут с грохотом взорвались обе мины Клеймор, которые поставил командир, – последние, какие у них были. Дым, грохот, запахло горелым… семьсот стальных шариков в каждой, выбрасываемых в неприятеля. Это должно их тормознуть.

– Отходим!

И тут с фланга размеренно и гулко забухтела «свинья» – проклятый М60⁵, неторопливый убийца. Его огонь – пули пробивали деревья – бросил их на землю, и уже ни о каком отступлении не могло быть и речи.

Командир достал осколочную гранату, готовясь к худшему, – и вдруг с тыла хлестанул такой шквал огня, как минимум два десятка автоматов и несколько ручных пулеметов, что ему осталось только вжаться поплотнее в землю.

– Свои! Свои!

Крича «свои», потому что в безумии схватки в джунглях ошибиться и пристрелить своего проще простого, в джунглях делают то, что никогда нельзя делать в других местах, – бьют на шорох, на мелькнувшую тень, просто туда, где может быть противник, лейтенант Джереми пробежал под огнем метров пять вперед и плюхнулся в грязь, держа винтовку на вытянутых руках.

Человек – настолько грязный, что Джереми принял его за мертвого, – вдруг повернулся к нему. Безумные глаза, грязное лицо, рука с гранатой.

Чеки в гранате не было.

– Вы кто, мать вашу?

– Спасательная команда! Рейнджеры! Нас за вами послали!

– Могли бы и побыстрее шевелиться!

– Да пошел ты! Гранату брось, какого хрена она у тебя в руке?

Человек посмотрел на намертво зажатую в руке гранату, в американской гранате вставить чеку обратно нельзя, и поэтому он приподнялся и бросил ее в сторону неприятеля. Ответом был новый шквал очередей.

– Какого хрена здесь делается?!

– За нами хвост! Человек семьдесят, если не больше.

– Семьдесят?!

– Если не больше!

– Надо валить! Впереди есть еще кто?!

– Да! Один парень! Вон там!

– Жив?

– Не знаю!

Надо вытаскивать…

– Прикрой!

Лейтенант пополз вперед – плотность огня была такой, что иначе передвигаться было нельзя. Попав под огонь и потеряв убитыми и ранеными уже не меньше половины личного состава, неизвестные не растерялись и не дрогнули, уже это говорило о том, что перед ними не партизаны, а часть регулярной армии. У них, кроме американских, были немецкие пулеметы, которые не вырубались ни на секунду, а кроме того, у них были эти проклятые Галили, которые не надо чистить, даже если винтовка упала в грязь и к которым есть магазины на пятьдесят два патрона. К тому же у них оказались в арсенале и гранатометы РПГ. Несмотря на серьезные потери, неизвестные попытались выделить из своих рядов маневренную группу и отрезать американцев, только серьезный опыт и подготовка американских солдат позволили им сорвать этот маневр. Но в чью пользу в конце концов закончится бой – никто не сомневался. Для авиации – нелетная погода, сейчас к месту боя со всех сторон подходят боевики наркомафии и партизаны, максимум через час их окружат и отрежут все пути к отступлению…

Лейтенант пытался стрелять из своей М4 по вспышкам и ползти одновременно, но это привело только к тому, что его автомат отказал, забившись грязью. Тогда он плюнул на все и пополз. И дополз… парень казался мертвым, но лейтенант схватил его и потащил за собой. Если даже он и мертв – оставлять его здесь нельзя.

А потом – был бросок к посадочной площадке, бросок под огнем, с семью убитыми на плечах и черт знает каким количеством раненых, – потом, когда разбирались, оказалось, что ранений не получили только трое…

– Вот она!

За деревьями светлела пустота… проклятие, как и сказал один из офицеров той спецгруппы, это была посадочная площадка, с которой взлетают нагруженные кокаином самолеты наркомафии, небольшая, вручную вырубленная и расчищенная в джунглях теми, кто имел перед мафией небольшие долги и вот таким трудом отрабатывал их. Полоса была длиной метров сто… если не меньше, она поросла травой, а в конце ее под кронами деревьев скрывалась небольшая лачуга, там хранили бочки с авиационным керосином и небольшой насос, чтобы заправлять самолеты.

– Занять круговую оборону! Держать линию, мать вашу! Связь!

Они заняли позиции в центре, кое-кто даже начал окапываться, хотя понимал, что это бесполезно – по ним уже вели огонь, к боевикам постоянно подходило подкрепление, и они вцепились в них крепко, не отпускали.

– Браво-шесть, это Дельта, задание выполнено, мы заняли посадочную площадку шестью милями южнее пункта Браво! На нас насели чертовски плохие ребята, до один два нуля единиц, у них пулеметы и гранатометы. Нам срочно, повторяю, срочно нужна эвакуация и поддержка, повторяю – срочная эвакуация для Дельты!

Капитан-лейтенант Бьюсак договорить не успел – ракета, проклятый заряд РПГ, стальная стрела, оставляя за собой серую полосу дыма, пронеслась рядом с ним, да так близко, что он упал в грязь вместе с рацией…

– Держать оборону! – заорал он сорванным голосом. – Если прорвутся…

И сам открыл огонь.

Вертолеты появились тогда, когда у кого-то боеприпасы уже закончились, а у кого-то осталось по магазину-два. Две «кобры», узкие, похожие чем-то на акул хищницы, вывалились из облаков и атаковали кромку леса ракетными снарядами «Зуни», а потом затрещали «трещотки» – скорострельные двадцатимиллиметровые пушки, которые стреляют так быстро, что со стороны это похоже на лагерный луч, под которым все разлетается на части. Кто-то догадался бросить зеленую шашку, обозначая передний край обороны, и вертолетчики все поняли, даже несмотря на то, что связи с ними не было. А потом – над посадочной площадкой появился король всех вертолетов, спасательный MH-53 Pawe Low, настоящая каравелла, огрызающаяся огнем с трех точек. Бортовые пулеметчики терзали и так истерзанные джунгли, а потом каравелла села – и они побежали к ней, стремясь побыстрее оказаться в ее темном чреве. И только тогда лейтенант свалил с плеч свою ношу, а подскочивший санитар проверил пульс и сказал: «Черт возьми, а ведь этот парень жив». Вертолет дрогнул, поднимаясь вверх, кормовой пулеметчик азартно молотил по джунглям, вколачивая в них свои гвозди пятидесятого калибра, но лейтенанту уже ни до чего не было дела…

Отснятые на военной базе материалы они все же сумели доставить. А на них было запечатлено то, как на ДС-10, транспортный самолет, принадлежащий одной мексиканской авиакомпании и выполняющий грузовые рейсы, под охраной людей, очень похожих на специальный отряд колумбийской армии, погрузчиками грузят нечто, что очень походит на мешки с кокаином. Конечно, это мог быть и сахар… и по не известным никому причинам демократическая администрация, усевшаяся в Белом доме, чтобы пожать сполна плоды прекращения «холодной войны», решила, что это и был сахар. В конце концов – это было время эйфории, время конца истории, время, когда рухнул самый главный и самый страшный противник за последние пятьдесят лет, и будущее обещало только мир и процветание. И кому нужно разбираться с этим дерьмом, с этой грязью? Президент трахал практиканток в Овальном кабинете, ЦРУ занималось непонятно чем, армия сокращалась. Кто же мог предвидеть минометные обстрелы американской территории со стороны Мексики, танки на границе, сожженных в бочках людей и многотысячные бандформирования жестоких убийц, угрожающих превратить Мексику во второй Ливан. Кончилось все тем, что люди из Совета национальной безопасности положили все эти материалы на свои стулья и сели сверху, как наседки, всем тем, кто участвовал в операции, навесили положенные награды, выдали денежные пособия и дружески посоветовали все забыть. Вот и все. А лейтенант Джереми тогда в первый раз за всю военную карьеру задумался, серьезно задумался – он понял, что в государстве, которое он защищает, что-то не так…

Остров Аль-Фаза

– Черт, парень… Я до сих пор помню, как ты меня тащил. Признаюсь – было чертовски неудобно.

– И мне тоже…

Двое псов войны, не вылезающих из нее уже больше десяти лет, отсалютовали друг другу банками с дурным египетским пивом Saкara, которое варилось из чего угодно, но только не из солода и хмеля, может быть, из сахарного тростника, как в Бразилии. Пилась эта дрянь легко, а вот в голову била крепко. Нет здесь нормального пива…

– Черт, что это за религия, когда человек в жаркий день не может выпить холодного пива… – сказал майор то, что ему пришло в голову.

– Какая есть. Ты сюда надолго?

– Стандартная ходка. Как минимум на год.

– И куда тебя?

– Военным советником. Как обычно.

Майк – человек, которого он спас в Колумбии черт знает сколько лет назад, – что-то напряженно прикидывал в уме, это было видно.

– Черт, парень, может, сказать, что ты думаешь, и не мучиться?

– Сказать… Да это сложно – сказать-то.

– А если попробовать.

– Попробовать? Ну… скажем, ты не хочешь работать на нашу контору?

Такой постановке вопроса майор Джереми изрядно удивился:

– То есть? Уйти из армии и перебираться к вам?

– Да нет, нет… И то, и другое, служба не помешает.

Джереми удивился еще больше:

– Вы что, вербуете людей в армии?

– Не совсем так. Но нам нужна помощь, и мы готовы за нее заплатить. Ты знаешь, что здесь происходит?

– Краями.