Kitobni o'qish: «Штурм базы»

Моторы работали ровно, и пропеллеры деловито рубили воздух. Квасневский пригибался к палубе, но не от страха, просто ему казалось, что так скутер идет быстрее. Приходилось держаться ближе к береговой линии, чтобы не давать солдатам прицелиться, однако те знали свое дело. Рядом с бортами взлетали фонтаны воды, и пули щелкали по надстройкам.

Смерть проносилась над головой Квасневского, но он был твердо уверен, что сегодня еще не умрет. Быть может, завтра или на следующей неделе, она давно охотилась за ним и за последний год подобралась вплотную. Но не сегодня, не сегодня…

1

В этом году ливни начались на две недели раньше обычного, но Джим Симмонс и Тони Тайлер в этом мало что понимали, они прожили на базе меньше года и дождей еще не видели. Их приход означал свертывание боевой работы и вынужденный отдых.

В течение двух месяцев выбраться за пределы базы было невозможно. Разве только по утрам, когда ливень слабел, чтобы собраться с силами и снова обрушиться на землю, лес и переполненные реки.

По ночам стихия буйствовала особенно сильно, и даже в пределах базы передвигаться было небезопасно. Водоотводных каналов на ее территории не предусматривалось, и вся вода устремлялась к единственным воротам. Случалось, ее потоками из ворот выносило часовых, поэтому, безо всяких шуток, они заступали на пост в спасательных жилетах и вдобавок привязывались к турникету нейлоновым шнуром. В десяти шагах от ворот начинались минные поля, и заплывать на них было смерти подобно.

Однако совсем оставить службу было никак нельзя, и смены солдат доставлялись в лесные форты на надувных лодках – по вышедшим из берегов рекам и ставшими реками протокам.

Поскольку способ этот был весьма непрост, смены на фортах удлинялись с двух недель до трех, а из припасов подвозили только самое главное: лекарство от кожного грибка – с дождливым сезоном он становился опасен, – яблочные пироги, которые повара выпекали специально для оторванных от базы, и несколько новых фильмов на квантовом носителе – все честь по чести.

Из-за того, что джунгли были затоплены водой, которая продолжала обрушиваться с неба ежедневно, мятежники не вели никакой деятельности. Они тоже отсиживались на своих базах, поэтому гарнизоны фортов никто не беспокоил. Спасаясь от скуки в бетонных бункерах, солдаты ели, спали, смотрели кино и под шум дождя мечтали о больших городах и длинноногих девушках.

Некоторые ходили на рыбалку, спускаясь к окружавшим бункеры бетонным заграждениям, которые играли роль плотины и образовывали глубокие запруды, – откуда там бралась рыба, для всех было загадкой.

Иногда надоедало все, и хотелось, чтобы поскорее закончился этот дождь, выглянуло солнце и начали летать «Си-12», лишь бы не путешествовать на опостылевших надувных «казуарах».

Немногие вспоминали, что с началом сухого сезона в джунглях появлялись мятежники и возобновляли обстрелы бункеров.

2

Не забывали о своих обязанностях и разведчики капитана Саскела. Они совершали традиционные вылазки, правда, теперь пешие походы сменились патрулированием на тех же «казуарах» с подвесными водометами. Такие двигатели работали очень тихо, а за шумом непрекращавшегося дождя их вовсе не было слышно.

Несмотря на то что кругом властвовала вода, двигаться на лодках в пределах зоны безопасности можно было только по дорогам. Любое касание дна на минном поле грозило самыми серьезными последствиями, и несколько подрывов в сезон уже произошли.

Иногда взлетали на воздух принесенные течением коряги, но пару раз на мины натыкались местные речные чудовища – зурабы. При трехуровневом минировании срабатывали сразу три заряда, поэтому от животных мало что осталось. Но и то, что осталось, было съедено рыбками-канипонами. Спокойные и мирные в сухой сезон, с началом дождей канипоны сбивались в косяки и, забросив водоросли и болотных мошек, рыскали в поисках трупов утонувших животных и атакуя раненых.

Отъевшись на белковой диете, они метали икру, и к ним возвращался их прежний тихий нрав, а дожди прекращались уже через неделю после икрометания канипонов – это было верной приметой.

В этот раз Джиму и Тони совместно с сержантом Рихманом предстояло выйти на патрулирование территории, однако для этого требовалось подняться в четыре утра. «Окно» в дождевом расписании давало только три часа на то, чтобы прокатиться по реке при слабом дождике, лишь изредка вычерпывая воду и не рискуя быть смытыми тропическим ливнем.

«Казуар» разведчиков хранился прямо в коридоре жилого строения.

В 4.15 Джим и Тони выволокли его на воду, которая текла по территории базы сплошным потоком. Сейчас эта река была едва по щиколотку, а час назад бушевала, словно горный поток.

Джим закинул автомат за спину и сошел в воду прямо в ботинках. Избегать сырости смысла не было. На косом и монотонном дождике обмундирование вымокало за несколько минут.

Тони подал с крыльца нос «казуара», и Джим осторожно опустил надувную лодку на воду.

Из двери появился сержант Рихман. С высоты крыльца и своего немалого роста он оглядел территорию базы, потом взглянул на небо и сказал:

– Скоро этому дождю придет конец – тучи светлеют.

– Хорошо бы, сэр, – со вздохом произнес Тони, смахивая с подбородка дождевые капли. Они с Джимом переживали только первый дождевой сезон в Междуречье, и им казалось, что конца и края этому безобразию не будет. Отсутствие солнца плохо сказывалось на настроении, а вечно сырое обмундирование начинало раздражать.

Рихман спустился к лодке и установил на корму водомет. Затем уложил на дно плоскую панель питания.

– Ну пошли, – сказал он.

Джим с Тони подхватили лодку за свисавшие с бортов ремешки и потащили по воде в сторону главных ворот.

Слева, на вертолетной стоянке, мокли зачехленные «Си-12» – честные работяги джунглей. Им тоже не хватало солнца и чистого неба. Справа дремала под водой спортивная площадка. В свободное время солдаты играли на ней в футбол, но при такой погоде было не до игр.

Поднимая брызги, мимо прошла смена часовых. Джим подумал, что стоять в такую погоду у ворот не очень приятно – дождь льет, но не приносит прохлады, на плече автомат, а на ногах разбухшие от воды ботинки. Только и радости, что поесть по-человечески. На базе были отличные повара.

«Хорошо, что разведчики не ходят в караул», – сказал себе он.

Подхваченная течением лодка ударила по ногам, и Джим споткнулся.

– Держаться, парни! Держаться! – строго приказал Рихман. – Не хватало, чтобы вы еще до работы попадали!.. – Махнув рукой знакомому часовому, сержант скомандовал: – Стоп!.. В лодку!

Пока он держал «казуар», чтобы его не снесло течением, Джим и Тони расселись по номерам. Джим расположился вполоборота на носу, чтобы смотреть вправо. Он был самым легким, поэтому ему досталось это место. Тони, как самый высокий, садился в середине лодки вполоборота влево.

– Готовь торцы! – скомандовал сержант.

Торцами назывались полутораметровые палки со стальными наконечниками. Их удобно было вонзать в землю, если лодку несло не туда. В данном случае требовалось не дать течению вынести лодку из ворот на минное поле.

Придерживая за корму, сержант стал подталкивать судно вперед. В воротах течение усилилось, и «казуар» стало подбрасывать.

– Держать! – скомандовал Рихман. Затем забрался в суденышко, отчего корма низко осела. Стремнина потащила лодку из ворот, несмотря на то, что Джим и Тони изо всех сил налегали на торцы.

– Поехали! – сказал Рихман, и стажеры одновременно подняли шесты. Сержант включил водомет на полную мощность и лихо выполнил левый поворот всего в метре от границы минного поля.

3

Чтобы выбраться на реку, требовалось сначала плыть вдоль бетонного ограждения базы до радиальной западной дороги. В сухое время Джим и Тони неоднократно ходили по ней в джунгли, выполняя учебные задания сержанта Рихмана.

Дорога была заминирована, и проход по ней осуществлялся лишь после отключения взрывателей, что делалось дистанционно с диспетчерского пульта базы. В период дождей этот порядок не менялся, хотя за всю историю базы мятежники ни разу не пытались приблизиться к ней по воде.

Запросив по рации диспетчера, Рихман получил разрешение на проход и, прибавив водомету тяги, повел лодку по обозначенной вешками дороге. Добравшись до джунглей, разведчики свернули направо и вдоль границы леса вышли к притоку реки Калпеты, который теперь и сам выглядел как настоящая река. Даже берегов теперь у него не было – их отмечала лишь зеленая стена тропического леса.

– Разведчик Тайлер, в чем состоит цель патрулирования? – спросил сержант. Он всегда задавал одни и те же вопросы, поэтому Тони знал ответ.

– Целью патрулирования является обнаружение на реке деталей, косвенно свидетельствующих о возможной деятельности врага.

– Молодец. Можешь начинать вычерпывать воду.

Тони покорно взялся за резиновый ковшик и стал загребать дождевую воду, которая, несмотря на относительную слабость дождя, быстро накапливалась в лодке.

– Разведчик Симмонс, что может являться этими самыми деталями?

– Косвенно свидетельствующими, сэр?

– Да, косвенно свидетельствующими, – подтвердил Рихман.

– Обрывки бумаги, одежды, пластиковая упаковка, масляные пятна…

– А также…

– А также трупы животных со следами огнестрельных ранений.

– Это ты уже сам выдумал.

– А что, разве такое не может быть?

– Может… Ну-ка, что там впереди?

Джим стал присматриваться. На волнах подпрыгивало какое-то белесое пятно. Скорее всего, очередной кусок упаковочного пластика, еще не было случая, чтобы они не привозили какой-нибудь мусор.

К таким вещам разведчики относились очень серьезно и позже у себя в жилом помещении все вместе определяли происхождение того или иного клочка. Часто на эти опознания приходил командир разведвзвода капитан Саскел, а в особо важных случаях представитель Службы Безопасности – капитан Мур.

Последний раз это случилось две недели назад, когда был найден кусок упаковочной бальзы – вещества, похожего на застывшую пену. На взгляд Джима и Тони, это был пустяк, однако позже им объяснили, что бальза отломлена от большого куска, который представлял собой форму для укладки военного снаряжения.

– Это означает, что, пользуясь затишьем дождливого сезона, противник пополняет свои арсеналы, – сказал тогда Саскел.

А многоопытный разведчик Шульц заметил, что в такую бальзу пакуют авиационные изделия. Тогда на это никто не обратил внимания. Ну откуда у мятежников авиация, да еще в лесу?

Лодка продолжала упорно двигаться против течения, и скоро светлый предмет оказался совсем близко.

– Ну, что это за штука, впередсмотрящий?

– Это какая-то гадость, сэр!.. – воскликнул Джим, невольно хватаясь за автомат.

– Это не гадость, это водяной каракурт – десятиногий монстр, питающийся рыбой.

– И, разумеется, ядовитый? – уточнил Тони, брезгливо поглядывая на полупрозрачного каракурта, который держался на воде благодаря множеству волосков на растопыренных лапах. Помимо ног, у него был длинный деформированный ус с утолщением на конце. Им каракурт имитировал тонущее насекомое.

– Конечно, ядовитый. В этом крае быть неядовитым значит не выжить.

– А на него есть противоядие, сэр? – спросил Джим, дотрагиваясь до висевшего на поясе контейнера, в котором находились полторы дюжины заправленных сыворотками шприцев.

– Против него – нет, но можно использовать универсальную сыворотку номер пятнадцать. Своевременное ее применение снижает вероятность летального исхода со ста до сорока восьми процентов.

– Негусто, – покачал головой Джим, поглядывая вслед уплывавшему каракурту. У них с Тони уже был нелегкий опыт общения с обитателями джунглей, когда каждая секунда до ввода правильной сыворотки была на счету. При этом до службы Джим и Тони боялись уколов.

Каракурт был уже достаточно далеко, когда Джим заметил его быстрое движение и над водой блеснула чешуя затрепыхавшейся рыбки.

4

Через полчаса Джим увидел еще один подарок реки. Им оказался кусок упаковки.

– На этот раз не каракурт, сэр! – обрадованно произнес Джим, выхватывая из воды находку. Так быстро действовать на воде вынуждали обстоятельства. В глубине реки мог прятаться зураб, наводивший ужас на водных обитателей и неосторожных купальщиков. Согласно специальной литературе по флоре и фауне материка Тортуга зурабы достигали в длину восьми метров, а по слухам вымахивали на все двенадцать.

Поскольку Джиму и Тони уже случалось видеть зурабов, на воде они не зевали. Конечно, с наступлением высокой воды пищи у этих хищников становилось больше, однако на службе полагалось быть готовым ко всему.

– Ну-ка, дай сюда! – сказал сержант, и Джим перебросил ему пожелтевший кусок упаковки.

Рихман выставил регулятор мощности водомета на малый ход и стал рассматривать находку. Это был тот же материал, что они находили в районе Четвертого опорного пункта. За месяц до сезона дождей мятежники, используя секретный метод, взяли этот форт штурмом.

Джим и Тони были в рядах его гарнизона. В неравном бою только им двоим посчастливилось уйти живыми, все остальные погибли. После захвата форта мятежники его взорвали. Как выяснилось позже, сделали они это для того, чтобы вывести данный район джунглей из-под контроля солдат федерации.

Воздушная разведка, которую осуществляли пилоты с военно-воздушной базы «Мальбрук», еще долго не фиксировала в джунглях никаких изменений, а между тем они были. Когда удалось организовать разведывательный рейд, выяснилось, что весь район вокруг разрушенного форта основательно изрыт. В рекордно короткие сроки оказались переработаны сотни тысяч тонн грунта. При этом была уничтожена вся наземная растительность, за исключением самых высоких деревьев – третьего-четвертого яруса.

Замысел неизвестных разработчиков недр был прост: они вели свои работы под прикрытием раскидистых крон, поэтому воздушная разведка им не мешала.

Что являлось предметом добычи, гадать не пришлось. Бойцам с Двадцать Четвертой базы уже не раз приходилось выслеживать группы мятежников, которые добывали алмазы, находившиеся в джунглях близко к поверхности земли. Продавая их, мятежники вооружались, и тот факт, что им удалось взять приличный груз драгоценного сырья, сулил солдатам Междуречья тяжелые времена.

– Ну и что это, сэр? – спросил Тайлер, между делом вычерпывая из лодки воду.

– Упаковка от расходных деталей машины для промывки грунта. Прежде мы находили такие же, но с маркировкой.

– Там, где искали алмазы?

– Там, – кивнул сержант и вздохнул.

Они плыли против течения еще четверть часа, затем развернулись и стали возвращаться. Дождь понемногу прибавлял, и Тайлеру приходилось все чаще вычерпывать воду.

По течению лодка бежала куда быстрее. Джим смотрел на хмурое небо и время от времени смахивал с лица воду.

– А вот интересно, – сказал он, – как переживают дождливый сезон дикари?

– Дикари? – переспросил сержант. – Ты имеешь в виду марципанов?

– А кого же еще?

– Может, девочку свою вспомнил?

За спиной предательски хихикнул Тони.

– Почему сразу девочку? – обиделся Джим.

Эта любовная эпопея с дикаркой его чуть не погубила. Едва повстречавшись с девушкой в джунглях, Джим, невзирая на предупреждения Тони, сразу дошел с ней до самого главного. Красивая и искусная в любви, она легко привязала Джима к себе, и он бегал к ней на ежедневную случку, высунув язык. Эти встречи приходилось скрывать ото всех, кроме Тони, который первое время покрывал друга, надеясь его образумить. Однако ничего не помогало – ни увещевания, ни угрозы.

По счастью, странности в поведении стажера заметил сержант Рихман, а потом уже обстоятельства заставили Джима «сдаться» и привести Джеки, как он назвал девушку, на базу.

На этом история не закончилась. Джеки оказалась не из племени марципанов, а из мали – народности, которая жила на территориях, контролируемых мятежниками. В этом сумел разобраться капитан Мур, который представлял на базе Службу Безопасности. Когда тайны Джеки всплыли наружу, эта милая лесная пташка едва не отправила всех присутствовавших на допросе в мир иной. Положение спас сержант Рихман, которому пришлось применить всю свою силу и сноровку.

Как выяснил все тот же капитан Мур, знакомство Джеки с солдатом оказалось спланировано разведкой мятежников с целью проникновения на Двадцать Четвертую базу. Тогда Джим еще не знал об опасности, которая исходит от местных женщин. Они умели порабощать не имевших иммунитета мужчин, делая их зависимыми от секса с дикарками. Проводили гормональную атаку, как объяснил позже гарнизонный медик по прозвищу Док.

«Ты желаешь ее снова и снова, и с каждым днем все сильнее. Ломка, друг мой. Как у наркомана», – говорил Док, и Джим ему верил. Именно так он себя и чувствовал, особенно по утрам. Готов был стену головой прошибить, чтобы только добраться до желанной дикарки.

Джим вздохнул. Казалось, это было давным-давно – время на базе текло иначе. Проходил месяц, а казалось, целых полгода, и что интересно – его перестало тянуть домой.

С Тони все проще, у него дома целый выводок братьев и сестер, и он не раз признавался, что рад своей свободе. А Джим был единственным сыночком у мамы.

Тони Тайлер в очередной раз вычерпал из лодки воду и, поправив на коленях автомат, спросил:

– Сэр, а когда приедет капитан Васнецов?

– Тебе не хватает работы?

– Мне хватает, сэр, – поспешил заверить Тони, – просто все говорят: капитан Васнецов – то, капитан Васнецов – се… Вот и хотелось бы на него взглянуть.

– Еще взглянешь и мало не покажется. Времени на раскачку не даст, это вам не я.

«Еще скажи – это вам не капитан Саскел», – ухмыльнулся про себя Джим. Едва они с Тони попали в разведвзвод, капитан в первый же день без раскачки пристроил его в команду, которая в экстренном порядке отправлялась на «отбой». Это означало отбивать попавших в окружение разведчиков.

Через два дня капитан примерно так же удружил Тони.

– А мы готовы к трудностям, – самонадеянно заявил Тони. – Правда, Джим?

– Правда, – подтвердил тот, поглядывая на свой правый сектор. На одной из свесившихся к самой воде веток нашли приют две бурые змеи. Они были большими – не меньше метра каждая, однако яд их был неопасен.

Другое дело, маленькие желтые и зеленые змейки, которых почему-то называли малиновками. Они любили нежиться на широколистых деревьях, а во время дождя висели под листьями, уцепившись за черенки хвостами. Вот и сейчас Джим видел их не менее дюжины – с виду таких миролюбивых, похожих на древесные сережки. Однако бывали случаи, когда после укуса малиновки человек не успевал достать из контейнера «Н-19» – сильнодействующую сыворотку.

Как-то, в самом начале сезона, Джим шел по лесу с Шульцем, и оборвавшаяся лиана стряхнула на разведчиков десятка два малиновок. Шульц тогда сказал изменившимся голосом:

– Не дыши.

И они стояли минут десять, пока эти твари не расползлись. К счастью, малиновок в лесу было немного, а их родственницы, змеи-листвянки, оставляли укушенным куда больше шансов.

– Сэр, неужели капитан Васнецов может свалить Шульца? – не успокаивался Тони.

– Запросто.

– А вас?

– Запросто.

– Он что, такой сильный? Неужели здоровее вас, сэр?

– Нет, не здоровее. Даже ниже ростом. И тебя, кстати, тоже. Внешне он выглядят примерно как Симмонс.

– А почему нас не учили драться сразу? – спросил Джим. – Как только мы приехали?

– А какой смысл? Специалист не будет тратить время на стажера, которого, возможно, скоро убьют. Вот когда остаются самые выносливые, самые удачливые, их можно учить дальше.

– Какой-то нехороший подход, – сказал Тони, вспомнив тех, с кем он был в учебке и кого теперь уже не было.

– Плохой или хороший, но это закон войны. И ему необходимо следовать, признаешь ты его или нет.

Тайлер ничего больше не сказал и принялся вычерпывать из лодки воду.

Они обогнали мертвую змею, которую обгладывала стайка рыбок-канипонов.

Сидевший на носу Джим проводил эту компанию равнодушным взглядом. Теперь он думал о капитане Васнецове, который переезжал с базы на базу, как какой-нибудь знаменитый артист на гастролях. Новеньких он учил, ветеранов – тестировал. Особенно доставалось разведчикам. Считалось, что они должны находиться в самой лучшей форме и одерживать верх над мятежниками.

Один из разведчиков, Госкойн, по секрету сообщил, что даже капитану Саскелу инструктор Васнецов не делал скидок и командир взвода ходил с фингалами.

Оставалось надеяться, что к молодым солдатам Васнецов отнесется с пониманием.

5

Когда они вернулись на базу, дождь порядком окреп. Впрочем, скопившаяся за ночь вода уже вытекла и неглубокого ручейка еще не хватало, чтобы подплыть к воротам на «казуаре». Пришлось выйти из лодки раньше и волоком втащить ее на территорию базы.

Возле строения Девятнадцать в просторном дождевике разведчиков ожидал капитан Саскел.

– Ну что? – спросил он, поглядывая на промокших насквозь бойцов.

– Вот, – сказал Рихман и подал клочок упаковки.

Капитан помял в руках этот трофей и покачал головой.

– Это от горного оборудования, мы такие и раньше находили.

– Так точно, сэр, – подтвердил Рихман, снимая с лодки водомет и панель питания.

– Если они получили целую кучу алмазов, значит, теперь перевооружаются. Причем не так, как обычно – пулеметики, новые безоткатные орудия… Сюрприз нас ожидает. Неприятный сюрприз. Ладно, затаскивайте лодку, завтрак скоро.

Рихман поднялся по ступеням, за ним проследовали Тони и Джим, волоча отяжелевший «казуар». Лодку они положили в коридоре, автоматы оставили в арсенальной комнате, потом переоделись в сухое.

Приятели испытали настоящее блаженство, когда улеглись на кровати поверх покрывал – в сухой одежде и, самое главное, – в сухих носках.

А за окном, словно спортивный автомобиль, разгонялся ливень.

– Я вот что думаю, – сказал Тони. – Тогда во время штурма форта…

– Ну?

– Ты видел, что случилось с Томом Морганом?

– Нет, не помню. Я ничего не соображал тогда, стрелял как заведенный. Менял магазины и снова стрелял… Помню, ты мне что-то орал. В общем, я был как отшибленный.

– Я тоже, – со вздохом произнес Тони. – Это от нервов. Я вот что подумал: если ни ты, ни я не помним, что Моргана убило, так, может, он живой остался?

– Ты знаешь, я о нем меньше всего думал, – признался Джек, глядя, как Госкойн выполняет возле кровати приседания. – Ну, то есть, иногда вспоминал, как в учебке вместе были, то да се… Но возвращаться к штурму не хочется…

Джим замолчал и невольно стал вспоминать. Их вместе с новичками из других подразделений собрали в одну смену и под командованием двух ветеранов отправили на Четвертый опорный.

Том Морган поехал тоже. Вместе они были в учебке, вместе в команде новобранцев, приехали с капитаном Саскелом по адресу – планета Ниланд, материк Тортуга, Двадцать Четвертая база.

Морган был самым малорослым и тщедушным, однако в учебке очень любил поговорить о патриотизме, воинском долге и работе для настоящих мужчин. Оказавшись на настоящей службе и побывав в фортах под обстрелами мятежников, он заметно скис. Жаловался при встрече, что не годится для военной службы, и опасался от страха сойти с ума.

К тому времени у Джима и Тони было в активе по одной боевой операции, хотя желание все бросить и сбежать у них сохранялось довольно долго. Уверенность пришла позже, когда они походили по джунглям, сначала с инструкторами, а потом и самостоятельно. Пережили шпионско-любовную историю с дикаркой, испытали на себе ядовитые укусы и научились пользоваться противоядиями.

Поэтому дежурства на Четвертом опорном они не боялись и воспринимали его как какую-то повинность – прихоть начальства. Все знали, что разведчики ездят на смены только в исключительных случаях, когда нужна их помощь, однако капитан Саскел и сержант Рихман считали, что молодым разведчикам полезно узнать не только, как ходить по лесу и прятаться в болоте, но и что такое обстрел двухдюймовыми снарядами, которые били по стенам форта словно гигантские молоты.

Сам форт был хорошо вооружен. Его автоматический миномет наводился компьютером и был в состоянии выкашивать в джунглях целые поляны, а система залпового огня который год стояла без дела, поскольку еще ни разу не возникала ситуация, требующая применения оружия такого масштаба.

На следующий день, после того как новая команда заступила на смену, техническая разведка базы сообщила о передвижении в джунглях больших сил противника. Как сказал сержант Рихман – подозрительно засуетились. Поскольку «суетились» они в районах всех четырех опорных пунктов, точно определить цель их удара было трудно, поэтому ждали, когда враг проявит себя.

Ждали нападения и на Четвертом опорном.

Джим дважды выходил на разведку. Первый раз он напоролся на каких-то диверсантов, и после короткого боя его напарник, солдат-строевик, был ранен осколком гранаты в ногу. Свои вовремя прикрыли минометом, и Джиму с раненым товарищем удалось легко уйти и вернуться в форт.

Поскольку ситуация накалялась, на другой день снова пришлось выходить в джунгли. Тони хотел пойти вместо Джима, однако в бункере он был полезен как хороший стрелок. Ему первому удалось поразить со станкового пулемета два вражеских скутера. До этого они совершенно свободно плавали по озеру Лошадиная Голова, на берегу которого стоял форт.

Во второй раз в разведку с Джимом напросился Том Морган. Он признался, что очень боится джунглей, и надеялся, что если сходит в лес, то избавится от этих страхов. Джим ничего не имел против. Они сделали полукруг вдоль зоны безопасности форта, и все выглядело спокойно, однако Джима не покидало ощущение, что опасность рядом. Несмотря на это неприятное предчувствие, разведчики без проблем вернулись в форт, а вот потом с Морганом стало твориться что-то невероятное. Он посидел в уголке с четверть часа, потом поднялся и отключил минные заграждения, а затем разбил пульт управления об пол.

Все произошло так быстро, что никто ничего не успел предпринять, а потом – началось. Противник двинулся к форту тремя колоннами с трех сторон. Мятежники бежали по полям с трехуровневым минированием, однако их не разрывало в клочья, заряды были отключены.

Миномет оказался неэффективным. Специальный ограничитель не позволял ему вести огонь ни по минным заграждениям, ни по территории форта, а враги уже карабкались по лестницам и сыпались с ограждений как горох.

Форт стоял на возвышенности и имел толстые стены. Бойцы держали круговую оборону и дрались до последнего, несмотря на то что это были еще молодые солдаты. Они могли продержаться и дольше, однако противник бил по бойницам из безоткатных орудий. Снаряды залетали внутрь и рвались со страшным грохотом, рассыпая осколки и оглушая защитников форта.

Скоро остались лишь Джим и Тони. Они бы тоже погибли, если бы не догадались использовать запас сигнальных дымовых шашек. Приятели разбросали их не менее двух сотен и под покровом дымной пелены ускользнули к причалу, где и просидели до прибытия группы «отбоя».

Тем не менее спасти форт не удалось, и его взорвали практически на глазах разведчиков.

– Тома, наверное, взорвали вместе с фортом, – сказал Джим.

– Думаешь, пленных не брали?

– А кого там брать? Когда мы убегали, они уже гранаты в бункер бросали. Если кто и оставался живой, порвало в куски.

– Ладно, – сказал Тони и, поднявшись, хлопнул Джима по животу.

– Ой! Ты с ума сошел!

– Вставай. На завтрак пора.

– Промокнем.

– И ты из-за этого откажешься от завтрака?

– Лежите, парни. Я вам бутербродов принесу, – предложил Шульц. Он был почти вдвое старше обоих стажеров и часто выводил их в джунгли, обучая разным фокусам. Именно он принимал у Джима с Тони зачет по метанию гранат с отскоком от одного и даже двух деревьев. Случалось, что в лесу, в плотном бою среди чащи, это помогало поразить противника там, где он чувствовал себя в безопасности.

Шульц внимательно приглядывал за молодыми разведчиками и полагал, что со временем из них выйдут хорошие солдаты, однако он намеренно играл роль сурового старшего товарища и единственный из всего взвода по-прежнему называл их стажерами.

– Лежите, ребята, отдыхайте. Я принесу вам бутерброды с рыбой.

– С рыбой? – скривился Джим. – Нет уж, лучше я немного промокну. Как говорится, завтрак съешь сам.

– Завтрак съешь сам, обед раздели с марципанами, а ужин отдай мятежникам, – подвел итог Госкойн. Еще недавно он валялся с ранением в санчасти, однако сбежал оттуда еще до дождей. Теперь он каждый день занимался зарядкой, надеясь прийти в форму и ходить на задания, когда выглянет солнце. Поскольку спортивная площадка была залита водой, Госкойн день за днем поднимался и спускался по единственной лестнице, которая вела на второй этаж – там располагалась жилая комната, она же кабинет капитана Саскела.

Саскел ругался, говоря, что своими тренировками Госкойн сотрет ему на лестнице все ступени, однако выздоравливающий не обращал на это внимания и продолжал курс реабилитации.

– Кто идет на завтрак? – громко спросил вошедший в помещение Рихман.

– Все идут! – за всех ответил Краузе, и разведчики стали собираться. Ливень на улице уже просто ревел, поэтому бойцы надевали поверх ботинок тонкие прорезиненные бахилы от костюма химизоляции, а сверху плотные плащи.

Только когда все были готовы, сержант повел взвод к выходу.