Kitobni o'qish: «Путь Ворона»
Вместо пролога
Шесть лет после Катастрофы
Они столкнулись внезапно, два матерых хищника, просто гудевший высоко в кронах ветер приглушал звуки, а густой ельник прикрывал обоих до поры до времени, а итогом – одновременный выход на полянку, и дальше они застыли шагах в пятнадцати друг от друга, не зная, нападать ли, отступать… Два матерых хищника. Человек и волк.
Волчище оказался крупным, Воронову до сих пор не приходилось видеть таких, невольно потянуло на избитое сравнение – ростом с теленка, но тут оно, пожалуй, было почти верным. Весь серый, только выделялась черная блямба носа да светились большие умные и недобрые глаза. Лапы напряжены, в любое мгновение зверь может рвануть вперед, в несколько прыжков настичь человека, а там повалить его на снег помноженной на скорость массой. Полное впечатление: здесь застыл не какой-то там в недавнем прошлом заурядный санитар леса, а подлинный князь волков собственной персоной. Сильный, здоровый, лобастый…
Воронов краем глаза покосился в сторону, нет ли где собратьев серого, но поляна и кусок тайги в просветах между деревьями были пусты. Может, чуть дальше, это же не поле, обзор предельно ограничен. По идее, где-нибудь не слишком далеко должны иметься. Зимой волки охотятся стаями, одиночке выжить едва ли возможно, а ведь других времен года уже не бывает.
Прыгнет, нет? Страха человек не испытывал. Он вообще не боялся зверей. Так легче – животные весьма чувствительны, поймут, тогда сразу кранты. Нет, осторожность быть должна, куда без нее, но именно осторожность, не больше. Интересно, а серый боится? Не похоже. Явно тоже осторожничает, пытается оценить, кто перед ним, добыча или более сильный хищник? Чуть обнажились клыки, а следом послышалось негромкое рычание.
Неожиданно Воронову стало весело. Его что, хотят на голый понт взять? Тогда посмотрим, кто кого. Человек старательно зарычал в ответ. Он не полагался лишь на имитацию звуков. Рука сама легла на рукоять автомата, благо старый добрый «АКМ» семь шестьдесят два не мелкашечный пять сорок пять, такие пули прошьют серого хищника за милую душу. Может, карабин был бы лучше, только есть ведь разница: сделать один выстрел, больше скорее всего не успеть, или сразу выдать очередь. Тут одно останавливающее действие будет таким, что последний прыжок не состоится.
Ветер как раз сделал паузу, перестал шуметь, и в наступившей тишине громко и отчетливо щелкнул предохранитель. Осталось одним движением вскинуть «калаш», и судьба волчьего князя решится в мгновение. Стрельба отработана, превратилась в рутину, столько пришлось выпустить свинца и по четвероногим хищникам, и по двуногим, о промахе даже речи не идет.
И все-таки Воронов медлил. Не лежала у него душа вот так просто, лишь из-за встречи, убивать красивого грозной красой зверя. Был бы какой лось, хоть мясо, а тут из-за шкуры… Вон глаза какие умные, волчий князь явно все понимает, а что одновременно пытается напугать – мир таков, ты или тебя. Он же не виноват, что природа создала хищником, а люди устроили вечную зиму с ее неизбежным голодом. Наверное, на заре времен точно так же стояли друг напротив друга двое, только у человека было в руках простое копье, но хищник в итоге уступил, из вольного зверя превратился в собаку. Хотя нет. Собакой стал волк попроще, не настолько матерый. Этот сам привык быть вожаком.
– Ау! Товарищ капитан! Вы где?
Далекие крики нарушили равновесие. Еще бы для полного контраста волчий вой, но с противоположной стороны лес пока безмолвствовал.
– Что стоишь? Иди, – произнес Воронов. – Сейчас сюда заявятся… Пошел!
Волк повел ушами, потом медленно повернулся и потрусил прочь. Один раз он обернулся, посмотрел на неподвижно стоявшего человека, а затем обогнул ельник и скрылся с глаз.
Воронов улыбнулся, аккуратно поставил автомат на предохранитель и тоже пошел туда, откуда только что пришел. По собственной лыжне и заблудиться?
Смешно…
Часть первая
Четыре дня после Катастрофы
Тайга горела. Серый дым под углом поднимался к серым небесам, не давал увидеть весь масштаб зловещей картины. Судя по всему, огонь охватил огромное пространство. Две недели засухи создали прекрасные предпосылки, а что послужило конкретной причиной, какой-нибудь неумело разведенный костер, падение ли самолета, то самое, набившее оскомину в училище световое излучение, было не столь важным. Следствие намного важнее, да и толку искать виноватого, когда полыхает весь мир?
Если чуть раньше имелась небольшая надежда каким-то образом миновать зону пожара, то теперь она развеялась. Тайга подходила к дороге вплотную, сразу с двух сторон, а есть ли техника, способная на протяжении километров буквально идти сквозь огонь? Даже по осевой – и то по сторонам останется в лучшем случае по паре метров, здесь же не магистраль, а добавить к тому падающие деревья…
Сюда бы хороший ливень – в другое время. А сейчас кто знает, какая дрянь обрушится на обугленную землю вместе с потоками воды?
– Н-да… – протянул Воронов и полез за зажигалкой. Словно ему мало было огня и дыма, и он решил добавить посильную лепту в картину первозданной стихии.
Хотя пованивало горелым так, что вкус табачного дыма ощутить было трудновато. Все забивала гарь от пожарища.
– Мать ее через тридцать три колена! – выдохнул Букретов и тоже извлек сигарету. – Это ж как полыхает! Вот влипли! Интересно, низовой или верховой? Как думаешь, Воронов?
– Хрен его знает, товарищ подполковник, – отозвался капитан. – По мне, при такой площади без особой разницы. Главное, ветер дует не нам в лоб. Иначе кранты.
Меж тем стали подтягиваться бойцы. Новости распространяются быстро, даже при молчащих радиостанциях, и каждому хотелось лично взглянуть на причину задержки колонны, оценить масштаб пожара.
– Куда?! – рявкнул подполковник.
Распустишь солдатиков и можешь смело ставить крест на подразделении. Тем более в нынешних непростых условиях. Только дисциплина, раз даже призвать толком не к чему.
Бойцы невольно попятились, стараясь уйти от грозного начальства. По большому счету они вполне могли бы послать командира куда подальше, самому тупому было ясно: государство, в привычном понимании, не то рухнуло, не то рушится, соответственно даже за дезертирство спросить будет некому, но, с другой стороны, вместе было как-то спокойнее. Ведь не может товарищ подполковник не найти выход из гигантской задницы! Иногда даже самый завзятый индивидуалист стремится находиться в компании, пусть за подобное нахождение приходится расплачиваться свободой поступков. Но ведь порою так хочется чуда!
– Всем держаться у машин. Наблюдать за воздухом. Мало ли!.. Зампотеха ко мне! – продолжал распоряжаться Букретов.
Зампотех Тренько на марше находился в последней машине – на случай каких-нибудь поломок, дабы суметь принять меры. Если их вообще можно будет принять. По-хорошему, тут бы ремроту, когда-то таковые имелись в былых полках, или хоть сводный взвод из нее. Тоже продукт дурацкой реформы – отдать содержание и ремонт военной техники гражданским фирмам, и вот война, и где искать те фирмы? Чем с ними расплачиваться – вопрос вообще интересный.
В ожидании зампотеха, колонна перед тем совершала марш с положенными интервалами и растянулась порядком, подполковник извлек карту, постелил ее на лобовой лист БМП, кивком головы подозвал Воронова.
– Мы примерно вот здесь. Значит, придется возвращаться километров на десять, потом сворачивать направо, а итогом – чуть не сотня лишних километров. И стрелки компасов вертятся во все стороны. Так даже направление не определишь.
Тайга, дорог мало, а напрямик при большом желании не проедешь.
– А если там то же самое? Ветер в ту сторону, если огонь еще не дошел, то дойдет, пока мы будем огибать да объезжать, – возразил капитан.
Пока рассуждения начальника не стали приказом, можно поискать в них слабые пункты.
– Может быть, и так, – согласился Букретов. – Но влево объезд еще дальше. Смотри. Одна развилка, тут вторая, потом еще третья… Тоже никакой гарантии, что дорога чиста.
– Но направо вообще едва не в Амур упремся. Боевая техника ладно, а транспорт? На чем его переправим, если придется?
– Товарищ подполковник… – Тренько явно собрался доложить по всей форме, однако Букретов лишь отмахнулся. Техник поневоле ближайший к командиру человек, упустит чего, не сделает, и самые хитроумные планы накроются медным тазом. Даже зампотыл менее важен – когда речь идет о небольшом отряде достаточно и нормального старшины.
– Зришь?
– Пожар, товарищ подполковник.
– Точно, пожар. Как думаешь, пройти реально? Объезд получается большим. Время потеряем.
– Пройти? – повторил Тренько и скептически посмотрел на открывающуюся впереди картину. – Как-то оно не того, товарищ подполковник.
– Разрешите проверить? – неожиданно для себя вызвался Воронов. – Возьму одну машину и попробую. Если не получится, вернусь.
Он все равно не находил себе места последние дни и был готов идти в огонь, только бы избавиться от нелегких мыслей. Да и что тут долго решать? Сколько времени уже потеряно!
Букретов оценивающе посмотрел на офицера. Они были практически ровесниками, только Воронов ушел из армии и потому остался капитаном, а Букретов продолжал служить и вырос в чинах. Зато оба успели получить несколько иное воспитание, чем те, кто пришел им на смену.
– Какое вперед? – возмутился подошедший начштаба Едранцев. Но словно не всерьез, больше для проформы. Майор был молод, из явных карьеристов, только какая сейчас карьера?
– Хорошо. Только людей не бери, – Букретов не обратил внимания на реплику начштаба. – Возьми одного механа, и хватит. Лучше всего – Вострикова, он самый умелый. Контрактник все-таки, не эти, что едва водить умеют. Стрелять там все равно не в кого, больше солдатиков не требуется. И постоянно будь на связи. Только на рожон не лезь. Не получится – сразу поворачивай.
Подразумевалось – ни к чему рисковать жизнями бойцов, да и собственной – тоже.
– Слушаюсь!
Спустя минуту БМП взревела мотором, выбросила клуб дыма и плавно покатилась с сопки вниз. Водитель сел по-походному с открытым люком, Воронов слева от башни на месте командира вообще лишь свесил ноги внутрь. Под броней безопаснее, зато снаружи лучше обзор. Прежде подумалось – не надеть ли противогазы, очень уж густым казался дым, но только долго ли выдержишь в них в нынешней жаре? Как-нибудь обойдется.
Дым не только устремлялся к небу, он еще стлался по земле, пытался выглядеть туманом. Никакой четкой границы, разумеется, не было, просто из застывших в беспорядке лесных великанов вылезали серо-черные языки, старались закрыть дорогу, да еще забивали нос непереносимой гарью.
Бээмпэшка двигалась медленно. Это уже в случае удачи всем остальным предстоит проскочить весь участок на максимальной скорости.
– Я первый. Ворон, как там у вас?
– Я – Ворон. Пока нормально. Только воняет до невозможности. Но дышать пока можно.
Местами кроны деревьев практически смыкались над узкой дорогой, образуя своего рода шатер, и еще благо, что огня пока видно не было. Может, подальше уже выгорело все, и всех дел – проскочить небольшой участок? В крайнем случае, поджечь бронированную машину не так просто, лишь бы не упереться в стену огня. И постоянно помнить: в колонне помимо БМП имеются обычные бортовики и даже несколько цистерн, которым близкое соседство с пожаром не сулит ничего хорошего. Боеприпасы, продукты, небольшой запас оружия, формы, кое-что из запчастей к БМП. По нынешним временам все приходится тащить с собой, ибо достать что-либо явно будет негде. Вряд ли в нужный момент прилетит фирмач на голубом вертолете и предложит нужное, да еще бесплатно. А склады… Да есть ли они, а если есть, как до них добраться?
И поражало полное безлюдье. Звери ладно, они давно должны были уноситься со всех ног от пожара, однако за несколько часов движения – никаких следов человека. Край заселен негусто, только, если верить карте, где-то чуть дальше должен быть поворот с дороги в сторону какой-то деревни, и через километра полтора – сам населенный пункт. С ним-то что? Вряд ли кто тратил бомбу на небольшое село. Кому оно надо?
Разумеется, нетрудно предположить, что жители находятся в своих домах, только разве может что-то уцелеть при таком-то пожаре? Или сельчане пытаются самоотверженно оградить малую родину каким-нибудь рвом, просекой, чем-то таким, что не даст огню перекинуться с природных объектов на искусственные? Уж трактора-то в деревне имеются, требуется лишь проборонить соответствующие полосы да затем наблюдать за коварным пламенем. Раз речи быть не может о правильном тушении. И все равно, хоть кто-то должен был попытаться вырваться, а дорога пуста.
В стороне между деревьями мелькнули языки огня. Небольшие, да только много ли надо при обилии пищи? Минуты – и может полыхнуть так, что все в момент скроется за сплошной стеной.
В сознание вдруг проникла картинка: двигатель БМП глохнет, и два человека вынуждены возвращаться пешком. Только фантазия фантазией, страха Воронов не ощутил. С чего бы машине встать? Мотор проверен, топливо имеется, каким бы ни был пожар, весь кислород он не выест. Хотя дышать трудновато, да и глаза потихоньку начинает щипать. Может, пора укрыться под броней? Но много ли увидишь сквозь оптику? Единица – не двойка. Угораздило же конструкторов поместить командира позади механика! А в итоге – башенка загораживает изрядный угол обзора справа и сзади.
Или перебраться туда? Особой разницы нет, а смотреть удобнее.
– Товарищ капитан! Сверху! – показать рукой Востриков не мог, приходилось сообщать все по внутренней связи.
Впереди в кроне и впрямь занялся огонь. Проворно перебежал по веткам на другую сторону, решив порезвиться и там, конечно, не весь: часть осталась на прежнем месте, а часть начала расползаться в стороны.
– Что встал? Вперед!
– Но, товарищ капитан…
– Вперед! Тут где-то должен быть поворот направо. Там деревня. Не бойся. Выскочить успеем. Мы же в броне, – но сам был отнюдь не уверен. Просто стыдно поворачивать назад, едва увидев лепестки огня. Даже не огня – огонька. Раз уж вызвался, надо разведать до того места, где путь точно будет перегорожен. А лучше – где пожар останется позади. Горит уже давно, а сколько надо лесу, чтобы выгореть? Тут только и требуется – участок вдоль дороги, до самой тайги дела нет.
Дым становился все гуще. Поневоле подумалось о противогазе, только поможет ли он? С другой стороны, не химия, обычное дерево, особо вредного ничего быть не должно.
А вот и поворот. Там вообще дым напоминал туман, однако Воронов заметил в серой мути застывший автомобиль. Старенький «жигуленок», какие частенько встречаются в глубинке. Только модель определить было трудно, видимость не та.
С чего бы машине стоять на лесной дороге? Тут, наоборот, надо спасаться на полной скорости, уходить прочь от пожара, пока еще не стало поздно. Может, что-то случилось, и люди в беде? Но не могли же они бросить автомобиль, а сами отправиться пешком! Если уж на то пошло – куда бежать? И вообще, до деревни километра полтора, тут или туда, или сюда, на такие расстояния деревенские жители ходят пешком – если до пожара.
– Подожди здесь. Я только проверю, – гонять БМП Воронову не хотелось. Дорога к деревне была вообще узкой, деревья порою упирались в нее так, что даже небольшая боевая машина могла оказаться длинной, и повернуть будет не очень легко.
Хлопнул себя по многочисленным карманам. Индивидуальный пакет, еще кое-какие медицинские мелочи, все остальное – боеприпасы, хотя в кого здесь-то стрелять? И тем не менее автомат Воронов с собой прихватил. Раз время военное, то военным без оружия быть нельзя.
Страшновато было немного, чего уж там, пожар надвигался как раз справа, да выбора не было. Не пойдешь – а потом будешь корить себя всю оставшуюся жизнь. Уже на середине пути увидел впереди огонь. Даже жарко сразу стало под камуфляжем. А вот и машина. Пустая.
Дернул дверцу. Не заперта. На заднем сиденье виднелась здоровая дорожная сумка. Но сумка ладно, в замке обнаружился оставленный там ключ зажигания. И нигде никаких следов людей. А вокруг уже потрескивало, и то тут, то там появлялись языки пламени.
Повинуясь безотчетному порыву, Воронов сел в автомобиль, попробовал завести. Стартер потарахтел и умолк. Еще одна попытка – с тем же результатом. Что случилось с мотором, разбираться не было времени. Ясным стало главное: кто-то явно попытался вырваться из зоны пожара, только техника подвела, и беглецам осталось уповать на удачу и быстроту ног. Куда они побежали, назад ли в окруженную огнем деревню или подальше от нее, главное – оставаться рядом с машиной они не стали. Деревня давала хоть какой-то шанс, а далеко ли убежишь по дороге, когда до любого водоема километры…
Вот уж не знаешь, где безопаснее!
Вроде все заняло минуты, а огонь уже вовсю веселился вокруг. В дыму видимость ограничилась парой десятков метров, небольшой кусочек дороги в одной стороне, еще меньший – в другой. Одинокий человечек посреди пылающего мира… Невольно представилось – а какой ад увидели вокруг себя люди в городе, уцелевшие после первого страшного удара? Тут-то виновата природа, там…
И вдруг стало страшно. Пожар, одиночество, останься один, например, не выдержи Востриков, и конец. Пешком не выбраться ни в коем случае. Вокруг трещало, гудело, дым ел глаза, от жара начинала побаливать голова, захотелось рвануть со всех ног к развилке, пока механ еще ждет. Воронов очнулся от оцепенения и едва нашел в себе силы не бежать, а идти, правда, шагом, больше напоминающим бег. Не к лицу офицеру нестись сломя голову. Есть же понятия о чести мундира, да и пока ситуация не настолько плоха. Тут идти от силы минуту… Только ветер, кажется, усилился, помогая огню быстрее отвоевывать пространство.
Словно отвергая логические построения, целый ворох горящих листьев спланировал на дорогу. Воронов едва успел отскочить, увернуться от них, зато еще немного, и впереди сквозь дым показалась бээмпэшка. Уже развернутая в сторону отряда. Востриков застыл в люке, напряженно вглядываясь, не идет ли командир?
– Гони! Никого там нет. Мотор заглох, а куда люди побежали…
Прыгнул, нырнул внутрь и решительно захлопнул люк. Вроде недавно проделанный путь теперь превратился в пламенный, и торчать снаружи не стоило. Сверху уже планировали горящие листья и сучья, этакий обжигающий дождь.
Хотя какой путь? Натуральный огненный коридор. Ищи теперь объезд, да найдется ли он? Одно утешение – где-то тайга уже явно выгорела, а по гари среди пеньков проезд уже возможен. В отличие от объятого пожаром леса.
Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
Трое путников появились ближе к вечеру, когда до условного заката осталось не так много времени. Условного – раз все равно никто не видел солнца и лишь в уме представлял его путь где-то выше затянутого вечными тучами неба. Да и то лишь те, кто помнили: светил раньше наверху огненно-слепящий шар. Три точки на бескрайней заснеженной равнине, открывающейся отсюда, с расположенного на вершине блокпоста.
Почему сооружение на склоне чуть пониже верхней точки называли блокпостом, сказать было трудно. Как-то так повелось – блокпост и блокпост. Прочие чаще назывались точками. В действительности там еще до Катастрофы стоял дом. Деревянный, как большинство жилых строений в данной местности, однако на солидном бетонном основании, с огромным подвалом, где помимо прочего имелась даже сауна. У богатых свои причуды, а владельцем являлся человек состоятельный не только по здешним меркам. А уж какой отсюда открывался в те годы пейзаж! Тут тебе и кусок поля, и тайга, и река – одна из крупнейших. Любуйся – не хочу! Только жил владелец в доме от силы недели три в году в сезоны охоты или рыбной ловли, а прочее время трудился даже не в столице края – в столице всей страны. Там и сгинул без следа. Во всяком случае, о судьбе его никто не знал, а, если честно, и знать не хотел. Практически все потеряли связь с родными, так какое тогда дело до абсолютно чужого человека?
Домом какое-то время никто не пользовался. Даже беженцы, разными судьбами попавшие сюда, предпочитали жить в тесноте, но не на отшибе, а уж когда пришлось зарываться поглубже, то смысл в стенах вообще стал пропадать. Да вот пришлось выставлять посты, а уж лучшего места было в округе не сыскать. Дальше сыграл роль простейший расчет. Дом разобрали, бревна уложили накатами поверх бетонного подвала, превратив последний в весьма мощное оборонительное сооружение, полы и деревянный забор пустили на дрова, каменные столбики свалили, чтобы не демаскировали укрепление, а в завершение долго рыли пусть не совсем подземный, скорее, крытый ход сообщения – зачем же идти по открытому месту?
Результат стоил затраченных усилий. Блокпост столько раз принимал бой против зарвавшихся заезжих банд и против стай мутировавших волков, пытавшихся прорваться в людское поселение, что и не сосчитаешь. Теперь тут располагалась стандартная дежурная смена – три человека, следивших за подступами со стороны реки и, сколько можно, берега в сторону далекого города. Натуральное хозяйство требовало крепких рук, поддержка определенного образа жизни отнимала практически все время, однако о безопасности забывать отнюдь не стоило. В какой-то степени дежурство было отдыхом, хотя бы не приходилось возиться с подземными оранжереями, расширением поселения, заготовкой дров, всевозможными работами на построенной едва не с нуля небольшой геотермальной электростанции или ее собратьях – электростанциях ветряных, и многим другим. Сиди себе да пялься в сторону далекого, открытого здесь горизонта. Ну, не до самого горизонта, до леса, но это тоже без малого три километра. Правда, местность не идеально ровная, такой здесь вообще не бывает, но сопки с данной стороны невысоки, ложбины неглубоки, если путники будут исчезать порою из поля зрения, то ненадолго.
– Кажись, к нам гости, – первым заметил путников Игорек.
Был он самым молодым из дежурных, в год Катастрофы – совсем мальчишка, это теперь вымахал к восемнадцати годам. Глазастый, такому и не заметить?
– Где? – остальные двое подскочили к амбразурам, даже подняли заслонки из прозрачного пластика, отчего внутрь сразу ворвался обжигающий холод.
Пришлось торопливо поднять воротники, ладно еще по летнему времени температура держалась более-менее – разве что ночами термометр падал ниже десяти градусов. А так днем – пять-шесть, ну, ладно, восемь.
Олег на правах старшего смены уже подкручивал бинокль. Вещь ценная, просто так в чужие руки не дашь. Вдруг уронят, побьют, и где тогда взять новый на замену?
– Не шибко идут, хотя и на лыжах, – подал голос Игорь.
– А ты хочешь! – хмыкнул Олег. – Ясен пень – издалека. Тут кто угодно притомится. Только интересно – они специально сюда топают или случайно на нас вышли?
Внятного ответа вопрос иметь не мог, и начальник поста прекрасно знал об этом. Однако спросил, лишь бы не молчать.
– Скоро узнаем, – пробормотал Игорь. – А может, снимем их к чертовой матери, и вся недолга? Кто тут будет с добром шастать? Нормальные люди хозяйством занимаются, а не по свету странствуют. Раз свету все едино нема.
И хоть расстояние было велико, потянулся за охотничьим карабином.
– Отставить! – командным тоном произнес Олег.
В сравнении с прочими дежурными он казался немыслимо старым. С короткими совершенно седыми волосами, шея морщинистая, как и лоб, седые же усы свисают кончиками вниз. И то сказать – срочную Олег отслужил еще в ином государстве, когда армия была армией, а страна – страной. Вроде должно было забыться за давностью лет, однако произошло обратное, и в крепком еще старике порою просыпался сержант Советской армии.
Игорь разочарованно принялся вертеть оружие в руках. Карабин был отнюдь не нов, новому неоткуда было взяться в лишенном промышленности мире, зато аккуратно ухожен, пристрелян и весьма опасен для любого врага, не столь важно – двуногого или четвероногого.
Олег вздохнул. Конечно, совсем уж убирать оружие не стоило. Времена смутные, лихие, да только нельзя стрелять в людей по одному лишь подозрению. Тем более трое – не сто и даже не десять. Снег сегодня не валил, видимость вполне приличная, а больше никто в поле зрения не объявлялся.
Давненько сюда никто из людей не забредал. Весь этот год – точно. А когда перед тем, разве упомнишь? Одни волки то и дело маячили последние месяцы, изредка пытались пройти, затем каким-то образом стали останавливаться на рубеже открытия огня. Наблюдали, словно заимели разум.
На самый скверный случай имелся пулемет. Переделанный в пехотный ПКТ, снятый с одной из сломавшихся бээмпэшек. Весьма удобно: хочешь – с самодельного станка стреляй, возникнет нужда – пользуйся сошками. Патронов негусто, да на пару хороших боев еще, может, хватит. Зато более толстый ствол не так перегревается, позволяет вести огонь достаточно долго.
– Максик, позвони в штаб. Доложи на всякий случай. Трое, вроде бы имеется оружие, пока толком не разобрать, но что-то вроде охотничьего. Ружья или карабины. Больше никого пока не видно.
– Слушаюсь! – Порою сержантское нутро просыпалось в полную силу, и тогда Олег гонял нынешних помощников не меньше, чем в далекие и теперь кажущиеся счастливыми времена – молодых солдат. Но раз уж война не закончилась, порядки тоже должны быть армейскими.
Между тем трое путников потихоньку приближались. Шли они действительно тяжело. Умаялись в дальней дороге. Не позавидуешь людям – если идут наугад, то даже понятия не имеют: удастся ли заночевать под подобием крыши или придется прямо в снегу? А в округе, между прочим, порою хищники попадаются. Не старые времена, теперь всяким тварям раздолье, и человек уже перестал исполнять роль самого страшного зверя. В глазах других животных, разумеется, себе подобным он еще вполне мог устроить пакость, на которую не способны другие звери.
– Что говорят? – Максим успел переговорить по наведенной с главным поселением проводной связи.
– Говорят, пришлют нам кого-нибудь. Пока же – следить, если в самом деле идут лишь трое, разрешается перехватить их на подступах и разведать, кто и откуда.
– Лады.
Заметить со стороны блокпост было очень и очень трудно. Маскировали его при строительстве, а потом на помощь пришла природа и так засыпала снегом, попробуй отличи один снежный холм от другого. И не только блокпост. Сугробы хранили много тайн. Как иначе, раз таяния не было уже много лет? Нынешние дети иного пейзажа уже не представляли. Зато подальше с какой-нибудь сопки сразу бросались в глаза ветряки, и само существование поселения поэтому для путников тайной быть не могло.
Помолчали, наблюдая за медленным приближением гостей. Олег почти не отрывал глаз от бинокля, старательно высматривая окрестности.
– Кажется, никого. А ну-ка взгляни! У тебя глаза помоложе, – Олег передал бинокль Игорю.
Тот тоже долго взирал сквозь оптику и в конце концов со вздохом произнес:
– Я тоже не вижу. Может, разведка?
– А может – путешественники. Свой дом потеряли, теперь ищут, где лучше приткнуться. Мало ли? Скоро узнаем. Хрена тут гадать?
Одна из фигур вдруг едва не упала, лишь в последний момент кое-как выпрямилась, но тут же нагнулась, осматривая что-то внизу.
– На пенек нарвался, – довольно хмыкнул Игорь. – Наверняка лыжу сломал, а то и ногу подвернул.
– Ты-то чего радуешься? – напустился Олег. – Сам бы оказался в таком положении!
Пеньков под снегом хватало. Собственно, раньше на месте поля был лес, но его вырубили еще в начале Зимы. Одно действие – и два убитых зайца. И дров запас, которые тащить пришлось не слишком далеко, и место стало открытым, незамеченным не подберешься. Разве что ночью, только ночами ходить по открытому месту опасаются самые отъявленные сорвиголовы.
– А я че?
На поле явно произошло по сказанному. Чужаки сгрудились вокруг оступившегося, один нагнулся, потом наступило время разговоров. Упреки ли, сожаления – до блокпоста слова долететь не могли. Прошло, наверное, минут десять, когда путники возобновили движение. Двое, как прежде, скользили по насту, зато третий теперь ковылял пешком, то и дело проваливаясь выше колена, наверняка матеря климат, Катастрофу, собственную невезучесть…
Предупреждающе брякнул колокольчик у двери. К безопасности в поселении относились серьезно, открытыми проходы не оставляли. Бывали печальные прецеденты, а по наступившим временам риск давно утратил надуманное былое благородство.
– Открой, Игорек. Наверняка наши. Только проверь на всякий случай.
Игорь хмыкнул, мол, нашел что напоминать! Тут мальчишки не откроют двери по первому сигналу, а уж люди взрослые, к которым относил себя молодой по прежним временам парень…
– Ну, что тут у вас?
Между прочим, заявился не кто-нибудь, а Воронов. Ну и с ним сразу четверо бойцов, словно трое чужаков представляли настолько грозную опасность. Не то Воронов был где-то неподалеку, от главного бункера до блокпоста было далеко, не то группа вопреки всему шла на лыжах поверху. Пешком ходами не успеть…
– Группа неизвестных. Движутся по направлению к нам, судя по всему, пройдут немного в стороне от блокпоста, – доложил Олег. – Да, там один из них лыжу сломал. Вон, хромает.
Воронов извлек бинокль, свой, не тот, который постоянно находился в числе прочего нужного имущества в укреплении, посмотрел в сторону путников.
– Мы понаблюдали за окрестностями. Никого больше не обнаружили, – дополнил между тем доклад Олег.
– Угу, – процедил офицер. О его военном прошлом не напоминало ничего. Обычный полушубок, валенки, да и смысл носить сейчас форму, даже если бы она перенесла прошедшие годы?
– В общем, так, орлы. Прикроете, если что. За старшего – Сухомятин. Пойду узнаю, что это за гости. Гаричев – со мной. Обойдем их с фланга. Нечего показывать, где у нас что расположено.
В отличие от большинства жителей, имевших всевозможные охотничьи ружья и карабины, Воронов был при автомате. Магазины связаны, поверх верхней одежды – разгрузка, даже гранаты имеются, словно речь шла о возможном длительном бое. Но уж тут лучше переборщить. Впрочем, Гаричев, бывший сержант-контрактник, тоже был с «калашниковым» из все тех же запасов, которые привезли сюда вояки. Жаль, запасы оказались невелики – упор больше делался на боеприпасы, чем на само оружие. Думали – если понадобится, можно будет совершить еще одну ходку, но не получилось.
– Что встали? – Сухомятин, тот самый Олег, потянулся за стоявшим пока в стороне пулеметом. – Давай его на станок! И ленту сразу!
Проверил сектор обзора и легко ли ходит ПКТ, затем открыл коробку, протянул ленту, взвел. Еще раз проверил, удастся ли уложить гостей одной очередью? Выходило – удастся.
