Kitobni o'qish: «Приключения аскета. Часть вторая»

Часть 2

Глава 1

Темнота… Духота и озноб. Маленькая комнатка в съемной квартирке многоквартирного муравейника, такого как в фильмах, где всё картонное, студийное что ли, планировка без коридора – комната и кухня, в такой поселился искомый персонаж. Мы ворачиваемся к нему дабы подрядить главного героя книги на полноценные боевые действия в будущем? Нет, нет и ещё раз нет, всё не так просто. До этого мы ещё дойдем… Вместе… Скорее бы уже, ведь самое время, а иначе всё будет вот так как сейчас – мрак, духота и мелкая дрожь, отдающаяся висками. Ледяные ноги до того ледяные, что сводит голени, одежда заскорюзла и не стиралась больше недели, ещё с прошлой квартиры, в общем цирк на колёсах. Зачем мы здесь? Вопрос существенен и приходится ко двору ведь мы не знаем ничего о принципе действия некого портала. "Всё прошло как по маслу, так?", – охранник жалко чешет себе руки-ноги и шею, приноравливаясь отвечает самому себе. "Как знать, как знать, стоит попробовать, прежде чем делать точное заявление… Да, но он смог, я знаю, этот парень зашёл так далеко как только мог, в этом его сила, это почувствовал я… может и не я один, но скорее всего многие, чёрт его побери со всеми лотами, на кой ляд они сдались им, этим субъектам, что они поимели с этого, ведь люди это не предметы старины. Нельзя вот так донимать… изводить, я скинул уже 50 фунтов, не прошло и недели". Бормотание сменяет всхлип и подёргивание, таблетки есть и помогают, но бредовость – антипод естественности, но или что-то с чем-то. Душевная идилия вырождается вместе с остальными чувствами. Полиция, она что-то знает… затаскала на допросы, потом это: сообщения от незнакомцев, машины под окнами, фразы продавцов, недосказанность детектива, отрешённость сестры – да всё на свете. Послания от консьержа – пожалуй вишенка на торте: "Явись, туды его в качель". "Куда? Отзовитесь вы, стены, уши как показала практика у вас присутствуют. Практика – практикантам, мне нужна информация, что им нужно, этим силам, почему зеркало перестало узнавать меня за считанные дни?". Дотопал до ночного столика, взял снотворный нейролептик, тот, что неплохо прочищает голову. "И никаких тебе голосов…" Ни ответов, ни приветов. Посмотрел в зеркало – всё кроваво-бардовое: шея, щеки, уши, веки. Неудобство доставляют глаза – они будто не твои, контраст даже меняется к вечеру, но в целом ничего, и это можно пережить, озноб – тот сильнее, мурыжит, мотает. Горячий душ только усугубляет положение. Дженкинс берёт две таблетки – лошадиную дозу в его нынешнем положении исхудавшего невротика, запивает из чайника и садится в кресло. "Да, беда не приходит одна, сестра и врач говорят, что надо переждать, переболеть – расстройство психики лечится как правило, препарат вот подобрали, а остальное дело техники".

"Кек, ты новоявленный жилец барака в полосатой гимнастёрке, это не вылечить и ты это знаешь, если это нашло тебя, то уже не отпустит, как не старайся!"

"Закройся, бельмо… эта болезнь, это от похудения, я вывезу, сдюжу".

Молчание – гнёт… Значит не помогает до конца препарат. В комнате полутьма, освещается только частично окном, а с улицы фонарём, вспоминается выражение: когда на твой вопрос отвечает философ, перестаёшь понимать вопрос. Улыбка, а за ней страх… холод возвращается, ноги резко дубеют. "Озноб тому виной, или пожалуй не так, всё началось с этих мурашей, да какая теперь на хрен разница, симптомы – всё лишь симптомы, не более того, задачей стоит болезнь психическая, вот это бельмо или клеймо", – слова не хотят быть смысловыми придатками в мыслях. За окном проезжает поезд, тот что ходит над городом, а не под ним, гремит долго, грязные стёкла слегка вибрируют. Неуютный квартал, что тут скажешь, встречает пылью, а провожает грохотом локомотива. Внезапно на отлив окна садится ворон, чёрный с зелёным пером, большой такой, и откуда ему тут взяться, поднял воронёное крыло, да уж, простите за тавтологию, что то каркнул – фаэтон надменный, и размашисто, вальяжно, но скоропостижно исчез. А что потом? Что далее… а далее самое интересное – кульминация сегодняшнего эпоса, ознаменование как почёсывание грязной спины, которая и без лишних слов грязная. "Что за чертовщина, что тут?" – удовольствие сквозь неудобство, звук переходит в растирание по двери чем-то вроде щётки ворса, бережно, так скребут с оттяжечкой. Дженкинс встаёт, неуверенно берет свой травмат и нервно шерудит замёрзшими ногами к двери, делает вдохи-выдохи и решается… Так… коридор, пустой, мусорное ведро возле лифта, пустая сигаретная пачка, никого, но звук… Приходится додумывать, подходя обратно к креслу, обувь он не снял, холод не тётка, да теперь и голод не про него, последние крошки упали на его, только-только купленные штаны ещё вчерашним вечером, да и штаны на несколько размеров меньше. Да так то так, но как то неказисто видеть себя в новом обмундировании – старый, сшитый на заказ, охранный костюм был выброшен на дальнем кардоне, как пустая бутылка из под аперитива. Мысли наплывают тучей – рой ни дать, ни взять. Дверь опять начинает стенать, кажется будто пузырится лак и стекает краска. "Может всё же это голод, сколько так можно, терпеть это всё?" Далее как по маслу, колёса кажется подействовали и дух… этот запах серы и чего-то пряного. Дверь начинает вибрировать в такт вдохам и выдохам Дженкинса. "Что-то новенькое, может надо было бы поближе к людям, а не так вот тут ни за что, ни про что. Допросы довели до ручки, так мне сказал напарник. Что ж и оказался прав таки – чертина. Наплывает сон: всё эфемерное, бездонное, дверь уже не тревожит, не тревожит ничего больше, даже поворачивающийся замок. Дженкинс наблюдает за происходящим искоса, как младенец, вроде зрителя с нескольких ракурсов одновременно, уже не смущает ни голод, да его и нет собственно, как и не было. Вот кто-то входит, глаза тем временем стекленеют, давление в них подскакивает и хочется расчесать так, чтобы из белка пошла кровь. "Я всё сделал, как предвещалось, так? Всех провёл, легавые отстали, вот поставили на учёт, теперь я клиент клиники и с охраной покончено", – говорил секью медленно, расставляя знаки и останавливаясь с выражением в ключевых местах. Мы промотали все ахи и вздохи дабы быстрее вернуться к основному повествованию. Скажем однако, что гость не вникал, был он, кажется в темном плаще и лицо перебинтовано широким бинтом. Но это так кажется, потому что наш секью отъезжал в прямом и переносном смысле слова, мир грёз был приятен и убаюкивал и разговор был, кажется, трёхмерной моделью комикса или киношного синематика, как удобнее.

"Тебе хорошо, так? Новое превью себя самого, уменьшенное, да ещё под колёсами, неплохо, а? Ты слаб, хотя бы до ручки ты дошёл, но вот открыть тебя бы никогда не хватило, да я бы тебя и не просил".

"Я всё сделал, но как вы меня…

Вы играете с нами да, выход всегда есть, я тот кто нужен, я умнее ИХ, да…

Уж поверьте на слово!"

"Ты не можешь… Слаб, твои часы подустали, выдохся и озяб, деморализуешь всех вокруг, нет никого, ни меня, да и тебя почти уже нет, закрывай глаза, мармот".

Секью сидел в кресле, да так и поник головой, его дозировкой была одна таблетка, думал про две, а выпил двадцать, вот так уходят некоторые из вояк, неся пост, пусть и не доходя до ручки… а фигура, может и была, но дверь открытой от этого не осталась, так что попрощаемся с этим чахлым местом и перенесёмся, да и кстати последним отголоском мысли по спасению была одна: "До моей ручки, ТВАРЬ, ты тоже не пойдёшь, побоишься". Ну что же, тут наверно прав участник бывшего преступного трио, который захотел быстрой наживы, но кстати единственный, кто её и получил, сестра обрадовалась такому повороту событий. Ну а мы стираем эту прискорбную атмосферу из памяти и переносимся на следующий круг, а вот ада ли или рая узнаем чуть позже, итак за тоненькой линией горизонта событий скрывалась…

Глава 2

Чтобы понять, что происходит с твёрдотельной материей при мгновенном переносе на огромные расстояния в пределах, а то и нет, одной вселенной, надо считать это процесс математически возможным для нашей вселенной. Телепортация – мгновенный перенос объекта, при котором тело не существует в промежуточных точках.

Есть несколько теоретических основ, не проверенных на сто процентов, лишь отчасти доказывающих, вышеописанные перемещения. Чёрная дыра фактически, это огромный запас материи. К тому выяснено, что эта материя отрицательная, поскольку всё, что попадает за горизонт событий, остаётся там навсегда. Ядро планеты нужной на открытие тёмного портала не остановит движение, и рано или поздно чёрная дыра окажется в центре. темная энергия приводит к ускорению расширению вселенной, то есть она обладает антигравитационным эффектом. В тех же кротовых норах объект существует в промежуточных точках. Мы не переносим объекты, а просто уничтожаем оригинал и создаем клон в другом месте. При прохождении частицы барьер остаётся целым. Атом просто оказывается на другой стороне барьера. Всё это не аксиома и звучит туманно да? Тогда давайте попробуем попасть в голову нашему персонажу и изучить проблему изнутри, не математически, но хотя бы тактильно и ментально.

Серая дымка встречает американскими горками, при ещё не полном даже прохождении, при чем горки эти персональны для каждой частицы нашего тела. Сколько это продолжается, это дерби, непонятно, да и лучше не думать, есть ли свет в конце туннеля? Ответим да, и ещё какой, первостепенный… Но это позже, а пока тьма… тьма и безвременье, тело движется? Нет плывёт, Фрай не ощущает этого, он не чувствует ничего кроме перерождения и вопросов. Их так много, что дух захватывает, но ответов всё больше и больше, с каждым вздохом, с каждым усилием. Не знает он ответ на самый главный вопрос. "Какой?" – сразу поинтересуетесь вы. Да все гениальное просто. Ответ – это вход, вход или телепорт или нора, дыра, как скажите, как хотите, но это начало начал, мотивация персонажа главное с чего стоило начать, к чему стоило воротиться. Отсылка это мышление в главах, да отсылки – это то, что мы любим. Все читали Кинга и многие за это его и ценят. Персонажи это как вуаль на челе повествования… Меняются, а главное вечно, это то что двигает скрижалями, мы же ворачиваемся к мотивации, нас обескураживает и мотивирует движение, и вопрос зачем мы начали это жизнеописание, зачем персонаж ворачивался к этому – перерождался. Ответ – поиск это процесс, он не даёт ответов. Мотивация – движение. Узнать себя, чем не мотивация, чем не техницизм, всё взвешено и продумано, предопределено ли, мы не знаем, а вы как считаете? Так вот движение к себе самому, эгоцентризм в чистом виде, интерес во благо… Чему? Науке? Добру? Пусть так, но движение это жизнь, такую жизнь и выбрал Фрай. А теперь он выходит из этого состояния и… падает, с небольшой высоты на землю, твердый белый песок – пустынная местность, это хорошо, ведь портал имеет и ответную часть. Пойдут ли из его мира за ним? Навряд ли, не было таких команд у вояк, да и портал держался на соплях, усилием воли учёного-героя. "Интересно как он там? Мозги не спеклись, как рождественский гусь?" Падение с двух метров не заканчивается, он катится вниз по склону и матерится, вспоминая всё святое, что ещё осталось в его мире, а может и мире местном. "Что это за место, где я?" – плечо саднит и силы покидают, стоит отдохнуть поднабраться для следующих подвигов. Вопрос своевременен, так как запросто земля может оказаться, например, его родным Техасом. Не обязательно скакать между вселенными. Фрай Ричардс встаёт и глядит за горизонт, похоже ответы частично здесь на ладони, и вот в чём дело. Он лицезреет феерию – на горизонте он видит планету, точнее то что от неё осталось. Вид потрясающий и остатки похожи на кольца макета, а срез почти как ножом, показывает, что бывает если играть во взрослые игры или в то во что играли сии разработчики. Так вот большой праздничный кусок-глыба парит, всё остальное лишь малая отколовшаяся часть. Расстояние до планеты спутника явно меньше чем от Земли до Луны, разница заметна по кратерам и вулканам на поверхности. Фрай в шоке, он не знает как констатировать увиденное в голове и запрокидывает голову вверх. Светлое время суток и наличие кислорода уже есть хорошо, но звезда имитирующая огненное всё, то есть второе солнце, или как его назвать правильней, на своём месте, греет и радует душу. Чуть выше и правее видно нечто – такое же солнце, просто дальше и с кольцом по окружности, типа юпитера, только свет как новой огненной планеты. "Это хорошо, мать вашу, стройтесь в ряд, мне начинает это нравится", – анахорет не теряет чувства оптимизма, и это ещё сыграет ему на руку. После неба он решает осмотреть ландшафт, а тот и впрямь не богат, растений нет, однако надежда умирает последней, чувства редко подсказывают, но сейчас тот самый радио узел включен и ловит по полной все отголоски и мысли. Первая из них: есть кислород, будут и растения. Что же, справедливое замечание, по крайней мере внушает доверие. Ландшафт вокруг, повторяясь каменистый, подъёмами, где нет камней, белый песок покрывает тысячелетними насыпями. В общем есть с чем работать и от чего плясать, это Фрая устраивает, это лучше чем нищенствовать и ждать одибиления в этих чёртовых кротовьих норах, гаражах, складах и прочее. Пусть лучше так – смерть наедине с собой, или с той планетой, что пошла на запчасти. Вселенная явно другая, нет в нашей таких солнц, да и второй земли с воздухом тоже. Фрай раздумывает, почему именно здесь он в конечном итоге оказался, скорее всё дело в этом герое, четвероглазом Эдварде, он сфокусировался на чём-то своём и… С лёгкой подачи зашвырнул нашего…

Да уж… Значит всё-таки готовился к этому, тренеровался или… Нет, какой из него актёр. А это важно, чёрт побери, рандомный мир или нет или эти, как он их называл… Избранные что ли. Работать придётся с тем чем есть, так стоит полагать и это не шутка, ракеты с хреновой тучей ступеней поблизости не нашлось, так что смелей рубака, бери за хвост судьбу-вертихвостку и опять в самое пекло. "М-да, не удивительно то, что никто не удивляется, я один здесь, да, грусть-тоска. Пока есть, слава богу, не хочется, в этой петле, норе или портале все кишки перекрутило, да так что и голова каким-то образом встала на место. Главное попить, надо найти землю, а там и ручей, или всё приплыли". Герой не побоялся неизвестности и смерть на природе от жажды не показалась страшнее той, с трансгрессиями в капсулах, да и аутисты тоже в своём роде не жильцы. Фрай огляделся и решил взобраться повыше, ещё раз насладится картиной апокалипсиса межпланетарного масштаба, ну и прорубить окно из скал в другую бытность, ту что попроще, с водой и краюхой хлеба. С этим умонастроением он зашагал вверх по каменистому плато, вокруг была скорее всего пустыня, ну по местным меркам, однако сопки тёмно-серые и самые заурядные окружали местность с одной стороны, назовём её западом, тогда с юга были дюны до сколько хватало глаз, восток был спуском в каньон, ну а север был каменной грядой, откуда и хотел Фрай высмотреть свою краюху, ну или бутыль с вином, или что он там ещё желал. "Проще некуда, думается мне, стоит спуститься в каньон, не зря этот не бездарь так напрягался, ниспослать координаты можно и без своего ведома, будем плясать от этого". До края скалы было метров триста, местное солнце пекло не так чтобы очень, значит дело предстояло к закату. "Ну, с богом, я одним глазком, что там внизу?" Дошёл оставшиеся метры по слоёной поверхности древнего мира и посмотрел по сторонам. Подъём был не то чтобы крутым, но выбросило Фрая и так на верху, так что остались буквально последние шаги до вершины каньона, а это был именно он. Орлиное зрение не обмануло: слева, то есть с гипотетического запада каньон на сколько хватало глаз уходил далеко, прямо в горизонт, местами изгибаясь, доказывал, что это была река, не иначе. "Здесь могут быть растения, это точно, надо спуститься на дно", – подумал Фрай. Противоположный край был такой же возвышенностью, местами было видно плато, песок, вдалеке на западе сопки… Мы уже об этом писали, в общем цель была одна – найти воду, и скорее всего от старого её источника и двигаться. Направление выбирать не пришлось – Фрай выбрал восток, или проще двинул по краю направо. В мыслях был спуск, ну или поиск остатков притоков, истока – того самого водоёма откуда всё это начиналось. Судя по солнцу, оно оставалось и садилось позади, значит восток скорее всего был востоком, начало худо бедно располагало к худо-бедному настрою. Что-то подсказывало анахорету, что теперь всё иначе, эти планеты не зря тут выстроились с такой программой: эти неуместные кольца, ломти гигантского пирога, парящие вместе со всей подноготной в апогее разрушения. Эта космическая смерть как бы всучивала мысль: "Нет, друг наш сытный, просто так ты тут не откиснешь, ты ещё не сдвинул с места свою планету, ну а сдвинешь, тогда и посмотришь, жить тебе или умирать".

"Да уж, не ново, где-то я уже это проходил".

Старые мысли были именно старыми и никак не укладывались в картину техногенной катастрофы, пережитки былого, лица, машины, деньги были просто обузой на фоне этой звезды смерти, которая возможно стала причиной гибели своего спутника. В таких мыслях анахорет двигался по краю речной насыпи, а именно каменистого массива. Да и кто знает, река ли это была, сложно судить когда над головой сидят два солнца, и одно хочет ускользнуть, а второе, анахорет сделал несуществующий жест шляпой, снимая её с головы, второе маячит как древний свидетель всему происходящему. Стало чуть темнее и прохладнее, привычнее тоже, да и воздух, что бы не содержал, был словно наэлектризован кислородом, свежее было, да и гравитация позволяла двигаться быстрее. Да, не прыгать выше, а именно быстрее передвигаться. Это объясняло малую часть, хотя нет, ничего это не объясняло. Фрай прошёл несколько километров, но пейзаж не сменился, стало ещё темнее и планета – яблоко, начала фосфоресцировать и издавать мерный, слегка уловимый звук. "Всё это хорошо, но пить хочется не меньше чем жить, чёрт, забавный нюанс. Сегодня без привала, хотя бы корни, но я должен найти, иначе никакого пути тут не будет, чувствуется это яснее чем кажется визуально". С таким умозаключением и проследовал анахорет далее. Ночь наступила, второе солнце – то что с кольцом, светило ярко, но первое улеглось, поэтому этого хватило для наступления потёмок, но ночь была Вальпургиева, слишком много всего освещалось, хоть и в полутьме. Фраю это прибавило сил, он мерно шёл возле излома в поисках живительного источника, но того не предвещалось. Голод отнимал силы, а отсутствие воды истощало и наводило некоторый ужас. Так прошло несколько часов, темп сбавился, терпение подходило к финальной точке и продыху не намечалось. В низу каньон был пустым, и любое перекатывание камней отдавалось громким эхом, уносимым несуществующим течением до горизонта. Фрай шёл и шёл, и шёл вперед, пока ноги не стали подкашиваться, в кармане куртки оказалась мятная жвачка, он достал пару драже и начал смачно, насыщаясь ароматом и жидкостью, медленно её перемалывать. Сел на камни и дал себе немного продыху для будущего перехода. В куртке осталось оружие: два глока, его и Краймена, оба полных и смазанных, помимо два магазина, права на имя Стюарта Клауфта и связка ключей от квартиры, гаража, другой квартиры и обоих машин. "Это мне может пригодиться, жопой чую", – Фрай достал ножик и маленький фонарик фирмы Surefire. Впопыхах забыл про Hamilton – часы флагман, на них он долларов не пожалел, с подзаводом, позолотой, хронографом и календарём. Жаль что компаса в них нет, север он и в Африке был бы севером. Часы стояли, видимо телепорт вымотал их по полной, но батарея свежая, и её могло на долго хватить. Встряхнув запястье обнаружил, что они пошли, уверенно и непоколебимо. Фрай выставил три  ночи – для начала неплохое время. Календарь запечатлел дату – 28 сентября, последнюю дату на планете Земля, да уж а мог бы и остаться, стать одним из охраны, туповатым и медлительным, из которого сгенерировали энергию для какого-то чёртового аккумулятора, предназначенного для чего?? Или может сделали бы кого поинтересней, двойным агентом как Эдварда, бедняга он был сам не свой, а эта чёртова дыра должно быть и правда сделала из него имбецила. Дату на часах он менять не стал, смысла не было никакого. В иссыхающем рту, жвачка перемалывалась будто соты и мысли уносились вдаль к предполагаемым островам, истокам или пещерам с небольшим водопадиком, да всё так, хорошо там, где нас нет… А может и не будет. Поприкинув сколько отдыхает, анахорет осмотрелся – ничего нового он для себя не увидел, однако остановив взор на каньоне ему что-то померещилось: два глаза смотрели на него сквозь пробивающийся полумрак и были они явно не человеческие. Фрай погрузился в мысли: зрительные галлюцинации штука опасная, так можно и с карниза упасть, он посмотрел туда же, но увидел лишь оставленные глазами, две точки. Точки были чем-то вроде координат в ночи, на них можно было обратить внимание, а можно и пропустить. Фрай вспомнил, сколько он не отдыхал и ему стало жалко себя, своё недолеченное плечо, а главное психику, ведь он был не в себе уже давно, и все изменения, хоть и излечились и сгладились, оставили некое неизлечимое чувство, чувство глобальной модернизации, готовности к чему-то высшему, ступень для высшей материи себя нового… Да, нового, но отдых был и остаётся временем для восстановления сил, а эти точки послал ему свыше некий разум, то что следил за ним там, на Земле и оставлял знаки и задания. "Да, чёрта-с два, нет никому до меня никакого дела, не нужен я не на Земле, не на небе, каким бы божественным веянием и светом это не утопировало, это божественное начало. Мой исход был предрешён, от этой бытности я и пойду своей дорогой". Воспряв духом Фрай Ричардс встряхнул длинной чёлкой своих тёмных волос и пошел вдоль реки, высматривая огни и их хозяев. Метров через двести огней стало больше и Фрай присел, надеясь, что его никто не видел, он осторожно сложил руки в бинокль и увидел… Да увидел костёр… Догорающий костёр, а за ним спящий, а может быть и бодрствующий некто или нечто в военизированном спальном вещьмешке без шевронов и других обозначений, интересного было много, ведь холода не было, а тело в неге отдыхало и грелось, может здесь звери или первобытные динозавры, или кроманьонцы с каменными топориками, разброс был большим и это обескураживало. Костёр и спальный мешок находились в кратере, или даже воронке, да именно, круглой, как после взрыва осколочно-фугасного снаряда. Фрай решил понаблюдать за тем, что будет дальше. Осторожно обойдя край насыпи, он подошёл к ней ближе и обнаружил, что ничего не изменилось. "Что-ж понаблюдаю ещё, не слишком-то эти отдыхающие думают об охране, или он один или может одно? Ведь я на другой планете. Как её назвать, эту планету? Кодовое имя-то надо присвоить. Ну, скажем "Декстрон"… Да, неплохо звучит. Значит инопланетянин… Неплохо, но явно лучше чем те демоны, что разрывали мою голову на части". Эта борьба, она истощила дух настолько, насколько могла и перекодировка на новом уровне, делала появление инопланетянина событием не макро, но микро. Фрай приготовился увидеть тех самых заиндевевших яйцеголовых, но не учёных мужей, а что ни на есть длиннотелых, тех, что ставят опыты, а потом стирают память, выкачивают душу, шрамируют. Фрай, в свою очередь, пересмотрел все серии "Секретных материалов", и стереотип его мышления был в ключе этой псевдофантастической тупости, какая сформировалась в наших головах ещё с 90-х годов. И да, что есть, то есть, ни о чём другом, как не старался, думать напрочь не хотел. Рядом с костром не наблюдалось ни признаков пищи, ни оружия – ничего кроме валунов выстроенных в форме, кажется, розы ветров. Видимо этот некто или нечто, был из расы дружественной Земле, если выстраивал строгие диаграммы, вытянутых из памяти потоков сознания каких-то там ветров. Что они могли дать здесь, где планеты парят в опасной близости и видны фрагменты их многомильных пластов прямиком из центра, где расположено ядро. Сказать сложно, но прогресс был на стороне анахорета, он был вооружен, а следовательно опасен, ну а уж целеуказатель обрабатывался мозгом как мог. Вывод не заставил себя долго ждать, этот незнакомец был здесь впервые, коли пытался выявить направления сторон света исходя из климатических условий. Опять же, повторяясь, довольно глупое решение, учитывая свалку планет и несколько солнц, да и количество небесных тел недалеко от орбиты могло быть больше. "Да уж, планета Ка-Пэкс, надо брать быка за рога, пока самого к земле не потянуло". Фрай достал один глок и вынул-вкинул магазин, настрой был предельным, расстояние было около трёхсот метров и спуск нужно было продумать. Повсюду была каменистая порода и спрыгнуть вот так было не лучшей идеей, глубина русла составляла метров десять, так что анахорету не хватало, собственно, только вывиха ноги, чтобы от него и впрямь отвернулись все боги, все земные и вновь обитаемые на новом плато. Кстати всё говорило об одном, все чувства слились в едином порыве – растолкать это существо и взять воды, чего бы это ему не стоило. Фрай встал и пошёл дальше по течению, ну или против такового, если оно здесь вообще когда-либо было. Вскоре как по мановению перста увидел приток, да река делилась и брала новый виток силы здесь, в этой самой точке. Очевидно, что и тот отдыхающий спускался здесь, ну по крайней мере всё возможно. Камень и песок по прежнему властвовали в местном бассейне реки. Анахорету уже встал комом это гул производимый осколками планеты, ну или её ядром, он наполнял и селился внутри, создавая невидимые грани между слухом, действием и восприятием. Гул же обволакивал внутренности каким-то маточным молочком, создавая неизгладимый эффект. Планета же мерцала в ответ, приветствуя случайного выходца на запределье, между мирами и их финальными стадиями бытия. Фрай уже привык и старался не обращать внимания на эти мелочи, главной его задачей оставались поиски воды, всё остальное, как и надежда выбраться из этой дыры, были и есть проблемой номер два. Фрай спустился и шёл по руслу в сторону кемпинга и подготавливал вопросы, которые должен стребовать с незнакомца на его территории. Среди прочих интересно было знать как найти обратную сторону этого портала или же другой, но обязательно в его мир, а не какой-нибудь похожий или невероятно крутой или красивый, опасный или простой к пониманию. До костра осталось порядка ста метров и Фрай вынул пистолет, дно было каменистое и мелкий гравий летел из под ног пулей. И вот ещё шаг и … Шмяк, пулей вылетел камень из под ноги, да видать не один, и как назло под боком у этого спящего. Тот, конечно, проснулся и  повернулся. Был он кстати один, по спальному мешку пошли разводы-сокращения, и выглянул. Да этот, упаси боже, субъект оказался ни кем иным как…

Глава 3

Человек, а это существо было гуманоидом, быстро растегнуло мешок и выглянуло, да так и замерло в экспрессии, выражающей по большей части ужас, видать пистолет напоминал чужаку некий атрибут силы. Впрочем он им и являлся, лицо было частью головы, а она была как у человека. Незнакомец оперся на руках и изобразил что-то вроде удивления с позитивом, вынул из спального мешка руку, да обычную человеческую руку, указал на пистолет и заговорил, кажется на латинице. Всё было бы ни чего, если бы это точно был землянин. Фрай подходил ближе и краски на его лице продолжали сгущаться. Сличать далее мало удавалось, так как кроме форм, таких знакомых и родных тело было трансформировано и изменено. Фрай поднял пистолет, показал вытянутым пальцем на карман и убрал его ко второму, готовому и заряженному. Кроме того руку он оставил там же на всякий случай, которой мог быть удобно предоставлен. Так кто же это был? Землянин или? Жалкое подобие эндульгенции или всепрощения обуяло Фраем. Тип был болен, и болен, то ли чумой, то ли оспой или всё-таки да, это оно, оно самое – радиация. "Черт, что он бормочет?" – в свою очередь прошептал анахорет. Так он весь в струпьях, они буквально покрывают лицо и руку сплошным слоем. Рука покрыта хаки и форма эта пожалуй что только выглажена. Фрай приготовился к россказням и остановился буквально в десяти метрах от невиданного существа. "Язык кстати был опять латиницей, где они ее выучивают то?" Резкие фразы слетали с губ незнакомца и улетали эхом в межпланетное пространство, сему явлению помогала атмосфера, наэлектризованная и кислородосодержащая настолько, насколько мог выдержать инопланетянин, коим был Фрай. Он указал на камень напротив незнакомца, тот прервался, кивнул. Вот так они и наладили контакт с обоюдовыгодных условий. Он сел и перекрестил руки. Произнес на американском без акцента: "Знаком, тебе английский, товарищ? Что ты знаешь кроме латиницы?" Тот задумался, начал чесаться и Фрай понял, что ветра могут заразить и его, никакой счетчик Гейгера не нужен, чтобы это понять. Анахорет указал на своё лицо, начал чесать, после на больного. Тот не понял, но застыл в полуобморочном состоянии, после махнул на карман пришедшего. Фрай задумался достал пистолет. "Это, ты про это, он мой я не дам тебе оружие, дружище". Помотав отрицательно, нарисовал в воздухе знак вопроса с точкой и, о-чудо, незнакомец просиял, поняв самый цимес, всю суть их начавшегося диалога. Фрай-то не понимал, а он – мутант понял, это было видно по глазам, красные в капиллярах они блестели, неся некий скриптонит, вещество межпланетной материи, ну или чем бы оно там не являлось. Фрай ещё раз почесался и нарисовал вопрос.

Больной ответил жестом выстрела ладошкой себе в лоб, анахорет сразу понял суть жеста – абсцессы убивали этого служивого или кем бы он там не являлся, поэтому просил о скором избавлении. Но разговор был необходим, один из них был хоть и на последним издыхании, но готовым на дальнейший переход или прыг-скок, или ещё что почище. Главным оставался не процесс, на это Фрай всецело надеялся, процесса ему хватило с головой. Дальше был диалог, от которого многое зависело, возможно жизнь и смерть на этой выжженной двумя солнцами планете.

"Et tu … in quale lingua rides",  – Фрай напрягся и начал вспоминать школьный курс латинского языка. Он спросил, про принадлежность к латинскому языку. Знает ли тот латинский, сам не вдупляя, откуда в нём сформировалось это предложение он продолжил диалог, вернее опрос. Незнакомец встрепенулся и заулыбался своей адовой, но от этого не менее искромётной улыбкой. Вопрос он понял и ответил, но вот с ответной частью у анахорета было хуже, но знакомые слова он вывел и перевёл. Ответом было следующее: "Не я учил его, научили, из под палки, перед лицом…"