Kitobni o'qish: «Последний оператор»
Глава 1. Пролог
Земля тихо тряслась в неслышной дрожжи, тонкой струйкой ссыпался песок в мелких трещинах, стекая в открывшейся провал. Следующий взрыв обнажил ещё один пласт старой породы и осыпал его туда же. Провал ширился и рос в стороны, попутно выворачивая то, что скрывала под собою сотни лет поверхность старой планеты.
Вверху, там, где расступилась земля, виднелся кусочек неба, где послышался гул сверхзвукового снаряда, затем земля содрогнулась, и звук очередного взрыва догнал следующий пласт породы, и обрушил его вниз. Рухнув, пласт обнажил неизвестный объект, что представлял собою серо-белую, вытянутую вперёд металлическую сигару метра три длиной и полтора метра толщиной.
Наклонившись, она съехала вниз по обрушившемся пласту со своего бетонного пьедестала и застыла, уткнувшись острым концом в противоположный край трещины. Земля ещё раз содрогнулась, на этот раз намного дальше, это вызвало ещё одну большую струйку песка и раскрошившегося цветного бетона и всё затихло, но только на время.
Утыканный в толстой части шлангами объект представлял собой не что иное, как криокамеру, в которой находился живой человек замороженный два века назад и по какой-то причине оставшейся забытым на находящимся посередине необъятного океана острове. И его час, наконец-то, пробил!
Буквально через пару минут толстые фторопластовые шланги, что соединяли криокамеру с пультом обеспечения жизнедеятельности подземного бункера, хрустнули и с громким звуком стали отстреливаться, выпуская в воздух густые туманные облачка воздушно-азотной смеси.
Камера внезапно ожила: заиграла музыкальная трель, засветилась окрашенная разноцветной светодиодной краской передняя панель, а также борта. Крышка из непроницаемого бронированного стекла, громко щёлкнула и стала медленно подниматься вверх. Поднявшись сантиметров на восемьдесят, она повторно щёлкнула, датчики зафиксировали её положение и поднимавшие её миниатюрные сервомоторы прекратили свою работу.
Если бы рядом находился кто-нибудь из живых людей или следящих механизмов, то он бы увидел следующую картину. В криокамере лежал человек, им оказался мужчина лет сорока. Гладко выбритое лицо, покрытое густой изморозью криогенной камеры, застыло вечной маской самому себе. Ни один мускул не дрожал на его лице, глаза закрыты веками, волосы серебрились не только от инея, но и от небольшой седины, что виднелась на висках и почему-то на макушке, но сейчас это можно было заметить, только наклонившись к нему вплотную.
Мужчина имел сухощавое телосложение, рост около ста восьмидесяти сантиметров и правильные черты лица, из которых выделялись слегка оттопыренные уши и крупноватый нос. Одет он оказался в серебристый костюм искусственной ткани на левой груди которого выделялся непонятный шеврон с изображением ветвистого зелёного дерева и надписи сверху на латинском.
Она гласила: – «Via est vista». Любой знающий латинский язык расшифровал бы её, как – «Дорога – это жизнь», возможно она имела и другой перевод, но об этом история умалчивала.
Из приоткрытой камеры активно выходила воздушно-азотная смесь, быстро оседая вокруг камеры белым налётом, окружающий воздух охладился всего на пару градусов и на этом всё. Панель по-прежнему светилась бегающими по спирали огоньками и внешне ничего больше не происходило, а между тем, ещё ничего до конца не произошло, наоборот, всё только начиналось.
Отключение внешнего источника питания, что представлял собой небольшой термоядерный реактор, запустили необратимые вспять процессы размораживания человеческого тела. Если бы не близкий разрыв сверхзвукового снаряда, реактор продолжил бы свою работу ещё лет пятьдесят или намного больше. Его ресурс позволял работать очень долго, но повреждение внешнего кожуха, спровоцировало аварийное отключение и последующую разгерметизацию криокамеры. То, что должно было случиться намного раньше, произошло только сейчас.
Разморозка начала действовать сначала с кожи, постепенно проникая глубже, не травмируя при этом мышцы и сосуды. Когда-то человек осознанно пошёл на свою заморозку спасаясь от какой-то напасти и сегодня его час пробил. Кожные рецепторы начали посылать сигнал тревоги мозгу, но он молчал ещё не проснувшись.
Впрочем, один раз запущенный процесс уже не мог остановиться. Человек попал в криокамеру пройдя все необходимые и правильные процедуры, камера прекрасно сохранилась и теперь ничего не мешало ей оживить человека.
Вновь заструилась кровь по жилам, омывая просыпающейся от долго морозного сна мозг. Кровь начала активно приливать ко всем органам, стимулируя нервные клетки, те начали выработку защитных антител вновь вызывая к жизни болевой порог. Мощный выброс эндорфинов запустил процесс пробуждения человеческого тела, веки мужчины дрогнули и поползли верх, открывая глаза.
Любопытному взору постороннего наблюдателя, если таковой бы имел место, открылись тёмные глаза, когда-то светло-карие, а сейчас, по прошествии стольких лет, ставшие тёмными почти чёрными.
Некоторое время взгляд пробуждавшегося от долго сна человека не казался осмысленным. Дрожали веки обоих глаз, то обнажая глазное яблоко, то вновь закрывая его, чёрный зрачок то сужался в еле видную точку, то наоборот, увеличивался в десятки раз слабо реагируя на тусклый солнечный свет, пробивавшейся сквозь узкий проём древнего, забытого всеми богами бункера.
Наконец, мужчина полностью очнулся ото сна и попытался что-то сказать, но из его горла вырвалось только хрипение и непонятное сипение. Ссохшиеся за сотни лет голосовые связки не желали функционировать без предварительной подготовки.
После пробуждения каждому пациенту давали специально подготовленный питательный коктейль и проводили множество специальных процедур для реабилитации мышц и сухожилий после долгого сна, но сейчас ни то, ни другое никто не собирался делать, так как ни одной живой души на сотни километров вокруг не наблюдалось.
Старый бункер находился на одном из островов мелкого архипелага в Тихом океане, где никто не жил даже тогда, когда население Земли превышало десять миллиардов жителей, сейчас, здесь обитали только мелкие животные да небольших размеров механизмы.
Человек, что сейчас отходил от криогенного сна об этом не знал, он вообще ни о чём не знал. Несмотря на то, что криокамера оказалась повреждена взрывом, она исправно и правильно выполняла все вложенные в её модуль управления инструкции. Квазиживой интеллект последовательно проводил все операции по размораживанию человеческого организма, ни на йоту, не отступая от вложенной в долговременную память инструкции.
Постоянно щёлкало механическое реле, собранное из дорогостоящих металлов и элементов, отщёлкивая минуты приведения к жизни тела, перемигивались разноцветные нанодиоды на панели управления, тихо шелестел испарявшейся из криокамеры азот и инертные газы.
Наконец, реле щёлкнуло в последний раз, прозвучал тихий переливчатый сигнал уведомляющий медперсонал об окончании процедуры разморозки, и камера перешла в режим ожидания. Вот только никакого медицинского персонала на острове не имелось, как не имелось ни одной живой души вокруг. Человеку, что оказался погружен в криогенный сон предстояло самому выкарабкиваться из камеры, приходить в себя и думать, как выживать.
