Kitobni o'qish: «Турецкий фронт России. 1914–1917»

© Олейников А. В., 2016

© ООО «Издательство «Вече», 2016

Введение

Разбойничье нападение турецких ВВС на российскую авиагруппу в Сирии 24 ноября 2015 г. вполне соответствует менталитету и военным традициям нашего давнего и соседа и одновременно векового врага. Точно так же после разбойничьего нападения ВМС Оттоманской империи на российское черноморское побережье 29 октября (16-го по старому стилю) 1914 г. началась последняя русско-турецкая война и появился новый фронт Первой мировой войны – Кавказский. В этот день турецкие корабли без объявления войны обстреляли гг. Севастополь и Одессу, а на следующий день – Новороссийск.

История русско-турецкого противостояния имеет давние корни.

Впервые восточный вопрос, в основе которого лежали русско-турецкие отношения, встал на повестку дня отечественной внешней политики в эпоху образования русского национального государства.

Причем не столько Московское государство стремилось играть активную роль в Концерте европейских держав, сколько сама Западная Европа старалась политически пробудить далекую Московию – чтобы хоть как-то компенсировать гибель христианской Византийской империи, веками противостоящей ордам с востока, жаждавшим захлестнуть Европу. Поэтому показательно, что главным стимулом к русско-европейским отношениям в восточном вопросе являлся страх перед грозной турецкой опасностью. В конце XV века почти весь Балканский полуостров был в руках турок. Завоевав Константинополь и разрушив вместе с греческой империей и славянские государства Балканского полуострова, турки-османы угрожали Италии, Венгрии и Германии. Вот тогда-то внимание западного мира и привлекла Россия, мощный потенциальный союзник христианской Европы. С разных сторон представители различных политических сил и европейских государств начинают склонять московских великих князей Ивана III и Василия III к выступлению против турок. Брак Ивана III с наследницей византийских кесарей Софьей Палеолог открывал заманчивые перспективы приобретения византийского наследства. Но русские государи, умные и дальновидные политики, прежде всего стремились закончить дело объединения всех исконных русских земель. Поэтому на первом плане стояла борьба с Литвой и Польшей, отвлекавшая все их силы и средства. Тем более что в этой борьбе нередко приходилось пользоваться содействием мусульманского мира (прежде всего крымских татар). С турками при Иване III налаживаются отношения, носящие дружественный характер.

Вместе с тем, не идя навстречу заискиваниям монархов Западной Европы, московские князья прекрасно осознавали свои обязанности как христианских государей. Национальная идеология того времени недаром сформировала учение о Москве – Третьем Риме и о московском государе – защитнике православия. В ответе римскому папе Иван III говорил, что он «как наперед того за христианство против поганства стоял, так и ныне и впредь, если даст Бог, хочет за христианство против поганства стоять».

При Иване Грозном наступило первое охлаждение между русскими и турками. Завоевание Казани и Астрахани вызвало панику среди мусульман – и Турция, считавшая себя покровительницей завоеванных царств, сделала попытку активного антирусского выступления. Но турецкое войско, отправленное для изгнания русских из Астрахани, а также для прорытия канала между Доном и Волгой, было наголову разбито и обращено в бегство войсками Ивана IV. На этом собственно военные действия и закончились, так как оба государства были отвлечены другими внешнеполитическими событиями. Но враждебные чувства остались, да и вассалы султана – крымские татары – продолжали беспокоить Русь своими набегами.

Интересно отметить, что уже к концу XVI в. московский царь пользовался неограниченным доверием своих единомышленников и единоверцев на Балканском полуострове – болгар, сербов и греков, готовых по его призыву взяться за оружие против турок.

Конец XVI в. – начало XVII в. были ознаменованы в России Смутой, завершение которой поставило на первоочередную повестку дня балтийский и польский вопросы, а восточный вопрос на время был отодвинут на задний план, хотя уже при первом представителе династии Романовых чуть было не разгорелась война с Турцией – из-за захвата донскими казаками турецкой крепости Азов в 1642 г. До вооруженного противоборства дело тогда не дошло, но уже в правление царя Алексея Михайловича столкновение с турками происходит из-за малороссийского вопроса.

Запутанный малороссийский вопрос и уход части казаков под турецкий протекторат привели к войне с Турцией.

С конца 70-х гг. начались военные действия, продолжавшиеся и при преемнике царя Алексея – Федоре Алексеевиче и известные под наименованием Чигиринских походов. Если до этого Россия пользовалась мусульманской поддержкой в борьбе против Польско-Литовского государства, то теперь она выступила вместе с Польшей против империи полумесяца.

Продолжением Чигиринских походов были Крымские походы князя Василия Голицына в правление царевны Софьи, а затем и Азовские походы молодого Петра.

Война с Турцией, вызванная естественным расширением границ Русского государства, ставила и вопрос о помощи христианским народам Балканскаго полуострова. В 1655 г. царь Алексей Михайлович обратился к приезжим грекам с речью, где, отвечая на их просьбы об освобождении от турецкого ига, сказал: «Просите же ваших епископов, священников и монахов молиться за меня, чтобы я смог, подкрепленный их молитвами, уничтожить ваших врагов». В 1688 г. в Москву к царям Ивану и Петру приехал сербский архимандрит Исайя с заявлением, что все греки, сербы и болгары молят московских царей поспешить к ним на помощь и прислать православное русское войско для завоевания Константинополя.

Петр Великий был энергичным борцом с турками. Неудача Первого Азовского похода была компенсирована успехом Второго. Мечтая о могучем русском флоте на Черном море и изгнании османов из Европы, во время своего заграничного путешествия Петр усиленно старался создать антитурецкую коалицию. Но в этот раз Западная Европа осталась глуха к призывам русского государя. Не встретив сочувствия в восточном вопросе, Петр занялся решением другого неотложного вопроса российской внешней политики – балтийского – и начал долгую войну со Швецией. Мир с Турцией был заключен, Азов достался русским, но русский флот на Черном море не появился. Заключенный мир менее всего удовлетворял Турцию, и она ждала лишь удобного повода, чтобы вновь взяться за оружие.

Успехи русского оружия в Великой Северной войне, бегство после Полтавы шведского короля Карла XII в Турцию и его призывы к активному вмешательству побудили Порту объявить войну России. 1711 г. был ознаменован Прутским походом. Петр рассчитывал на восстание балканских христиан против турок – в его манифесте об открытии военных действий упоминалось о «стонущих под варварским игом турок христианских народах – греках, валахах, болгарах и сербах». Но Петр не рассчитал свои силы и переоценил возможную помощь балканских христиан. Поход закончился неудачей: Азов был возвращен туркам и все, добытое предшествующими войнами, фактически было сведено на нет.

Но и потерпев на турецком направлении неудачу, Петр продолжал активную ближневосточную политику. В конце царствования его интересы были направлены на Персию. Удачная война с шахом расширила русские владения. Движение петровских войск к Каспию вызвало немалый переполох в Турции, увидевшей в этом угрозу своей территории.

Следующее вооруженное столкновение России с Турцией произошло в правление императрицы Анны Иоанновны. На этот раз Россия вела войну в союзе с Австрией. Русский главком фельдмаршал Миних мечтал даже о завоевании Константинополя. Но немецкие генералы, командовавшие русскими войсками, оказались более решительными на словах, чем на деле. Военные действия продолжались 3 года (1736–1739 гг.) и закончились Белградским миром, не давшим России ничего существенного.

В новую фазу русско-турецкие отношения вступают в царствование императрицы Екатерины II. В это время вопрос о достижении естественных черноморских границ стоял на повестке дня российской внешней политики. Дальнейшего усиления России и ее предполагаемой гегемонии над балканскими христианами боялись западные державы, препятствовавшие осуществлению русских планов. Первая Русско-турецкая война при Екатерине II в значительной мере была вызвана интригами Австрии и Франции. В 1768 г. Турция объявила войну России. Русское правительство, не ожидавшее столь быстрого конфликта с Турцией, решило действовать энергично. Главная цель войны – обеспечение свободного плавания по Черному морю. Военные действия ознаменовались блестящими успехами русского оружия на суше и на море – победы под Хотином, при Чесме, Ларге и Кагуле определили окончательный перевес России. Турция была вынуждена просить мира, и Россия поставила ей целый ряд условий. Но здесь вмешались западные государства. С целью уменьшения русских притязаний на Ближнем Востоке король Фридрих II Прусский выдвинул хитроумную идею компенсировать территориальные требования России за счет Польши. Это привело к первому разделу Польши – искусственному расчленению живого славянского организма, принесенного в жертву немецким и австрийским интересам. Заключенный с Турцией мир в Кючук-Кайнарджи (1774 г.), кроме территориальных присоединений (к России отошли Кинбурн, Керчь, Еникале, Азов и обе Кабарды), устанавливал независимость крымских татар от Турции, т. е. фактически отдавал их под протекторат России. XI статья Кючук-Кайнарджийского мира гласила: «Для выгодности и пользы обеих империй имеет быть вольное и беспрепятственное плавание купеческим кораблям, принадлежащим двум контрактующим державам во всех морях, их земли омывающих, и блистательная Порта позволяет таковым точно купеческим российским судам, каковы другие государгва в торгах в ее гаванях и употребляют, свободный проезд из Черного моря в Белое и из Белого в Черное». Таким образом Черное море перестало быть закрытым, турецким морем.

В договор были включены также статьи, касающиеся облегчения положения христианских народностей Балканского полуострова. Россия выступала как защитница славян, и Турция признала за ней это право.

Непосредственным последствием Кючук-Кайнарджийского мира было присоединение Крыма к России, что еще более охладило и без того холодные отношения между Россией и Портой.

Екатерина II, как и Петр Великий, мечтала об уничтожении империи османов и об изгнании турок из Европы. Был составлен т. н. «Греческий проект», по которому должна была быть восстановлена греческая империя во главе с великим князем Константином Павловичем. К осуществлению этих планов русская императрица решила привлечь Австрию.

Вторая Русско-турецкая война при Екатерине Великой (1787–1791 гг.), несмотря на героические подвиги войск А. В. Суворова и успешные действия флота, принесла России мало пользы. Особой помощи от Австрии не было. Заключенный по итогам этой войны мир в Яссах дал России лишь небольшие территориальные приобретения.

XIX век не улучшил русско-турецких отношений.

Наоборот, в царствования почти всех государей мы видим войны двух империй. После недолгого союза при императоре Павле I и в начале правления императора Александра I разгорелась Русско-турецкая война 1806–1812 гг. Весьма любопытной в этих событиях была роль Наполеона I, то подстрекавшего Турцию против России, то прельщавшего Александра I перспективой владычества на Востоке. Затянувшаяся и наскучившая Александру I война закончилась миром в Бухаресте, по которому Россия получила Бессарабию. Впоследствии Александр I, занятый, прежде всего западноевропейскими делами, не вмешивался в восточный вопрос. Несмотря на греческое восстание и обращение повстанцев за помощью к России, он мало интересовался балканской проблемой, всецело погрузившись в дебри «Священного Союза». Греки были вынуждены обратиться за помощью к Англии.

Император Николай I, сторонник легитимизма, как и его брат, в восточном вопросе придерживался других взглядов. В деле освобождения греков он решил выступить совместно с Англией и Францией (Лондонский договор от 27 июня 1827 г.). Фактически на антитурецкой основе имела место первая Антанта – союз Англии, Франции и России.

Первые действия союзников были удачны: союзные эскадры наголову разбили и сожгли турецкий флот. Начавшаяся после этого война России с Турцией (1828–1829 гг.) велась успешно – как на западном, так и на восточном театрах военных действий. Были взяты Адрианополь, Карс, Ахалцык и Эрзерум. Турки запросили мира, который и был заключен в Адрианополе. Этот мир закрепил за Российской империей устье р. Дунай и все восточное побережье Черного моря, турецкое правительство предоставило свободу торговли русским купцам в Турции. Греция получала национальную независимость.

Николай I мечтал ликвидировать Оттоманскую империю. Он использовал каждый повод, чтобы вмешиваться в турецкие дела, – в зависимости от внешнеполитической обстановки выступая не только врагом, но и союзником турок. Так, когда в 1833 г. султану угрожал восставший против него египетский паша Мегмет-Али, Николай I послал на помощь туркам армию и флот. Военная демонстрация России остановила Мегмета-Али, но напугала и самих турок. В том же году был заключен Ункеар-Искелессийский договор, по которому Россия обещала оказывать военную и морскую помощь Турции, а та, в свою очередь, в соответствующем случае обязывалась закрыть Дарданелльский пролив, т. е. не позволять иностранным военным кораблям входить в него под каким бы то ни было предлогом. Этот договор, ставший кульминационным пунктом восточной политики Николая I, не мог не вызвать противодействия со стороны западных государств. И русскому императору пришлось разделить покровительство над Турцией с другими державами (Лондонские конвенции 1840 и 1841 гг.).

Конец 40-х гг., ознаменовавшийся революционными бурями в Европе, отвлек императора от восточного вопроса. Но, оказав помощь Австрии и Пруссии, Николай I не нажил в них друзей, что проиллюстрировали события Крымской войны. Неудачно закончившись Парижским миром, в числе прочих условий она лишила Россию права держать военный флот на Черном море.

Император Александр II ждал момента, чтобы уничтожить тягостную статью о черноморском флоте, и добился ее отмены в 1871 г. Выполняя высокую миссию Царя-Освободителя не только внутри России, но и на внешнеполитической арене, он внял мольбам стонавших под невыносимым турецким гнетом балканских славян и выступил в их защиту. Русско-турецкая война 1877–1878 гг. была прежде всего войной освободительной. Популярность ее в обществе была огромна. С величайшим вниманием следила вся Россия за подвигами русских войск, приближавшихся к Константинополю. Вновь успехи русского оружия встревожили Австрию и Англию. Если мир в Сан-Стефано многое давал освобожденным славянам, то пересмотр его на Берлинском конгрессе урезал также очень многое.

Заключение Тройственного союза под гегемонией Германии, направленного против России, не в последнюю очередь было вызвано итогами этой войны. Турция на этот раз связала свою судьбу с германизмом, вступив на стороне германского блока в Первую мировую войну.

Участие России в Первой мировой войне напрямую было связано с вопросом о Константинополе и судьбе турецких Проливов.

Константинополь, Царьград… Названия, которые тревожат душу любого христианина. В течение столетий после падения последней византийской цитадели в 1453 г. и западные, и восточные христиане мечтают о возврате Константинополя – ключа между Востоком и Западом, Европой и Азией. Для России начала XX в. – вопрос религиозно-политический (преемство власти от Византии, церковных традиций, сама концепция Москвы как Третьего Рима) дополнился экономической составляющей. В частности, вопрос о Проливах, контроле над Дарданеллами (и как следствие, возможность экспорта зерна из южнорусских губерний – 90 % русского зерна и 50 % всего экспорта проходило через Босфор и Дарданеллы, а во время Первой мировой войны – это и главная возможность военно-технического сотрудничества с союзниками по Антанте) – одна из причин участия России в Великой войне, политика, красной нитью проходящая через действия как императорского, так и Временного правительств (достаточно вспомнить «дарданелльскую ноту» министра иностранных дел Временного правительства П. Н. Милюкова, вызвавшую его отставку).

Очевидно, что первостепенным вопросом в контексте коалиционной войны Антанты и Германского блока был вопрос о контроле над турецкими Проливами – Босфором и Дарданеллами. Пролив Босфор (длина около 30 км) соединяет Черное море с Мраморным, а Дарданеллы (длина 65 км) соединяет европейскую часть Турции (полуостров Галлиполи) и азиатскую (северо-западная часть) Малой Азии, связывает Мраморное море с Эгейским.

Из-за стратегически важного положения турецких Проливов их статус неоднократно служил предметом спора великих держав. В наступившей Первой мировой войне их значение было трудно переоценить.

Во-первых, вступление Турции в войну в ноябре 1914 г. рано или поздно приводило Россию в состояние изоляции от западных союзников, что могло ослабить Восточный фронт борьбы с германским блоком. Во-вторых, необходимо было осуществить изоляцию Германии – основного игрока Четверного союза – от Турции. Это было необходимо как из стратегических, так и экономических соображений (в частности, в силу зависимости Германии от внешних источников сырья). Морская блокада Германии (по сути и давшая в итоге победу Антанте) не могла быть полностью эффективной без закрытия Дарданелл. В-третьих, необходимо было повлиять на Турцию с целью вывода ее из войны путем угрозы Константинополю. Учитывая стратегическое положение Оттоманской империи и количество скованных ею войск союзников, это могло оказаться ключом к выигрышу всей войны. Наконец, в-четвертых, достигалось влияние на позицию нейтральных стран, прежде всего Румынии и Греции.

Операция в Проливах отвлекала внимание турецкого командования от Суэцкого канала и других театров военных действий (ТВД), и через Черное море связывала русские войска на Кавказе и английские силы в Иране, Месопотамии и Египте – в перспективе они могли быть использованы против германской и австро-венгерской армий. Кроме того, в случае удачного исхода операции по захвату Проливов Болгария присоединялась к Антанте, Сербия и Черногория были бы спасены, Австро-Венгрия подвергалась быстрому разгрому, и война закончилась бы в результате всего вышеперечисленного на пару лет раньше.

Если еще учесть и тот факт, что по секретному соглашению 1915 г. контроль над Проливами передавался Российской империи, становится очевидным, что наше государство было крайне заинтересовано в удачном исходе этой стратегической операции.

В силу важности Проливов и трудности проведения операции по овладению ими, они становятся объектом воздействия всей Антанты – британских, французских и русских сухопутных и военно-морских сил. Россия участвовала в этих событиях комплексно – планируя самостоятельную Босфорскую экспедицию (для воздействия на восточную часть Проливов) и участвуя в Дарданелльской операции англо-французов (штурмовавших западную часть Проливов). Огромное значение придавалось и действиям Кавказской армии, активные операции которой притягивали на себя значительные турецкие ресурсы.

Несмотря на то что Оттоманская империя – государство, паразитирующее на достоянии православной Византийской империи, и заслужило в XIX в. прозвище «больного человека Европы», к началу войны оно было достаточно сильно.

Военные реформы конца XIX – начала XX в. и опыт Балканских войн выковали из оттоманской армии грозного соперника для войск европейских держав.

Оттоманская империя представляла собой к 1914 г. в военном и территориальном аспектах внушительную силу. Достаточно вспомнить, что за четыре года Великой войны ее армия и флот сражались на пяти театрах военных действий – Кавказе против русской Кавказской армии, Синайско-Палестинском фронте, Дарданелльско-Галлиполийском, Аравийском и Иракском фронтах против союзников России по Антанте. Отдельные части турецких войск действовали в Румынии и Галиции, Салоникском фронте, косвенно доставляли неприятности Антанте в Иране, Афганистане, Судане и Сахаре.

Генерал-квартирмейстер Кавказского фронта Е. В. Масловский давал следующую характеристику турецких войск: «Турки-османлисы, как боевой материал, были высокого качества, смелые, храбрые, чрезвычайно выносливые, нетребовательные и скромные, и в то же время дисциплинированные; вообще, по своей природе были настоящими воинами, обладая и отличающим истинного воина благородством. Они храбро дрались, почти всегда принимали штыковой удар, хорошо применялись к местности, хорошо шли в атаку, отлично оборонялись, и только, сбитые с первой полосы укреплений, не всегда могли удержаться на второй полосе, если им не дать времени оправиться, преследуя настойчиво: в этом сказывалось свойство восточных народов – впечатлительность при неудаче»¹. Тот же автор, говоря о турках как о серьезном противнике: «Ведь это был тот противник, который в течение этой же последней войны успешно боролся с англичанами в Месопотамии, пленив там часть их сил и не имея при этом численного превосходства. Это был тот противник, который прибыл на Кавказ с высоко поднятым настроением победителей англичан и французов в упорной борьбе на Галлиполийском полуострове, где его противником было введено в бой 549 тысяч человек, колоссальные технические средства и мощная судовая артиллерия»², приводит оценки германского специалиста: «Вопреки всем недостаткам (обучения и снабжения) храбрость, способность к сопротивлению и дисциплина турок давали им превосходство над всеми расами Азии и Африки и делали их способными бороться против европейских войск. Постепенное прибытие к ним материальной части и немецких специалистов придавало им грозную ценность», а также британского генерала Ч. Таусгенда (взятого турками в плен в Месопотамии): «Это наиболее упорные из всех солдат Европы и Азии, дисциплинированные, прочно спаянные в одну массу, более упорные и более твердые, чем немцы»³.

Турецкие солдаты, как правило, сражались до конца, крайне неохотно по сравнению с австрийцами и даже германцами сдаваясь в плен.

Турецкая армия была реорганизована прежде всего под руководством германских инструкторов и советников. Более того, во время войны в турецкой армии служили до 6 тыс. германских и австрийских офицеров. Турецкий государственный деятель, с 1915 г. глава администрации Сирии (и военный преступник, участвовавший в массовых убийствах армян и арабов) А. Джемаль-паша свидетельствовал: «вот уже больше 30 лет, как немецкие инструкторы работают в нашей армии; наш командный состав получил чисто немецкое воспитание и вся армия проникнута немецким военным духом»⁴.

Во время войны наблюдалась и прямая военная помощь Германии и Австро-Венгрии своему турецкому союзнику. Так, по данным русской разведки в 1916 г.: «из Германии прибыли в Константинополь два пехотных и один гаубично-артиллерийский австро-германские полки, которые потом были срочно отправлены в Восточную Анатолию… Из Константинополя в течение двух месяцев ежедневно отправлялось 100–200 германцев на Кавказский фронт. В Персию ежедневно прибывало от 5 до 8 немцев, бежавших из русского плена через Персию»⁵.

С таким противником, сражающимся на своей территории, пришлось бороться войскам союзников по Антанте.

Для России Кавказский театр военных действий был второстепенным по сравнению с Западным (австро-германским) фронтом, однако России следовало опасаться попыток Турции вернуть контроль над крепостью Карс и Батумским портом, которые Турция утратила в конце 1870-х гг.

Противостояла турецким войскам на Кавказском театре военных действий (в 1914–1915 гг. – турецкая 3-я армия, а с 1916 г. – еще и 2-я турецкая армия) Кавказская армия – элитное оперативно-стратегическое объединение русской императорской армии, обладавшее славными традициями и боевой историей.

Военные действия на Кавказском фронте проходили главным образом на территории Западной Армении, а также Персии. Как писал русский военный историк А. Керсновский: «С нападением на нас Турции война приобрела для нас великодержавный смысл. Соображения духовного порядка – крест на Святой Софии. Соображения политические – Проливы. Соображения экономические – те же Проливы, без которых Россия осенью 1914 г. уже начала задыхаться. Эти троякие соображения придали войне с Турцией активно-великодержавный (и творческо-великодержавный) характер, которого была лишена оборонительная война против Германии и Австро-Венгрии»⁶.

Эти соображения во многом нашли свое подтверждение всем ходом последующих событий – блокада России с момента вступления Турции в войну на стороне Германского блока, Дарданелльская операция англо-французов 1915–1916 гг., планы России и США на осуществление своих операций по овладению Проливами – ярчайшая тому иллюстрация.

Учитывая, что турецкие Проливы имели огромное значение для стратегического исхода противостояния, в течение Первой мировой войны 1914–1918 гг., Россия дважды была близка к десантной операции в Босфор и в перспективе в Константинополь (Стамбул). Первый раз – весной 1915 г., а второй раз десантная операция для овладения Царьградом была запланирована на начало апреля 1917 г.

Но реализовать задачу похода на Константинополь на практике выпало на долю союзников России по Антанте – Англии и Франции в Дарданелльской операции, в ходе которой осуществлялись комплекс боевых мероприятий по форсированию Дарданелл и связанная с этим сухопутная операция на Галлиполийском полуострове.

Но и в период проведения операции союзниками Россия помогала им как могла – всей мощью своей Кавказской армии и Черноморского флота.