Kitobni o'qish: «Счастливые истории»

Shrift:

«Будем жить!»

Все мы помним эту фразу-утверждение из знаменитого советского кинофильма. Рассказы Александры Мазуркевич тоже своего рода подвиг, в исконном значении этого слова: по-двигнуть, подвижничество. Служение.

Про «милость к падшим» известно всем. А как быть с милостью «к меньшим»? В «жестокий век», когда и для близких не всегда хватает тепла, им особенно нелегко. И поэтому остро хочется добрых, жизнеутверждающих историй. Счастливых историй. Чтобы воспитывали, чтобы прививали «чувства добрые».

Герои «Счастливых историй» – всякие звери и птицы. Не сказочные – живущие рядом. Самые что ни на есть «меньшие», по природе своей слабые, беспомощные, беззащитные. И душа радуется, когда в их жизни, настоящей и будущей, всё складывается хорошо. Ведь они как мы, даже лучше нас: всё чувствуют, всё понимают, способны на благодарность, на преданность, на любовь. И хорошо, чтобы у каждого из них был «свой дом, в котором тепло и всегда есть вкусная еда…». А главное, чтобы они были нужны своим хозяевам, чтобы их любили!

С необычайной теплотой и любовью автор рассказывает нам о своих героях, погружая нас в огромный мир, наполненный светом любви, радости и счастья. Через простые, но такие искренние сюжеты Александра Мазуркевич умело проводит мысль: счастье – в мелочах. Оно прячется в неожиданной встрече с лесным ёжиком («Лесной гость»), в спасении маленького пушистого рыжика, оказавшегося на обочине («На дороге»), или в заботливой руке, протянутой замерзающим щенятам («Добрый ангел»).

Чтение этих историй – это путешествие к своему сердцу, к тем качествам, которые делают нас настоящими людьми. Здесь каждый найдёт что-то своё, близкое: ребёнок – понимание и заботу, взрослый – уроки терпения и любви. Рассказы Александры Мазуркевич дарят нам самое главное – веру в то, что доброе сердце и светлая душа способны преодолеть любые преграды.

«Счастливые истории» учат не просто видеть мир, но замечать в нём важное. Автор словно побуждает нас остановиться, оглянуться вокруг и спросить себя: а что хорошего я могу сделать прямо сейчас? Книга напоминает нам, что в каждой ситуации есть место человечности, а доброта всегда возвращается.

А помощниками-соавторами книги выступили юные художники из Ногинской детской художественной школы, создавшие замечательные иллюстрации.

Юрий Иванов, редактор

Ворона

Во дворе пятиэтажного дома к вечеру вереницей выстраивались машины. Недавно купленная Олей легковушка стояла напротив её окна. Молодая женщина любовалась покупкой. Она так давно мечтала о собственной машине, и вот мечта исполнилась.

Красивая, чёрного цвета, в лучах заходящего солнца она искрилась сотнями разноцветных огоньков. Оля не могла отвести глаз. Но что это? На капот машины опустилась большая ворона.

– Кыш, кыш отсюда! – размахивая руками и пытаясь прогнать птицу, закричала Ольга. – Поцарапаешь своими острыми когтями, улетай скорее!

– Кар, кар, – не спеша прохаживаясь взад и вперёд и раскрывая длинный крепкий клюв, каркала ворона. – Мы обе чёрные, красивые, большие, она мне тоже нравится. Кар, кар, – на своём вороньем языке объясняла ей птица.

– Да улетай же ты!

Ольга вышла во двор, подошла к автомобилю. Ворона посмотрела на женщину, взмахнула крыльями, каркая, покружилась над машиной ещё немного и исчезла из виду. Больше Ольга ворону не видела: та не прилетала. Интересная птица была. Надо же, машина ей понравилась!

Большая вода

Каждую весну Шерна разливалась, но чтобы так, как нынче, не помнят даже местные старожилы. Вода всё ближе и ближе подступала к стоящим в низине домам. За несколько часов река затопила всё, что стояло на её берегах. В воде оказались деревянные заборы, дома, сараи, постройки. Небо обложили свинцовые тучи, с шумом пролетали стаи птиц, кое-где слышался лай собак.

Дом деда Афанасия на небольшой возвышенности, но и до него вода добралась, стояла уже у самого крыльца. Соседи разъехались кто куда. Надо поскорее покинуть опасное место, скоро за стариком приплывут на лодке. Но куда он отправится? Ехать к дочке в город, беспокоить её он не хотел: привык жить один, своей размеренной жизнью. Да и как он дом-то оставит, не на кого ведь.

– Нет, никуда я не поеду, здесь останусь, будь что будет! Рано или поздно вода уйдёт, наводнение переживу, и не такое видывал на своём веку.

– Афанасий, не дури, собирайся! – кричал лодочник.

– Нет! – как отрезал дед. – Останусь, я так решил.

В окошке показалась Мурка, суетливо перебегавшая с одного места на другое. Кошка то и дело вставала на задние лапки, будто пыталась что-то разглядеть вдали. Чутьё не подводило её ни разу. Она чувствовала всем своим существом: что-то страшное надвигается. Ею овладела тревога, только её малыши-котятки, совсем крохи, ничего не ведая, сладко спали, свернувшись клубочком в просторной корзинке под кроватью.

Лодка отплыла. Афанасий, надев резиновые сапоги, спустился с крыльца, шагнув в ледяную воду.

– Алтай, ты где? – звал он собаку. – Да куда же ты запропастился?

«Убежал!» – мелькнуло в голове. Но где искать? Кругом вода.

Дед, взяв в руки палку, осторожно ступая, медленно двинулся вперёд. Сколько он сможет так пройти?

– Эй, на лодке, давай сюда! – размахивая руками, во весь голос закричал старик. – Собака моя пропала, помоги найти! Алтай для меня всё, я не смогу без него и дня прожить, если он погибнет!

Лодка, направляемая опытной рукой, плыла по деревенским улицам. Подобрали сидевшего на заборе перепуганного вымокшего кота. Неожиданно Афанасий заметил выступающий из воды непонятный предмет, а на нём…

Алтай прыгнул в воду и, гребя лапами, поплыл в сторону приближающейся к нему лодки. Дед наклонился, сильные руки подняли собаку.

– Лодку только не опрокиньте на радостях, – весело подмигнув деду, сказал сидевший в ней мужчина.

Афанасий обнимал, целовал своего пса, что-то шептал ему на ухо и гладил, гладил его по мокрой спине. Кот не мигая смотрел на эту странную, как ему казалось, пару.

– Ну вот, теперь мы все дома, и ты давай тоже прыгай, – посмотрев на кота, произнёс дед. – Места хватит, вместе жить будем! Мурка, ты не против нового жильца?

К вечеру вода начала отступать.

Bepul matn qismi tugad.