Kitobni o'qish: «Меж двух огней»

Глава 1. Белый танец

Всё началось с валентинки – обычного кусочка розового картона в форме сердца с изображением пухлого ангелочка в венке из роз. Я обнаружила её в учебнике русского языка, когда вернулась из школы домой. С минуту рассматривала обложку с витиеватой надписью: «С Днём влюблённых!», – внутри обнаружила стандартное рифмованное поздравление, а под ним – подпись печатными буквами: «М. от М.». Я сразу догадалась, что значит «М. от М.». Марине от Миши. То есть мне – от самого популярного парня в гимназии. А это что-то да значит.

Я жила этим признанием два последних дня и практически убедила себя в том, что влюблена в кумира всех девчонок в школе, и, хотя за ним пока что ничего особенно интересного не последовало, я знала – главное начнётся на школьном балу, посвященному Дню Валентина и назначенному на пятницу, поэтому нечего и говорить, что я готовилась к этому событию с особой тщательностью. На деньги, подаренные мне родителями ещё к Рождеству и хранимые для особого случая, я купила новое платье – синее, простого покроя, с белым пояском; оно неплохо подходило к моим русым волосам и серым глазам – что-то более элегантное в нашем Мелкореченске было просто невозможно отыскать. Поэтому я нисколько не удивилась, когда Лена и Даша, увидев меня в новом платье да на высоких каблуках, громко ахнули и тут же принялись сооружать мне какую-то диковинную причёску, выщипывать брови и делать вечерний макияж. То, что в итоге получилось, неимоверно мне понравилось. Значит, должно понравиться и Мише.

Начало вечера мы с подругами пропустили, но тем эффектнее было наше появление на празднике. Нужно сказать, гимназия у нас небольшая, в каждом классе количество учащихся не превышает восемнадцати человек, параллелей нет, все друг друга знают, к тому же, учитывая то, что на бал были приглашены исключительно три старших класса – с девятого по одиннадцатый – в зале, включая учителей, насчитывалось не более сорока человек – с учётом того, что не все школьники любят тусить на дискотеке, ну, встречаются такие уникумы.

Все более-менее значимые школьные события происходят в спортзале. По случаю праздника он был украшен разноцветными воздушными шарами, тематическими плакатами, искусственными цветами и гирляндами в форме сердечек. Приглушенный свет, не бьющий в глаза, какое-то подобие светомузыки. Старшеклассники разбились на небольшие группки, а Юлия Константиновна, учительница музыки и массовичка-затейница в одном лице, стоящая под баскетбольным кольцом, с которого в связи с Днём влюблённых свисали гроздья бутафорского винограда, громко, в микрофон, объявляла белый танец. Из динамиков тут же хлынула популярная мелодия и волнами эха разнеслась по полупустому залу. А группки старшеклассников дружно отхлынули от центра к спасительному полумраку стен. Казалось, затея с белым танцем с треском провалилась.

И тут в центре зала появляемся мы – три закадычные подруги в коротких платьях и на шпильках, с умопомрачительными причёсками и макияжем, над которыми трудились не один час. Нечего и говорить, что взоры всех присутствующих были устремлены только на нас. Признаться, сразу столько внимания я не получала с самого октября, когда на уроке физкультуры слетела с гимнастического бревна и заработала вывих лучезапястного сустава. Но сейчас для меня во всём мире существовали лишь Мишины глаза – сияющие, наполненные любопытством.

Решение было спонтанным. Стараясь не сильно сгибать ноги в коленях и не глядя по сторонам, чтобы не уронить воображаемую корону на голове, я подошла к группе парней, в центре которых красовался Миша – предмет моих воздыханий двух последних дней. Боковым зрением я, конечно же, видела, что парни, окружавшие Мишу – Денис, Максим, Кирилл и Данила – расступились, не переставая пожирать меня глазами. Я была довольна – значит, девочки постарались на славу, если смогли превратить меня из обычной девчонки в неотразимую красотку.

– Потанцуем? – Я подала Мише руку.

Это я только с виду такая смелая. На самом деле у меня от страха подрагивали колени и сердце отплясывало где-то в пятках. А вдруг возьмёт и откажет?..

Но нет. Миша блеснул тёмно-карими глазами, провёл рукой по вихрам, ослепительно улыбнулся и, протягивая мне руку, произнёс:

– Конечно же, Марин, с удовольствием.

Я выдохнула и мысленно поблагодарила Бога за то, что Миша не сказал: «Почему бы и нет?»

Сердце сладко замерло, когда самый красивый парень Мелкореченской гимназии прошествовал со мной к центру зала, так, словно вёл к алтарю, а после, развернувшись ко мне, с голливудской улыбкой во все тридцать два у всех на виду заключил в объятия. Я чувствовала себя королевой вечера. Звездой гимназии. Да что там мелочиться – центром Вселенной. Я разомлела от счастья. Никогда ещё небеса не разверзались надо мной и не изливали столько любви и благодати – я просто купалась в них! Вот он, долгожданный праздник на моей улице! Я танцую с парнем, который таким романтическим образом признался мне в любви. Это так здорово!

Когда я обрела способность что-либо понимать, то краем глаза заметила, что вокруг нас кружатся пары – последовав моему примеру, Лена и Даша тоже отхватили себе кавалеров, а за ними и другие девчонки из десятого и девятого. Мне почему-то стало неловко оттого, что мы с Мишей всё время молчим и лишь смотрим друг на друга не отрываясь.

– Хорошая песня, правда? – лишь бы не молчать, проговорила я. Не то чтобы я сильно любила попсу, просто нужно было что-то сказать – я не строила из себя недотрогу и придерживалась мнения, что во время медленного танца вполне уместны если не поцелуи, то хотя бы флирт. И так как в школе под бдительным оком преподавателей первое невозможно, то нужно было срочно извлекать выгоду из второго. Я не гордая, могу начать и первой.

– Да. Неплохая, – ответил Миша и замолчал. Надолго.

– А какая музыка тебе нравится? – я не оставляла попыток завязать разговор.

– Ну… клубная в основном, – выдохнул мне в ухо Михаил. – А тебе?

– Я люблю рок.

– Правда? – Миша заметно удивился, даже отстранился от меня ненадолго, пристально вгляделся. – А по виду так и не скажешь.

Я рассмеялась.

– А как, по-твоему, должны выглядеть девушки, которые слушают рок? Ходить в косухах? В искусственно состаренных джинсах и мешковатых свитерах? С шипастым ошейником и в солнцезащитных очках всегда и везде? Демонстрировать вычурные татуировки, курить как паровоз и ругаться матом?..

Миша шумно вздохнул. Кажется, я сильно его озадачила. А хотела просто рассмешить.

– Да нет, ты отлично выглядишь, Марин, – пробормотал он, – и без этих косух с потёртыми джинсами. Я тебя в юбке, наверное, с пятого класса не видал. Тебе очень идёт. А то, что ты не куришь и не ругаешься никогда – вообще отлично.

Дайте мне в руки лампочку – и она засветится. Мне никто никогда не делал таких комплиментов! Нечего и говорить, что я посчитала их изысканными. (Если начистоту, то за все семнадцать лет жизни мне вообще впервые признались в любви. Тот случай в детском саду не в счёт.) Тем более, Миша заметил мои ноги, а эту часть тела я всегда считала необыкновенно важной, особенно у девочек. И не беда, что он не вспомнил о лете – времени года, когда я надеваю шорты или короткий сарафан, демонстрируя всем мелкореченцам предмет своей гордости – стройные ножки. Лето вообще было та-а-ак давно…

Но на том наша беседа и закончилась. Миша стал тихонько и не совсем чисто насвистывать припев, меня же с моим абсолютным музыкальным слухом невероятно коробило примитивное построение мелодии вокруг трёх нот – явный признак того, что этот шедевр исполняла бывшая модель с рекордно узким диапазоном голоса. Но я готова назвать эту песню любимой, если Миша, наплевав на всевидящее око Юлии Константиновны или Игоря Сергеевича, сейчас меня поцелует.

Медленную песню резко сменила другая, быстрая, и Миша, выпустив меня из уютных тёплых объятий, неожиданно взял обе мои ладони в свои. Наши пальцы переплелись. Улыбаясь друг другу, мы стали двигаться в такт заводной песенке.

– Тра-ля-ля, мы вместе будем всегда, – подпевал Миша, не отрывая от меня глаз. В его словах мне почудился некий намёк.

– Ты и я, ты и я – на века-а-а! – осипшим от счастья голосом подхватила я.

Мы одновременно рассмеялись, а потом, продолжая напевать нелепую песню, принялись кривляться, размахивать руками и громко топать ногами, заряжая своим весельем и танцующих вокруг. Удивительно, но такое времяпрепровождение мне необычайно нравилось!

Так мы дурачились до конца песни, когда Миша, наконец, не остановился перевести дыхание.

– Спасибо тебе, Маринка, за танцы с песнями. Было супер, – сказал он и неожиданно поцеловал меня в щёку. – Ты уж извини, но мне до смерти хочется курить. Я ненадолго выйду.

– Ладно, – протянула я.

Жизнь вокруг, казалось, замерла. Я не отрываясь глядела Мише в спину, пока он, перекинувшись со своими друзьями парой слов, не покинул танцпол вместе с Данилой и Кириллом. Он не оглянулся ни разу. Но это не так уж и важно. Лёд тронулся.

Очнувшись оттого, что кто-то из танцующих случайно или намеренно задевал меня локтями, я, не обращая внимания на обидчика, протиснулась к подругам.

– Ну что? – подмигнула Лена. – Я видела, как вы зажигали.

– Он тебя поцеловал?! – то ли спросила, то ли констатировала факт Даша.

– Ох, девчонки! – неопределённо пропела я, провела пальцем под глазами, проверяя, не размазалась ли тушь, и замахала ладонями у разгоряченного лица. Сердце радостно трепетало в груди. Я чувствовала, что в эту ночь не усну – впечатлений хватит надолго.

Мудро решила пока что не распространяться перед подругами о валентинке от Миши, боясь вспугнуть едва наклёвывающееся счастье. Моя бабушка всегда говорила: «Счастье любит тишину», – и я полностью её в этом поддерживала.

Пока мы с Леной и Дашей, делая вид, что танцуем, просто вяло топтались на месте и обсуждали наряды других девчонок, ритм музыки вновь замедлился. Я стала вертеть головой в поисках Миши, но его нигде не было видно.

– Марина, потанцуешь со мной? – неожиданно прозвучало сзади.

Но это не Мишин голос. Подружки заулыбались. Я обернулась и разочарованно протянула:

– Максим?

Волков был моим соседом по парте с класса, наверное, седьмого, когда Вера Павловна посадила его ко мне списывать итоговый диктант по русскому языку. В свою очередь Макс неплохо шарил в математике и мог интересовать меня только с этой стороны – больше ничего, собственно, он собой не представлял.

Не знаю, почему я не отказалась. Может, потому что услышала шёпот подружек: «Ну же, Маринка, не тормози»? Или просто я не умею говорить «нет» человеку, у которого списываю лабораторные по химии и физике?..

Макс увлёк меня за собой и спустя полминуты уже одной рукой держал за талию, а другой легонько сжал кисть, переплетая свои пальцы с моими и проводя большим пальцем по запястью – тому самому, которое весь ноябрь провело в лангете.

– Ты продолжаешь заниматься музыкой? – почему-то спросил он.

– Нет. Забросила.

Помнит, как в прошлом году я выступала на собрании класса в честь двадцать третьего февраля – пела какие-то песни под гитару, уже забыла, какие именно. Это был мой дебют в гимназии. Весьма удачный, кстати говоря.

– Почему? Болит?

– Да. И вообще не до музыки мне сейчас. Пропущенное навёрстывать надо.

– А я думал, может, ты планировала связать свою жизнь с музыкой. Поступила бы в консерваторию… У тебя здорово получалось.

Я улыбнулась.

– Спасибо. Но музыка просто для души. Я пока не определилась, кем именно хочу стать.

– Но какие-то мысли же имеются?

– Я выбираю между профессией медсестры и учительницей русского.

– А, ясно. Как по мне, обе профессии хороши.

Нет бы просто потанцевать, так он мне фирменный допрос устроил! Ну-ка, поспрашиваю его тоже.

– А ты? Куда из Мелкореченска?

– Хочу в Москву.

– Амбиции у тебя, однако!

– А то.

– Что-то связанное с математикой? – не унималась я.

– Скорее с компьютерами. Жить без них не могу.

– Сейчас время такое. Я тоже не могу.

Макс улыбнулся и снова приласкал моё запястье, чем несказанно меня озадачил.

Тут из-за его плеча неожиданно увидела у входа Мишу – он о чём-то разговаривал с Юлией Константиновной и Виктором Викторовичем. Миша, можно сказать, был правой рукой педагога-организатора. Без его участия не обходилось ни одно школьное мероприятие: он придумывал конкурсы, подбирал музыку, был великолепным ведущим. И неизменным старостой нашего класса. Ни у педагогов, ни у гимназистов никогда не возникало вопросов, кто из ребят будет выступать на общешкольных линейках, председательствовать в школьном совете, вести всяческие мероприятия или нести на плече звонящую в звоночек первоклассницу – всё взваливал на себя Миша Кравцов и, похоже, получал от этого удовольствие.

И вот Мишины глаза остановились на мне. На мне с Максом. Какое-то время он просто смотрел, потом усмехнулся, круто развернулся и исчез. У меня испортилось настроение. Не терпелось закончить танец, чтобы сказать подругам, как я устала, и уйти домой.

Но несносный Максим что-то продолжал мне рассказывать, даже когда медленная песня сменилась быстрой. Я мало что слышала из его слов, только согласно кивала и улыбалась через силу. Это побочный эффект моего воспитания – не могу быть невежливой с людьми, особенно с теми, к кому неравнодушна, или от кого так или иначе зависит моё благополучие.

– Марин, спасибо за танец.

– Всегда пожалуйста.

Лена с Дашей поддержали меня и тоже заторопились по домам, но за нами увязались и Денис с Антоном – мальчики, с которыми только что танцевали мои подружки. Выразили желание нас проводить. Ну а за ними и Максим включил режим джентльмена. Мне ничего не оставалось, как отправиться домой в компании одноклассников.

Мелкореченск тонул в снегу. Над головой мерцали далёкие звёзды, изо рта облачком вырывался пар и таял во мраке ранней ночи, под ногами скрипел утоптанный снег. На дорожке, окаймлённой высокими сугробами, было достаточно узко, чтобы на ней помещались двое, лишь прижавшись друг к другу. Я бы, конечно, предпочла шагать в одиночестве, погрузившись в мечтания, но стоило мне один раз поскользнуться, как мой сосед по парте резво ко мне подскочил и взял за руку.

– Марин, ты там поосторожнее, – крикнула шагавшая позади нас под ручку с Антоном Даша. – Не то вторую руку сломаешь!

– Очень смешно, – пробурчала я.

– Серьёзно, – поддержал подругу Макс, – не понимаю, как девушки ходят зимой на шпильках!

– Наоборот, очень удобно! – ответила Дашка. – На плоской подошве ты как корова на льду, а шпильками цепляешься за неровности и не падаешь. Всё просто!

Макс зачем-то пустился в разглагольствования об особенностях местной погоды – я не слушала. Как раз почему-то подумала о том, что подруга таки права. Мне просто необходимо прикупить сапоги на каблуке и какую-нибудь юбку, желательно утеплённую, чтобы зимой можно было ходить и не мёрзнуть. Вон у Кати Коростылёвой есть в гардеробе миленькая кожаная юбочка с меховой опушкой, эдакий зимний вариант, мне бы тоже такая подошла. Миша говорил, ему нравятся мои ноги…

Я жила дальше всех, на Весенней улице. Не заметила, как растворились в темноте одноклассники. Все, кроме Максима Волкова. Я осталась с ним наедине.

– Приятный вечер, правда? – сказал он. – Звёзды, романтика.

В свете единственного тусклого фонаря, висевшего у магазина с вывеской «Продукты от Галины», Макс в своей дублёнке и ушанке, надвинутой на глаза, выглядел настоящим медведем. Встретила бы такого в тёмном переулке – испугалась бы.

– Холодно, – честно ответила я.

– Замёрзла? – бодрым тоном вопросил он и, подставив свою руку для того, чтобы я продела в неё свою, добавил: – У тебя тонкие перчатки? Можешь засунуть мне руку в карман.

– Просто давай пойдём быстрее?

Он угукнул, и наши подошвы дружно захрустели по утоптанному снежку. Было немного грустно. Я ждала от этого вечера немного больше, но, думаю, у нас с Мишей всё ещё впереди. Не последний же день виделись, в самом деле.

Мой дом третий за поворотом, небольшой, но с мансардой, у дома – вишнёвый садик, огороженный невысоким деревянным штакетником с резной калиткой, обычно запертой на простую щеколду, которую открыть снаружи так же легко, как и изнутри. У нас в Мелкореченске не боятся воров. Особенно если по огороду бегает какой-нибудь упитанный Полкан.

Мне показалось, что, подходя к третьему номеру по Весенней, Макс немного замедлил шаг, как будто не особо хотел со мной расставаться.

– Ну, до свидания, – промолвила я и выразительно на него посмотрела.

– Да. До свидания.

– Спасибо за доставку.

– Всегда пожалуйста.

Отвечает моими же словами? Я усмехнулась, махнула ему на прощание и, хлопнув калиткой, вприпрыжку побежала к крыльцу.

Уже стоя перед зеркалом в своей комнате и приводя себя в порядок, неожиданно наткнулась на затерянный среди разношёрстных баночек, флаконов и тюбиков шитый собственноручно тёмно-синий мешочек, перевязанный золотистой ленточкой. Машинально взяла его в руки. Под моими пальцами захрустели засохшие еловые иголки. Улыбнулась – это тот самый мешочек, в который я запечатала своё «новогоднее желание». Есть такое поверье: если выложить из иголочек заветное слово и позитивно помыслить, а затем припрятать иголки в мешок, но так, чтобы он время от времени попадался на глаза, то желание непременно сбудется.

Я так и сделала. Только для верности под бой курантов ещё и выпила бокал шампанского с пеплом, чтобы в этом году любовь наверняка не обошла меня стороной. И, по всей видимости, моё новогоднее желание начинает сбываться!..

Но не это показалось мне странным. Я намеревалась грезить до утра, однако уснула, едва коснувшись головой подушки.

Глава 2. Снег над Школьной улицей

Мой новый образ произвёл в школе настоящий фурор. Чего я совершенно не ожидала, так это того, что стану объектом повышенного внимания среди мужской половины класса. Саша Акимов, едва я вошла в кабинет истории, издал восхищенное: «Вау!», Кирилл Баринов раза два ронял около меня свой старенький мобильник, Глеб Сиволапов ни с того ни с сего попросил объяснить ему правило правописания приставок пре- и при-, Данила Голубкин всё снимал какие-то невидимые ниточки с моей новой юбки, а сосед по парте постоянно косил в мою сторону глаза и чаще обычного касался своим локтем моего.

Но мне была важна лишь реакция Миши. И она не замедлила явиться. На первой же перемене, когда я рылась в сумке в поисках зеркальца, сзади неожиданно обожгло ухо чьё-то дыхание, и знакомый, такой желанный голос произнёс:

– Ты сегодня потрясно выглядишь, Маринка. Мне очень нравится.

– Спасибо, – заикаясь, промямлила я.

– Настоящая рокерша. – Миша заглянул мне в лицо и хитро подмигнул. – А говорила, не носишь кожаных вещей.

– Я исправлюсь, – хихикнула я.

– Ловлю на слове!

Миша подмигнул ещё раз и объявил во всеуслышание, что идёт покурить. Его закадычные друзья Кирилл и Данила отправились вслед за ним. У меня пылали щёки.

На большой перемене в столовой мы с девчонками обсуждали, естественно, мой сегодняшний образ.

– Юбку я сама перешивала, – жуя бутерброд, делилась подробностями я, – из старых папиных брюк. Вы же знаете, у нас в Мелкореченске никогда нужной вещи не найдёшь. – Я вздохнула.

– Отлично получилось. – Даша помяла в руках подол, осмотрела швы. – Аккуратно. И не скажешь, что это хенд-мейд.

– Только не говорите никому, ладно? А сапожки я купила. Сначала хотела ботфорты – смотрелись они на мне очень даже неплохо, но потом передумала.

– И правильно, – поддержала Лена. – Помнишь, в прошлом году Ксюха припёрлась в школу в шортах и топе? Директриса отправила её домой переодеваться.

– Помню, было дело. Потому и не рискнула. – Я отпила из стакана. Чай сегодня явно пересладили. – Правда, деньги пришлось взять под проценты у младшей сестры – свои я потратила на синее платье.

– Ого! – удивились подруги. – Твоя сестрёнка не промах.

Я улыбнулась.

– Просто она копит деньги на роликовые коньки. Розового цвета.

– Я тоже в её возрасте страстно хотела себе розовые ролики, – сказала Даша.

– А я – гитару, – тихо добавила я.

Тут к нашему столику подсел Миша.

– Приятного аппетита, – пожелал он.

– И тебе не подавиться, – дружно отвечали девчонки.

Я промолчала, лишь красноречиво впилась взглядом в Ленку. Та поморгала секунд пять, соображая, что именно от неё требовалось, потом, толкнув соседку в бок, громко оповестила всех посетителей столовой:

– Ой, я и забыла, Даш, нам же в библиотеку срочно нужно. Книжку сдать! Пойдём!

Удивлённая Даша, однако, не сказала на эту неожиданную реплику ни единого слова, лишь пожала плечами, мол, надо так надо, и поднялась вслед за подругой. Какие они у меня всё-таки классные!..

Разделываясь со своей порцией, состоявшей из котлеты и макарон, Миша пострелял в меня глазами, потом всё же решил спросить:

– Чем занималась в выходные?

Кроме того, что ждала от тебя звонка и кромсала папины штаны – ничего, подумала я, но вслух сказала:

– Да так, как обычно. Читала, телевизор смотрела. А ты?

– А я отцу помогал машину чинить, – с гордостью произнёс Миша. – Видишь?

– Ага…

Он продемонстрировал мне свои руки с въевшейся под ногти и кожу грязью. Мишка гордился своим отцом – насколько я знала, он занимал важную должность в областном управлении образования и науки, часто ездил в командировки и редко проводил время со своими детьми, но если уж проводил, то Мишка запоминал это надолго как лучшие дни в своей жизни. В отличие от него я чувствовала себя сиротой. Мои родители работали за границей и приезжали в Мелкореченск один раз в год, и то не на мой День рождения и не на Аннушкин, а как придётся. Нас с сестрёнкой воспитывали дедушка с бабушкой.

– Кстати, Марин, – вдруг вспомнил Михаил, – Лариса Степановна просила тебя зайти.

Я едва не поперхнулась остатками чая.

– Зачем?

– Вот уж не знаю.

Директора – женщину строгую, но справедливую – я не боялась, так как не знала за собой никакой вины. Но и вызывала она меня к себе за все одиннадцать лет всего-то ничего – пару раз, не более, и то по каким-то общественно полезным делам. Я терялась в догадках, зачем же я ей понадобилась.

Секретарь, молоденькая девушка из бывших учениц гимназии, тоже понятия не имела, по какому такому поводу я сейчас нервничаю. Я немного потопталась перед дубовой дверью с табличкой «Директор», оправила юбку, постучала и получила приглашение войти.

– Здравствуйте, Лариса Степановна. Вызывали?

Кабинет директора светлый и просторный, каким ему полагается быть, мебель новая, недорогая, на одной из стен – большая политическая карта мира, шкаф ломится от папок и учебников, подоконники и этажерки – от цветов с крупными мясистыми листьями.

Бросила взгляд в зеркало, висевшее на стене у двери. Не узнала саму себя. Выглядела я, конечно, неплохо – ниспадающие почти до талии светло-русые волосы, глаза подведены чёрными тенями, в ушах крупные кольца, чёрный свитер крупной вязки (бабушка старалась), короткая юбчонка из штанов папиной молодости, на стройных ножках – элегантные сапожки. Красиво, но в кабинете директора гимназии совершенно неуместно. Я невольно вздохнула. Уж не мой ли наряд стал причиной того, что меня вызвали «на ковёр»?

– Присаживайся, Са́фина, – оторвавшись от бумаг, директриса указала на обитый чёрной тканью стул, стоявший ближе остальных к ней самой, – у меня к тебе небольшой разговор.

Я присела на краешек стула.

– Сейчас я просматриваю дела выпускников, чтобы лишний убедиться, что ничего не пропустила, – деловым тоном говорила Лариса Степановна, глядя на меня в упор поверх узких очков. – На данный момент, Марина, ты всё ещё в числе первых учеников Мелкореченской гимназии. Серебряная медаль практически у тебя в кармане. И я подумываю доверить тебе и Волкову церемонию поднятия Государственного флага на празднике в честь последнего звонка.

Я промычала в ответ – язык к горлу прилип.

– И вот ещё что. Тебе не мешало бы математику подтянуть, вся загвоздка в ней. Всё-таки это – обязательный предмет Единого государственного экзамена.

Я энергично закивала, соглашаясь.

– А так всё отлично, – продолжала она, – русский, литература, английский, история, география… Гуманитарные предметы – твоя стихия, верно? – Лариса Степановна улыбнулась. – Куда собираешься поступать?

– Пока не определилась. В педагогический или медицинский. Скорее всего, буду подавать документы в оба вуза.

– Тем более, если ты готовишься стать врачом, с химией и алгеброй нужно срочно что-то решать. Если желаешь быть педагогом – тоже, да и вообще в жизни всё пригодится. А тут ещё у тебя так некстати целый месяц выпал по справке и соответственно снизились оценки по некоторым предметам, я вообще уже молчу о семестровой контрольной по алгебре… Как рука? Не болит?

– Нет, всё в порядке.

– Отлично. Значит, ничто не мешает тебе хорошо учиться.

Лариса Степановна снова улыбнулась, я тоже выдавила из себя улыбку.

– Так что настоятельно советую тебе либо позаниматься с репетитором, либо – самостоятельно, благо, в Интернете сейчас достаточно полезных сайтов, где можно найти видеоуроки по любому предмету. На этом у меня всё.

Я поднялась.

– Спасибо, Лариса Степановна.

Она кивнула и, пожелав мне успехов, углубилась в свои бумаги. Ни слова о моём новом наряде. Пронесло. Но всё же для себя я решила в следующий раз хотя бы завязать волосы в хвост – они на самом деле отвлекают от учёбы…

Последним уроком на сегодня был русский. Он всегда стоял последним в расписании и обычно затягивался на седьмой урок, если у нас их было шесть, и на восьмой – если, соответственно, семь, так как вела этот предмет классная руководительница, и у неё всегда имелся какой-нибудь веский повод для того, чтобы лишний раз нас повоспитывать или сплотить.

Итак, Вера Павловна в своём репертуаре – не успев ступить на порог, она уже объявляла о сверхважном новом проекте, в котором обязательно должны принять участие все старшеклассники без исключения.

– И хотя Всемирный день борьбы с раком отмечали четвёртого числа текущего месяца, – говорила она, – это нисколько не означает, что на протяжении всего года человечество должно закрывать глаза как на страдания миллионов людей, так и на нормы здорового поведения, с помощью которых можно было бы предотвратить возникновение раковых заболеваний до сорока трёх процентов. Ну же, кто мне скажет, какие это нормы? Может быть, ты, Кравцов?

– Наверное, человечеству нужно отказаться от курения? – не без вызова проговорил Миша, развалившись за партой.

– Совершенно верно, и, если вам, молодой человек, всё ещё важно собственное здоровье, настоятельно советую отказаться от этой вредной привычки.

На это Миша ничего не ответил, а кто-то из класса хмыкнул.

– Какие ещё правила нужно выполнять? – не унималась Вера Павловна. – Кто скажет?

– Наверное, соблюдать диету и делать утреннюю зарядку? – спросила Соня Попова, который год безуспешно метившая в первые ученицы класса.

– То есть употреблять сбалансированную здоровую пищу и поддерживать физическую активность, – поправила Соню Вера Павловна. – А ещё?

– Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья! – выкрикнул с первой парты Данила. – Это все знают, у нас на Мелкой речке этот ржавый стенд уже лет триста торчит.

– А вот и нет, – возразила я, – длительное пребывание на солнце и в солярии, наоборот, способствует возникновению рака кожи.

– Молодец, Сафина, – похвалила меня Вера Павловна и перешла собственно к делу: – Итак, ваша задача – разбиться на пары и написать мини-сочинение на тему борьбы с онкозаболеваниями. Срок – две недели. Авторы лучших проектов получат памятные сувениры от городской администрации. Сразу говорю – что именно получат, не знаю. Всё ясно?

Я только хотела открыть рот, чтобы спросить, каким образом мы будем делиться по парам и можно ли мне взять в напарники Мишу, как Вера Павловна тут же испортила мне настроение:

– Кто с кем сидит, тот с тем и пишет. То есть Попова с Коростылёвой, Сафина с Волковым и так далее… Ты что-то хотела спросить, Марина?

Раз уж я открыла рот, то всё же сказала:

– Борьба с онкозаболеваниями – очень расплывчатая тема. Что от нас требуется? Написать оду здоровому способу жизни или сочинить небольшой рассказ с трагической развязкой?

Кто-то зацокал языком, кто-то захихикал, но мне было всё равно. Вера Павловна же ответила так:

– Что хотите, то и пишите. Только ваше сочинение должно способствовать пробуждению в массах желания бороться с онкологией. А теперь приступим к теме нашего сегодняшнего урока…

Дальше мне стало скучно, и я, глядя в окно на всё усиливающийся снегопад, принялась думать, что бы делала, если б узнала, что смертельно больна и мне осталось жить всего лишь несколько месяцев. Конечно, ответ у меня был один, вполне осуществимый – спешила бы любить. Как у Николаса Спаркса.

Прозвенел звонок. Вера Павловна, продиктовав домашнее задание и ещё раз напомнив о конкурсном сочинении, попросила мальчиков удалиться, а девочек – остаться. Всё ясно. Впереди День защитника отечества, и мы должны сдать деньги на подарки одноклассникам.

– Марин, тебя подождать? – откашлявшись, спросил Волков.

– Зачем? – опешила я.

– Ну… домой пойдём вместе.

– Нет, что ты! Я с Леной и Дашей иду.

Он сразу зачем-то загрустил, молча запихнул свои вещи в рюкзак, сказал короткое: «До завтра!» – и отчалил. А по поводу отдельного классного часа для девочек я не ошиблась. Препираясь и не особо церемонясь в соблюдении правил хорошего тона, мои одноклассницы наперебой принялись обсуждать, в чём же именно нуждаются в этом году мальчики и сколько им на это необходимо средств, как мы будем отмечать праздник – повторим прошлогодний вечер или…

– Нет, пожалуйста, не надо, как в прошлом году, – громко возразила я, – у меня рука болит, и я больше не играю.

И девочки загалдели ещё пуще, предлагая сценарии один другого хуже. Такое впечатление, что чем больше мы друг друга знаем, тем дольше хотим продлить радость общения. Ну не знаю. Я, в принципе, ни с кем из одноклассников, кроме Даши, Лены и Миши, не горю желанием общаться.

В конце концов, все сошлись на покупке блокнотов с изображением чего-то патриотического на обложке. И чаепитии. Вера Павловна одобрила. И нужно было битый час спорить!..

Вышли с девчонками на школьное крыльцо и очутились в сказке. Снег валил крупными хлопьями, превращая давно знакомые улицы в нечто нереально прекрасное и диковинное. Ветви деревьев клонились под тяжестью снега к давешним сугробам, образуя загадочные туннели и лабиринты, по которым, кажется, ещё не проходила ни одна живая душа. Неба не существовало – вместо него над Школьной улицей висел белый купол. Или, как сказала бы Аннушка, перина госпожи Метелицы, которую в этот самый момент прилежно выбивала трудолюбивая девушка.