Kitobni o'qish: «Длинная дорога»

Пролог

Призрачный шторм возник из ниоткуда. Между той тонкой гранью, между тем, что есть и тем, что алчно жаждет быть. Он шел через безмолвные бездны и бескрайние ледяные пустоши пространств меж мирами, проносясь через обитаемые миры и пустые скорлупы мертвых миров, мимо разных измерений и планов. Неистовый, он шел с одной только ему ведомой целью, упорно и целенаправленно несясь вперед сквозь пространство и время. Но бывает и так, что даже самая малая, ничтожная песчинка, совершенно не сопоставимая с силой, мощью и сложностью механизма ломает его размеренный ход. Что же судьба коварна, и настигает даже казалось бы всесильных богов, и подстерегает она чаще всего, как правило, как раз по тому самому пути, по которому ты стремился убежать от нее.                                                                                                                                                              В оформлении обложки использован рисунок автора Педаховской Ксении Юрьевны. https://vk.com/club93864841

https://www.deviantart.com/rarane-aren/gallery/ vk.com

Книга 1 – Глава 1

Облака и ощущение полета – вот то, без чего нельзя жить. Однажды попробовав, ты уже никогда не станешь прежним. За это я и полюбил парапланеризм. В воздухе, когда отрываешься от земли, то забываешь про все на свете. Облака в этот августовский вечер в крыму шли так низко, что казалось протяни руку чуть повыше и сможешь задеть их кончиками пальцев. Описав дугу и оставив позади себя высокие острые скалы, а затем пройдясь над знакомыми местами над бухтой Ласпи, я заметил вдалеке темную свинцовую тучу. Прикинув расстояние, я уже собирался идти на последний круг к земле, как ощутил все усиливающийся ветер. Чуть в стороне от себя со стороны моря я заметил надвигающийся смерч. Тут же сориентировавшись, я постарался увести параплан в сторону от него. Но не тут– то было. Как воронка затягивает воду, так и смерч по спирали затягивал мой параплан в свои смертельные объятия. Все происходило настолько быстро и стремительно, что я не успел даже испугаться как оказался в центре тучи, переливающейся сполохами разных цветов радуги. Бешеный стук сердца, гул и шум крови в ушах. Вспышка света ослепила меня. Очнулся я от резкого порыва ветра. Параплан сильно качнуло, и сквозь разрыв в облаках я увидел ослепительно белоснежные шапки гор и незнакомую местность внизу. С бешенной скоростью меня несло прямо на гряду высоченных гор. Я мигом, сбросив расстерянность, развернул параплан по ветру. В последний момент, уже перед самой скалой, я отвернул от нее, изрядно понервничав и пролетев так несколько часов. Ветер стал стихать и болтанка стихла. Внизу я увидел высохшее русло реки. Я задумался, куда же меня закинуло. Ближайшие горы– это наши крымские, ну, или карпатские, а эти исполины были не чета им, скорее, Гималаи или Анды, что вообще не реально, так как они совсем на другом конце света. Приметив небольшой ровный пляж на берегу реки, я приземлился и сразу же понял, что это пустой и необжитый край. Мой мобильник молчал, ни сообщений, ни связи не было. Я задумался, раньше не до того было. Вокруг не было видно ни одного огня, одна пустынная равнина без признаков жизни и поселений. Я вытащил все из своего рюкзака и карманов, что бы понять, чем располагаю. Вышло не густо: зажигалка, складной нож, бумажник, телефон, пакет для оказания первой помощи, бутерброд с колбасой. Солнце клонилось к закату, длинные темные тени от снежных горных вершин стремительно протянулись через всю степь своими ледяными объятьями. Шустро натаскав мелкого сухого кустарника и выкопав яму в земле, я развел огонь, что бы согреться от пронзительного холода. И это в августе, но это, если я еще на земле. Сон никак ни шел, я не мог заснуть, перебирая по памяти все возможные земные уголки природы и пейзажи, и все знакомые созвездия. О себе скажу не много. Мне семнадцать лет, собирался поступать на истфак, но видно не судьба, а дальше я и не загадывал. За этим я и заснул. Утром, собравшись и позавтракав, я решил идти по берегу реки. Если мне не изменяет память, то все поселения обычно всегда возводились у русел рек и водоемов. Через день пути, идя вдоль реки, я стал замечать некоторые проторенные спуски и тропы к реке, но кто это сделал по прежнему было не ясно. Ночью я проснулся от холода и ощущения чужого присутствия. Но так ничего и не произошло. Встав, осмотревшись и не найдя ничего подозрительного, я лег спать дальше. Теперь я все это списывал на недосып и стресс, даже огонь не разжигал хоть и мерз. В одну из ночей меня разбудил жуткий волчий вой, а затем еще и еще. Уже вдали послышались завывания и приглушенный звон стали, крики. Утром, взобравшись на пригорок, я двинулся к тому месту, где, как мне казалось, я слышал ночной концерт, разбудивший меня этой ночью. Чем ближе я подходил, тем больше я убеждался, что тут что-то не то: разломанная телега с треснутой осью, пятна крови, разорванные обрывки черного плаща, несколько сломанных стрел, но трупов видно не было. Вдруг я ощутил спиной чей то злой взгляд, он был почти осязаем. Повернувшись, я увидел голову волка. Волчище и огромный. Таких я еще никогда не видел. Это не те, что живут в зоопарках. Они как мелкие таксы по сравнению с этим зверем. Этот же ростом вымахал с годовалого теленка. Я быстро спрятался за бортом и начал подбирать доску с края повозки. Наткнувшись на кусок треснувшего борта и рванув его раз– другой, я отодрал доску. Когда волчара выглянул из за края повозки, я изо всех сил с размаху ударил его по морде. Жалобно заскулив, волк отскочил, отбежал, помотав башкой, и скрылся в зарослях колючего кустарника. Я перевел дух и вздохнул, стремясь успокоить частое сердцебиение глубокими вдохами. И тут вдалеке раздался протяжный волчий вой. Спустя пару секунд вдалеке послышались ответные волчьи завывания. И тогда я, не раздумывая, рванул к реке, надеясь что мне хватит времени. Уже взбежав на край песчаного холма, я увидел вдалеке черные тени. Их было никак не меньше нескольких десятков. Никаких других вариантов, кроме как преодолеть реку, я не видел. Стоя у реки, я еще сомневался, так как ее течение было уж чересчур бурным и стремительным. Но все мои сомнения сразу же испарились, как только на берег стали стремительно выскакивать огромные тени черных волков и какие– то фигурки наездников на их спинах. С дикими завываниями они были все ближе и ближе. Они стремительно преодолевали разделяющее нас расстояние, и я прыгнул в воду. Течение сразу же уволокло меня на середину реки. Стремина была довольно бурная, мешая мне плыть и увлекая на самую середину реки. Все б ничего, если бы не ледяной холод талой воды, струящейся с горных вершин, водопадами устремляющейся в лоно реки. Перевернувшись на спину, я увидел, что мои преследователи не теряют надежды добраться до меня и следуют за мной вдоль берега реки резвой рысью. Я уже даже не пытался добраться до противоположного берега, всякий раз бурный поток сходу отметал мои жалкие попытки хотя бы приблизиться к противоположному берегу. Единственное, что мне удалось, так это зацепиться за какую– то корягу. Я судорожно вцепился в нее. Так я и плыл вниз по течению. Мои преследователи бежали чуть подотстав по берегу реки прямо у меня под боком. Гораздо большую опасность представляли песчаные отмели, коих, к счастью, было не много. Была опасность увязнуть на отмели, к которой по мелкой воде могли добраться и мои преследователи. Неожиданно весло шлепнуло у меня перед самым носом. Я инстинктивно вцепился в него. Меня, как рыбу из воды, подняло воздух, и, спустя какое– то время, чьи– то руки втянули меня на палубу. Шлепнувшись о деревянные доски суденышка, я пару минут лежал, вцепившись в поднявшее меня весло. Наконец, у меня его отодрали. Пальцы меня не слушались, я весь продрог и замерз, как ледышка. Я оглядел палубу и своих нежданных спасителей. Двое те, что были ближе ко мне, явно рядовые матросы. Рядом с ними стоял рослый мужчина очень важный, с густой черной бородой и с массивными серебряными кольцами на пальцах. Он невольно напоминал матерого пирата. По левому и правому борту шли ряды весел с сидящими на скамьях гребцами, по дюжине весел с каждого борта. Мужик с черной бородой с минуту спокойно осматривал меня, насквозь промокшего до нитки, и что– то отрывисто скомандовал своим подчиненным. Не успел я понять, что к чему, как меня рывком подняли с палубы два матроса и поволокли куда– то вглубь корабля, там где стояли деревянные клети, затолкав меня в одну из них. Так я оказался взаперти. Солнце уже зашло и стало ощутимо холоднее, но по сравнению с обжигающе ледяной водой это было терпимо. Пролежав около получаса, я понемногу пришел в себя. Очутившись в клетке, я стал снимать с себя промокшую одежду и попытался хоть немного согреться. Теснота этой конуры, куда меня заперли, была явно не рассчитана на человека. Я и встать то в полный рост не мог. Руки каждый раз зацеплялись за прутья. Пытаясь согреться, я растирался и похлопывал себя по бокам, так как умереть от переохлаждения после столь нежданного спасения никак не входило в мои планы. Кое– как согревшись и восстановив чувствительность ног и рук в онемевших пальцах, я уловил носом запах пищи. На галере видимо разносили еду и мой желудок требовательно заурчал, подав знак, что и ему было бы не плохо подкрепиться. Я, конечно, был полностью за, но про меня все, по-видимому, напрочь забыли в этой суматохе. Какой– то матрос, сидя на ступенях у входа на верхнюю надстройку, уже завершил свой ужин и поднялся. Я окрикнул его, но он лишь равнодушно скользнул по мне взглядом и скрылся за надстройкой, пропав из виду. Через какое– то время мимо меня прошел молодой парнишка, довольно юный, в сумерках сказать было сложно. Он шел с большим подносом. Я окликнул его, но он даже не повернул головы в мою сторону, пройдя дальше и не удостоив меня взглядом. Я с досадой чертыхнулся, стукнув кулаком от бессилия по прочным деревянным прутьям своей тюрьмы, и выругался, ушибив руку о прочное дерево. Тут парень, стоя уже у открытой двери на верхнюю палубу, развернулся и глянул в мою сторону. Не знаю, что он там увидел, что привлекло его внимание, но он повернулся и скрылся за дверью. Я старался заснуть, несмотря на то, что требующий своей доли ужина желудок, постоянно урча напоминал мне об этом. Ночью мне так и не удалось выспаться, голод не давал мне уснуть. Проснулся я от шума. Кто– то стоял у двери в мою клеть. Я услышал лязг открывающегося замка двери. Наверху у входа в жилые помещения команды стоял тот самый парень, что оглянулся на меня этим вечером, а рядом с моей каморкой возился, позвякивая ключами, светловолосый высокий незнакомец. Я сел на пол и стал гадать, что им от меня понадобилось. Светловолосый был одет в куртку синего сукна со свободным рукавами. Его волосы были средней длинны и падали свободно, едва достигая плеч. Справившись с замком, он открыл дверь и что– то негромко спросил меня на незнакомом языке. Затем, кинув взгляд на парня наверху, опять повернулся ко мне и снова спросил, уже на другом языке. Он выжидательно уставился на меня, затем опять сменил диалект, не сводя с меня глаз, но я так ничего и близко похожего не услышал, хотя знал несколько языков. Я покачал головой и показал жестами, что не понимаю его. Светловолосый перекинулся несколькими фразами со своим спутником и, подняв руку, щелкнул пальцами. Вспышка света озарила небольшой пятачок палубы, на котором мы стояли. Светловолосый был уже не молод, но и старым я бы его не назвал. На вскидку, лет сорок, сложно было сказать. Я заворожено уставился на светящийся шарик света, теплый как маленькое рукотворное солнце. От него почти не было тепла, но света было достаточно, мягкого, теплого и какого– то живого. Сделав пасс движением руки в мою сторону, маг, а никто другой это и не мог быть, направил светящийся огонек в мою сторону. Протянув руку, я попытался оттолкнуть летящий на меня светящийся огонек. Прикоснувшись к нему, я вдруг ощутил его как искру тепла рождающуюся у меня глубоко внутри. Волна тепла разлилось по телу. Я с удивлением ощутил, что мне уже и не холодно. Глянув на свои руки, я увидел, как светлячок спокойно лежит в моих ладонях. Огонек повиновался мне, плывя за движением моей руки из стороны в сторону пока внезапно не угас. Все опять погрузилось в ночную тишину, лишь поскрипывание у лючин, да шум бегущей воды за бортом и колыхание на ветру главного паруса нарушали общую тишину. Светловолосый маг не долго раздумывал. Засучив рукава, он начал указательным пальцем чертить прямо в воздухе какой– то узор, что-то вроде иероглифа, как мне показалось. Светящийся знак он заключил в круг, произнес какое – то слово и знак засиял ярче, и потом вспыхнув пропал без следа. Я недоуменно смотрел на это действо, не веря до конца, что это и вправду настоящий маг, считая что это просто какой– то фокус с огоньком. Я во все глаза глядел на светловолосого волшебника.– Наверное не сработало, учитель. Не может быть, заклятие надежное, оно не сорвалось, ушло гладко,– рассуждал меж тем маг. –Должно было сработать,– не так уверенно закончил он мысль вслух. Cветловолосый снова стал поднимать руку, то ли собираясь сотворить заклинание, то ли просто поднял руку.– Я понимаю вас,– произнес я скороговоркой. Оба– маг и его спутник– переглянулись. Облегченно вздохнув и засыпав меня вопросами, маг представился как Тилоин. Он был странствующим магом Академии Высокого Волшебства и направляются они на церемонию Выбора. Что это такое, я решил спросить потом. Главное было выбраться из этой клетки. Аврилл– помошник и один из учеников Тилоина то же был не прочь испытать судьбу на предстоящей церемонии. Тилоин пообещал вытащить меня из этого, надо сказать уже дико надоевшего мне узилища, провеваемого всеми ветрами. Поднявшись наверх по лестнице, они оба скрылись за дверями, отправившись на поиск капитана судна Янсена Тригга. Солнце уже осветило небосвод, как наконец, пришедший с Тилоином матрос со связкой ключей, отворил замок и открыл дверь, давая мне выход на свободу. На это знаменательное событие ушло около часа, который я провел в не самом спокойном состоянии духа. Я то и дело гнал от себя гнетущие мысли, что капитан заупрямится и не согласится, не захочет отдавать своего узника, влоть до того, что маг передумает, сочтя данное дело слишком хлопотным и накладным, из– за еще одного возможного ученика рискуя возможными неприятностями с капитаном судна. Но мои страхи улетучились, как только загремела связка ключей и я вышел, наконец, на открытое пространство палубы. Ничто не стесняло мои движения, и я смог впервые за эти дни расправиться, не сутулясь, встать в полный рост и размять затекшие руки и ноги. Свежий ветер, бьющий в лицо утренним бризом, взъерошил мои волосы. Забрав свою одежду и рюкзак, я пошел вслед за Тилоином в сторону кормы, в глубь помещений корабля. Видимо там располагались каюты для пассажиров. Рядом с каютами для пассажиров был холл со столом и письменными принадлежностями, сейчас задвинутый к борту. Спартанские условия подчеркивали гамаки, свисающие с балок на верху. В них спали пассажиры. Мой провожатый Аврилл довел меня до пустого гамака, и, порывшись в шкафчике, вручил охапку сухих и чистых вещей, какие только смог найти. На глаз они подходили мне, а так же пару поношенных туфель. Когда я оделся, он протянул мне ломоть хлеба с куском сыра. Выразив им свою благодарность, я принялся за свой завтрак с ожиданием нового утра и новой надежды.

Глава 2

Ну, что же будем знакомы, я Тилоин – маг высшего круга, а вот мои ученики– претенденты на поступление в Академию Высокого Волшебства Арвеллона Крисс и Вейлин. Оба среднего роста, со светлыми волосами и серыми глазами. Они были одеты довольно скромно, если не сказать бедно, но по сравнению со мной, настоящие богачи. Вот подающая большие надежды Таллира, высокая юная девушка с каштановыми волосами и зелеными глазами. Одета довольно изысканно, с серебряным кольцом на пальце, явно фамильным. Она еще и благородная, отметил я про себя.– Ну, а с Врилом ты уже знаком,– я утвердительно кивнул.– Здравствуйте, меня зовут Алекс, я путешествую и, кажется, меня забросило далеко от дома. И я рассказал историю о том, что путешествовал с караваном, когда на нас напала орда, ну, а дальше так получилось, я развел руки в стороны – и вот я тут. Как видно, такое тут было в порядке вещей, и никого это не удивило. Путешествия и неизбежно следующие за ними опасности видимо стали здесь уже повседневностью. После первого знакомства я засыпал Тилоина разными вопросами: про кристалл у него на пальце, что за знак он вырисовывал, и где мы сейчас, и куда направляемся. Маг отвечал однообразно, не вдаваясь в подробности.– Думаешь ты один такой, кто попадает к нам без знания общего – имперского языка? Не важно, как далеко ты живешь отсюда. Хоть мы сейчас и проплываем по самой границе освоенных человеком земель, дальше,– махнул он рукой в сторону бескрайних степей,– начинаются дикие и опасные земли. Здесь пролегает граница цивилизованного мира. А что до кристалла, то это– один из редких, еще оставшихся артефактов, доставшихся нам от тех давних дней, когда магия поистине могла ВСЕ. Он специально выделил это слово. – Не то, что сейчас,– с ноткой горечи произнес он. В этом кристалле хранятся все языки для обучения ментальному восприятию. Такие артефакты очень редки сейчас, их не так много, как во время моей молодости, да и слабее стали, как маги так и кристаллы. Сейчас больше в ходу, так называемые, иззольские поделки. Во времена единой империи династии Аллори набор в Академию шел на тысячи, а сейчас едва– едва одна– две сотни и наберется.– Да, хмыкнул он,– едва искра в глазу сокола светится, так это сейчас называют чуть ли не пожаром.– Вот раньше, еще при моем учителе, светлых ему садов Эллизиума, так вот он мне рассказывал, что во времена его ученичества за светлячок могли в Академию не взять. Сейчас если что хорошо и умеют нынешние магистры, так это золото лопатой загребать, особенно благородных до нитки раздевая. У них, как говорится, койты золота не клюют, – нехотя добавил он. Сила дара и яркость искры уже не те, самородки же встречаются все реже. Наверное, ты и сам уже догадался, тот спонтанный всплеск силы, что ты вызвал тогда. Ну, что ж, давай расскажу тебе, куда мы плывем и зачем направляемся. Тебе, наверное, жутко интересно. Я согласно кивнул, продолжая слушать. Волшебник продолжил рассказ. – Я маг третьей ступени в ранге Соединенного королевства Академии Высокого Волшебства в столичном городе Амстелл. Поняв по моим глазам, что это ничего для меня не говорит, он пояснил.– Я вольный мастер, маг с посохом и патентом от совета Академии, с правом набора учеников. Раз в год я представляю на ежегодной торжественной церемонии Выбора перед главными вратами Академии Высшей магии своих претендентов на поступление в ряды учеников данного заведения.– Да,– поднял указательный палец вверх Тилоин,– во всех вас есть искра, дар всеблагих богов, но достойны ли вы, по силам ли вам с вашим даром обучаться, в стенах Академии решит только церемония выбора. Ведь выбирают всегда сильнейших, с самой яркой искрой и сильным даром. Решать будет совет магистров из двенадцати факультетов с ректором Тайроном во главе. Ну, и, конечно, с могущественным артефактом Глазом Сокола. Это один из самых древних артефактов – наглядное свидетельство былого всемогущества магов прошлого, найденный нами еще во времена, когда империя династии Аллори только начинала свое восхождение на вершину власти. Этот артефакт выглядит как обычный хрустальный шар, но имеет уникальную способность видеть и отображать яркость и потенциал искры, саму суть дара испытуемого, все стороны его силы и грани дара, показывая их в виде понятном для магистров. –Как же он отражает это, в каком виде?– с интересом спросил я.– Он показывает вашу уникальную способность, отображая ее в виде разных цветов. Чем сильнее ваш дар и ярче искра, тем ярче светится кристалл, и при этом окрашивается, к примеру, в синий цвет, если у вас предрасположенность к стихии воды, зеленый– к стихии земли и растений, лазурный – цвет воздуха, алый и красный – цвет адептов огня. Тут Тилоин обратил наше внимание на окружающий нас пейзаж. – Ну, а на данный момент мы проплываем дикие пустоши, по одну сторону реки Рейк, пустоши,– показал он, вытянув правую руку, а по другую – Синие горы– край земель, обжитых людьми. Через неделю, если нам повезет и все обойдется без происшествий, в крайнем случае, через десять дней мы причалим в главном порту стольного города Асмтелл. И, что бы занять вас от праздных шатаний в этом путешествии, у меня есть с собой несколько книг, которые всем вам не помешало бы прочитать. Да и письмом будет не плохо заняться. Для всех будет не лишним потренироваться, а то магия магией, а без практики никуда, даже нам волшебникам, – улыбнулся маг. Череда последующих дней для меня прошла весьма однообразно. Чтение книг по истории, зарождения империй и государств в этом мире была очень захватывающей, но не сильно отличалась от того, что творилось у нас в средние века. Книги по магии, ну и, конечно, правописание, а так же работа с начальными техниками контроля собственной силы: как правильно ощущать ее, медитации, смотреть на мир не обычными глазами, а внутренним зрением, еще называемым истинным или магическим зрением, позволяющим видеть ауры живых существ и энергетические потоки – места силы. Наша галера проплывала между тем среди пейзажей необычайной красоты. Особенно впечатляющий вид им придавали возвышавшиеся сплошной стеной по левую сторону от нас исполинские громады Синих гор, холодных и гордых в своем ледяном величии и безмолвии. Мои успехи тем не менее шли совсем не плохо. Я с усердием и жадностью дорвался до знаний, стремясь узнать и усвоить все, что только успевал вылаживать нам Тилоин. Я быстро усваивал материал по самым разным дисциплинам, за исключением каллиграфии, письмо давалось мне все же хуже чем языки. Помимо всеобщего языка я не плохо умел объясняться на Тилейском. Выходило немного коряво, но сносно, как прокомментировал Тилоин в заключении, в ответ на заданный мной вопрос.– На уровне среднего селянина, но и это уже не плохо,– признал маг. Через несколько дней пейзаж за бортом изменился до неузнаваемости. Синие горы медленно таяли, как мираж в утренней дымке, оставшись далеко позади кормы, а река тем временем сузилась и сменила свой стремительный бег с севера на юго – запад, затем опять течение стало более бурным и стремительным. Кое– где из воды торчали острые камни. Они как клыки дракона торчали из воды, то исчезая под белыми бурунами, то вновь показываясь из воды. Некоторые торчали как осколки скал, намного возвышаясь над водой, и галере приходилось лавировать между ними, как гимнасту на льду, обходя опасность стороной. Иногда в узких местах или у излучин реки по берегам виднелись остовы разбитых кораблей, вернее то, что от них осталось. Дерево было дефицитом в степи, и как правило, не долго находилось в бесхозном состоянии. Солнце светило особенно ярко, но без летнего жара, грело, но не припекало. С разрешения капитана, нанятого Академией по просьбе Тилоина, нам разрешили накрыть стол на верхней надстройке, откуда открывался замечательный вид на окружающий нас пейзаж. Обед вышел восхитительный, особенно после моих недавних злоключений. Трапеза была в самом разгаре, как вдруг крик впереди смотрящего в вороньем гнезде на верхушке мачты развеял всю непринужденную атмосферу спокойствия. Подбежавший матрос доложил капитану, что впереди, прямо по носу в пяти – шести лигах челюсти. Капитан Янсен тут же попрощался с нами и, в первую очередь с Тилоином, вышел из– за стола. Он направился куда– то вперед, на нос, готовя команду, подгоняя нерасторопных резкими криками, а кое – где и твердой рукой, что бы пошевеливались во имя всех богов. Всматриваясь в даль и напрягая зрение, я увидел далекую белую пенную черту, пересекавшую реку почти что наискось, оставляя небольшую спокойную заводь прямо у самого берега реки. Я так увлекся этим зрелищем, что не заметил, как наш наставник очутился на носу галеры и о чем– то спорит с капитаном, время от времени жестикулируя, прямо на носу и показывая, что– то на пальцах капитану Янсену. Он показывал то в сторону тихой заводи со спокойной водой, то в сторону правого борта с пенящимися там водными бурунами. Нас всех это заинтересовало. Было не понятно, что же дальше будет, сможем ли мы их проскочить. Галера уверенно и не спеша поворачивалась боком к течению реки и медленно, как бы притормаживая, скользила вперед и в бок, параллельно линии белых бурунов, которые уже были в опасной близости от носа галеры. Капитан Янсен сам встал к рулевому колесу и теперь напряженно всматривался вдаль, где пенный бурун заменяла тихая гладь спокойной воды. Напряженное ожидание нарастало, становясь прямо таки осязаемым. Когда до пенной черты оставалось около двух– трех корпусов судна, капитан, видя одному ему известные ориентиры, уверенно повел судно, как в ворота между двумя пенными бурунами. Вблизи они производили еще более грозное впечатление. Огромные, массивные камни, с острыми краями. Если на такие напороться, то галере не сдобровать, ну и всем, кто на этой галере находиться. Пройдя порог, чиркнув самым краем днища по мелкому здесь дну, галера вышла на чистую воду. Без препятствий пройдя чуть дальше вниз по течению реки, мы увидели остовы суденышек, которым не так повезло, как нам с таким опытным капитаном. Кто– то не знал здешние воды и опасности сплава по реке, кто– то оказался слишком большим и неповоротливым, как вон тот пузатый номадский когг, или же сплавлялся ночью, что есть сущее самоубийство в здешних водах. Проплывая мимо этой бескрайней степи, тянувшейся вдаль как океан, уходя вдаль за бескрайний горизонт, лишь не многое скрашивало однообразный пейзаж за бортом. Разбитый остов уже не понятно какого корабля или вздернутый вверх острый нос галеры, или же стремительные обводы галеаса, теперь как ребра остова шпангоутов разбросанные вокруг, а так же острые клыки камней, торчащие из под водной глади реки. После преодоления клыков распорядок дня у нас установился таким: после подъема зарядка , переходящая в медитацию и концентрацию воли и энергии в ладонях, затем, когда Тилоин считал, что удовлетворен нашими стараниями, он разрешал нам позавтракать. На праздный вопрос Криса: – Почему до завтрака?– Учитель вполне серьезно сказал: – Что бы был интерес усерднее заниматься, на пустой желудок легче концентрироваться, да и тонкие энергии легче видно, чем на полный желудок. После завтрака шла зубрежка основ стихийной магии, урок чистописания, так называли его, за глаза, всеми не любимый урок каллиграфии, затем видя, что я еще в рядах отстающих, Тиллоин порылся в своих запасах и вытащил на свет немного затертую, обшитую черной кожей с медными застежками на боках книгу.– Вот это на память осталось мне от одного ученика начальной ступени. Он все пытался удержаться в Академии, да так и не сложилось,– кратко произнес он. Конспект и вправду мне здорово помог. Подчерк был немного корявый, но вполне сносный, читалось понятно и легко. В нем были в основном общие сведения о формулах, конспекты первых занятий начального курса, так называемого подготовительного. Краткий обзор землеописания о разных странах и народах, о флоре и фауне в империи и сопредельных государствах, упражнения для концентрации сознания и управлении силой, о четырех источниках силы, и стихиях, как друг с другом взаимодействуют две великие пары: вода с землей и огонь с воздухом. Как– то утром, после зарядки я обратил внимание, что у всех учеников Тилоина, кроме меня, на правой руке на указательном пальце тускло поблескивает небольшое серебряное кольцо. Учитель перехватил мой взгляд и после медитации рассказал мне, что кольцо дается только ученику– претенденту на поступление в Академию Волшебства. Маг, вручающий кольцо, должен быть полностью уверен в своем выборе претендента на поступление в Академию. Силу, вложенную в кольцо, зачаровывает сам совет во главе с ректором. Совет магов Академии высоко ценил каждого ученика со способностями к магии, тем более с сильным даром, если, конечно, ему удавалось поступить в Академию, даже пусть и не с первого раза, или же, если он оказывался отчисленным после первой же четверти– круга. Рука волшебника выняла кожаный мешочек с завязками и вытащила оттуда такое же простое, как и у всех остальных учеников серебряное кольцо с гербом академии. Арфа в нижнем поле, а в верхнем– луч света меж облаков, символизирующий божественный свет знаний магии.– Ну что ж, мгновение истины,– попытался отшутиться Тиллоин, взяв кольцо в руку и зажав его между пальцами, но я видел, что он волнуется хотя и скрывает это за непринужденной шуткой. Едва очутившись у меня на пальце, серебро кольца отозвалось глубоким, мелодичным звоном, неслышимых для тех, кто не обладает даром. Ободок кольца и герб засветились мягким жемчужным светом. Тиллоин облегченно выдохнул и улыбнулся. На невысказанный мой вопрос он объяснил, что догадывался о том, что у меня есть искра магии, но не имел права на ошибку и тянул с выбором в надежде, что что– то прояснится и поступил так, как считает нужным, ибо проверить меня по– другому было невозможно. Только сила, вложенная в кольцо, решала подходит ли по силе дара испытуемый или нет. Тем более кольцом нельзя проверять кого попало, сила то расходуется, нужно долго приглядываться и изучать, что называется издалека, подающего надежды кандидата на поступление в Академию. Кольцо же было последним средством, когда нужно было внести окончательную ясность и вопрос стоял ребром – да или нет. Вместо использованного кольца Академия присылала удачливому магу новое, полное силы. Потенциальных учеников искали по всей Ойкумене, но, если силы кольца растрачивались впустую, то у чародея были серьезные неприятности. Штраф был бы еще сущим пустяком, в крайних случаях, могли вообще не прислать новое кольцо, негласно запретив магу искать и выбирать учеников, так что учитель волновался не зря, у него были веские основания для долгих раздумий и сомнений. На занятиях Тиллоин обучал нас ощущать силу стихий. У каждого будет своя или даже несколько стихий. Обычно были две великие пары: вода с землей или огонь и воздух. Но случались и другие комбинации, например, вода и воздух, при этом, доминировала какая– то одна стихия. Одна стихия была основной, а вторая – вспомогательной. К примеру, воздух – главная, а вода– вспомогательная. Стихии огонь и воздух идеальная пара– воздух поддерживает и питает, раздувает пламя. Чаще всего встречаются стихии огня и земли, земля же идет чаще как довесок. Нельзя овладеть в равной степени хорошо обеими стихиями. Да и редко когда сейчас две стихии встречаются у учеников. Наши тренировки состояли в том, что бы выяснить, кто к какой стихии более предрасположен. У Криса и Вейлин было однозначно ясно сразу– вода, у Талиры–воздух, у Врила –огонь. Про себя же я не знал ничего, даже светлячок и тот сделал не я, а наставник. Я всего лишь управлял им пока он не исчерпал вложенную в него силу и погас. К сожалению, дела у нас не шли дальше теории и разговоров об этом. Поэтому, когда у Талиры на одной из тренировок получилось вызвать небольшой пылевой смерч, который и продержался всего– то пару секунд, а затем исчез, было много восторженных воплей, как если бы ей удалось вызвать торнадо, и это самое меньшее сравнение. Следующим событием был триумф Криса и Вейлин. Утренняя зарядка подходила к концу. Все уже спустились на нижнюю палубу, как крик впередсмотрящего разорвал спокойную утреннюю тишину. Впереди челюсти, две лиги по носу. Команда, подгоняемая здоровяком– боцманом Гроном и старшими матросами, быстро навела на палубе порядок. Увы, время для того, что бы что-либо сделать, уже было безвозвратно упущено. Пенные буруны стремительно приближались. Течение медленно, но неотвратимо тянуло нашу галеру прямо на драконьи клыки, уже кое– где видимые из под воды. Даже издалека пенные буруны наглядно свидетельствовали как их много. Учитель тем временем поравнялся с Крисом и Вейлином и стал что– то объяснять им. Минуту спустя оба согласно кивнули и положили свои руки ему на плечи. Маг стал читать заклинание, движения его рук стали вдруг плавными и текучими как вода. Мне при этом почему– то вспомнился эпизод из мультфильма о панде По. Тот момент, где он отражал голыми руками летящие в него снаряды. Так вот, такие же похожие движения. Несколько напряженных секунд ничего не происходило. Как вдруг, вода вокруг галеры замедлилась и вспенилась, наше суденышко приподняло набегающей волной и легко, будто перышко, пронесло над скрывшимися под водой бурунами и притаившимися внизу каменными клыками. Широкая река стала сужаться, стала более стремительной. Кое– где лес подступал к самому берегу реки, и не только острые камни теперь представляли опасность для нашей галеры. Поваленные стволы деревьев и другой мусор могли если не потопить, то серьезно повредить борт нашего судна. Несколько дней прошли в спокойствии. После каменных клыков все были уверены в том, что самое опасное уже позади.