Kitobni o'qish: «Возрождение: Война»
Часть I. Тысячелетний цветок
Нам нравятся легенды. В них главные герои выглядят непобедимыми. Кажется, их отвага взята из веры в себя, а решения непоколебимы. Но читатель забывает, что вера в себя мнима! Ни один сказочный герой не стал бы решительным без помощи простых людей. Тех самых, кто верил в него! Кто дружил и помогал, оберегал и защищал на долгом жизненном пути. Это аксиома! Ни один герой не стал бы великим без верных друзей!
– Лана Феро “Эпоха Возрождения”.
Глава 1. Президент
Горе и конец тому социуму, где символизм подменит мораль.
– Буссо “Уроки истории”.
На закате жаркого летнего дня, Великий Приспешник – Ал Тор – избранный Президент Республики прибывал на Водную церемонию. Храмовая площадь гудела от ожидания торжества. Светило Калдара до контраста выжигало жёлтые контуры городских мотивов. Космические лайнеры покорно пригнули к земле свои блестящие клювы. Вокруг витала такая святость, что боялись взлететь даже жуки! Праздник нарушала лишь далёкая полоса грозового фронта. Но скорое ненастье никого не смущало!
На площадь стекался народ. К прилёту лидера капилляры планеты-города Калдар бурлили, как русла рек. Толпы непреодолимо мяли клумбы. Под напором людской массы исчезали дорожки, разметка дорог, кустарники. Пропали даже спинавты. Сфероколёсные машины – обычный транспорт блестел на парковках глянцевыми крышами. Пустовал только соседний холм. Лысая вершина ждала приземления судна с лидером. Ал Тор, в этот раз, летел обычным лайнером.
Слуги Республики – стар и молод – вперились в картинки новоленты. Многометровые светящиеся экраны свисали с высоких храмовых стен. Но, вот диковинка! Фигурки на полотнах двигались как в жизни! Обычно новолента показывала статику. Но хвала Первородной, организаторы преподнесли сюрприз! Под наваждением невиданной доселе технологии молодые хейлы Республики пораскрывали рты и влезли на деревья. Гроздья детских головок торчали с тополей; глазки изумлённо бегали по движущимися картинкам. Часто одна из веток ломалась, а дети с визгом сыпали на головы счастливых горожан, но никто не плакал. Взрослые бережно поднимали в буквальном смысле – сорванцов; затем отряхивали и сажали даже незнакомых чад себе на плечи. Мириады сияющих глаз жили одной мыслью: увидеть воочию Ал Тора! Великого Приспешника!
**
Перелёт на другой конец Калдара длился больше часа. Лара нашла себе занятие; пока лайнер по субкосмической дуге пересекал полпланеты; она закусила карандаш и занялась рисунком. На альбомном листе проступала фигура безволосой девочки. Девочка держала в руках плюшевого кракота, а рядом, выпячивал неоконченный подлокотник. Лара рисовала, не оборачиваясь. У памяти было одно свойство: Лара могла один раз посмотреть на предмет, а затем нарисовать его, не отвлекаясь. Учитель логики хвалил фотографическую память. Но, к сожалению, только за это…
Историю девочки на скетче знал каждый пассажир. Ёще в начале полёта папа подошел к ней и спросил: почему она такая бледная и, что с волосами? Девочка страдала от безнадежной болезни. Её ждала операция. Где эти бедняки взяли деньги на лечение, папа не спросил, зато пообещал, что его дочка оставит на память рисунок. Рисовать Ларе было не в тягость. Она изо всех сил старалась, жалея, что не успеет к посадке.
Мама сидела по левую руку. Эра Тор всегда выглядела величавой, рассудительной, как положено жене Президента. Но сегодня её величавость куда-то испарилась. Мама часто кусала губы, сжимала подлокотники, над чем-то переживая. Вчера с папой они устроили перепалку, и, видимо, мама так и не отошла. Она хотела заявить нечто важное у храма, но папа не позволил. К тому же Эра Тор любила полёты в шикарном специальном корабле, а папа настоял лететь вместе с паломниками. Надо сказать, Ал Тор любил покрасоваться среди слуг. По любому поводу он изрекал мудрости из Писаний и, видя реакцию, купался в лучах величия. Маме же величия папы и без того хватало! Весь полёт она сверлила взглядом пол и отмахивалась, будто вонь простонародья достала её до колик.
Ал Тор куда-то пропал. Спасаясь от грозы в соседнем кресле, он решил прогуляться. Папа бродил по салону, спрашивая у рядовых хейлов об их заботах, слушал ответы как настоящий внимательный лидер. Его не видели уже минут десять…
Внезапно салон утонул в жёлтых вспышках: лампы замигали, сигналя о скором входе в атмосферу. Следовало срочно пристегнуться. Лара краем глаза заметила напряжение матери. Тревога Эры Тор передалась десяти охранникам и Мопсу – верному администратору. Мама поискала взглядом отца, но безрезультатно:
– Мопс! – мама не сдержала закипающую злобу. – Ты следишь за лидером?!
– Простите, хейла Тор!
Зная характер Эры, администратор сжался, как под плетью. Неуклюжий повелитель дотаций и контрактов – жиденький человечишка, согнувшись в три погибели, убежал вглубь салона. Тут же послышалась суета. Сотни глоток воздыхали, будто посреди лайнера пролились Тёплые Воды, а из них явилась Первородная. Лара обернулась и увидела папу. Высокого Ал Тора провожали сотни глаз. Каждому хотелось уловить редкий момент явления Приспешника воочию. Такого случая могло никогда не повториться!
Рядом застыла стюардка. Она заламывала пальцы, не решаясь сказать обожаемому лидеру, что следует ради его же безопасности занять кресло. Ситуацию в руки взяла мама:
– Ал!
Возглас Эры достиг последних рядов. Мопс в это время стоял на коленях и, касаясь кисти, тянул лидера к семье. Папа с широкой улыбкой потрепал по плечу растерянного администратора, и, будто не замечая маминого гнева, склонился над той самой болезненной девочкой. Что-то прошептал ей, погладил плюшевого кракота и только потом зашагал туда, куда указывали перепуганные стюардка и Мопс. Сел рядом:
– Спасибо, милая, – Ал дотронулся до мизинца Эры. – Я знал, что успею.
Лара, поняв, что нельзя тянуть дольше, вынула незаконченный скетч:
– Пап! Я сделала!
Лист выпорхнул из альбома, перекочевал в ладонь отца. Ал неожиданно встал и снова направился к девочке. Мать впилась в плечо Лары. По другую сторону ей подвернулся пиджак Мопса:
– Немедленно верни его!
Мопс испуганно заморгал, Лара ойкнула:
– Мам! Да, что с тобой?
Мама резко выдохнула и выпустила обоих. Похоже, её страдания от запаха дешёвой обивки, пропитанной потом раболепных слуг, вывели из себя. Папа шлёпнулся обратно с задорным видом:
– Умница!
– Ей понравилось?
Лара расплылась в улыбке. Она не замечала боли в плече, наблюдая, как лысая девочка в объятиях родителей рассматривала её рисунок. Их компания плакала от умиления.
Эра сжала подлокотники:
– Это мог сделать и Мопс!
– Дорогая! – строго начал отец. – Этот ребёнок может не дожить до завтра! Ей предстоит сложная операция…
– Мне очень жаль умирающих девочек, но правила – есть правила!
Лара, пощупав плечо, поняла, что там выйдет синяк:
– Пап, её что-то укусило…
– Прекратите оба! – мать вдавила её в кресло. – Жёлтый сигнал не видите? Вход в атмосферу!
Кресла с уверенностью завибрировали, сотрясая каждую клеточку. Салон разошёлся в посадочной пляске. За кормой нарастала сила рокочущего огня.
**
Миллионы глаз провожали приземление. Когда двигатели стихли, площадь всколыхнулась. Слугам Республики не терпелось увидеть своих правителей необычно: в движении. Новолента показывала трап, а рядом Приспешников и Служителей. Обе церкви склонили головы перед громадным лайнером.
Старшие слуги, судя по гримасе радости, настолько перепугались, что не находили себе места. Они шушукались и с выражением всепоглощающего раболепия ждали того момента, когда их ладони пожмут руку самому Великому Приспешнику из существующих ныне. Расплыться в почтении. Сказать удачную шутку. Выделиться, не упустив возможность, напомнить о себе – таком важном в этой храмовой дыре. И наверное, (когда-нибудь…) получить снисходительную возможность, переселиться в Парламент и продвинуться на невероятные высоты Политики!
И, конечно же, не забыть комплимент Эре Тор – своенравной супруге лидера!
По трапу зашагали паломники. Но среди них не оказалось Президента лучшей цивилизации во Вселенной! Миллионы глоток охнули. Вдруг на всю площадь прогремел трескучий голос:
"Уважаемые хейлы! Наш благословенный Великий Приспешник – хейл Тор милостиво пропустил рядовых паломников, чтобы им не пришлось ждать!"
Площадь взорвалась одобрительными криками. Лидер всемогущественнейшей нации оказался таким заботливым! Через минуту экраны новоленты резко увеличили движущиеся фигурки. За спинами пассажиров стояли три силуэта: высокий, статный мужчина в строгом костюме; женщина в ослепительно белом и тощая низкая девушка. От радостного рёва содрогнулись стены Храмов. Площадь под ногами заходила ходуном! Вспорхнули последние недогадливые птицы. Слуги Республики увидели то, ради чего побросали все дела!
Женщины визжали! Ал Тор выглядел, сошедшим с новолентных фотографий: красивый, русый мужчина с квадратным, оттого мудрым лицом. Его черноволосая с короткой стрижкой жена стояла, выпятив острую челюсть, взирая на встречавших, как на букашек. Когда Ал Тор с улыбкой пожал руки, хейла Тор протянула кисть только старшему Священнику, и то… в несколько отстранённой манере. Прочих оставила без внимания. Ни от кого не ускользнуло, что Эра пожала ладонь именно служителю Тоота, прихожанкой культа которого и являлась.
Наряд Эры потрясал! Мужчины не могли оторваться от ослепительно-белой туники. Дух захватывал символ на груди! На тунике сидел огромный трёхгранник – Три Когтя Власти, смотрящие в стороны. Такой же знак занимал белый круг на красном флаге Республики. Когти Власти значили союз Приспешников, Двувоцерквления и Стражей, а вместе с белым кругом на кровяном полотнище – Всеобъемлющую Демократию!
Казалось, когти распространяли силу и мощь на всю семью. Каждый, кто видел чёрные лезвия, подчёркнутые решимостью в статной фигуре, уверял себя, что с такой супругой – как Эра Тор: не только их лидер, но и вся Республика в безопасности!
Женщины от умиления целовали ребячьи щёчки, видя чужое дитя. Хрупкая девушка лет шестнадцати казалась немного напуганной. Лара Тор при виде миллионной толпы выпучила милые глазки. На Ларе сидел простенький и немного поношенный спортивный костюмчик цвета спелой нектаринды: зелёный с отливами жёлтого. Оливковые волосы накрывали лямки рюкзачка. Несмотря на растерянность, угловатую фигурку, глубоко посаженные глаза, неровные губы и нос с горбинкой, ни у кого не вызывало сомнений в том, что Лара Тор – просто красавица и самая желанная невеста во Вселенной!
Спустя минуту вся церемония показалась на парапете между Храмами. Два Храмовых комплекса: один Брахну, другой Тоота, полукругом овивали Площадь. Верхушка священнослужителей, предлагала каждому два пути к Первородной: через алкоголь Брахну или дымы чудесной травы бога Тоота. Сегодня первые лица пили и курили вместе со всеми во славу Теплой Воды Калдара, откуда вышла первая женщина Человечества. Отдавая дань прародительнице, Великий Приспешник Ал Тор взял кубок. Как и положено прихожанину Брахну он сделал глоток. Конечно же, скромный. Эра Тор, адепт Тоота приблизилась к клубам дыма и втянула один вдох.
Лару Тор кто-то толкнул. Неожиданно, девушка оказалась между двух церемониальных столпов. Только тогда люди на площади поняли – Ларе исполнилось шестнадцать, а значит, по традиции, пришла пора выбрать свой божественный путь. Лара завертела головой. Её не интересовали божества, она искала подсказки в глазах родителей. Ал Тор и Эра остались безучастными. Очевидно, они желали дать дочери самой решать, от имени кого читать молитвы Первородной.
Лара Тор понюхала трубку Тоота, затем прикоснулась к Кубку Брахну, сделала маленький глоток. Внезапно святая вода полилась обратно. Лара стыдливо зажала рот. Отпрянула. Испугалась. Эра побагровела. Ал Тор сделал быстрый знак толстяку.
Каждый на площади заметил, как плохо стало дочке лидера. Лара Тор так и не смогла выбрать своего бога. Но ничего… Будет следующий раз! Площадь сочувственно загудела, поддерживая несчастную девушку. Лару быстро подхватили и увели.
Ал Тор казался невозмутимым. И всё же лидер коротко кивнул собравшимся в благодарность, за то, что дочь не освистали. Каждый печалился за бедняжку. Неопечаленной выглядела лишь Эра Тор. Мать Лары быстро скрылась в массе Священников. Когда её лицо нырнуло в цветные наряды, взгляд не казался озабоченным. Эра Тор метала молнии!
**
– Ты чего добивался? Тебе понравилось?
Лара весь вечер не спускалась со второго этажа. Её тянуло закутаться в одеяло. Скрыться от всех… Испытывая на прочность её нервы, родители снова устроили свору на первом этаже. Мама обвиняла отца, папа мать…
– Не надо было ей навязывать! – папа искал оправдания, мама не снижала напор:
– В нашем круге любят Тоота! Ларе нужен был ОН!
– А моя семья…
– И что твоя?.. Лара бы дружила с нужными детьми! А ты не видишь, что она не общается со сверстниками.
– И правильно! Нечего ей болтаться с этими придурками. Она – дочь Президента!
– А мальчики? – мама взвизгнула. – Ей пора дружить с парнем. С тринадцати лет девочки с женихами. А она?
– Ничего, потерпит!
– Потерпит? Ты кого хочешь воспитать? Забыл, о чём говорит Тоот? Во сколько родила Первородная? В тринадцать! А Ларе терпеть?! У неё такой возраст, что уже давно пора… Нужно сменить обстановку!
– Ты опять тянешь её на Пандею?
– Я давно тебе говорю. Ей нужно развеяться!
Мама уже два года хотела показать Ларе свою Родину – планету Пандею. Там жила младшая сестра семейства Декарт. Тётя Эльза надеялась увидеть племянницу. Но в намерении матери сквозило нечто параллельное, что-то скрытое, в чём мать не признавалась ни Ларе, ни отцу. И папу это напрягало:
– Успеет!
Мать изворачивалась:
– Ты не учил ни “Восхождение Брахну” ни “Полёт Тоота”! Ничего не знаешь о физиологии, а рассказываешь здесь. Любая девочка в её возрасте – уже не ребёнок. Так принято! Дети взрослеют… А у Лары ничего этого нет! Она не ходит в церковь! В ней нет той веры, что есть у других. Ей нужно переключиться. Иначе будет травма. Ей и так кажется, что она, не такая, как все. А всё из-за твоей опеки! К ней парни близко боятся подходить из-за тебя. Это делает всё хуже. Она замыкается!
Лара ненавидела разговоры про собственную физиологию. И ещё недолюбливала тех самых сверстников, которых подсовывала мать. Поначалу Лара ходила в общую школу для Приспешников, но заметила пристальное внимание. Половина класса лебезила, другая – насмехалась. Никто не разговаривал просто – как домочадцы. Не найдя друзей в школе, Лара потребовала учиться на дому. Тогда мать стала приглашать в гости знатных детей – ровню. Но они оказались настолько малодушными… Чёрствыми. Вечно хвастались, подаренными новыми спинавтами, драгоценностями, домами у кого какой больше, всякими выходками. Их выходки Ларе не нравились!
Четыре раза парни приглашали прокатиться с ними, намекая на прекрасные ночи… От слащавых уговоров веяло чем-то неестественным, наигранным. Ларе становилось дурно. А особенно дурно становилось от других грязных намёков и потных ладоней, что тянулись пощупать её. Слишком бесцеремонно! И слишком быстро…
Когда Лара рассказала об этом знакомым девушкам, они покрутили у виска и спросили: почему она не согласилась?
После чего Лара позабыла о дружбе с ровесниками. И вообще, она не понимала, что парни нашли в такой уродине, как она?..
Но одинокой она не осталась. По-настоящему с ней дружила только Фиала – взрослая женщина. За три года знакомства оказалось, Фиале единственной, кому от Лары не нужно абсолютно ничего: ни денег, ни спинавтов, ни путешествий… Ни влияния! Ни зависти в глазах остальных!
Их дружба вполне устраивала обеих.
Лара забралась под одеяло, спасаясь от голосов родителей. В это время папа настаивал:
– Пусть выберет сперва свою Церковь… Выйдет замуж и тогда полетит!
Глава 2. Атака
Даже столетия спустя историки спорят – кто скрывался за личностью Лары Тор? И главное – была ли она вообще? Зачем о ней говорить, если Лара могла и не существовать? Это, как правило, адепты скавитизма, которые думают, что историю её матери – Эры Тор, существование которой никто не ставит под сомнение(!), можно рассматривать в отдельности от дочери. Но как вы уже поняли: автор этих строк не сомневается в реальности Лары. И более того! Не говорить о ней нельзя. Так как именно трагедия дочки семейства Тор и повлияла на поступки знаменитой матери.
– Макс Феро “Возрождение: разрушение вековых мифов”.
Этот летний день, полный зелёных красок за окном, грозился стать для Лары самым обычным летним днём, полным зелёных красок. С рассвета всё шло, как обычно: Лара проснулась, почистила зубы, поела, стащив котлету из кастрюльки, пока не видит кухарка – Иринда. Разнообразить повседневность Лара собиралась уроками и гимнастикой.
Тот случай у Храмов уже не мешал самолюбию. Спустя две недели выбор казался правильным. Ни дымы, ни святые напитки не внушали доверия. Наоборот, Ларе казалось, что под воздействием божественных веществ люди становятся какими-то странными.
А вот легенда о Первородной нравилась. Лара с малых лет прониклась строками из Писаний, где о первой женщине говорили удивительно мало. (В основном там писали о пьянстве Брахну и галлюцинациях Тоота).
Первую женщину согласно Писаниям вынесло на песчаный берег Белого Океана. По словам древних Священников Первородная образовалась сама собой из множества мелких моллюсков. Многоклеточные организмы вместе с прочими обитателями Тёплых Вод однажды собрались и решили жить вместе. Существа отдались на волю волн. Океан вынес хитросплетённое тело на берег. А через миг каша из щупалец, раковин и инфузорий вдруг осознало, что она – нечто большее. И это нечто большее желало одного – размножаться! Для этого судьба послала Тоота и Брахну. Увидев неземную красоту Первородной, Тоот спустился с туч весенним дождиком. А Брахну пролился соком из спелой виноградной гронки. Брахну пришёл осенью, а весной снова спрятался в землю, чтобы потом прорасти. Тоот же – сын туч проливался на Калдар весной. Так два мужа сменяли друг друга.
Многие считали, что Первородной очень повезло – два мужа. Это же: два подарка, два свидания, два внимания! Но чем больше Лара взрослела, тем дольше сомневалась в приличии первой женщины. Отношения Первородной отдавали нездоровым душком. Где это видано – два мужа? В Республике это казалось недопустимым! Почему же Первородной можно?
Лара спрашивала у учителей – самых умных людей в мире. Но почему-то мастера знаний не торопились открывать истины. Более того. Учителей раздражал сам факт, того, что Лара задаёт вопросы. Дошло до того, что учитель литературы Олле Франк стал жаловаться матери. Он громче всех кипел оттого, что дочь Торов слишком много спрашивает!
Лара устала бороться с преподавателями и, не пробившись сквозь их души, замкнулась. Пришлось принять Первородную по-своему. Как прекрасную женщину, которую Лара чтила и иногда рисовала. На листах всегда получалась удивительная блондинка. Добрая и мягкая.
Свои рисунки Лара редко кому-то показывала. В основном рисовала для себя, перенося фотографическую память в результат, который можно пощупать. Увидеть свои видения со стороны. Но, несмотря на недовольство наставников, училась она прилежно. В день проходило по одному-два занятия. Учителя проезжали блокпост охраны и оставляли спинавт на лужайке. Занятия шли в мамином кабинете, где висела доска. Обитель множества карт, схем, картин. В этой уютной комнате, так располагающей к наукам, Лара занималась этикой, математикой, геометрией (любимый предмет, потому что приходилось рисовать карандашом), историей (конечно же, официальной), немного классической физикой (основанной ещё на заре Республики неподражаемым хейлом Нутоном, когда ему согласно легенде упала на голову нектаринда), литературной цензурой (каждый должен знать, что доверять можно только новоленте) и антиересью – очень важным предметом, где Лару учили не поддаваться глупостям и пресекать любые сомнения в праведности церквей (с антиересью у Лары всегда было туговато).
**
Занятие по физике продлилось недолго, но мучительно. Лара снова накосячила с опросником. Она запуталась и не в тех местах поставила галочки. Когда учитель Кагот Сад надавил, она призналась:
– Здесь должна быть теорема по корпускулярной физике!
– Где? – удивился учитель:
– Ну, вот же! Пятый вопрос про силы сближения, а шестой должен говорить о сближении микротел, и вот в учебнике есть глава. Вот тут… А вместо неё идёт следующая глава – воздушные шары!
Лара остановилась в середине главы. Запутавшись в воздушных шарах, она искала оправданий. Учитель Сад приподнял очки. Он делал это каждый раз, когда ему что-то не нравилось; Лара привыкла к слезящимся от возмущения глазам. Как всегда, хейл Сад заявил: корпускулярный раздел физики слишком сложен для женщин!
– Но тогда, почему моя прабабушка изобрела дека-связь? Как она узнала?..
После чего Кагот Сад вдруг дернулся, занервничал. Затряс своим дряблым пальцем и сказал, что порядочным юным хейлам не положено спорить с учителями!
Он быстро собрался и умчал на своём спинавте, оставив Лару недоумевать. И не впервой! Помимо загадок с Первородной, Ларе никто не мог объяснить, почему её прабабушка – Присцилла Декарт смогла изучить корпускулярную физику и даже изобрести дека-связь, которой пользовалась вся Республика, а остальные женщины – нет. От всей этой несуразицы Ларе хотелось вскипеть. Возмутиться несправедливостью! Успокоиться помог звонок от Фиалы, который прозвучал очень кстати. Подруга ждала в условленном месте – тренировочном зале на вершине небоскрёба Окси.
Ларе казалось, что Фиала разделит возмущение. Подруга слыла независимой. После смерти старичка мужа – Приспешника среднего стана, Фиала сама решала, как ей жить. В последние годы она ударилась в инструкторство по телопии. Сегодня после уроков они как раз собирались позаниматься с гантелями. Лара быстро запихнула в сумку деку, кроссовки, сменную одежду и выбежала наружу. Заранее вызванный коптер уже ждал в тридцати метрах за фонтаном. Справа с кустами возился садовник.
Их фамильного садовника на самом деле считали членом семьи. Макс любил поболтать, но при этом умел быть немногословным. Его отличали задумчивость и наивность. Добрый здоровяк выделялся огромным ростом и объёмными мышцами. В негласные члены семьи его записали после одного случая: Лара как и все считала Макса – героем. Потому что он спас ей жизнь! Тринадцать лет назад…
От тех событий остался только призрак. Из тумана времён призрак выбегал, раскрыв наивные глазёнки, и не смотрел по сторонам. Откуда трёхлетней Ларе было знать, что ночью поляну охраняют огромные чинарские псы, а на рассвете их закрывает охрана? Лара понеслась к деревьям. А когда увидела чёрного монстра, было поздно. Шестилапый пёс стоял поблизости и скалился, пуская слюни. Загривок из шевелящихся щупалец тянулся пучком змей, нащупывая жертву – её! Кричала мать. Эра неслась со стороны веранды и вопила нечеловеческим голосом. Но слишком далеко… Три ряда острых зубов поглотили мир. А с ним и голову… Если бы не Макс! Он выскочил из ниоткуда и скрутил пса, как тряпку. Никто не думал, что в садовнике таится такая сила!
На память Ларе остались рассказы матери… И навсегда рассечённая правая бровь. А Макс никогда не поднимал эту тему. Наверное, из скромности…
Лара давно не боялась псов. А Макса считала эталоном мужества! Семья, не сговариваясь, верила в Макса, как в некий талисман – спаситель дома Тор. Его выбритая до блеска голова склонилась у зарослей. Макс изучал иглы низкой туи и, казалось чем-то был недоволен:
– Макс, уже же лето, что не так с туей?
Садовник нахмурился:
– Холодное лето…
Лара удивилась:
– Да? Правда? Не заметила.
– Вам всегда тепло, молодая хозяйка.
Лару смешил один факт: Макс звал её “молодой хозяйкой”, а маму просто "хозяйкой". Лара, представляя себя важной, подыграла и цокнула языком:
– Молодая хозяйка летит в центр Окси. Тебе что-нибудь взять?
– Не надо… – Макс не заметил усмешки. Он задумчиво сощурился, отчего вокруг серых бездонных глаз поползли редкие морщины; садовник выглядел гораздо моложе своих сорока с лишним, поэтому складки у век смотрелись непривычно. – Вы, будьте осторожны!
– Почему? – Лара замерла у дверцы коптера. В этот миг турбина винтокрылой машины захрипела. – Что случилось?
– Протесты! – громко сказал он. – На Калдаре голодный бунт.
Последние слова утонули в нарастающем рокоте:
– Какой бунт? Макс! Ты чего? – Лара закричала изо всех сил. – Со мной всё будет в порядке!
Лара, оттолкнувшись от земли, легко влетела в кабину, помахала. Но жест не вселил в садовника должного спокойствия. Макс, сжимая кулаки, провожал коптер непривычно суровым взглядом. Лысина поплыла вниз, Лара послала воздушный поцелуй. Макс заслуживал его, ведь он – единственный, про кого можно было без натяжек сказать: вот – человек, спасший её от смерти! И, без сомнений, спас бы бесконечное число раз…
“Что ещё за бунты? Странный он сегодня…”
Как только коптер взмыл над дубовыми макушками, открылся вид на плоскую вершину холма Приспешников: поляна под ногами сменилась широкой чащей. Густой ковёр зелёных шапок, опоясывающий имение Тор, отделял гектары фамильной земли от владений иных Великих Приспешников. Конец ковра означал край Холма. На краю за зеленой грядой власть столетних дубов прерывал трёхметровый решётчатый забор. За ржавым частоколом холм резко обрывался и переходил в крутой склон – километр вниз по рыхлой земле; за чёрной полосой, которой начинался город. Верней, самая богатая его часть – район Парламент. Здесь высились самые огромные небоскребы Калдара, но лишь немногие шпили могли потягаться с Холмом. Прямоугольники резали горизонт, наполняя тысячи гектаров, ровными углами. Формы внушали аскетичность и справедливость вселенской Власти! Низкие серые кубы – парламентские здания – там работали мелкие Приспешники. В тонких высоких параллелепипедах развлекалась родня. Там можно было сходить на массаж, телопию, поиграть в тракбол, страйкдон; покупаться в бассейнах. И вообще гулять и жить на всю катушку! Там же молились в церквях, где пили Брахну или курили Тоота. И спрашивали у священников, чем ещё заняться, чтобы умилостивить богов?
Лара старалась поменьше вдаваться в культы. Если бы не занятия с Фиалой, Лара наверное и вовсе позабыла бы о людях! Замкнулась бы в себе… Закрылась от всего света и погрузилась в рисунки. Физкультура же оживляла. Телопия стала нужным тумблером для организма, отключающим страхи. Рывки гантелей, прыжки на коврах разгоняли кровь, давая вновь почувствовать жизнь. И напоминали о том, что нужно уменьшить свои бёдра! Растущий зад Фиала обзывала нехорошими словами, виня сидячий образ жизни.
Лара прямо в кабине размяла ноги. После десяти приседаний кровь забурлила. В это время за иллюминатором рос, заслоняя небо Пантеон – гигантский зиккурат – самое большое здание во Вселенной, где работали во благо Республики высокие Приспешники. И прозябал папа.
Далёкий Пантеон закрывал добрую половину города, занимая по четыре километра вдоль каждого ребра. А верхний ярус шкрябал брюха облакам. Где-то у небес работал отец. Лара, шмыгнув носом, вспомнила, как редко он забывает о работе и уделяет внимание ей. Будучи маленькой, она карабкалась по папиным коленям, тёрлась о крепкие ладони. Любила, когда он треплет щеку. Но с каждым годом ощущала себя всё более ненужной. А в последнее время папа намекал на замужество, словно желал избавиться от дочки.
Коптер сел на крыше центра Окси. Напоминание о доме – Холм Приспешников остался узкой полосочкой в дымке горизонта. Лара быстро выскочила, громыхнув босоножками по металлу, и понеслась по посадочной площадке к тубусу, торчащему из плоской крыши, где пассажиров винтокрылых машин ждал лифт.
Нажатие кнопки. Недолгое ожидание. Лара вышла на пять этажей ниже. По коридору направо, налево, затем снова направо и сквозь длинный серый ход, похожий на технический, попала в привычный яркий холл. После сумрака свет врезался в глаза. Лару встретило обиталище тренировочных снарядов. Ряды штанг, стойки с гантелями, беговые дорожки вели к широкому панорамному окну вдаль, откуда бил яркий свет. Зеркала на стенах усиливали ослепляющий эффект.
Лара остановилась у скамейки, ища Фиалу. Они старались подбирать “тихое время” – когда зал пустовал. Сегодня занимались несколько ребят: дюжина парней и пяток девушек. Две девушки бегали на дорожках, основная группа, как каракатицы усиками махала гантелями. Шесть фигур стояли поодаль – у стеклянной стены. Вдоль панорамного окна шла сплошная перила, те, кто опёрся на неё, просто убивали время и смотрели на город с высоты. Богатая молодёжь привыкла здесь видеть дочку Президента. При Ларином появлении от компании отделилась лишь фигура худой женщины. Как девчонка, которая, мчась со школы, торопится к приключениям, Фиала подлетела коротким шагом, улыбаясь во всю ширь. Долговязая, худая, черноволосая, с короткой стрижкой, обладательница большого, широкого рта с чувственными губами, чуть раскосых глаз – вся в мать, как она любила повторять. Лара поставила сумку на лавку и приготовилась к Фиалиному красноречию:
– Фли-и-ир-р-р! Приспешники! – визгнула Фиала, не забыв коронный возглас.
Подлетев, она обернулась юлой. Из Фиалы бил вечный фонтан энергии, заставляющий двигаться, будто они ровесницы, хотя подруга годилась в матери. Никто не сказал бы, что Фиале – за тридцать. Ухоженным видом и прической над острым личиком она чем-то напоминала маму. Вот только в Эре Тор сидела статность и величие, а Фиала источала простоту и бесшабашность. Именно за простодушие, перетекающее в прямолинейность, в обществе никто её не любил. А Лара ценила именно за это.
Фиала смешно выпучила глаза:
– А, что я для тебя придумала!
Лара скривилась, предчувствуя мучения на икрах. Но Фиала никогда не ждала ответа, предпочитая говорить за двоих:
– Сегодня по четыре подхода на икры и зад… Да! Да… Не куксись! (Хотя Лара и не куксилась). Сжигание жира – выведение воды. Надеюсь, ты соль ограничила? Что молчишь? (Хотя Лара раскрыла рот). Молчать вредно, не вредно не молчать! Знаешь, кто молчит? Рыбы! Их едят, потому что они молчат, – она призадумалась, – Э-э-э… Рыбы – это полезно! – Фиала стала загибать пальцы. – Там фосфор и йод. Всего двести граммов… – Фиала переключилась на костюм. – Ох, ты красотуля!.. – секундная пауза. – Что это?!
Фиала изменилась, схватив воротник. Её силы хватило бы вырвать ворот с корнем: костюм затрещал. Над обманчивой слабостью подруги подшучивали, говоря, что Фиала может потрошить карманы в тёмных переулках. “Нежный грабитель” надула губки:
