Kitobni o'qish: «Вознесение»

Shrift:

Составитель серии Елена Наливина

* * *

Истина Иешуа – восхождение Иисуса…

Глава 1

1. Иисус в Гефсимании

Сад Гефсимании всегда хранил прохладу,
Пленял волшебно-дивной красотой, —
Уединение давал он всем в награду,
Уставшим душам приносил покой…

Се место было любо и Иисусу,
С учениками часто там бывал…
И, объясняя заповеди жизни,
Пред ними ясно мир Он открывал.

Все было как обычно,
Подошел Он к саду.
И, обратившись вдруг к ученикам,
Он попросил их подождать Его у входа.

«Я должен помолиться сам!» —
И, взяв с собой Петра,
А также Зеведеевых обоих сыновей (Якова и Иоанна),
Тоске и скорби Он предался там.

И неустанно стал Он там молиться,
Стеная, обратился Он к Отцу:
«Душа Моя скорбит сейчас смертельно.
О, Отче Мой!..

И если се возможно,
То пусть минует Меня чаша та,
А если нет и все свершиться должно, —
Я уповаю, Отче, на Тебя!»

Вернувшись вновь к ученикам,
Их спящими нашел у входа.
Пока молитве предавался Он,
Их дух склонился сну в угоду…

И с горечью к Петру Он обратился:
«Чему Я вас всегда учил?
Не спать, а бодрствовать душою,
Чтоб символ Веры не почил…

Прошу вас бодрствовать, молиться,
Чтоб в искушение не впасть, —
Прошедший час для всех продлится,
Душе не даст тогда пропасть…»

И вспомнил вдруг Он Тайную вечерю,
Свои слова о том, что в благодарность
Земной поклон сим кубком отдает,
Последнюю земную чашу эту
От виноградной Он лозы испьет.

Другую же поднимет с ними в Царстве
Небесного Отца Он Своего…
Сказал всем: «Это будет счастьем —
Увидеть снова Отче Моего».

Но это будет позже все, потом…
Начертан путь о Сыне Человека.
И горе тем, кто путь тот исказит —
Предательства другого человека
До века нового никто им не простит.

Но что это? Я слышу шум толпы,
Он близится, растет неимоверно…
И тот толпу ведет, кто давеча Мне
Тайною Вечерей
В любви неизмеримой поклялся.
Он поцелуй отдаст сейчас при всех,
То поцелуй Иуды незабвенный.

И вот Иуда, из Двенадцати – один,
С ним множество народа:
Все с копьями, мечами, молча ждут,
Кого же поцелует этот каин…

Ведь поцелуй сей – это знак,
Тому он предназначен,
Кого под стражу надлежало взять —
Предательством тот путь означен…

И, подойдя к Иисусу, произнес:
«Возрадуйся, Равви!
Поздравить Тебя с праздником хочу,
Позволь же мне обнять Тебя, не в услуженье,

Хочу отдать я уваженью дань,
Ведь Ты учитель мой,
И я прошу прощенья.
Позволь же мне Тебя поцеловать».

«Зачем пришел ты, добрый человек?» —
Спросил Иисус Иуду удивленно.
«Ведь уваженья дань отдать – всегда почтенье,
Почтением же чувства не объять.

Пришел ты в окружении людей,
Я вижу – Каиафы то рабы.
Все при оружии, глаза у всех горят,
Намеренья их очень не добры…»

Один из них к Иисусу обратился:
«Кончай болтать, безумный лиходей.
Мы взять тебя должны под стражу.
Изволь же следовать за нами, прохиндей».

И руку положил он на плечо Иисуса.
Вмиг просвистело что-то – то был меч.
В руке ученика сверкнула сталь,
Раб окровавленный стоял без уха.

«Немедленно вложи свой меч обратно в ножны», —
Сказал Иисус ученику.
Ту истину запомнить каждый должен:
«Поднявший меч да от меча погибнет.
Меч в ножнах лишь хорош…

А наша Вера в Бога —
Отца Небесного,
Она все зло отринет,
И только с нею можно победить врагов.

Или ты думаешь,
Что Мой Отец Небесный
Откажет Мне?..
Его не умолить?..
Задумайся и смысл пойми надежды
Отца на Сына: Веру усмирить?

Родного Сына отдает в закланье,
Чтобы помочь и всех вас просветить…
Да сбудутся писания пророков —
Оно свершиться может…
Что должно – тому быть!»
В тот час сказал Иисус, к народу обратившись:

«Вы с копьями, мечами взять Меня пришли?
Как будто Я разбойник страшный.
Вы взять Меня могли тогда,
Когда сидел Я с вами ежедневно,
Учил вас жизни, в храме утешал,
Давал надежду душам, очищенье,
Болезни в этом храме исцелял.

Взять без оружия могли Меня вы в храме,
Но вы молчали, слушая Меня…
Казалось, что Меня вы понимали,
Но, видно, Я ошибся – спрос с Меня.

Сие все было, это все случилось…
Вы в Вере обманули не Меня,
Да сбудутся писания пророков,
Пускай свершится то, что должно стать…
Твоей Я воле отдаюсь, Отец Небесный,
Отцу противоречить не под стать…

Готов Я следовать за вами, добрый люд,
Но где ж ученики Мои? —
Они бежали…
Готовность к услуженью – это труд,

А верность – это труд печали,
Труд доброты и чистый дух,
Он для души, для сердца чистый,
А трусости ничтожный бег по времени не очень быстрый».

2. Отречение Петра

Так и с Петром —
В угоду ль страху он,
Хотя Иисусу на вечере клялся
Он от Учителя не отрекаться никогда, —
Соблазну страха он сейчас отдался…

«Не знаю я Его, сей человек мне неизвестен вовсе», —
Петр трижды это произнес.
Его слова лишь подтвердило пенье птицы —
Петух три раза ложь донес.

Глава 2. Испытание

1. Иисус перед Каиафою

Первосвященник был взбешен:
«Как смел ты, гнусный смерд,
Себя причислить к Богу?
Твои слова о разрушеньи храма…
В угоду ль нашей вере говорил?

Себя назвав Христом
И Сыном Божьим,
Ты, смерд, всю нашу веру осквернил.
За то тебе прощения не будет…

Забудет иудейский весь народ,
Тебя в веках он проклинать лишь будет,
Ведь мы избранники —
И это наш оплот».

Иисус хранил достойное молчанье.
На бледном же лице Его
Горели лишь глаза,
То было пониманьем разрушенья,

Исхода старой веры, завершенья…
Он мысленно готовился к тому,
Чтобы Отца исполнить волю,
С терпением Он шел к Кресту.

Он наконец отверз уста и произнес:
«Отныне узрите вы Сына Человека,
Которому внимают все в веках,
Сидящего с Отцом по праву силы,
Грядущего в небесных облаках, —

Там Мой Отец Небесный, Он вам верил,
Любил Он вас, сей избранный народ…
Я ж призывал вас только к Новой Вере,
Я исполнял не Свой – Его наказ…»

Синедрион взорвался гулом гнева.
Все стали бить Иисуса по лицу,
Плевать, ругаться, точно озверели…
И все ревели: «Я тебя сожру!»

Он, окровавленный, взирал на эту бойню.
И точно, как бы стороною глаз,
Он видел это зрелище плебеев,
Он не сердился, Он прощал всех вас.

Да, странный иудейский тот народ…
Когда не в милость – он тебя сжирает.
Себе в угоду только он живет…
Заветы Бога никогда не исполняет.

2. Иисус перед Пилатом и Иродом

Представили Иисуса игемону.
Пилат не в духе был, болела голова…
Казалось, зной, который окружал,
Сжимал виски с особой силой…

Давил и властвовал над всем,
Что было телом,
И дуновенья ветерка не обещал —
В сем граде было душно, как в могиле…

«Кто Ты? – спросил Пилат Иисуса. —
Молва дошла до нас: Ты – Иудейский Царь.
Разрушить храмы старой веры призывал?
Ты говорил всем, что Отец Небесный
Тебя для Новой Веры к нам послал?

Прошу ответствовать! Мне надо разобраться,
Понять тебя, блаженный человек,
Чтобы решенью путь мне указать,
Предубежденью лжи я не хочу отдаться…»

Иисус ответил Понтию Пилату:

«Угодно ли услышать игемону то,
Что Мое Царство – трон не иудейский,
И подданные Царства Моего
Всегда б вступились за Царя, за Бога,

Поэтому у Моего порога
Не встретишь иудеев ты.
Им так же далеко до Бога,
Как нищему до денежной сумы».

И вновь Пилат к Иисусу обратился:
«Прошу Тебя, сейчас откройся мне,
Скажи, кто Ты на самом деле.
На бред похожи помыслы Твои.
Твои слова смутили иудеев, деяния которых нечисты…
Ответствуй мне, кто Ты на самом деле.
Итак, Ты – Царь?!
С ответом поспеши…»

Иисус ответствовал:
«Ты говоришь, Я – Царь.
На то Я и родился, и пришел,
Чтоб в грешный мир войти
С желанием помочь убогим,
С желаньем истину найти.

Свидетельствовать истине хотел,
А всякий, кто от истины пришел
И, вняв ей, свои страсти усмирил,
Меня и Бога тот в душе нашел,
Гордыню тот свою смирил…»

«Ты говоришь об истине, безумец? —
Спросил Пилат, к Иисусу обратившись. —
Что истина? Пустое место есть.
Без власти истина всегда раздета,
И потому Твоей вины здесь нет.

В Твоем безумстве я вины не вижу.
Блаженство только, это не вина».
И вышел, к иудеям обратившись:
«Безумство не сужу я никогда!

Безумство – рок, болезнь и слабость,
Не может недуг пагубно влиять,
Не может расшатать он вашу веру,
С блаженного ответ не должно брать!»

Толпа из иудеев возопила:
«Послушай нас, Великий игемон!
Он возмутил в стране всех иудеев,
От Галилеи и до наших мест.
Заслуживает сей блаженный смерти,
А местом смерти будет этот крест».

Пред игемоном крест большой подняли,
Своею тяжестью давил людей он вниз,
И пятеро с трудом его держали.
Для них сей крест дубовый был лишь приз…

Приз смерти, жадности к расправе,
И зрелищного хвастовства,
И угожденья Каиафе,
Концом добра, началом зла…

Смерть человека на кресте всегда была для них забавой.
Чем больше мук от смерти той,
Тем больше милости лукавой —
Для Люцифера то – покой…

Услышав, что Иисус из Галилеи,
Пилат подумал, что из этих мест
И Ирода начало происходит.
И почему б ему решенье не принять
Иисуса к Ироду отправить?

Тем более, по слухам,
В Иерусалиме Ирод должен быть…
Быть может, то поможет мне вражду исправить,
Мир с Иродом поможет заключить?..
Решенье принято:
И так тому и быть!

Царь Ирод по природе человек был грубый.
Умом особым никогда он не блистал.
Любил вражду он сеять, убивать,
Давать всем только обещанья
И никогда не выполнять.

Царь Ирод с нетерпеньем ждал Иисуса.
Когда ж Иисус пред Иродом предстал,
Стал Ирод уговаривать
Его Какое-нибудь чудо показать:

«Кудесника из Галилеи рад я видеть!
Наслышан я: Ты чудеса творишь?
Хотел бы чудо я сейчас увидеть,
Иль болтовнёю это может быть?»

Иисус хранил достойное молчанье.
В глазах же четкой мысли было дно… —
То абсолютным было пониманьем,
Что болтовня и глупость – все одно.

Царь Ирод, не дождавшись результата,
Вскипел от ярости и начал хохотать,
Приплясывать, ругаться, сквернословить,
Махать руками, громко обвинять:

«Ты – сотворение от Бога,
Лишенный речи фокусник живой…
Не зря мне про тебя везде болтали,
Я потревожу твой святой покой…

Назвал себя ты Сыном Отца Бога,
К святым себя причислить ты посмел…
Ты посмеялся над своим царем убого,
Ответствовать царю не захотел.

Так сгинь же с глаз моих, тебя я отсылаю,
Обратно к Прокуратору ступай —
Оденьте его в белые одежды! —
В одеждах этих попадешь ты в рай…»

И вот Иисус предстал перед Пилатом.
Наш игемон доволен был:
Все, что задумал, то свершилось, —
Мир с Иродом он заключил.

И Кесарь, Император Рима —
Да славен будет образ сей, —
Свои сомнения рассеет
И этот край оставит им…

Край беспокойный и мятежный,
Страна бесчисленных племен,
Где фанатизм был безудержный —
Он верой в Бога обделен.

Рим сдерживал всю эту силу,
Но подчинить себе не мог.
Край иудейский жил убого —
На варварство себя обрек.

Без веры в Бога, подчиняясь
Псевдозаконам веры той,
Первосвященнику в угоду
Давала вера та покой…
Он возомнил себя могущим,
Отвергнув все, что свыше есть…
И так у Божьего порога
Он растоптал евреев честь…

Был в той стране такой обычай,
Где ради Пасхи святой
Один из узников темницы
(В которой смертной казни ждал)
Вдруг по желанию народа
Свободу снова получал…

В то время содержался там Варавва,
Жестокостью известный всем своей,
Разбоем, мятежами и расправой
Над жизнью повстречавшихся людей.

Итак, когда собрались иудеи,
Пилат спросил их:
«Вы решить должны,
Кому я должен подарить свободу.

Варавве,
Чей преступный путь
Всегда служил лишь Сатане в угоду,
Или блаженному Христу?»

И возопил весь иудейский тот народ:
«Помиловать ты должен лишь Варавву
Иисус заслуживает смерти на кресте,
Распни Его, распни по праву!»

«Но что же сделал сей блаженный вам? —
Вновь к иудеям обратился игемон. —
За что желаете невинному вы смерти?»
В ответ: «Распни Его!» – кричал народ…

Пилат взял воды и умыл в ней руки.
«Я умываю руки перед вами,
Невинной крови нет на них сейчас.
Я в вашем приговоре неповинен».
Народ кричал: «Вся кровь теперь на нас,

На наших детях будет кровь Его,
Мы Каиафе в жертву принесем
Блаженного Иисуса на кресте —
Покой мы иудейский обретем!»

Да, вечность не измерить никому,
Как необъятное объять нельзя,
И только в муках, только потому
Идем на подвиг, в жизни не скользя…

Скользить по тонкому опасно льду,
Лед расколоться может,
И тогда ты в бездну сверзнешься,