Kitobni o'qish: «Дело на пол-Европы»

Беги как можно дальше и прячься. Только я все равно тебя разыщу.

Если, конечно, попросят.

Макс Королев, следопыт.

Северо-восточная окраина Москвы. Начало нулевых.

В дверь сначала долго, не переставая, звонили. А потом принялись колотить ногами.

– Какого черта! – жилец, здоровенный мужик лет сорока, проследовал, неслышно ступая босыми ногами по полу, и нажал на кнопку домофона в прихожей. На экране высветилась лестничная клетка. Снял трубку: – Чего тебе?

– Мне? Чего? – зашелся в гневе стоявший перед дверью совсем молодой щуплый парень. Босой, в трусах и майке-алкоголичке на пару размеров больше. Мокрый, взъерошенный, откровенно жалкого вида. С тряпкой в руках. – Чего мне? – повторил он. – Да ты меня затопил, козлина! А хата только после ремонта. Да я тебя за это…

– Как ты сказал? – вкрадчиво переспросил жилец. – Козлина?

Распахнул дверь и цепко прихватил соседа снизу за душу. В смысле, за мокрую майку.

– Вот сейчас за базар и ответишь!

Дернул того на себя и шибко невежливого соседа прямо-таки засосало в квартиру, только пятки сверкнули. За гнилой базар невоспитанного юнца ожидала суровая и справедливая ответочка. Чтобы сам запомнил и внукам передал: перед тем, как раскрывать рот и произносить разные слова, желательно все-таки хорошенько подумать.

А дальше все почему-то пошло не по плану. Или все-таки по плану, но по какому-то другому. Даже не пытаясь сопротивляться, паренек влетел в прихожую. И вдруг подпрыгнул козликом. Его костлявая коленка удивительно удачно (на вдохе) влетела в «солнышко» хозяина квартиры. Добавив тому, согнувшемуся вдвое, сцепленными ладонями по загривку, очень странный как бы сосед снизу достал спрятанные в тряпке наручники и старательно окольцевал лежащую лицом вниз на полу неподвижную тушку.

И только потом вышел из квартиры. Спустился на пролет ниже, где нервно грыз фильтр незажженной сигареты пожилой местный участковый в звании капитана. Курить ему было строго-настрого запрещено.

– Ну? – вскинулся он при виде фигуры в трусах и майке. Уже без тряпки. – Как?

– Нормально, – отозвался, запрыгивая в штаны, парень. – Можешь идти. Спасибо за содействие.

– Не забудь упомянуть в рапорте, – напомнил капитан.

– Не забуду, – тот принялся завязывать шнурки кроссовок. – Обещал же.

И двинулся по лестнице наверх, доставая из кармана трубку. Пришло время вызывать оперативную группу. И принимать заслуженные поздравления коллег.

Несколько дней спустя. Один из райотделов тогда еще милиции.

Москва.

В дверь негромко постучали.

– Да? – начальник отдела уголовного розыска РОВД оторвался от какого-то, старательно изучаемого документа. – Войдите.

– Вызывали, Сергей Иванович? – совсем молодой парень, чуть старше двадцати, а по виду – даже моложе, вошел и робко замер в дверях. Самый молодой оперативник в отделе. Тот самый, что не так давно изображал жертву потопа.

– Вызывал, – кивнул майор. – Проходи, Максимка, располагайся.

Паренек робко присел на краешек стула.

– У меня для тебя две новости. – нахмурился начальник, крепкий матерый мужик лет сорока. – Начну с приятной.

– Слушаю, товарищ майор, – юного лейтенанта взволновало то, как начинался разговор. Скромный опыт подсказывал, что за приятной новостью обязательно последует что-то совсем нехорошее.

– Лихо ты Кравца побрал, – одобрительно, но не переставая хмуриться, молвил начальник. – Благодарность тебе за это от начальника управления.

– Служу России, – совсем тихо прозвучало в ответ.

– И премия в размере месячного оклада.

– Мне местный участковый помогал, – заметил лейтенант. – Капитан…

– Забудь, – отмахнулся майор. – Никто тебе не помогал, всю операцию от начала и до конца ты провел исключительно самостоятельно.

Парень не стал задавать вопросов, лишний раз подтвердив этим, что с мозгами у него полный порядок. И это еще больше расстроило начальника.

– Молодец! – изобразил на лице улыбку обычно скуповатый на похвалу майор. – И как только ты его разыскал, интересно?

– Я его вычислил, – прозвучало в ответ. – Поработал как следует с документами и наткнулся на ту квартиру в Выхино.

– И что в ней такого? – удивился начальник. – У того Кравца таких хат больше десятка.

– Единственная квартира у черта на куличиках, – начал паренек. – Это раз, – загнул палец. – Сразу после того, как купил ее, ремонт делать не стал, только мебель завез и поменял дверь на стальную фирменную с немецкими замками. Это два, – лейтенант явно подражал герою модного романа. Еще бы заикаться начал, пижон.

– Ну и что? – усмехнулся майор.

– И тут же ее продал, – отозвался опер по имени Максим. – Через цепочку посредников якобы бывшей собственной гражданской жене. Это уже три.

– И все это было в документах? – удивился начальник. Прекрасно помнил ту тощую, как бюджет провинциального городка, папку, что лично вручил юному лейтенанту. И благословил на подвиг.

– Далеко не все, – парень вернул на место упавшую на лоб прядь волос. – Пришлось как следует побегать, навестить кое-кого. И побеседовать.

– Что дальше?

– Дальше понаблюдал за квартирой. Там дом строится напротив. Так что, окна и балкон как на ладони.

– И как?

– На вторые сутки я его видел, – с законной гордостью сообщил лейтенант. – Ближе к полуночи вышел покурить на балкон. И, потом, туда пару раз приезжала под вечер женщина с сумками и уезжала налегке под утро.

– Толково, – признал начальник. – Признаю. А вот дальше… Почему ты решил, что он обязательно откроет дверь?

Он не стал спрашивать, почему зеленый оперок поперся в адрес самостоятельно, не запросив подкрепления. И так было понятно. Сам был точно таким же когда-то.

– Этот Кравец в девяностые был…

– Бандитом?

– Скорее подбандитком, приблатненным барыгой при братве. А потому понятий набрался выше крыши. Такой с любого за козла спросит, кто ниже ростом.

– В общем и целом очень даже неплохо, – признал майор. – Толковый сыскарь из тебя мог бы выйти со временем. Но… – достал из ящика стола лист бумаги. – Ручка есть?

– Да.

– Тогда пиши, – подвинул тому лист. – В правом верхнем углу: Начальнику … РОВД полковнику милиции…

– Что это?

– Рапорт с просьбой об увольнении по собственному желанию. И это вторая новость, неприятная. Вернее, хреновая.

– Как же так? – начал было лейтенант. И вдруг замолчал. – Неужели…?

– Ты все правильно понял, – буркнул майор. Ему было стыдно, да что там стыдно, просто хреново. – Пиши, давай. Лучше быстренько уйдешь сам, чем выпрут по статье.

«Или вообще закроют».

Не так давно его самого вызвал полковник, начальник РОВД и приказал бросить лучшие силы на поиски объявленного во всероссийский розыск некоего господина Кравца, лихого парня, сподобившегося хапнуть приличную сумму из закромов отчизны и попутно развести на неплохие бабки группу уважаемых людей. И тонко, но доходчиво намекнул, что искать следует со всем возможным старанием, а вот находить вышеупомянутого господина вовсе не обязательно. Точнее, ни в коем случае не следует. В этом, дескать, очень заинтересованы другие, не менее уважаемые люди. С которыми этот самый Кравец либо щедро поделился, либо существует опасение, что тот может наболтать много лишнего на допросе.

– Есть организовать поиски, – поймал на лету мысль начальства старый битый мент. Не так давно получивший повышение, а до этого пять лет пребывавший в этом же райотделе в постыдно низкой для себя должности старшего опера. На которую слетел с поста заместителя начальника отдела МУРа. В звании подполковника.

– Иди работай, Захаров, – благословил на подвиг подчиненного полковник, уверенный в том, что тот все сделает как надо.

Оказавшись между «надо, но нельзя» (искать, но не найти), майор принял достойное, как ему самому тогда казалось, самого Соломона решение. Поручил это дело юному, всего полтора месяца числящемуся в отделе лейтенанту по прозвищу Студент. Чтобы тот долго и упорно разыскивал этого самого Кравца до полного и окончательного решения по нему вопроса. То есть прекращения розыска по вновь открывшимся обстоятельствам, исчезновения фигуранта с просторов отечества или переезда его же на этаж ниже уровня земли.

И кто же мог, черт подери, подумать, что сопливый летеха за какие-то десяток дней размотает это дело и лично повяжет злодея.

– Дай сюда, – майор пробежался взглядом по рапорту. Уложил его в красную папку «Для доклада». – Иди, собирай вещи. И это… Прости меня, Максимка.

– Разрешите идти? – голос у парня сорвался на писк.

– Топай.

Менты, как известно, много и часто выпивают. И постоянно вступают в беспорядочные половые связи. Откуда известно? Да из книг и телесериалов о них же. Их сейчас на каждом углу или телевизионном канале что вшей на бомже.

Майор Захаров свое давно отпил, поэтому спиртным баловался редко и не очень охотно. И уже семнадцать лет жил с одной и той же женщиной. В радости и горе. И ходить налево категорически не желал. После ужина жена быстренько вымыла посуду и удалилась к телевизору в гостиную. За прожитые вместе годы она изучила мужа вдоль и поперек, а потому прекрасно понимала, что тому сейчас нужно побыть одному.

Захаров достал из стенного шкафа объемистую рюмку, а из холодильника бутылку водки. Накатил разок, другой. Посидел немного в темноте, потом взял со стола телефонную трубку и принялся нажимать на кнопки.

– Слушаю, – раздался после третьего гудка низкий голос человека, с которым судьба свела майора год назад. В командировке на Кавказе.

– Привет, это…

– Я узнал.

– Тут такое дело, – Захаров откашлялся, – Из нашей богадельни поперли по собственному одного паренька.

– И?

– Опыта никакого, но толковый и опер по жизни. Я тут подумал…

– А на хрена нам менты? – хмыкнул собеседник. – Ладно, сбрось мне в личку характеристику на этого вундеркинда со своими комментариями. Ничего не обещаю, но посмотрим, что и как.

– Спасибо, с меня причитается.

– Запомню, – и собеседник отключился.

Вылетев, обгоняя собственный писк и визг из органов, бывший лейтенант пару дней в гордом одиночестве трескал водку. Старательно топя в ней, как тот Герасим ту Му-Му, горечь унижения и потери веры в человечество. Особенно обидным было то, что в милицию он шел не за деньгами или полезными знакомствами, а чтобы честно служить и защищать. Потом столько же дней приходил в себя. И только-только приступил к размышлениям, как и на какие шиши жить дальше, как… Как по утру его разбудил звонок из районного военкомата. Суровый, военный, с похмельной хрипотцой голос сообщил младшему сержанту запаса Королеву М.И., что тому следует к четырнадцати часам прибыть в кабинет номер семнадцать вышеупомянутого учреждения. Слава богу, без вещей.

– Зачем? – удивился бывший морпех Северного флота.

– Узнаете, – со значением ответил не представившийся некто.

В кабинете под этим номером Максима встретил человек средних лет в приличном сером костюме с удивительно заурядным лицом. И добрых три часа с ним беседовал. Правда, беседа эта больше походила на допрос. Выпотрошив того как сельдь под водочку, сделал предложение, от которого бывший мент не стал отказываться. Потому что… Потому что не видел себя ни в какой другой роли, кроме как служивого.

Часть первая
Заплыв по Мердерону

Глава первая

Сор из избы в спецслужбах выносить не принято. Его просто заметают под коврик, там и оставляют. А с создавшими проблемы людьми принято поступать с точностью до наоборот. С ними обычно без сожаления расстаются. Вот и меня выкинули наружу, проводив напоследок хорошим пинком.

А до этого сразу после выписки из госпиталя недели две продержали в СИЗО. Ежедневно таскали на допросы, и сменявшие друг друга чины в штатском крутили меня, несчастного, так и сяк, орали или, наоборот, без мыла лезли в душу, вынуждая сознаться в … В том, что я, сука последняя, повелся на сладкие посулы врагов Родины и подло переметнулся, вступив с ними же в преступный сговор. Что в конечном итоге привело к срыву операции, гибели двух наших сотрудников и тяжелому ранению еще одного.

Особо свирепствовала похожая на бледную спирохету жидковолосая крашеная блондинка лет тридцати. То она откровенно со мной кокетничала, разве что в штаны не лезла, то вдруг принималась орать и размахивать в опасной близости с моим лицом костлявыми кулаками. И, разбрызгивая на метры вокруг слюну, грозить переселить меня на постоянное жительство в знойную Мордовию. А также много не менее интересного другого. По несколько раз задавала одни и те же вопросы, пытаясь поймать меня на вранье или окончательно запутать. Как я понял, дамочка слишком увлеклась просмотром сериала HOMELAND в отечественном варианте. И старательно, даже с некоторыми извращениями копировала ту психованную стерву, главную героиню.

Так мне тогда казалось. А некоторое время спустя я совершенно случайно выяснил: никакая она, оказывается, не истеричка, а, напротив, толковая, психически уравновешенная профессионалка. Просто девушка таким образом меня, так сказать, раскачивала, рассчитывая вывести из равновесия, запутать и в итоге раскрутить. А заодно поднабрать материалов для кандидатской диссертации. В общем, ставила надо мной опыты, как Павлов над своими собачками.

Закончилась эта история внезапно и тем, чем, собственно, и должна была. То есть ничем. Обвинения мне не предъявили, но не оправдали и не вернули на службу. Оставили, как говаривали наши прапрадеды, «в сильном подозрении». И пригласили с вещами на выход.

Мне возвратили брючный ремень, шнурки, часы, ключи и бумажник. Но не доброе имя. Перед выходом на волю несколько минут своего драгоценного времени мне уделил не пожелавший представиться предпенсионного возраста тип в плохом костюме.

– Решением руководства, – проскрипел он. – Вы уволены со службы по причине дискредитации высокого звания российского офицера, – и скривился.

Мужчине было противно общаться со мной, даже находиться в одном помещении. Настолько, что я даже начал опасаться, как бы тот не принялся блевать, прямо тогда и там.

– Здесь, – придвинул ко мне через стол плотный конверт желтого цвета, – все ваши документы: паспорт, военный билет, медицинская страховка, трудовая книжка и прочее. Сами потом разберетесь. Можете считать это последним жестом доброй воли со стороны службы. В дальнейшем она не желает иметь с вами ничего общего.

С видимым удовольствием отобрал, как написано в инструкции, у меня подписку о неразглашении всего того, что сподобился узнать за годы службы. И удалился, не подав на прощание руки. Даже кивнуть не сподобился.

В 14.57 по вновь обретенным часам я вышел на волю. Стрельнул сигарету, хоть уже лет семь не курил, у покинувшего вместе со мной это гостеприимное заведение невысокого толстоватого мужичка. Тот бросил на меня сочувственный взгляд и оставил всю пачку. Еще и зажигалку не пожалел. И рванул на всех парах к ожидающим его у новехонького «Мерса» двоим прилично одетым особям мужского пола и несвежего вида дамочки. В этот момент она точно казалась ему прекрасной как сама любовь.

А я присел на лавочку, закурил и тут же с отвращением выплюнул сигарету. Заглянул зачем-то в пакет (все это время он находился у меня в руках) и забросил его в сумку.

Обычно граждане, выйдя из подобного рода заведения, стараются как можно быстрее убраться от него подальше. Я же остался поблизости, там, где присел, прибитый пыльным мешком судьбы. Возвращаться домой категорически не хотелось. Вообще ничего не хотелось, даже жить.

Лет десять с лишним назад я как-то спокойнее перенес расставание со службой. Еще бы, меня, тогда еще юного лейтенанта двадцати одного года от роду, попросили на выход из одной службы за сообразительность не по чину и тут же сделали предложение о переходе в другую. Просто не оставили время на слезы, сопли и плачь.

Теперь все было иначе. Я отпахал в конторе одиннадцать без малого лет, и к тому времени, когда меня подобно использованному резинотехническому изделию выкинули на помойку, успел дослужиться до майора (на подполковничьей должности, заметьте). И поводом для увольнения стало черт знает, что. Хоть и не доказанное.

А ведь еще совсем недавно… Какой-то козел припарковал свой здоровенный темный внедорожник в паре шагов от меня и принялся тупо давить на клаксон. Пожелав им обоим провалиться сквозь асфальт, я продолжил плач по собственной, вдребезги разбитой жизни.

Глава вторая

О чем это я? А, да. Еще совсем недавно я был вполне довольным жизнью, благополучным человеком. То есть никаких, конечно же, офшорных счетов, загородных особняков, яхт и частных самолетов. Отдыха на престижных курортах, череды проходящих через койку модельной внешности пустоголовых дамочек и пафосных вечеринок.

Просто отсутствие пошлой бедности, достойная мужская работа, верный друг и одна-единственная любимая женщина.

Десять с лишним, почти одиннадцать лет, считая два года учебы, я старательно разыскивал тех, кто пропал или спрятался. И всегда находил, как бы они ни скрывались сами или ни прятали их. Поэтому имел среди своих репутацию серьезного профессионала. Пару раз получал предложение о повышении и всякий раз отказывался, потому что чувствовал себя нужным именно на своей должности.

Чаще всего работа с теми, кого я разыскивал, самим фактом обнаружения не заканчивалась, поэтому я реже работал самостоятельно, а чаще с приданной мне группой.

Майор Савиных, Генка, долгие годы и до недавнего времени был моим лучшим, вернее, единственным настоящим другом. За годы знакомства и совместной работы мы научились понимать друг друга даже не с полуслова, просто с полувзгляда.

Любовь же у меня сложилась с одним из бойцов группы. Не подумайте ничего такого, боец была женщиной по имени Елена. Если честно, это высокое чувство в нашей паре, как я понял чуть позже, имело место в основном с моей стороны. Дама просто позволяла себя любить.

Зачем, спросите, в спецуре девушка? Элементарно, никто и представить не может, что это хрупкое и нежное с виду существо способно отправить в глубокую отключку, больницу или даже на тот свет здоровенного мужика. Даже без использования подручных предметов, заметьте. А еще она замечательно стреляла, поэтому часто осуществляла огневую поддержку работы группы.

Вот в последнюю нашу командировку она нас и поддержала. Чрезвычайно эффективно, ничего не скажешь. В здание, где должен был находиться клиент, мы проникли через запасной ход, а наша НикитА поставить ударение на а засела со снайперкой на дереве. И открыла огонь, когда я вместе с группой проник внутрь. Отстреливала нас как мишени в тире. Уложила насмерть двоих, одного тяжело ранила. А мне прострелила плечо. Забыл сказать, клиента в доме не оказалось.

До прибытия группы эвакуации мне досталось еще раз.

– Гнида, – негромко проговорил чудом уцелевший в этой бойне Генка, когда я, зажимая рукой раненое плечо, с трудом поднялся на ноги. – Гнида паршивая.

И отправил меня в глубокий нокаут. Тяжелая оказалась у друга рука, но, слава богу, не как у еще одного моего хорошего приятеля, Чернова Витьки. А то бы к простреленному плечу добавились бы еще и сломанная в паре мест челюсть.

Рана заживала неожиданно долго, а вот от любви я излечился сразу и навсегда. Боль в простреленном плече и временно потерявшая подвижность конечность очень тому поспособствовали. Кстати, в госпитале меня никто ни разу не навестил.

Мнение майора Савиных обо мне полностью разделило руководство нашей конторы. Поэтому сразу после выписки меня доставили в помещение с высоким забором и крепкими решетками на окнах. По морде, правда, больше не били, зато предъявили кучу обвинений от измены Родине до соучастии в убийстве сослуживцев. Лучше бы лупили, право слово.

А потом, как уже знаете, просто вышвырнули. Отовсюду и сразу. И вот сидел я тогда на скамейке у железных ворот, впервые за долгие годы не имея ни малейшего понятия, что делать дальше и как жить. Паскудно было на редкость.

Водила в стоящем рядом внедорожнике сигналил, не останавливаясь. И окончательно меня достал. Я поднял голову, открыл было рот, чтобы высказать все, что наболело, как…

…Как опустилось боковое затемненное стекло и в окошке появилась до боли знакомая наглая щекастая физиономия.

– Ну, – проорал почему-то радостно старинный знакомый Саня Котов, – Почто расселся? Меня, что ли, ждешь?

– А?.. – обалдело промямлил я.

– …на! Грузись давай в машину.

Я встал и загрузился.

Глава третья

– Дела, – я покачал головой.

– Ты о чем? – удивился Саня.

– Как быстро, говорю, все меняется, – я усмехнулся. – Даже не верится, что неделю назад…

Еще неделю назад Саня Котов находился там же, где и я. И точно в таком же качестве. Мы увиделись в первый раз во внутреннем дворике во время прогулки, и оба сделали вид, что не знакомы. Что год назад не он, тогда заместитель резидента нашей военной разведки в Австрии, отвечал за обеспечение работы меня и двоих приданных мне матерых мужиков, бойцов спецуры. Руководство решило, что нас троих будет вполне достаточно для захвата и возвращения на просторы отчизны всего-то одного человека средних лет, отставного оперативника одной серьезной конторы. Хрена лысого! Он спеленал нашу троицу как грудных младенцев, аккуратно подранив всего одного из нас. Сам же оказал ему первую помощь, по реквизированному у меня телефону связался с Котовым и любезно сообщил, по какому адресу можно приехать и забрать обделавшихся по самые уши якобы спецов.

– Это точно, – кивнул Котов. – Все действительно меняется и меняется быстро, – притормозил у светофора. – Как сам-то?

– Сплавляюсь по Мердерону, – горькая усмешка пробежала по моему изможденному тюремной диетой лицу. – Вдыхаю ароматы, берегами любуюсь.

– По, простите, чему?

– Мердерону, – повторил я и пояснил для не шибко образованных: – Это такая река во Франции. По преданию, брала начало из вытекающих из города потоков дерьма. Вот по ней-то и сплавляюсь.

– Интеллигенция, бля, – буркнул Саня. Дождался зеленого света и тронул педаль газа.

– Это вряд ли, – я покачал головой. – Мордой не вышел. А куда мы, кстати, путь держим?

– Как это куда? К тебе домой.

– Там неубрано, – застеснялся я. – Пыль кругом и пустой холодильник.

– А вот это вряд ли, – передразнил меня Котов.

И как в воду глядел. Квартира оказалась частично убранной, то есть порядок в ней наводила явно мужская рука. Она же набила холодильник едой и напитками и даже накрыла стол в гостиной. На две персоны. Осталось только разлить по рюмкам и разложить по тарелкам все необходимое для скромного банкета. При виде такого декаданса у меня даже слегка аппетит пробудился. И жажда.

* * *

– Уф, – я погладил руками заметно округлившийся живот. – Вот теперь точно мерси.

– За ласковое слово горы свернем, – отозвался Котов. – Кофе?

Пьянка началась сразу после того, как я, очистив тело и душу, вышел из ванной. И, сразу скажу, не задалась. А вот поел я, что называется, от всей души. Оголодал, понимаешь, на низкокалорийном государственном пайке.

– Кофе был бы в самый раз, – согласился я.

– С коньяком или по отдельности?

– Просто кофе, нам же еще разговаривать.

– Догадливый, – уважительно заметил Саня.

– Точно, – согласился я. – Именно такой.

– Как я понял, ничего не доказали и выпнули с волчьим билетом? – Котов подлил себе кофейку. Вопросительно глянул на меня и дождался кивка.

– Подумаешь, бином Паркинсона. – Кофе был очень даже неплох, и сахар к нему – тростниковый темный. Как я люблю. – Скажи-ка лучше, друг любезный, на кого ты нынче ишачишь?

– Если скажу, что сам на себя, не поверишь?

– Не поверю, – подтвердил я. – Давай, колись уже.

– Ну, если так, – он достал из нагрудного кармана рубашки удостоверение и протянул через стол мне.

– Так, Котов Александр Корнелиевич, ну и отчество у тебя, брат, состоит в должности консультанта… Ух, ты, – у меня полезли вверх по лбу брови. – Однако.

– Слыхал о такой конторе? – Котов вернул удостоверение на место.

– Краем уха что-то такое. Серьезная, говорят, организация.

– Это точно, серьезней некуда.

– И что теперь?

– А теперь я предлагаю тебе работу, – он отпил кофе. – Не в штате, сразу предупреждаю. В нелегальном, как у нас говорят, составе.

– Ух, ты.

– Соцпакет, оплачиваемый отпуск и ежемесячную зарплату не обещаю, – продолжил пузатый демон-искуситель. – Зато гонорары будешь получать более чем приличные.

– Вербовщик, блин, – грустно улыбнулся я. – «Обязаловку» уже приготовил?

– А зачем? – удивился тот. – Достаточно твоего согласия в устной форме. Кстати, молодец, не стал спрашивать, что придется делать. Но все равно, на всякий случай поясняю: трудиться будешь по прежней специальности. В стране и за рубежом.

– Звучит соблазнительно.

– А то. Контора гарантирует всемерную поддержку деньгами, документами, оборудованием и информацией. Работай, не хочу.

– Без группы?

– Без, – кивнул он. – Но пару-тройку человек в помощь могу подбросить.

– Постараюсь подобрать людей сам. Собери-ка мне все, что сможешь по этим двоим, – протянул ему лист бумаги.

– Кравцова Марина Геннадиевна, Чернов Виктор Юрьевич, – прочитал Саня. – Когда успел написать?

– Когда ты выходил на кухню.

– Хм, лихо. Разыскать потом эту сладкую парочку или сам справишься?

– Сам справлюсь.

– Вот и чудно. Ах, черт, совсем забыл, – осторожно хлопнул себя кулачищем по лбу. – Совсем забыл спросить: согласен ли ты сотрудничать?

– Куда я на хрен денусь.