Kitobni o'qish: «Моя ветвь»

Светлой памяти моего отца,

Коробова Николая Артёмовича, посвящается

I

Ты родился в двадцать пятом,

Двадцать пятого числа,

Хоть февральская то дата,

Но в Киргизии весна.

Вся природа воскресала,

Цвёл тюльпан и дикий лук,

И в реке форель играла,

С гор бежащего Кунюк.

Эту бурную стремнину,

У селения Кунту,

Укротил мой дед плотиной,

Воплотив свою мечту.

Смысл в том – мельничная тема,

Наболевшая давно:

То для всех была проблема -

Где молоть своё зерно?

Так, что здесь мечты совпали

Всех, кто в той округе жил,

Рядом мельницу поставил,

И проблему дед решил.

Дело шло на удивленье

Быстро, споро стройки той,

Но без дедова уменья

Всё осталось бы мечтой.

Дед был мастер на все руки.

Как гласит о нём молва:

Знал ремёсла, знал науки,

Словом, в деле был – глава.

Как сказали бы, от Бога,

Люди дар в нём оценив.

По характеру был строгий,

Но был добр и справедлив.

II

Тут копнуть поглубже надо:

Лет полста до того дня,

Мельницу построил прадед,

Мельник, Коробов Илья.

Но построил не простую

Мельницу по той поре -

Он построил паровую,

Может, первую в стране.

Но, скорее, в данной стройке

Топливо взымело вес:

На реке Тобол, в Петровке,

Уголь прям наружу лез.

Вот идея зародилась,

Видно, в технике «гуру»

Прадед был – и появилось

«Ноу-хау» на пару.

От угля в посёлке дымном,

Где с семьёю прадед жил,

Дед седьмым родился сыном

И Артёмом назван был.

Жаль, немного сохранилось,

В роду фактов об Илье.

Знаю, Настенька родилась,

Дочь, последняя в семье.

Ей Артёмово потомство,

Всё ж, обязано собой -

То она свела знакомство

Деда с будущей женой.

Детям дал образованье -

Самый верный капитал.

Но, не менее, чем знанье -

В них характер воспитал.

Старший, Фёдор, стал фотограф.

Был в столицу приглашён.

При Советах был картограф.

Но погиб при съемках он.

Офицеры трое были -

Всё, что здесь известно мне:

Видно, жизнь свою сложили

В Первой мировой войне.

Десять лет до той трагичной

Вести, что пришла в семью,

Пятый сын прадеда, мичман,

У Цусима пал в бою.

А, Василь, стал металлургом -

Это сын Ильи шестой.

Стала, кажется, хирургом,

Настя, начав медсестрой.

Лишь Артём в прадеда дело

Вник до тонкостей спеца:

Всё в руках его горело,

Словом, сын пошёл в отца.

В общем, каждый взял по силе,

Крест свой – дочь и сыновья,

Но служили все России,

Впрочем, как и сам Илья.

Из восьми детей – от рода,

Четверо пустили ветвь:

Настенька, Василий, Фёдор,

Ну и ясно, что – мой дед.

Здесь хотел поставить «точку»,

Дав семьи последний штрих.

Но прочёл я снова строчки,

Что с пера слетали в стих.

Стыдно стало, что те беды

Гладко так легли в мой лист:

В них трагедия прадеда, -

А прошёлся, как статист.

Как же пред такою долей

Не склонить главы своей:

Где брал силы? Где брал волю? -

Хоронить своих детей!

Христианское смиренье? -

Разве дело только в нём:

Эту веру, сверхтерпенье -

Русским духом мы зовём.

Уловить тот дух поможет,

Даже, может быть, понять -

Истина, что мир не может

Без Руси существовать.

Знал своё предначертанье

Всей подкоркою, прадед,

И в борьбе за выживанье

Коренил свой русский след.

Это всё, что мне известно

Из прадедовой семьи.

Может быть, Вам интересно

Знать источники мои?

Из семейных есть преданий,

Есть – от первого лица.

Но в основе моих знаний

Книги дяди и отца.

Потому вести так сложно

Речь о прадеда судьбе:

В мемуарах, как и должно

Больше пишут о себе.

Потому – то жанр не лучший,

Чтоб жизнь рода описать.

Может, явится мне случай

Всё подробнее узнать?

Может, прадеда потомки,

Что свою пустили ветвь,

Мне напишут о Петровке,

И прольётся новый свет?

Хоть, прекрасно мне понятно -

То – не более, чем вздор:

Слишком много, безвозвратно,

Утекло воды с тех пор.

Всё же чудеса бывают,

И всё сложится, как знать,

Ну, а нынче цель иная -

О моём отце сказать.

Пред которым я обязан

За рождение моё.

Кровной ветвью я с ним связан

И в ответе за неё.

Будут здесь мне их писанья

За источники служить:

Дядины – «Воспоминанья»,

Папы – «Прожитая жизнь».

Они главные герои -

Мой отец и брат Кузьма:

И написано с душою,

И талантливо, весьма.

Мемуары дают понять-

Суть нам и исток всего.

Но, а мне живую память

Не заменит – ничего.

III

А теперь мы возвратимся,

Вновь на мельницу в Кунту,

Где Артём наш поселился,

Самый младший сын в роду.

Он не знал, конечно, ранее

Благодатных этих мест.

Но вопросом выживанья -

Стал с Петровки переезд.

У Артёма к тому часу

Было шестеро детей.

Пропитанье встало сразу,

Главным бременем тех дней.

Дети труд узнали рано,

Но – по году своему.

А жена его, Татьяна,

Всем была под стать ему.

Синеглазая брюнетка

Из полтавского села,

Мастерицей была редкой -

Что бы в руки не взяла.

Ткала пряжу и вязала,

И прослыла за швею:

На машинке обшивала

И соседей и семью.

Вела споро и умело

Все домашние дела.

И при этом всегда пела,

И усталость не брала.

Часть забот, пред ней стоящих,

Разделила на детей:

Тот, кто старше, те за младших

Отвечали перед ней.

Как бы жизнь была не сладка,

Как не лезла в дом беда:

Дети были все в порядке,

И накормлены всегда.

(Тот же дар и те уменья

Узнаю в сестре моей.

При нехватке подтвержденья,

Дополнял портрет – по ней.)

Я б назвал – семейным ладом -

Что она сложила здесь.

И всегда с ней муж был рядом,-

Может, в том секрет и есть?

Видно, это было главным

В выживании семей.

А в строительстве державном-

Заселение земель.

Чтоб не подвиг предков наших

В демографии страны,

Нету и сомненья даже -

Давно б выродились мы.

Но семья несла недолго

Испытаний тяготу.

Шла к наладке, понемногу,

Жизнь, с строительством в Кунту.

Стройка шла с утра до ночи:

«Миром» – дамбу, водоём.

А вот мельницу и прочье -

В большей части, сам Артём.

Водоём в семь соток вышел,

А за тем его концом -

Хозпостройки, ну а выше -

Дом с верандой и крыльцом.

Ну, а сразу за домами

Был разбит фруктовый сад,

И вдоль берега, рядами

Посадили виноград.

От реки канал прорыли,

Обводняя огород.

С годом, мельницу пустили -

И пошёл в семью доход.

Хоть и благий край для жизни -

Как за мерку не возьмись,

Но, вода там, в полном смысле,

Означала – эту жизнь.

Вскоре живность появилась

Для питания – своя,

И над всем этим трудилась

Вся Артёмова семья.

На строительство, дополню -

Ушло около двух лет.

И ещё раз вам напомню,

Что Артём – это мой дед.

Так что стройка начиналась

С рождества твоей сестры,

А когда же завершалась -

Подгадал на свет и ты.

Так шутил наш дядя Кузя.

Но, хоть как тут не гадай:

Родилась сестра Маруся,

А за ней – брат Николай.

Ты родился уже в новом,

Ещё пахшем саманом,

Доме сытом и здоровом,

Для тебя уже – родном.

Это знаково рожденье

На своём куске земли.

С ним – начало восхожденья,

Духом, вспрянувшей семьи.

В честь кого тебя назвали -

Николаем, мне не весть.

Может, брата так же звали?-

Их у деда ж было шесть.

Я за лет прошедших, далью

Не узнаю уж о том.

За тебя я свечку ставлю

Пред «Угодника» столом.

Начинался двадцать пятый -

Год мечты, надежд, любви.

Год сулитель, год глашатай -

Процветания семьи.

И ничто не предвещало,

Что идёт в их дом беда.

Каждый верил в то, что ждала

Их счастливая судьба.

И четыре года позже,

В день Великого поста,

Появилась на свет Божий

Твоя младшая сестра.

Вот теперь семья вся в сборе:

Сам Артём с женой своей.

К ним – немало и в ту пору -

Целых девять душ детей.

Пять сынов, четыре дочки -

Капитал семьи – живой.

Набухали щедро почки,

Деда ветви родовой.

Старший сын его, Алёша,

Вскоре в дом жену привёл.

Стал он мельником хорошим,

Подменял отца в помол.

В нём еще одна сидела,

Родовая, видно, страсть:

К музыкальному он делу

С детства тягу стал питать.

Он на прадеда гармошке

Лет с шести играть начал.

Даже сам он, понемножку,

И мелодьи сочинял.

Было время, дед с прадедом, -

Помоложе бывши чуть,

Заиграют как дуэтом -

Вся Петровка – тут как тут.

Как о них бы говорили:

«Первым парнем на селе»,

Все по очереди были:

Прадед, дед мой, Алексей.

В те года в Петровке жила

Вдова графа одного,

Вот она и обучила

Нотной грамоте его.

Осознав тот дар бесценный,

Размечтался заиметь,

Как маэстро полноценный,

Посолидней инструмент.

В доме было две гармошки -

Дед Артёма и Ильи.

Все играли, но Алёшку

Они так – не превзошли.

Впрочем, всё семейство, в целом,

Как уже писал о том,

Музыкальный слух имело

И играло – кто на чём.

Мой отец, к примеру, тоже

Был хороший гармонист,

На гитаре, скрипке – позже,

Он играл, пел – как артист.

Жену Лёши Пашей звали -

Дева яркой красоты.

Времена его настали

Воплощения мечты.

И в Пишпеке, по заказу,

Продав скот, баян купил, -

Что в приданое за Пашу,

Он от тёщи получил.

Приобщил к искусству Пашу:

За доход с помола свой,

Купил бубен ей и даже,

Съездить думали в «Большой».

Правда, тёща как узнала,

Что такой чудак их зять,

Сразу в обморок упала,

После – стала уважать.

Через год и дочка Ксеня

Вышла замуж за Петра.

Поселилися, на время,

В летней кухне, у пруда.

Хоть профессьи не имея -

Жених видный по селу:

Дед приставил к Алексею

В обученье ремеслу.

Пётр способным оказался

По всем мельничным делам,

К концу года уж справлялся

Он со всей работой сам.

Пару слов о теме важной:

Такса здесь была одна -

Мельник брал с «пудовки»¹ каждой, -

«Гарнец»², за помол зерна.

Счас, тот «гарнец» приходилось

Им делить на три семьи.

Тут-то деду пригодилось,

Вспомнить навыки свои.

Дед, как отмечалось выше,

Многие ремёсла знал:

Делал бочки, клепал крыши,

Кожи квасил, вычинял.

Обувь шил потреб различных,

С шерсти валенки катал -

Если раньше для нужд личных,

То теперь – и на базар.

Был и «костоправом» местным -

Правил вывихи, хребты.

И в Пишпеке был известным.

Но – не брал с людской беды.

(Тем уменьем, в роду деда,

Алексей наш обладал.

Может, – не уменье это,

А, наверно, Божий дар?)

Третий, возрастом, был Миша,

Но лишь в третий класс ходил:

С переездами, так вышло,

Что два года пропустил.

Дальше, Ваня шёл и Кузя -

Первоклашки, в те срока.

После – Аня и Маруся,

Затем Коля – всё пока.

______________

¹Ёмкость (чаще деревянная), вмещающая 16 кг зерна

²Ёмкость (чаще деревянная), вмещающая 3 кг зерна

Поспешил назвать я Фросю -

Её не было ещё.

Но уже были вопросы,

И сейчас их освещу.

Те событья столповые,

Как катком потом прошлись -

Судьбоносны, роковые -

Круто изменили жизнь.

IV

Продолжалось заселенье

Территории страны.

Шёл народ на освоенье

И Киргизской целины.

По долинам, близ теченья

Горных рек – то там, то тут,

Возникали поселенья,

Расселялся русский люд.

Украинский, белорусский,

То есть суть – один народ:

Кто здесь истинный, кто – русский,-

Разве то кто разберёт?

Ведь Россия пятистольна.

Как история гласит:

До Москвы, первопристольной,

Ещё было три Руси.

Был язык всегда единый.

Века ж два тому сейчас -

Кто-то очень дальновидный

Разъязычных сделал нас.

(Дескать, в пользу, без сомненья -

Ноги-то снутри растут.

Но благие намеренья

Знаем мы куда ведут.

Так устроена природа -

Биполярная среда,

Есть у каждого народа

Свои выродки всегда.

Люди – что-то, вроде, поля,

Оно требует уход.

Если власть его не полет -

Сорняками зарастёт.

Вот тогда – пиши пропало:

Гибнет разом огород -

Распадается держава,

Вырождается народ.

Всё ж, потуги те напрасны:

Русофобским их делам

«Коды» наши неподвластны

Рукотворным дележам.

Ему надо лишь пробиться,

Зову крови с глубины:

Слиться, чтобы возродиться -

Мы судьбой обречены.

Русский мир – есть Полюс света,

В этом смысл его и суть:

Нести Правду на планете -

Свыше вычерчен нам Путь.

Потому нам Провиденье

Дало всё, чтоб устоять.

Наш характер, сверхтерпенье -

Чтоб мир в мире удержать.

Что ж поделать, коль от роду,

Сразу, как себя постиг,

Мессианскому народу

Сатана пути мостит?

Если сбросим груз мессии,

Как сейчас, с Пути сойдём -

Потеряем мы Россию,

Растворимся, пропадём.

Но оставлю размышленья

Я о смуте наших дней…

А ведь нити к проясненью

Из двадцатых ведут к ней.

НЭП и «фабрики рабочим»,

А «земля крестьянам» – так,

Появился, между прочим,

Фабрикант, кустарь, кулак.

И при этом Власть Советов.

И неважно что потом

Было много мер, запретов -

Чтоб пошёл страны подъём.

Вот и НЭП подняли снова -

Тут и Ленина магизм:

В перестройке Горбачёва,

Больший дать «социализм».

Ведь в одном ряду стояли -

НЭП, социализм, подъём.

Но на НЭПе и застряли

В новом мышленьи своём.

Подводя черту, отмечу

Всех его деяний суть:

Горбачёв был как Предтеча,

Постелив иуде путь.)

Но вернёмся мы в то бытье,

Чтоб народа жизнь понять.

И продолжу я событья

По порядку излагать.

Кто был Ленин для народа?

Как воспринят был тогда,

В те, трагические годы? -

Как Второй приход, Христа!

Потому – чтоб не касалось,

Всё за подписью его,

Русским людом принималось,-

Как от Бога самого.

Людям НЭП дала свободу

Строить собственную жизнь.

И земля теперь народу

В их стране принадлежит.

Что ж ему потребно более,

Чем землицы «застолбить»,

И иной, конечно, доли,

Чтоб по-новому зажить.

По стране шло расселенье.

Уезжали насовсем.

(Кстати, это есть решенье

И сегодняшних проблем.)

Подымалася пластами

От рассвета до темна.

Засевалася хлебами

Вековая целина.

За одну лишь весну, сразу,

Вкруг Пишпека и до гор,

Хлебный клин возрос в два раза,

И сулил хороший сбор.

Сам Пишпек, как поселенье

Был недавно сер и мал.

После ж твоего рожденья

Он столицей Фрунзе стал.

Город рос и масса встала

Продовольственных потреб.

Но зерно – для хлеба мало -

Без муки – не будет хлеб.

Как уводят жизнь от плана,

Её тут же, с этих пор,

Обрекают, поздно ль, рано -

В недобор иль перебор.

Мельниц тоже не хватало.

Вот той истины пример:

Ремесло Артёма стало

В спросе, выше всяких мер.

Зачастили в это время

Гости с дальних кишлаков.

У них мельничная тема

Не сходила с языков.

Дескать, залежь всю подняли -

Не осталось и следа.

Где молоть зерно – не знали, -

Не наездишься ж сюда.

-«Своя мельница назрела -

До трёхсот уже дворов.

Но по мельничному делу

У нас нету мастеров».

Просят деда, Христа ради,

Чтоб построил он, как ту,

Но на их реке, Нораде,

Мельницу, что и Кунту.

-«У тебя ж сын мельник тоже.

Что ж толчётся он с тобой?

Мы же приймем и поможем -

Отделяй его с женой.

От общины всей мы скажем:

Будет нам как сын родной.