Kitobni o'qish: «Психология и философия доброты. т.2. часть 16»

Большинство людей, отличающихся минимальной одухотворенностью, считает, что нужно бояться гнева Господа за свои неправильные поступки и грехи. Они боятся болезней, смерти, различных несчастий. И поэтому, совершая греховные вещи, в последующем молятся, дабы своим сиюминутным благочестием в максимальной степени умилостивить Господа. Чтобы гнев Его был не так силен, и они не очень сильно от него пострадали. Насколько эффективен и правилен такой подход к ситуации – это отдельный разговор. В представлении такой категории людей Господь – это суровый судья. То, что Он еще и бесконечно мудр, остается вне их поля зрения. Ибо, Он видит, что их раскаяние, на самом деле, предельно формально и механично. Им кажется, что главное – это в течение пяти-десяти минут почитать молитвы, изобразить на своем лице раскаяние и все, дело в шляпе. Им очень не хочется думать о том, что их лицемерие читается Господом четко и конкретно, в каждом отдельном случае соответственно его реальной величине. В этом есть элемент католического подхода: когда главное – это не избегание греха, а избежание наказания за него. И поэтому человек, совершив один раз грех, некоторое время молится. Тем самым, предполагая, что уже в достаточной мере загладил свой грех. И дальше можно еще грешить и молиться, грешить и молиться. И так до бесконечности.

Но это лишь формальный подход, с точки зрения банальной житейской логики. На самом деле, Господь – это отец, безмерно любящий своих детей. И их грехи, безусловно, огорчают Его. И как раз этот ключевой момент лежит в основе другого, более правильного и более конструктивного подхода человека к Господу. Человек, зная о большой любви Господа к нему, испытывает искреннее и бескорыстное чувство любви к Господу. По силе это чувство во много раз сильнее обычной житейской любви. Трепетная любовь к Господу предполагает серьезный и постоянный контроль человека за своими мыслями и чувствами, желаниями и стремлениями, фантазиями и мечтами, намерениями и поступками. И все это для того, чтобы не огорчить самое любимое существо. Конечно, каждый, в той или иной степени, грешен, ибо, безгрешны только ангелы. Но, совершив ошибку, добродетельный человек действительно искренне раскаивается. И не обязательно публично, главное – это наедине с самим собой. Конечно, человек кается перед Господом. Но, в первую очередь, он дает обещание не совершать подобных ошибок самому себе. И обещает Господу быть более внимательным и строгим к своему внутреннему миру, к своей душе, уму. И в последующем всеми своими силами стремится избежать и повторных ошибок, и новых, похожих по сути или форме. Внутренний голос человека, его совесть, его Ангел Хранитель часто подсказывает ему нежелательность того или иного поступка, неприемлемость определенной мысли или эмоции. Человек стремится в наибольшей степени сохранить любовь Господа, как и расположение всех Высших сил, способных основательно влиять на его жизнь, благополучие, счастье и т.д.

И если представитель первой группы живет по своему личному разумению, то человек из второй группы старается не только по возможности понять волю Господа, но и исполнить ее максимально добросовестно. Не зависимо от того, что ему говорит его личный эгоизм и рационализм. Представитель второго типа людей, безусловно, молится не только не меньше, чем представитель первого типа, но, чаще всего, гораздо больше. И молитва его гораздо проникновеннее и сокровеннее. Если такой человек обидел невольно кого-либо, он старается своими практическими делами в максимальной степени загладить допущенное зло. Чтобы в душе другого человека не осталось какого-либо неприятного осадка. Одухотворенный человек стремится быть достойным сыном своего Отца, достойным Его большой и многогранной любви. Страх и опасение доставить огорчение своему Отцу руководят таким человеком в его и внутренней, и внешней жизни. А так как человек по своей сути существо несовершенное, то он старается серьезно и основательно работать над собой, развивая в наибольшей степени свои достоинства и добродетели и подавляя свои слабости и недостатки.

Марфа старалась угодить Господу, боясь его гнева. А Мария, понимая то, что к Нему категорически неприменимы обычные житейские стандарты, старалась не огорчить Господа своими мирскими мыслями и чувствами. Она просто-напросто забыла о них, стремясь настроиться в унисон мыслям и чувствам Господа. И Он видел это. И душа Его радовалась. И Он послал на душу Марии благодать Святого Духа. От которого ее душа погрузилась в безмерное блаженство, бесконечное счастье. На фоне которого даже самые необходимые житейские заботы и хлопоты смотрелись мелкими и ничтожными. Находящимися в совершенно иной плоскости Бытия вообще и человеческого, в частности.

Добродетельная личность имеет возможность гораздо больше, чем обычный человек, строить многогранные отношения. Это, во-первых, достаточно полноценные и на приятельском, и на дружеском, и на родственном, и на супружеском уровне и т.д. В силу того, что в ней есть творческое мышление, позволяющее ей более тонко и дифференцированно воспринимать окружающую действительность. И, в сочетании с тонкой душевной организацией, более тонко чувствовать многие тонкости и нюансы, оттенки и полутона в психологии поведения людей из своего окружения. Более тонко их понимать и более адекватно на них реагировать.

Причем, не только с точки зрения интересов дня сегодняшнего, но и завтрашнего, условно говоря. То, как тот или иной конкретный человек пользуется своими теоретическими возможностями на практике – это уже совсем другой разговор. Ибо, надо еще хотеть что–то делать. Не говоря уже – уметь, стараться чему–либо научиться. Психология добродетельного человека имеет массу специфических особенностей, которые и не знают, и не понимают многие обычные люди. И, соответственно, не могут учитывать в своей реальной практической жизни. А это, как правило, порождает массу недоразумений и проблемных ситуаций. Ибо, психология и философия жизни добродетельного человека может иметь массу специфических особенностей, непривычных и непонятных для большинства обычных людей. Прикладывать же какие–либо дополнительные усилия для полноценного постижения и сути, и содержания этих особенностей у подавляющего большинства обычных людей нет, ни то что, большого желания, но даже и самого минимального, самого символического. Виной этому служит глобальное и фундаментальное психологическое и духовное невежество большинства людей применительно к жизни вообще, и жизни рядом с достойным человеком, в частности.

Нет понимания истинной ценности миссии интеллигентной и добродетельной, творческой личности на Земле, как посланника Высших сил. И линии своей миссии применительно к участию в жизни такой личности. Как потенциального помощника вдохновителя, мотиватора, частичного эксперта для оценки творчества, человека сочувствующего и сопереживающего, уважающего волю Высших сил, проявлению ее в интеллигентной личности.

Конечно, особенна, важна и почетна миссия наставника добродетельной личности. Хотя бы частичного и временного, не говоря уже о многогранном и постоянном. Наставник – это почетная миссия не только в глазах своего непосредственного окружения, но и с точки зрения общественной и государственной. Ибо, на нем лежит особая благодать Высших сил. Собственно, любой человек, помогающий в чем–либо добродетельной личности, получает соответствующую степень благосклонности Высших сил Вселенной. Получает шанс стать действительно счастливым человеком. Не говоря уже о стабильном и продолжительном душевном комфорте и равновесии, и чувстве глубокого собственного внутреннего удовлетворения собой и своей жизнью.

Добродетельный человек имеет, как минимум, определенное снисхождение к некоторым особенностям своего бытия, связанным с его творческим процессом: развитии своего творческого начала и практическом воплощении своих способностей и талантов. Всем желательно помнить о том, что интеллигентная личность нередко в значительно большей степени беззащитна и уязвима перед различными жизненными проблемами и невзгодами. Особенно прозаического житейского характера, связанного с банальным бытом. Ибо, большое и сложное, полноценное и многогранное творчество (в том числе в работе над собой), как правило, связано с определенной отрешенностью от житейской суеты, от банальной прозы жизни. И не как каприз или прихоть, а как естественная и закономерная насущная потребность. В силу большой специфичности творческого процесса созревания добродетельной личности, как такового.

Другой вопрос, что в настоящее время появилась масса увлечений, мягко говоря, очень специфичных по своей сути. Странных и своеобразных, не имеющих какой–либо существенной ценности с точки зрения вечных классических духовных ценностей. Ни в интеллектуальном и психологическом, ни в духовном и эстетическом смысле. Многие увлечения носят столь специфический характер, что приходят в принципиальное противоречие с классическими канонами красоты, прекрасного, эстетичного, разумного и адекватного, утонченного и изящного. Жажда формального новаторства буквально захлестнула весь мир. Люди стремятся любыми способами и средствами заявить о своей и индивидуальной специфичности, оригинальности. Особенно это стремление бывает сильным в силу наличия фундаментального стереотипного мышления, упрощенности личностного менталитета, весьма фрагментарном и туманном мировоззрении, низком уровне гармонии личности в целом, низкой: одухотворенности, мудрости, зрелости, целостности, самодостаточности.