Павлу не повезло родиться с серьезной патологией позвоночника. За три первых года своей жизни ребенок перенес несколько операций, но те давали лишь временный эффект – по мере роста костей требовалось делать еще. Когда ему исполнилось пять, родителям удалось добиться квоты на лечение в Москве, но там прооперировали неудачно: защемили какой-то нерв, и ноги совсем перестали двигаться. В то время консилиум врачей пришел к заключению, что ребенок уже никогда не будет ходить, и, хотя отец был в принципе неплохим человеком, годы упорной борьбы за здоровье сына и столь неутешительный прогноз как-то необратимо надломили его волю – глава семьи собрал вещи и исчез из их жизни. Мать, когда-то нежная мечтательная маленькая фея, стала тверда как гранитная скала. И, хотя светила медицины в один голос твердили, что попытки поставить на ноги мальчика бесполезны, продолжала день за днем упорно выхаживать сына. А уж сколько врачей она обошла! Сколько обивала пороги кабинетов, выписывая бесплатные таблетки, уколы, сторожа очередь на массаж и физиопроцедуры, собирая печати для санаториев и бумажки на продление инвалидности; рассылая прошения в благотворительные фонды в надежде получить тренажеры для ног. Сколько было пролито слез, сколько седых волос и ранних морщин добавилось! Но у нее получилось – через несколько лет сын постепенно пошел, и к подростковому возрасту сохранилась лишь легкая хромота.

Воспоминания из детства Паши – это не веселые игры во дворе с друзьями, а белые стены больниц со скрипучими кроватями, духота, запах мочи и лекарств, сливающиеся в одно лица дядь и теть в белых халатах, которые бесконечно смотрят и щупают спину, показывают на свет непонятные черные картинки и, поджимая губы, печально качают головами. Лицо матери при этом обмирает, бледнеет, она опускает глаза, нервно теребит в руках потертую сумочку; о чем-то говорит, спрашивает, а перед уходом как-то виновато, но ловко и быстро делает шаг к врачу и просовывает конверт в оттопыренный белый карман халата.

– Ну что вы, женщина, – одобрительно кивает тот, – не нужно было…

Однажды в санатории Паша познакомился с мальчиком постарше. У того были проблемы с ногами – он передвигался необычно, скорее, ползал по паучьи, используя еще и руки. Дети много играли вместе и нашли под кроватью логово чудищ. Старший мальчик заверил, что под каждой кроватью живут разного рода страшилища, а в больницах они особенно злые: могут навсегда утащить в свои темные подкроватные норы. Дети очень впечатлительны – и в Паше поселился страх засыпать ночью. Когда мать выключала свет, он забивался под одеяло и долго лежал неподвижно, стараясь не шевелиться и почти не дышать. Ему мерещились снизу странные шорохи и недовольное бормотание. А потом, незаметно для себя, он засыпал. Но однажды уснуть не получилось, и мальчик, полагая, что чудища ушли, осторожно откинул одеяло и… оказался в больнице! Он долго бродил босиком по пустым палатам и плохо освещенным холодным коридорам, а потом… проснулся. С тех пор он начал часто попадать в этот сон; пару раз натыкался там на других людей – но они шикали на него и убегали, спасаясь от кого-то невидимого. С последними он напрямую не сталкивался: но мигнет порой свет – будто тень огромная над головой пронеслась, или раздастся позади мучительный шепот; послышится из-за двери шебуршание и скрежет; припадешь к замочной скважине – а там и нет никого. Но при этом четко ощущаешь, что оттуда, наоборот, на тебя смотрят – нечто тяжелое и очень злое. И как-то раз, в момент, когда Паша уже проснулся, но еще не мог шевелиться и лежал, обездвиженный, чудовище появилось в комнате, проследовав за ним из того сна. Теперь он боялся даже днем оставаться дома один. Его пугали громкие стуки, скрип дверей, шаркающие шаги на кухне. Или вдруг начнет капать вода из крана, или книга упадет с полки, то телевизор включится сам, то дверной звонок заест, и все звонит, звонит…

Мать поначалу все на разыгравшееся воображение сына списывала – водила к психологам, даже у психиатра консультировалась, но, когда сама стала свидетелем такого явления, перепугалась не на шутку и пригласила домой батюшку. Тот внимательно осмотрел квартиру, хозяйку и мальчика, окропил все и вся святой водицей, но предупредил, что это надолго не поможет, ведь причина нечисти – сам Паша, и что им нужна защита церкви, причем следует не просто ритуал пройти и крест на шею надеть одеть Надежду, надеть одежду, но и усердно молиться, соблюдать заповеди и безустанно, всей душой, к Богу стремиться. Ибо, если не одолеть это зло сейчас, то в будущем мальчика ждут большие беды.

Мать, еще по-советски воспитанная, не очень доверяла батюшке, да и насмотрелась за последние годы, натерпелась всякого и, скорее, убедилась в Его отсутствии. К тому же, кому понравится, если сына источником зла назовут? А на работе сотрудницы проверенный вариант подсказали: жила за библиотекой, как к Темерничке вниз идти, одна бабка. Лечила мелкие хвори, мужей от любовниц отворачивала и к законным женам приклеивала, привлекала удачу в бизнес, при необходимости конкурентам неприятности создавая; заглядывала в будущее и прошлое, снимала порчу, сглаз и любые проклятия. Всяко-разное у нее получалось, что в простонародье обычно под черной и белой магией понимают. А самое подкупающее – деньги только за результат брала. Хоть и много, но ведь главное, чтобы сработало, верно?

Бабка, лишь переступив порог, уперлась в мальчика колючим пристальным взглядом. И сразу будто жуть мохнатая на сердце навалилась. Паша попытался вырваться – ему хотелось бежать без оглядки, но тело оцепенело; он словно к полу прирос. Ритуал мальчик запомнил плохо: колеблющееся пламя свечей, сладковатый запах трав, искаженно-непропорциональное лицо старухи; ее безумный шепот то отдалялся, то затекал в разные уши; быстрые прикосновения к голове, груди, спине, а дальше была тьма. Видимо, он просто потерял сознание. И на этом все прекратилось: не было больше ни странного взгляда «оттуда», ни коридоров больницы, и полтергейст не беспокоил их дом. Мать облегченно выдохнула, а когда старуха вновь дала о себе знать, собрала все сбережения и безропотно отнесла ей.

Она устроилась на новую работу недавно и не была лично знакома с Наташей. Но ходили слухи, что та работала три года назад в соседнем отделе и тоже к бабке этой ходила. Не мудрено – в свои 43 года одна одинешенька куковала. Та поколдовала, и очень скоро в жизнь сотрудницы постучался добрый и обеспеченный мужчина. У него уже имелись дети от первого брака, но Наташа забеременела, а он только обрадовался. «Счастливая поздняя любовь» – говорили вокруг и люто завидовали. Но не долго: отказалась женщина за работу старухе платить, впереди ведь свадьба, ребенок. И, хотя супруг состоятельный и не жадный был, как-то не хотелось деньги на ветер швырять. Так вот, сразу после свадьбы муж ее ножом и прирезал. Долго никто поверить не мог – нормальный мужик, с головой всегда дружен был, свой бизнес поднял. А тут – словно помрачение какое-то нашло.

Так что мать Паши откровенно опасалась чем-то не угодить бабке, да и в принципе человек она была честный – и без слухов заплатила бы. Ну, может, только чуток поменьше.

А у Паши вскоре открылась способность к необычайно ярким осознанным снам. В них он мог бегать быстро и без боли, летать, превращаться в животных и птиц, создавать дома, города, людей, да кого или что угодно – целые миры силой своего воображения. И, что самое поразительное, эти миры снов существовали затем независимо от него самого! Реальность сразу сделалась скучной и потускнела. Ведь здесь он влачил жалкое существование, был неудачником; больным, без денег и связей, с копеечным пособием по инвалидности, которое грозились каждый год снять. В своих же мирах он был… Богом!

Паша днями и ночами валялся бы в кровати, но в последних классах мать решила перевести его с домашнего обучения в обычную школу. Она мечтала, что сын станет как все: социализируется, заведет друзей, встретит хорошую девушку. Вот только кто захочет дружить с хилым переростком – из-за болезни он потерял несколько лет учебы – хромоногим и заметно горбатым, у которого ни компа, ни приставки нет? С ним ведь ни об играх поговорить, ни в подворотне курнуть, ни на дискотеке зажечь или покрасоваться перед девчонками. Да и в гости ни сходить – там мать-наседка следит за каждым чихом сына.

Когда Паша перешел в одиннадцатый, здоровье вновь расшаталось: то простуда, то ангина, то ухо стреляет, или спина болит. И только одно проходит, следом другая болячка за парня цепляется. А в первых числах января, отметив Новый Год, Паша стал апатичным, присоединилась сильная слабость – он просто лежал и не хотел вставать. Скорая помощь сначала отказала в госпитализации, сославшись на отсутствие симптомов опасной болезни, но мать давно изучила лазейки и надавила, как следует. В итоге в больницу его все же забрали, однако в тот же вечер, уже там, Паша впал в кому.

В палате мерно пиликали мониторы, аппарат ИВЛ шумно качал воздух, дышал за парня. Сам он, распластанный, весь бледно-серый, лежал в кровати. Жидкость из капельницы медленно перетекала в вену, словно песочные часы, отсчитывали оставшееся время жизни мальчика. Рядом сидела Мила и молилась – такая же белая, вся заплаканная. Целительница расположилась с другой стороны: сжимала Пашино запястье и непрерывно хмурилась. Его мать, наоборот, выглядела спокойной и собранной – держала себя в руках, видно, что проходила и не через такое.

Катя заглянула в ординаторскую: подтвержденного диагноза нет, зато сразу несколько под вопросом; и основной – подозрение на отравление неизвестным ядом. Хотя, понятно, что это мимо – Паша из дома несколько дней не выходил, а ел то же самое, что и мать. Откуда яду в организме взяться? В итоге «почистили» кровь, а парню только хуже стало. Хотя, куда уже хуже? И так в критическом состоянии. Девушка беспокойно заметалась по палате: что делать? Ведь сейчас она в группе за главного. Нилу, конечно, сразу же сообщили, но он только завтра прилететь сможет. Хорошо хоть, что после его звонка в отделение все забегали, быстренько провели консилиум, корректируя лечение. Сумел-таки расшевелить муравейник. Однако, наблюдая, как стараются врачи, колдуя над безжизненным телом Паши, Катя не испытывала радости, наоборот, внутри крепла странная уверенность – обычная медицина тут не сработает.

Ей и самой было плохо – после ночи еще не оправилась: ноги подкашивались, нещадно тошнило, кружилась голова. И эта непонятная слабость в левой руке беспокоила. Но она должна что-то сделать. Должна! У Кати всегда было обостренное чувство ответственности, поэтому за все время учебы, как в колледже, так и в меде, она никогда не соглашалась быть старостой. Понимала, что замучается прогульщиков на истинный путь наставлять. А тут… умудрилась! Всего на недельку Нил отбыл – и нате, проблемы.

Она решила выйти на свежий воздух и хорошенько подумать, но в коридоре ее неожиданно нагнала Саша.

– Пойдем, я расскажу, что поняла… – подруга схватила за локоть и потянула в угол. И тут резко вздрогнула. Отпустила. Замерла, уставившись на ее левое плечо.

– Что с тобой? – испугалась девушка. – Эй!

Та, словно очнувшись, начала водить над телом ладонями.

– Кто тебя так сильно ранил? – выдала обеспокоенно.

– Ранил?! Не было ничего такого… только кошмар ночью приснился.

Саша подняла глаза, и явный страх отразился в ее широких зрачках. А потом торопливо и решительно потянула к машине.

Глава 4. Причины болезней

Первое, что утверждала целительница: физически Паше ничего не угрожает, с энергетикой порядок. Проблема глубже – в его сознании. Он ушел в миры снов и не желает возвращаться в реальность. Нужно сходить туда за ним и уговорить вернуться. И второе – самой девушке срочно необходима помощь.

– У тебя плечо серьезно повреждено слева, мне нужно время, чтобы подлечить такое, – Саша продолжала настойчиво подталкивать подругу к машине. – Едем ко мне, проведем сеанс там.

Катя несколько раз сжала пальцы в кулак: да, определенно стало хуже – к онемению плеча и слабости в руке добавилось снижение чувствительности подушечек пальцев. Она заколебалась.

– А как же Паша? Я хотела сначала с ним что-нибудь решить.

– Он потерпит, да и что ты в таком состоянии собралась делать? Чтобы осознать сон, а, тем более, целенаправленно нырять из него в другие миры, нужна осознанность, а она зависит от уровня энергии. С поврежденной энергетикой там точно ловить нечего. Ну если только тварь какую-нибудь собой прикормить.

Девушка поежилась и нехотя согласилась. Села и пристегнулась.

– А почему ты до сих пор не вылечила Пашину спину? – ляпнула, не подумав, когда автомобиль тронулся с места. И тут же прикусила язык.

Но целительница совсем не обиделась.

– Довольно сложно лечить позвоночник, особенно если это врожденное, – она посмотрела в боковое зеркало и осторожно вырулила с парковки больницы. – У меня был подобный опыт: я детям руками искривления выправляла, без операции. Но проходило несколько месяцев, и все возвращалось назад. Такие болезни – это не просто изменения на энергетическом плане, это гораздо глубже. Туда у меня доступа нет. Чаще всего это кармическое, определенный дефект восприятия; для исцеления человек должен поменять что-то внутри себя сам, – она озабоченно покосилась на подругу: – И все-таки расскажи про свой сон, кто тебя так отделал?

Катя тяжело вздохнула: ей не хотелось делиться тем бредом, но, с другой стороны, последние события что-то поменяли в голове, и она уже допускала, что Саша может оказаться права.

– Мне приснился наш препод с кафедры, тот еще мерзкий тип. Он утверждал, что обучался со мной и Владом в группе Мастера и прошел инициацию. Но что-то пошло не так, и его теперь мучает Тень. Потом я просыпалась, но это оказывались сны во сне, где Тень мучала уже меня, – Катя неуверенно рассмеялась.

– А Тень… была, как у нашего физического тела, полупрозрачная? Или же она поглощала свет?

– Ну, не знаю. Во сне ночник сразу выключался. Пожалуй, да, она поглощала, – пожала плечами. – Какая разница, это же был сон.

Саша долго молчала, считая машиной светофоры по обочинам, что для нее, вообще-то, было совсем не свойственно. И, лишь подъезжая к дому, начала говорить вновь:

– У тебя явные повреждения, именно как при атаке чужеродной энергии. Есть разные энергоинформационные структуры, способные на такое.

И тут уже Катя не выдержала и скептически скривилась: новые термины из литературы Нью-эйдж сразу резанули по ушам. Это не укрылось от внимания собеседницы.

– Зря ты не веришь. Физическое тело инертно, поэтому на тонком плане человек может быть практически мертв, но еще будет ходить и чувствовать себя относительно нормально, даже не заметит ничего, кроме общих проявлений недомогания. Если успеть восстановить его энергетику, то он и заболеть не успеет. Но обширные повреждения восстановить невозможно. Опытные целители сразу видят и не берутся за такое. Особенно, если задеты внутренние органы. Но у тебя только плечо, слава Богу.

Они прошли в дом, и Саша кивком указала на диван в гостиной.

– Развязывай свою ужасно старомодную кофту и ложись. Джинсы нормальные, но это?! Что за дебильные завязочки на груди? Ты ее в бабкином сундуке откопала?

Катя бросила быстрый взгляд на себя в зеркало и предпочла промолчать. Сашина догадка была очень близка к истине: эту кофту давным-давно ей принесла мама, – на работе кто-то из пенсионеров презентовал. Вещь оказалась новой и, к тому же, ужасно удобной: на груди крепились три тесемки по типу шнуровки, – развязал, и она просто падает к ногам, не нужно тянуть через голову, электризуя волосы и оставляя на ткани помаду.

Девушка удобно расположилась на диване, и Саша начала привычно водить руками. Лежать было определенно комфортней, только «вертолеты» не прекращались, да веки смыкались сами собой. И, чтобы отогнать сон, она начала допытываться:

– И все же, я не могу связать одно с другим. Ведь, чтобы у человека, к примеру, развился менингит, определенные вирусы или бактерии должны попасть в организм. Они же не из воздуха материализуются, верно? Соответственно, должен быть контакт с инфекционным больным, – бросила быстрый взгляд на подругу. – А ты утверждаешь, что, чем сильнее ранение, тем быстрее наступит летальный исход и, получается, тем опаснее должна быть зараза. Так каким же образом нужный вирус «подтягивается» к человеку с таким повреждением?

Целительница на мгновение задумалась, ладони замерли над плечом, а потом тихо объяснила:

– Не все люди именно заболевают. Ведь уровень энергии связан не только с физическим телом – его здоровьем, но и с осознанностью. При обширных повреждениях человек теряет способность трезво оценивать ситуацию, делается невнимательным; в нем словно что-то ломается – инстинкт самосохранения, который нас оберегает. Я пару раз становилась свидетельницей, как такие люди погибали от несчастных случаев, обычно в ближайшие дни после ранения.

Катя испуганно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.

– Ладно-ладно, давай разберемся сначала с болезнями, – и попыталась зайти с другой стороны: – я никак не пойму, если человек «тупо» заболел простудой, его что, кто-то ранил «там»? Или как? – вопрос был, скорее, с подвохом. Но Сашу это не смутило:

– Любая болезнь не случайна. Ей всегда предшествуют события на тонком плане. Не случайно человек успевает именно на ту маршрутку, где едет гриппозный больной, и не случайно бабулька, которая, кстати, до этого и ехать никуда не собиралась, просит закрыть окошко из-за того, что ей дует. А перед этим человек перенервничал на работе. И все, иммунитет снижен, и вирус, проникая в организм, легко проходит через все барьеры и вызывает смертельное осложнение. Люди массово становятся невольными жертвами определенных сил. Системы, как говорит Антон. Целенаправленно и прицельно убивают редко…

– Что ты имеешь ввиду? Кто убивает? – от последних слов у Кати по спине пополз холодок.

– Есть такие… колдуны всякие, но это стоит дорого. Очень.

– Ну нет. Нет! Если бы такая возможность была, то политики, бизнесмены, звезды шоу-бизнеса мерли бы один за другим. Завистников и недоброжелателей всегда хватает.

– У них обычно есть защита.

Вот тут девушка уже рассмеялась:

– Да большинство даже не верит в такое, с чего бы им нанимать специальных людей?

– Я не говорила, что это люди, – оборвала Саша. – Если жертва угодна Системе, то автоматом имеет защиту. Ну, или если к эгрегору серьезно подключена, как Мила, – она убрала руки и пристально осмотрела с головы до ног.

– Вот теперь порядок. Завтра еще повторим, и все пройдет полностью. И вообще, переезжай ко мне, у Милки совсем места мало. А папа только обрадуется, не сомневайся – ты ведь образец для подражания: отличница, спортсменка, и без вредных привычек. У нас три комнаты свободны на втором этаже…

– Спасибо, я подумаю, – Катя села на диване. Ей действительно было лучше. Настолько, что даже захотелось вскочить и протанцевать по комнате. Но долг! Долг превыше всего. Она встала и нащупала в сумочке телефон. Нужно было срочно вытаскивать Пашу из сна, и Влад был единственный, кто хоть что-то в этом смыслил. Он ответил сразу, но не стал выслушивать, – просто предложил приехать к нему и все рассказать. Посмотрела на часы – пол одиннадцатого ночи, не вполне удобно для визитов, но и дело срочное. Она уже открыла рот, чтобы попросить подругу отвезти ее, но ничего не сказала. Саше явно было плохо: ее лицо посерело, а огонек в глазах растаял бесследно. Вот она, цена лечения – все силы потратила. И, тяжело вздохнув, девушка вызвала такси.

Глава 5. Проверка на прочность

Звонить не пришлось – ворота оказались приоткрыты. Еще с улицы заметила приглушенный свет в окне комнаты Влада – он ее ждал. Зашла в дом. Тишина в углах провожала гулким эхом шагов, пока поднималась по лестнице, подсвечивая телефоном. Чтобы не привлекать внимание, решила не включать свет, хоть и было четкое ощущение, что они здесь одни. Постучала, услышала «заходи» и распахнула дверь.

Влад сидел в черном кожаном кресле, лениво навалившись на один подлокотник. В руке – бутылка вина, которое он отпивал прямо из горлышка. Выглядел не лучшим образом: усталым и слегка небритым; помятая черная рубашка распахнута на груди. Молча протянул бутылку, но она отрицательно покачала головой. Тогда кивком указал на диван напротив.

– А где Лина? – неуверенно поинтересовалась.

– Сестра сегодня у подруги ночует.

– Ясно… Мне очень нужна твоя помощь, – она села, поджав ноги и обхватив руками коленки.

Парень наблюдал из-под опущенных ресниц и молчал.

– Мой друг в коме, хочу отправиться за ним через сон и…

– У меня нет желания помогать тебе, – и он вновь отхлебнул из бутылки.

Катя нахмурилась и растерялась. Он отказал так сразу.

– Ты странный… что-то случилось? В прошлый раз, в пиццерии, ты показался таким милым.

– По-твоему, милый тот, кто выполняет твои прихоти?

– Это не прихоть! Сейчас это вопрос жизни и смерти… – начала вскипать девушка. – И зачем ты сказал приехать, если не собирался помогать?

– Я не был уверен, что тебе нужно. А сейчас узнал. И мой ответ – нет.

– Ты все больше проявляешь демоническое…

– Ты сделала этот вывод потому, что я не проникся твоей просьбой? – он усмехнулся и вновь отхлебнул вина.

– Не только, ты ведь и раньше говорил, что нужно отказаться от совести, морали помощи другим… а ведь в человеке присутствуют два начала: истинное – добро, и наносное – зло…

Влад поперхнулся и начал кашлять. Катя уже собиралась вскочить и постучать по спине, но вдруг поняла, что он смеется.

– Кто сказал тебе такую чушь? Хотя догадываюсь – «некто» из твоей группы. Это они нас так называют – демонами. А сами, стало быть, ангелы. Банально. Глупо. Фанатики, цепляющиеся за благие дела, как за соломинку, – вновь рассмеялся. И от его смеха почему-то сделалось жутко. – И с чего ты взяла, что типа «доброе» начало истинно, а вот «демоническое» – нет. Почему не наоборот? Мы, к примеру, думаем иначе. Почему вы считаете, что именно это – ты, и его стоит усиливать, а вот то – не ты, и подобное нужно искоренять в себе?! На чем основан фундамент вашей «истины»?

– Но ведь, какого волка кормишь, тем и становишься! Если вкладываешь внимание в…

– Но ты ведь знаешь, что едят волки? – резко оборвал он и захихикал громче. – Мясо! И только мясо. И человечинкой не брезгуют. – В его глазах плескалось нездоровое веселье, и у девушки зародилось подозрение, что он просто пьян. – Видишь, – в голосе проступили вкрадчивые нотки, – любое выражение можно исказить и придать тайный смысл. Однако истина в том, что только два крыла – Воля и Ярость могут принести к Свободе, – Катя невольно вздрогнула, вспомнив ночную лекцию, – ведь они дают индивидуальность и бессмертие. Ярость разобщает, если же ее заменить на Веру, Любовь, Счастье или что там еще у вас есть – то да, тоже можно прийти к бессмертию. Но при этом останешься марионеткой внутри эгрегора. В этом-то и разница.

– Мне сегодня приснился Вонючка, он тоже говорил про два крыла магии, – само сорвалось с языка.

Влад резко выпрямился в кресле. Нахмурился и отставил бутылку на столик.

– Вы виделись? – слегка отклонил корпус вперед и пристально осмотрел с головы до ног. И, видимо, ничего подозрительного не обнаружил. Медленно произнес: – Не приближайся к нему, он опасен. Не контролирует себя. К тому же, мы всегда недолюбливали друг друга, – потянулся рукой к бутылке, но тут же отдернул, встал и задумчиво прошелся по комнате. – У него не хватает Воли контролировать свою Ярость, к тому же он расколот. Я вряд ли смогу с ним справиться во сне, на его территории, – вновь перевел взгляд на гостью. – А привлекать членов группы к убийству инициированного запрещено. Иначе мы бы давно погрязли в интригах.

– Убить? – удивилась Катя. – Не верю, что ты говоришь серьезно. Неужели ему нельзя помочь?

– Мастер может, но не станет вмешиваться. Путь магии опасен и не прощает ошибок. А он сам виноват: не выполнил указаний – дочку у себя жить оставил. К тому же, он правосторонний, и его способности только усугубляют состояние. Они сами по себе нежелательны. Как и твои. Сейчас такому уже не учат.

– Мои? Он сказал, что у меня не было…

– Для тех, кто остается позади, они действительно не видны, – Влад положил руки на спинку кресла и посмотрел в упор.

– Постой… так у меня действительно есть способности?

– Да. Я начал догадываться, когда ты под машину попала. Потом, когда у меня ночевала, хотел, чтобы психиатр заставил рассказать под внушением. Но Антон влез. Пришлось вспоминать самому. Ты говорила, что можешь прыгать назад во времени. Это был наш с тобой секрет. На минуту-две, не более, и лишь для спасения жизни. Я так понял, на крыше ты пыталась прыгнуть дальше, чтобы что-то исправить в прошлом. Твоя магическая часть готова была рисковать, а вот я – нет. Я хотел усилить ее, но не ожидал, что…

– Подожди! – перебила Катя. – Не так быстро. Допустим, в твоих словах и есть смысл. Но, получается, что ты еще на крыше знал, что я могу «прыгать назад»!?

Собеседник кивнул и вновь сел в кресло.

– И промолчал?! Я думала, что мы друзья…

– У тебя плохо получается думать, – лицо Влада сделалось безразличным. – Ты по жизни глупенький, доверчивый зверек. Да еще и с комплексами – туфли меньшего размера взяла и даже не поморщилась. Признаюсь, было забавно наблюдать за твоей реакцией…

– Ты… ты издевался надо мной!? – Катя вскочила. – И сейчас продолжаешь?! Если не хочешь помогать – я сама справлюсь…

– Где Котовский? – оборвал речь внезапный вопрос, – его лицо уже было серьезным. – Он же ваш староста. Вот пусть и разбирается… с Пашей, – и вдруг его глаза опасно замерцали, а в речи проступили вкрадчивые нотки: – Он же бросил мне вызов… угрожал брату. Надеюсь, его слова не пустой треп, неприятно, когда противники умирают быстро… марать руки о слабаков… не доставляет удовольствия…

– Ты пьян! – испуганно выдохнула Катя и двинулась к двери. Внутри шевельнулось неприятное подозрение: ведь угрозу Нила она не передавала. Как он это выяснил? Внезапно память подкинула картинку из прошлого: часы на стене в пиццерии. И что бы это значило? Какая тут связь? Ее нет, видимо, просто глюк памяти. Задвинула подозрения подальше и остановилась у порога. На ум пришло другое воспоминание, то, о чем говорил ей Игорь в машине, когда домой подвозил. Очевидно, Влад просто пытается ее спровоцировать, заставить уйти. Почему? Она развернулась, чтобы видеть его лицо.

– Я не верю, что ты настолько плох, каким пытаешься показаться. Зачем разыгрываешь и пугаешь меня? Я узнала, что с той девушкой из клуба у тебя и не было ничего…

– Вот как? – его удивление, похоже, было искренним. – Было и еще как. Она оказалась горячей штучкой. Но кто тебе такое сказал?

– Ее парень.

Влад размышлял ровно одно мгновение.

– Теперь понятно, откуда ветер дует. И почему ты пришла ко мне. Но нет, как хочет Ледышка, не будет, – собеседник мрачно улыбнулся. – Тебя развели, как ребенка.

– Не знаю, о чем это ты. Но все-таки, пожалуйста, помоги с Пашей.

– Нет.

– Ну ладно, попробую сходить к Вонючке… – печально вздохнула, открывая дверь.

– А ты заинтересуй меня, – неожиданно остановил ее голос позади. Влад сладко потянулся в кресле, – тогда я, возможно, и помогу.

– Как? – отпустила ручку. – Просто скажи, что мне сделать?

– Ты и правда не знаешь? – насмешка во взгляде. Девушка промолчала, и он продолжил: – тогда импровизируй…

– Я не… давай лучше ты…

Очень странная улыбка поползла по его лицу:

– Сможешь простоять несколько минут, не издав ни звука?

– Конечно.

– Откуда такая самоуверенность? – он улыбнулся шире: – И отбиваться не будешь?

– Ну… – заподозрила неладное, – если, конечно, ты не станешь меня щекотать или колоть чем-нибудь.

– Я могу заставить кричать по другой причине, – произнес тихим хриплым голосом и засмеялся. – Я недавно вспомнил наши маленькие шалости… там.

– Ты врешь! – ее словно обдало кипятком. – И я не буду играть в подобное.

Он откинулся в кресле назад и закрыл глаза.

– Ну тогда катись отсюда. Вон выход, – небрежно махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.

Катя вновь взялась за ручку двери. И замерла. Что он собрался делать – понятно, уже не маленькая. Ну не изнасилует же он ее за это время? А по поводу остального – всегда можно внутренне отстраниться и сохранить отрешенность. Просто нужно очень постараться. На ней ведь ответственность за Пашу. За группу. Она должна! Тем более, раньше Влад не делал ей ничего плохого, говорил, конечно, разное, но ведь не делал?

– Ну хорошо. Я согласна.

Парень неспешно открыл глаза, и в них замерцала тьма. Он кивком указал на стену.

– Видишь – на часах без трех минут полночь. Когда минутная стрелка сравняется с двенадцатью, если ты еще будешь на ногах и молчать, я вытащу из комы твоего друга.

Он плавно встал с кресла. Тик-так… Ступал неслышно, или это стук собственного сердца заглушал звуки? Зажмурилась. Лучше сразу собраться. Представила мертвого дельфиненка: одинокого, выброшенного на берег и полуобглоданного чайками сбоку. Если сконцентрировать все свое внимание на нем – уж точно ничего не захочется. Почувствовала перед собой движение: Влад остановился напротив, заслонив собой свет. И медленно потянул за завязочку кофты… Чертова вещь, ее давно нужно сжечь! За вторую… Дельфинчик, такой маленький… ему бы еще жить да жить… плавать в голубом море, плескаться рядом с мамой… а он лежит сейчас, мертвый, на холодном песке, и его омывают соленые волны…

– Пытаешься спрятаться в медитацию? – шепот вторгся в сознание сквозь пронзительные крики пирующих чаек. Добавил, почти касаясь уха: – Сейчас и проверим, насколько ты прилежная… ученица.

Потянул за третью завязку, и кофта плавно поехала вниз. Все тело мгновенно покрылось мурашками. «Не от холода», – отметила отстранено и, слегка покачнувшись вперед, прижалась к парню. Сделала это инстинктивно, пытаясь удержать ткань на месте, не дать ей упасть на пол. Ох, зря! Влад сразу обнял и заскользил губами по шее вниз, слегка царапая кожу щетиной на подбородке. От него едва уловимо веяло алкоголем. Парфюмом. Ночной прохладой. Чем-то родным и одновременно незнакомым. Опасностью. Безумием. И они сейчас дома одни. Господи! В.Д бы что-нибудь придумал или, скорее, вообще бы не позволил согласиться. По телу прошла дрожь, коленки подгибались, мысли путались. А ведь он еще даже не целует…

Вернулся назад к уху и хрипло зашептал:

– Какая ты послушная… и не дерешься… мне нравится…