Kitobni o'qish: «Душа не знает времени»

Shrift:

От автора

Мудрецы твердят, что человеку время от времени нужно смотреть на себя со стороны, другими глазами. Я бы сказал – глазами других людей. Именно это со мной и происходит, ведь рядом со мной теперь вы, мои уважаемые читатели.

Я принялся рифмовать строчки еще пятиклассником. Мне так интересней было открывать для себя мир и людей. Писал в стол, ради собственного удовольствия. О публикациях даже не думал, поскольку был уверен, что, кроме самых близких, это никого не взволнует и не затронет. Так и разрасталось в ящиках письменного стола мое «собрание сочинений», пока я был занят куда более важными, как мне тогда казалось, вещами. Занимался наукой, проводил серьезные исследования, выпускал по результатам монографии. Время от времени меня заносило в область нон-фикшн, и тогда на свет появлялись книги о загадках истории. А стихи между тем терпеливо ждали своего часа.

И дождались, во что мне до сих пор трудно поверить. Своим первым поэтическим сборником я обязан друзьям и близким. Они убедили меня: скопившееся в столе необходимо выпустить на волю, к людям, которым мои стихи будут интересны не меньше, чем им. Но как выбрать из этих «закромов» самое-самое для первой книги? Более непростого выбора в жизни поэта, наверное, не бывает. Сборник «Где та гавань, тихая навеки» рождался трудно и долго. Каждое стихотворение будило сонм сомнений: нужно ли? важно ли? стоит ли?

Если бы не постоянное деятельное участие моей группы поддержки, эта книга, наверное, так никогда бы и не увидела свет. И я бы никогда не узнал, что мои стихи действительно нужны людям. Друзья оказались правы.

С новой книгой вышло и легче, и сложнее. Легче потому, что я мысленно видел вас, мои читатели, и знал: мне есть еще чем с вами поделиться. Я очень хотел, чтобы наш с вами разговор по душам продолжился. Тем более что не одной лирикой жив поэт Андрей Кудин. На злобу дня мне тоже есть что сказать. Но диалог возможен только при обоюдном интересе. А вдруг ваш уже исчерпан? И снова пришлось самому себе отвечать на вечный вопрос – включать или не включать. И вот книга сложилась, состоялась. Вы держите ее в руках. Как она отзовется в ваших сердцах?..

Вам я желаю приятного чтения, а себе – терпения, чтобы дождаться ваших откликов.

Искренне ваш,

Андрей Кудин

Всем, без кого я себя не представляю, – моей семье

Спасибо памяти

* * *

Душа не знает времени
И любит, как впервой,
Хрустящие колени
Ей не доставят боль.

В глазах туман усталости,
Душе все нипочем,
Ей хочется жить в шалости,
Кататься калачом.

Душа стремится к вечности,
А тело ждет закат,
Несправедливость, кажется,
Но Господа догмат.

Зачем же тело тленное?
С ним мучайся, живи,
Стареет ведь вселенная
В моей живой груди.

Страдает в каждой клеточке
Мой личностный апломб,
На свет иду по ниточке
Из этих катакомб.

А Высь молчит степенная,
Вопросы тонут в мгле,
И тайны недоступные
Скрываются во тьме.

* * *

Спасибо памяти за долгое терпение,
За все плохое, павшее в забвение,
Благодарю за радость и друзей,
Хранимых ею, памятью моей.

Спасибо памяти за знания, за веру,
За звания, за опыт и карьеру,
Благодарю за стыд и за грехи,
За то, что помню детские стихи.

Спасибо памяти за мать и за отца,
За брата малого, крикливого мальца,
Благодарю, что искренне люблю
Всех тех, о ком я Господа молю.

Спасибо памяти за совесть и за честь,
За то, что ненавидит месть и лесть,
Благодарю ее за точность и учтивость,
За знанье тайн, покой и молчаливость.

* * *

Я оглянусь на лет пятнадцать-двадцать,
Когда сосед дразнил меня шпаной,
Когда родители, нас допоздна
заждавшись,
Кричали нам: «Пора уже домой!»

А звезды с неба ярко так светили,
Что были ви́дны яблоки в садах,
Которые легко мы обносили
У тех, кто с нами как-то не в ладах.

Ну а зимой снежками мы бросали
В окно друзей, кто раньше нас лег спать,
И нас порой родители ловили,
Чтоб этики уроки преподать.

Играли мы в лапту, играли в фанты,
Мечтали клад гурьбою отыскать,
Но вот беда: когда мы повзрослели,
То каждый стал по-своему играть.

И вот теперь все граждане, гражданки,
И свой теперь у каждого удел,
Но все ж порой летят в колеса палки
От тех, кто нашей дружбы не хотел.

Широкий клеш и кеды были в моде,
В футболках все одеты как один,
Ходили так мы при любой погоде,
И был наш общий вид неизменим.

Приходят дни, проходят и уходят,
И в зеркале не лучший образ мой,
Но лучшие друзья из жизни не исчезнут,
Они навек, всегда, везде со мной.

И так же, друг, волнуют твои письма,
Когда конверт вскрываю, чтоб
прочесть,
Я вижу, ты совсем не изменился,
Такая ж воля и такая ж честь.

Ты прав, что всем уже нам не собраться
На старом месте, сидя у костра,
Увы, с работой приходится считаться,
Теперь своя у каждого стезя.

* * *

Я сквозь память свою посмотрю
                                на прошедшие годы,
Постою, оглянусь, за спиной
                                     из друзей никого,
Переулком знакомым идут
                         лишь за мной пешеходы,
И по стеклам окон текут слезы,
                                         видать, от того.

Прикурю, затянусь, хоть курить я давно
                                              уже бросил.
Растворит дым табачный предательской
                                               горечи ком,
Река жизни носила меня в моей лодке
                                                  без весел,
Но я верил в удачу и в Бога – конечно,
                                                     тайком.

Меня грела любовь и питала мне
                                             душу и тело,
Без нее и без веры в моих венах бы
                                         высохла кровь.
Жаль, что юность моя от меня
                                     навсегда улетела,
Приподняв на прощанье мне
                                ранее ровную бровь.

* * *

Я на виски́ смотрю седые
Моих сокурсников – друзей,
Глаза лишь только озорные
На лицах, словно из камней.

Исчезли джинсы и футболки,
Для респектабельных людей
Теперь костюмы и заколки
От лучших брендов наших дней.

Исчезло все, что нас роднило:
Общага, книги, факультет…
И время каждому вручило
Своих проблем цветной букет.

И вышла жизнь за рамки планов,
А кто-то вовсе не пожил,
На поле жизненных изъянов
Лихую голову сложил.

Наверно, тост сказать мне надо,
Да вот не знаю, что сказать,
На сердце горькая досада
Опять не даст ночами спать.

* * *

Я вспоминаю друзей лица,
Которых не суметь забыть,
Не перед всеми смог склониться,
Чтоб в путь последний проводить.

Я вспоминаю и жалею,
Что всю страну не охватить,
Я только помнить лишь сумею
И имена в уме твердить.

По миру души разбросало —
Уже, конечно, навсегда.
Немало с неба звезд упало,
Берут свое, увы, года.

* * *

У жизни нет черновика
И дней пустых в запасе,
У жизни много чего нет
За пазухой в припасе.

Остановись, послушай,
Как смерть в затылок дышит,
Имеющий лишь ум
Дыханье то услышит.

К концу приходит кто-то
Задолго до конца,
А кто-то не уходит
Без зла́того венца.

И каждый Новый год
Все снова повторится,
И выбор за тобой —
Журавль или синица.

* * *

Я думал в детстве, что когда я подрасту,
То буду маме помогать деньгами,
Отцу, конечно, помогать в быту,
Но все осталось только лишь мечтами.

Я вырос быстро, матушка ушла,
За ней отец зачем-то поспешил,
Мои надежды жизнь сожгла дотла,
И я все это с болью пережил.

Своими планами я Бога насмешил,
Жизнь потекла не так, как мне мечталось,
Наверно, зря я время торопил,
Теперь жалеть об этом лишь осталось.

* * *

Проходят дни, качаясь и сутулясь,
Поочередно кланяются мне,
А вон последний – там, на горизонте,
И пот холодный хлынул по спине.

Смеркается, и тишина прохладой
Щеки коснулась хладною рукой,
И в чаще леса филин засмеялся,
Швырнув смятение в душевный
мой покой.

Очнулся, горизонт проверил:
Не день, то ель качнулась вдалеке,
Не зря я жизнь своей судьбе доверил,
Что ж, спать пойду с душою налегке.

* * *

Восстал от сна, а душе вяло
Не от теней чужих сонмо́в,
На сердце с неба грусть упала,
Лишив меня спокойных снов.

Но я не гнусь, ведь проку мало.
Наверно, небу тяжело,
Оно от просьб людей устало
И мне на сердце прилегло.

Пускай судьба опять ломает,
В одном прошу: не убивай,
Господь по силам попускает,
Я устою, лишь не предай.

* * *

Не вижу Царствия извне,
Не знаю, как там благочинно,
Пока хожу я по земле
И жизнь веду вполне невинно.

Я свежий воздух пью в избытке,
Цвету, как гиацинт в саду,
И наслаждаюсь негой утром,
Беспечно глядя в высоту.

О том, что все предрешено,
Не думаю, пытаюсь верить,
Что я бессмертен, все равно
Мне это не дано проверить.

Не знаю, как мои друзья,
Я не готов, не понял целей.
Ищу спасенья в новизне
Своих сумбурных отношений.

Вдруг чья-то новая душа
Разрушит тленное сознанье
И отодвинет миг конца
В моем коротком мироздании.

* * *

Вот и порвана нить между душами,
Твое имя – на сердце печать,
Сердце – кладбище с мертвыми
чувствами,
Не спеши лишь меня проклинать.

Я вдыхаю твой запах из памяти,
Он по-прежнему чист и пьянит,
Я учусь мудрой жизненной грамоте,
Только путь в никуда мой лежит.

На безлюдной дороге той жизненной
Указатели все не туда,
И грехов на плечах груз пожизненный
Не дает мне свернуть никуда.

Скоро ль кончится путь этот
скорбный мой,
Чтоб увидеть в конце тупика,
Как поставит специально подобранной
Пулей точку чужая рука.

* * *

Если хочешь, умру для тебя,
Ибо смысла я в жизни не вижу,
Расцветет без обмана весна,
Аист радостный сядет на крышу.

Ведь у аиста дом здесь родной,
Хоть и дети давно улетели,
Прилетает с женою весной
Слушать птичьи веселые трели.

Жаль, что я улететь не могу.
Кто в деревне родился – наказан,
По утрам лишь молитву шепчу,
Что прочесть пред работой обязан.

Мне так хочется воли, до боли,
Денег друг присылает в конверте,
Предо мною открытое поле,
Зона жизни, и риска, и смерти.

* * *

Все будет так, как скажет вещий сон,
Приснится дева, иль старик горбатый,
Или соседка и сосед богатый,
Мне лишь понять его бы без препон.

Я здесь или не здесь, который час,
Беспомощны сомнамбул пиктограммы,
В моем мозгу потоки, этограммы,
Летящий поезд, я в нем лечу сейчас.

А впереди нет рельс и крутой склон,
И ты стояла и рукой махала.
Остановись, ведь жить осталось мало,
А я спешил и думал: где же Он?

Но ты кричала, что встретишь поутру,
Просила донести пронзающее бремя,
И наплевать на трудность, и на время,
И на себя, коль больше не приду.

И жизни той, загробной не познав,
Я не исправил людям черной кармы,
В итоге, лишь о счастье помечтав,
Себе на сердце я залечиваю раны.

* * *

Все краше торт от года к году,
Все ярче пламя от свечей,
Аиду в радость и угоду,
Все меньше остается дней.

Какая цель рожденья все же,
Вопрос открыт и по сей миг,
Я не один в раздумьях схожих,
Но откровенья не постиг.

Открытье сделать или подвиг,
Или спасти кого-нибудь,
Или принять хотя бы постриг,
Но не герой я ни чуть-чуть.

Все громче речи, поздравленья,
Все больше важных «адресов»,
А мне сидеть бы есть варенье
И не томиться от тосто́в.

* * *

Забуду прошлые невзгоды,
Ведь жизнь была не одним днем,
Встречались в жизни идиоты,
Но счастье было бытием.

Душой приемлю оптимизм,
И мне по смыслу он понятен,
Но не приемлю пессимизм,
Исход его невероятен.

* * *

Мысли стучатся в висок,
Их слышит любой позвонок,
Думы несет кровоток,
Нервы свивая в клубок.

Устала височная кость
От мыслей тяжелых, как гроздь,
Я знаю, что я здесь лишь гость,
И жжет бесполезная злость.

С души омерзевший нарост
Сорвал бы и вбил туда гвоздь
С табличкой «Меня не будить».
Я сплю, опротивело жить!

* * *

Через растрещины губ,
Глубже и ближе к душе,
Под гул зазывающих труб
Пробьется любовь к анаше.

Потом постучится в висок
Сладкий призыв сатаны,
Сомнений отбросить клубок,
Уйти в бесконечные сны.

И грех тот уже не отпустит
К святым и прекрасным высотам,
Лишь клен молчаливо распустит
Листву над таким идиотом.

* * *

Незнанья мрак, проклятые догадки
С умом сошлись в своей неравной
схватке,
Злость тайная оскаливает зубы,
Надменная ухмылка растягивает губы.

Убитых мыслей брошенные трупы,
Несбывшихся желаний пепел с ними
вкупе.
И дым табачный качает луч в окне,
Бутылка водки утром на столе.

* * *

Окна, как книги на полках, закрыты,
Смотришь на них и не можешь читать,
В окнах за стеклами тайны сокрыты,
Вот и не нужно их каждому знать.

Я по ночам из них пазлы слагаю
Из клеточек ярких и ровных рядов
И людям из клеточек этих желаю
Мира под крышей и сладостных снов.

* * *

Ненужный врач мне другом за столом,
Моя жена с моей мечтой подруги,
Еще бы не было в кругу людей, о ком
Не стыдно б слово молвить на досуге.

А так – увы, размеренный баланс
Добра и зла узором на ладони,
И на душе разложенный пасьянс
Из мести, совести, бессилия и воли.

Да, я когда-то Богу присягнул,
Когда крещеным был в Святой купели,
Я верящих в меня не обманул,
За это ангелы мне дифирамбы пели.

Но зло есть зло, исчадие сатаны
Не усмирить призывными словами,
И только силой, данной с Высоты,
Его я выкорчую и залатаю раны.

* * *

Ну где ты, журавушка, или синица,
Или другая царица жар-птица,
Москва велика, поди ж не станица,
А паспорт скучает, пустует страница.

Ну где ты живешь, правда-сказка,
Мечту превращаешь ведь в ложь,
Во снах за причудливой маской
Ты шепчешь: «Меня не найдешь».

И странные птицы мелькают,
И снится проклятья печать,
И вены на лбу набухают,
И хочется в небо кричать.

* * *

На лице усталом счастье
Светит новою Луной,
Видно, кто-то, но нечасто,
Не проходит стороной.

Кому лебедь там со щукой,
А кому и вилы в бок,
Ну а ей, с подругой-скукой,
В горло горестный комок.

Но надеется и верит,
Что изменится судьба.
Много счастья жизнь отмерит —
Мужа, деток и добра.

* * *

Среди несданной стеклотары
Я попрощаюсь с тем, что будет,
Вином залью души пожары,
Оно и сердце мне остудит.

Не только сердце, но и ум
Мне охладит хмельной напиток
И растворит собою шум
От надоевших нервных пыток.

Я из Грааля пью вино,
Как молоком себя питая,
И на моей груди змея —
Всего лишь в жизни запятая.

* * *

Сильный человек нескучен,
Но только внешне это так,
А в душе – как пружина скручен,
Как описывал Пастернак.

Беспричинной бывает скука,
Радости только нет без причин,
Душа человека – философская штука,
Радость рождает серотонин.

Так будьте сильнее уныния,
Уныние – грех, коль не врут,
Хранит ваш покой ваша скиния,
В которой и пряник, и кнут.

* * *

Ум урезонивает жизнь,
Ее задор, ее веселье,
Ты с ним сначала разберись,
Чтобы не мучило похмелье.

Наш опыт – цепи для прогресса,
В делах царит консерватизм,
Чтоб исключить в душе эксцессы,
Убей в себе антагонизм.

И так вперед за новым светом,
Что знания в себе несут,
И удивишься сам ответам,
Что простотою потрясут.

* * *

Там запах старости
среди вещей ненужных,
Скрипящий патефон, охрипший
баритон,
И память лет наивно-добродушных,
И сутками молчащий телефон.

Она ушла, он вслед за ней,
И кошка с грустными глазами,
Жаль, бесполезен труд врачей,
Когда приходит смерть за нами.

Bepul matn qismi tugad.