Ольга Мышакова

серым небом. – Значит, нашу Жасмин все-таки убили, – проговорила Джилли, тяжело опираясь на свои трости и немного согнувшись под ветром с моря. – Четырнадцатилетняя соплячка.

черты лица заострились от усталости и боли. Рядом с кроватью сидел Патрик; отложенная в сторону газета была открыта на кроссворде. – Дженна, – негромко позвал Рэй, – как вы себя чувствуете? Она слабо улыбнулась: – Бывало и получше. – Вы много вынесли. – Рэй подошел поближе. – Простите, что мы не задержали его вовремя. – Это уже не важно. – Я слышал, вы герой дня, мистер Мэтьюс, – сказал Рэй. Патрик протестующе замахал: – Да какое там… Успей я часом раньше, была бы польза, но меня задержали в больнице, и когда я приехал… – Он поглядел на Дженну. – Я бы без тебя в коттедж не дошла, – проговорила она. – Так бы и лежала там до сих пор, глядя в море. – Ее передернуло.

В разговоре с пожилыми нужен особый такт, они выросли и жили в другую эпоху. Им должно быть комфортно, спокойно и тепло на душе при мысли, что ты разделяешь их интересы

Большая ложь начинается с пустяка, из лучших побуждений. А потом она разрастается и выходит из-под контроля.

Он касается кончиками пальцев моей талии и говорит: – Я хочу почувствовать, как загорится твоя кожа. Я хочу почувствовать, как твое сердце забьется быстро-быстро рядом с моим, и я хочу знать, что оно будет так биться именно из-за меня, из-за того, что ты захочешь меня. Потому что тебе уже не захочется, чтобы я остановился. Никогда. Я хочу каждую твою секунду. Каждый сантиметр тебя. Все это я хочу. И я умираю в тот же миг. Все. Я уже труп на полу.

«Я просто говорю людям то, что они уже знают, но боятся себе признаться».

Любовь — это когда печешься о счастье другого больше, чем о своем собственном, каких бы жертв это ни потребовало.