Марина и Сергей Дяченко

Я его не люблю. Я… с ним дружу.

– Ты за него боишься. Любят не того, кто возбуждает, а того, за кого страшно…

– Мир существует, Самохина, каким ты его создала. Когда книга дошла до читателей, поздно переписывать текст.

Жить хочешь?» Слова были выцарапаны на стене, хотя я точно знал, что секунду назад их здесь не было. Может быть, они были незаметны в полумраке, а теперь, в солнечном луче, проявились? – Хочу, – сказал я шепотом, не зная, к кому обращаюсь. – Очень хочу жить.

Если не замахиваться на подвиги – может быть, хотя бы заказать новое офисное кресло вместо старого, клочковатого, будто линяющая змея?

Наушники – слабое подспорье, потому что низкие голоса великанов проникают сквозь тело, заставляя вибрировать мягкие ткани и кости.

Все, что действительно ценно,  – вне материи

грома траков и воя двигателей. «Сударыни мои ведьмы

Если никто не виноват в смерти наших детей – значит, они и не жили. Если мы не отвечаем за свои поступки – нас не существует.

Откуда берутся все великие и мрачные вещи, которые человек не может вообразить, но все-таки воображает?

Ты что-то знаешь о справедливости? Поделись со мной. Я вот не знаю.