Александр Дюма

невозможно, – сказал Атос. Д’Артаньян понял их нерешительность. – Господа,

Это он продал его туркам, и его состояние – цена измены

тенистым парком, огромными деревьями, склоненными над готическими зданиями, с зеркальной поверхностью широких каналов, в которых отражаются почти восточные по стилю купола его колоколен

Зачем, зачем вы меня лечили? Бромистые препараты, праздность, теплые ванны, надзор, малодушный страх за каждый глоток, за каждый шаг – всё это в конце концов доведет меня до идиотизма. Я сходил с ума, у меня была мания величия, но зато я был весел, бодр и даже счастлив, я был интересен и оригинален. Теперь я стал рассудительнее и солиднее, но зато я такой, как все: я – посредственность, мне скучно жить… О, как вы жестоко поступили со мной! Я видел галлюцинации, но кому это мешало?

кто долго страдал, тот с трудом верит своему счастью.

отвагу; он спрыгнул на землю, приблизился к г-ну де Безри и довольно развязно для человека, делающего еще только первые шаги на стезе лжи, сообщил, что кучер виконта совсем расклеился и он, Роже, решил сам доставить карету в Безри, полагая, что она может понадобиться виконту, а также для того, чтобы осведомиться по поручению барона и баронессы д'Ангилем, не произошло ли с их добрыми соседями какого-либо досадного происшествия, когда они ночью возвращались домой. Такое объяснение выглядело вполне правдоподобным,

Как я люблю вас… Я исполню ваше требование. Но прежде… Дайте мне на память о ваших словах какую-нибудь вещицу, которую вы носили и которую я тоже мог бы носить

шляпы скрываются черты знатного дворянина. Поэтому он сосредоточил все свое внимание на этом незнакомце: наблюдать было легко

Пусть теперь придут фламандцы, – говорил он брату, когда они остались вдвоем. – Честное слово, я их непременно побью! И даже съем, ибо я страшно голоден

сеньору?» Вторым был герцог Беррийский, вместе с герцогом Бургундским правивший Францией после того, как Карл VI лишился рассудка, и своею скупостью содействовавший разорению королевства не меньше, чем герцог Орлеанский своим расточительством. Следом за ними шли мессир Пьер Наваррский и граф д’Остреван. Но так как они не принимали