«Девчонки, я приехал!» audiokitobidan iqtiboslar

Борис, родившийся и выросший в Харькове, никак не мог взять в толк, почему в Ленинграде ветер всё время в лицо!.. Идёшь в одну сторону – в лицо! Поворачиваешь обратно – опять в лицо! Оттого все ленинградцы и ходят ссутулившись и засунув носы чуть не в подмышки! И темно с утра до ночи! Борис споткнулся о рельс, упал на колени и зашипел от боли. Слёзы выступили на глаза.

метрику стали выправлять. – Всё должно быть честь по чести, – непонятно

…Даёшь Арктику и Антарктику!.. Даёшь навигацию круглый год!.. Долой толщу тяжёлых льдов!.. Долой все преграды на пути к коммунизму

приезжал к нам, просил не заводить. Мы и не стали. Изза девочки, дочки. – А… как его звали, дирек

Давай, давай, успеешь поработать! Мишаня до

огляделась. Вон беседка, вся увитая багряным и

ощутимо пнул его ногой под столом. От

– Сергей Ильич, – с ходу начал Борис, пробираясь между столами и кульманами, – вы что, на митинге не были?! Вот зря вы, Сергей Ильич! Там так говорили! Так народ зажёгся! И про то, что мы первые в мире будем и что Арктика теперь наша! И что предстоит ударная работа по всем фронтам! Сергей Ильич кивал, но от своих записей не отрывался. Борис даже рассердился немного. – И про Антарктиду говорили, – продолжал он упрямо. – И про Двадцатый съезд партии. Сергей Ильич принялся энергично стирать ластиком написанное. Была у него такая привычка – писать карандашом, а потом стирать, чтоб бумагу экономить. От движения очки прыгали у него на носу. – Посчитай мне ударную вязкость вот этой штуковины, – сказал он, перестав стирать, – только быстро. Борис подошёл и посмотрел в бумаги. – А что это за штуковина? – спросил он, рассматривая чертёж. Сергей Ильич поправил съехавшие на кончик носа очки.

В доме – громадном, как гора, –

досадой. Митинг подходил к концу, внизу, в людском море, уже затянули: «Вставай, проклятьем заклеймённый, весь мир голодных и рабов!..»