«Все, чего я не сказала» audiokitobidan iqtiboslar
Так крепко любишь, так сильно надеешься, а в итоге остаёшься ни с чем. Детям больше не нужна. Мужу больше не деланна. Ты одна, вокруг пустота.
В тот далекий день, сидя на этом самом месте на причале, Лидия уже провидела. Как тяжело наследовать родительские мечты. Как удушает такая любовь.
«Действию всегда есть равное и противоположное противодействие». Один вверх, другой вниз. Один получает, другой теряет. Один сбегает, другой навеки в капкане.»
Если цокают копыта, жди скорее лошадей, чем зебр.
За годы тоски она отточила чутье – так изголодавшаяся собака трепещущими ноздрями улавливает слабейший запах пищи. Ошибки быть не могло. Ханна мигом ее узнала – любовь, безответное глубокое обожание, которое отскакивало и не возвращалось; осторожную, тихую любовь, которой на все наплевать, – она жила себе и жила.
Но Лидия не знала, как объяснить, что за один день всё перевернулось с ног на голову, что человек, которого она так любила, только что был здесь, а не успели оглянуться - и её нет.
В постели они нежны, будто впервые вместе. Его рука деликатно скользит по ее пояснице, ее пальцы осторожно, медленно расстегивают пуговицы на его рубашке. Их тела постарели; он чувствует, как сутулятся его плечи, видит серебристые шрамы кесарева ниже ее талии. Во тьме они друг с другом бережны, будто понимают, до чего они хрупки, понимают, что могут разбиться.
Накатила пронзительная, болезненная жалость к матери, что предвкушала золотую жизнь с ароматом ванили, а в итоге осталась одна, мухой навеки влипла в этот маленький, грустный и пустой домишко, в эту маленькую, грустную и пустую жизнь – дочери нет, от самой матери ни следа, кроме этих помеченных карандашиком грез. Грустно тебе, Мэрилин? Да я в ярости. В бешенстве от ничтожности такой жизни. «Вот, – свирепо подумала Мэрилин, пощупав обложку поваренной книги. – Вот и все, что мне нужно о ней помнить. Вот и все, что я хочу оставить».
Слезы застилают глаза Мэрилин. Лидия любила вовсе не науку.
Сквозь телескопные линзы слез Мэрилин видит четче – рваные плакаты и открытки, гору книг, павший книжный шкаф. Все, чего она хотела для Лидии, все, чего Лидия никогда не хотела, но приняла. Мэрилин охватывает тоскливый холод. Быть может, – и от этой мысли нечем дышать – все это в конце концов и утянуло Лидию на дно.
Всю жизнь только Нэт понимал их семейный язык – все, что никак не объяснишь чужим: что книга или платье – не просто вещи, которые читают и носят; что внимание сопряжено с ожиданиями, и они сыплются на тебя снегопадом, заваливают, расплющивают.
