«Она и он» audiokitobidan iqtiboslar, sahifa 2

Палитра — орудие славы, я это прекрасно знаю, а то, что называют славой, — это уважение, воздаваемое таланту, более чистое и более утонченное, чем то, которое воздается званию или богатству. А поэтому я очень горд и доволен тем, что могу сказать себе: «Я только мелкий дворянин без состояния; такие дворяне, как я, которые не хотят нарушать традиций своего сословия, ведут жизнь лесничих и волокутся за встреченными в лесу крестьянками, которым они платят вязанками хвороста. Ну, а я нарушил традиции, я избрал себе профессию, мне всего двадцать четыре года, и все-таки, когда я проезжаю верхом на взятой напрокат в манеже лошадке среди первых богачей и первых красавцев Парижа, лошади которых стоят по десять тысяч франков, то если среди зевак, сидящих на террасах Елисейских полей, есть человек со вкусом или умная женщина, они смотрят на меня, называют мое имя и не обращают внимания на других»

«…Весьма возможно, что в одно прекрасное утро вы проснётесь и почувствуете, что вам опротивели ложные наслаждения, и вы страстно влюблены в порядочную женщину. Это может случиться с вами, как случилось со мной – если вы не более развращены, чем был я. Так вот, когда вы преодолеете сопротивление вашей возлюбленной, с вами, вероятно, случится то же, что случилось со мной: имея пагубную привычку к любовным утехам с женщинами, которые всё презирают, вы неизбежно ощутите потребность в той необузданной свободе, которую с ужасом отвергает возвышенная любовь. Тогда вы почувствуете себя как дикий зверь, укрощённым ребёнком и всегда готовый пожрать его, чтобы разорвать свои цепи. И в тот день, когда вы убьёте своего слабого стража, вы убежите один, рыча от радости и встряхивая гривой; но тут звери пустыни испугают вас, и, так как вы изведали клетку, вы не захотите жить на свободе. Как бы неохотно ваше сердце ни согласилось нести узду, пусть самую слабую, оно будет жалеть о ней, как только сбросит её. Оно погрузится в ужас одиночества, не в силах сделать выбор между любовью и развратом. Это болезнь, которой вы ещё не знаете. Бог да сохранит вас от неё! А пока насмехайтесь над ней, как насмехался я! Всё равно придёт ваш день, если разврат ещё не сделал из вас мертвеца».

Всё, что способно сильно поразить воображение, доставляет нам более или менее острое удовольствие. Когда с эшафота должна упасть голова, толпа идёт смотреть на такое зрелище, и это вполне естественно. Нам не достаточно одних только сладких волнений: нам нужны и потрясения, чтобы мы могли изведать жизнь во всей её силе.

— Как это возможно, чтобы умный человек скучал, - сказала Тереза, — если только он не лишен света и воздуха в подземной темнице? Неужели в этом городе, которым ты так восхищался в первый день, нет ни прекрасных вещей, на которые можно смотреть, ни интересных прогулок в окрестностях, ни хороших книг, ни умных людей, с которыми можно побеседовать?

Я не знала, что женщина, как бы не была она холодна, как бы ни устала от жизни, всегда может вскружить голову мужчине.

Но после двадцатилетней работы я, как и в первый день, вижу только один подлинный критерий истины: первое впечатление, вспышку молнии. В любви это называется любовью с первого взгляда.

Истина озаряет нас как молния. Правоведы ищут ее с бесконечным прилежанием и поразительной добросовестностью, но и в делах судебных, и в науке она ускользает от них в ту минуту, когда им кажется, будто они уже ее обрели.

Если одна и та же вера объединяла их у подножия одного и того же алтаря, то различное толкование религии отдаляло их друг от друга.

Она была матерью, а мать безвозвратно убила в ней возлюбленную.

Какая-то лихорадка охватила молодежь и заставляла ее презирать условия разумного счастья и обязанности обыденной жизни.