«Голубая чашка» audiokitobidan iqtiboslar
Вот сидят буржуины и думают: что же это такое им сделать? Вдруг видят: вылезает из-за кустов Мальчиш-Плохиш и прямо к ним.-- Радуйтесь! -- кричит он им. -- Это все я, Плохиш, сделал. Я дров нарубил, я сена натащил, и зажег я все ящики с черными бомбами, с белыми снарядами да с желтыми патронами. То-то сейчас грохнет!Обрадовались тогда буржуины, записали поскорее Мальчиша-Плохиша в свое буржуинство и дали ему целую бочку варенья да целую корзину печенья.Сидит Мальчиш-Плохиш, жрет и радуется.
Эй же, вы, мальчиши, мальчиши-малыши! Или нам, мальчишам, только в палки играть да в скакалки скакать? И отцы ушли, и братья ушли. Или нам, мальчишам, сидеть дожидаться, чтоб буржуины пришли и забрали нас в свое проклятое буржуинство?
- Что это за страна? -- воскликнул тогда удивленный Главный Буржуин. -- Что же это такая за непонятная страна, в которой даже такие малыши знают Военную Тайну и так крепко держат свое твердое слово?
Живи да работай – хорошая жизнь!
свое розовое платье. Возьмем мы из-за печки
Уже тревога выступила на веснушчатом лице притихшей Светланки. Чаще и чаще она оборачивалась, заглядывая мне в лицо с молчаливым упреком: «Что ж это, папка? Ты большой, сильный, а нам совсем плохо!»
лицо с молчаливым упреком: «Что ж это, папка? Ты большой, сильный, а нам совсем плохо!» – Стой здесь и не сходи с места! – приказал я, поставив Светлану на клочок сухой земли. Я завернул в чащу, но и в той стороне оказалась только переплетенная жирными болотными цветами зеленая жижа. Я вернулся и увидел, что Светлана вовсе не стоит, а осторожно, придерживаясь за кусты, пробирается мне навстречу. – Стой, где поставили! – резко сказал я. Светлана остановилась. Глаза ее замигали, и губы дернулись. – Что же ты кричишь? – дрогнувшим голосом тихо спросила она. – Я босая, а там лягушки – и мне страшно. И очень жалко стало мне тогда попавшую из-за меня в беду Светланку.
Я вернулся и увидел, что Светлана вовсе не стоит, а осторожно, придерживаясь за кусты, пробирается мне навстречу. – Стой, где поставили! – резко сказал я. Светлана остановилась. Глаза ее замигали, и губы дернулись. – Что же ты кричишь? – дрогнувшим голосом тихо спросила она. – Я босая, а там лягушки – и мне страшно. И очень жалко стало мне тогда попавшую из-за меня в беду Светланку.
А я чашки не разбивал. И Светлана говорит, что не разбивала тоже. Посмотрели мы с ней друг на друга и подумали оба, что уж это на нас Маруся…
Аркадий Гайдар Голубая чашка Мне тогда было тридцать два года. Марусе двадцать девять, а дочери нашей Светлане шесть с половиной. Только в конце лета я получил отпуск, и на последний теплый месяц мы сняли под Москвой дачу. Мы со Светланой думали ловить рыбу, купаться, собирать в лесу грибы и орехи. А пришлось сразу подметать двор, подправлять ветхие заборы, протягивать веревки, заколачивать костыли и гвозди. Нам все это очень скоро надоело, а Маруся одно за другим все новые да новые дела и себе и нам придумывает. Только на третий день к вечеру наконец-то все было сделано. И как раз, когда собирались мы втроем идти гулять, пришел к Марусе ее товарищ – полярный летчик. Они долго сидели в саду, под вишнями. А мы со Светланой ушли во двор к сараю и с досады взялись мастерить деревянную вертушку. Когда стемнело, Маруся крикнула, чтобы Светлана выпила молока и ложилась спать, а сама пошла проводить летчика до вокзала. Но мне без Маруси стало скучно, да и Светлана одна в пустом доме спать не захотела. Мы достали в чулане муку. Заварили ее кипятком – получился клейстер. Оклеили гладкую вертушку цветной бумагой, хорошенько разгладили ее и через пыльный чердак полезли на крышу. Вот сидим мы верхом на крыше. И видно нам сверху, как в соседнем саду, у крыльца, дымит трубой самовар. А на крыльце сидит хромой старик с балалайкою, и возле него толпятся ребятишки. Потом выскочила из черных сеней босоногая сгорбленная старуха. Ребятишек турнула, старика обругала и, схватив
