«Халатная жизнь» kitobidan iqtiboslar, sahifa 2
В завещании он просил правительство «устроить сносную жизнь» его семье: «Товарищ правительство, моя семья – это Лиля Брик, мама, сестры…» Это понятно. Но далее Маяковский добавляет: «…и Вероника Витольдовна Полонская». С актрисой Малого театра Вероникой Полонской у него был бурный ро
аскетическим, как он сам. В нем висело несколько портретов,
равейник бегов, морозный день набирал силу, на скамейках трибун все жались друг к другу. Помню пар от горячих пирожков с мясом, которые продавали за 5 копеек штука. Пока Толя делал ставки, я тоже захотела подкрепиться, но мне уже не досталось. Самое удивительное, что те, кому пирожки
зывали, что «ушедших уже не вернуть, а жизнь продолжается». Вася тут же напомнил, что отец был легкий, веселый человек: «Он бы нас одобрил». Но мне стало не по
Теперь предстоит выполнить ее волю, – проговорил, жалко улыбаясь, Катанян, – развеять прах, как она говорила, «чтоб, вспоминая обо мне, не должны были тащиться на кладбище».
другой галактики». Мне кажется, это не совсем так. Тарковский каждый раз загонял обиду внутрь, осознавая, что против него (его эстетики и таланта) ведется организованная кампания – его воображение в периоды бездействия усиливало трагическое состояние. Если человек этой силы воли, абсолютной жесткости
Но почему? – не устают удивляться биографы. Сколько пишущих о ней, столько и версий. С точки зрения нормального человека‚ у нее не было для этого веских причин. А я-то думаю, что она не могла смириться с усеченной жизнью. Невыносимо было искажение ее привычного образа. Она много раз хлопотала за талантливых людей, несправедливо пострадавших, обиженных судьбой, за их право на непохожесть (непомерность) таланта. Никогда – за себя. Беспомощность – была не ее роль.
РАН Александр Чубарьян, вице-президенты РАН Николай Лаверов и Анатолий Григорьев, а председателем жюри являлся академик Юрий
классику, чье влияние на комсомольское поколение ассоциировалось с Пашкой и Гавриком 16 , легко разрешили открыть новое
стиль – это мое личное безумие», – скажет Рената впоследствии очень точно. Где-то
