Kitobni o'qish: «Аркалык батыр»

«Аркалык батыр»

Жумат Шанин

Историческая трагедия в 2-х частях

1 часть

Персонажи:

Аркалык батыр – полный, высокорослый, черноусый, светлокожий, плечи косая сажень. Лет 25

Каракоз – жена Аркалык батыра, Лет 21

Старший брат Аркалыка – простой человек, лет 35

Его жена – смуглая, проворная, лет 30

Ажихан – длинноусый, длиннобородый, с большим носом, мрачный брюнет. Лет 45

Жена Ажихана – очень большая, толстая брюнетка

Карашешен – главный визирь Ажихана, чёрный как головешка, черноусый и толстопузый. Лет 30

Жубай батыр – брюнет, полный джигит. Лет 18

Кияк батыр – светлый с веснушками, светлоусый. Лет 26

Туяк батыр – чернявый, с бородой пучком, высокий ростом. Лет 30

Кокен би – плосколицый, усы и борода светлые. Лет 40

Бейсен би – брюнет, высокий, борода с сединой. Лет 50

Ултарак – (из простых) борода с сединой, широколицый. Лет 50

Сарсек – (тоже из простых) белобородый старик. Лет 65

Шулгаубай – (он тоже из простых) 35 лет

Жаманбай – отталкивающей внешности, белобородый старик. Лет 65

Сагынбай – простой конопатый парень. 25 лет

Ван -жун – батыр-военачальник дурбетов, широколицый с хохолком на голове. Лет 30

Егил – (он тоже). Лет 31

Бикеш – Дочь хана дурбетов. 18 лет

Жаксылык – Друг Аркалык батыра. Лет 40

Первый акт

Ставка хана с большой белой юртой, которая вся украшена коврами. Кругом застелено разноцветными узорчатыми кошмами. Справа высотой по пояс – ханская ложа. На самом высоком месте – ханский трон; над ложем висят кинжал и сабля, лук и колчан; между ложем и троном стоит посеребренный столб, на котором увешены бытовые инструменты.

Первое действие

На постели лежит, глядя перед собой, мрачный Ажихан. На голове его ханский «кокi» бөрiк¹, размером побольше тюбетейки и поменьше, чем обычный бөрiк, увенчанный круглым каменным шариком. На правом виске нацеплено фазанье перо, которое свисает назад. На нем парчовый халат, просторный шелковые штаны. Рядом сидит бәйбіше² с головой покрытой кундiком³. Он одет в стиле древних казахских ханов-чингизидов. Ниже трона сидит коленопреклоненный Карашешен.

Ажи (подняв голову): Я охвачен горем. Если бы умер даже мой единственный сын Сейлхан, мне было бы легче. Со времен деда моего Когебай хана, когда я сам стал ханом, возглавив двенадцать родов Абак кереев, восседая на коне, с тех пор я впервые ощутил такое горе, утратил здоровый облик из-за ущерба, которое претерпел от дурбетов. (Немного погодя). Теперь же кто доживет, а кто нет, пока калмаки на больших сборах казахов поставят на скачках скакунов, подобных Сарыкозу и возьмут первые призы и прославятся … (Посмотрев на Карашешена зычным голосом): скажи тем, кто снаружи, чтобы никто без позволения не смел войти сюда!

Карашешен: будет исполнено, мой повелитель! (выходит наружу)

Байбише: О, торе, не сердитесь! Если жив будешь еще найдешь и воссядешь на другого скакуна, подобного Сарыкозу. Слава богу, есть еще конь Сарыжал. Он тоже станет подобным Сарыкозу. Сдается мне, что он из породистых скакунов. Он не такой как все – имеет признаки чистопородности. Ночью, когда он стоит на коновязи, это животное вообще кивает, встряхивая головой. Молоко тоже пьет избирательно. Объяви общий сбор. Кокен и Бейсен бии найдут решение проблемы. (Пониженным голосом), Вы проявите милость к тем несчастным табунщикам велите развязать им путы. Бедняги плачут и молят о пощаде. Что они могут сделать и какой могут причинить обществу ущерб?

Ажихан (гневно): погоди, женщина. Эти псы не достойны жалости. Пусть гниют на привязи! Больше не смей просить у меня освобождение для них.

Второе действие

Испросив разрешения заходят Карашешен, Кокен и Бейсен. Они одеты в шекпены⁴ и рубашки с вывернутыми наружу воротниками; у Кокена на голове бобровый борик, а у Бейсена на голове высокий керейский тымақ⁵, венчанный пером филина, на ногах сапоги с высоким голенищем, широкие штаны.

Кокен проходит в дверь, преклонив голову, скрестив руки и кланяется. Хан, приподняв плечо, молвил «сядь». Кокен, глядя на хана, сел на скрещенные ноги, скрестив руки на груди.

О, повелитель, весь наш народ, видя ваше горе, сопереживает вместе с вами. Не горюйте в одиночестве и не отчаивайтесь.

Бейсен:

Если хан утомится, то станет ниже подданных.

Если муж утомится, то народ врагу достанется.

Ели би утомится, то собьется с пути,

Проиграет спор в пользу чужого.

Если бай утомится, то счастье его перейдет к неимущему соседу.

Разве бывает муж, который не устает и не борется?

Если он не может преодолеть горя, то может ли называться ханом?

Выше голову поднимите, воспряньте, не надо оплакивать жизнь. Ущерб, который причинили торгауты⁶ с дурбетами, убивших мужчин и угнавших скот угнездился в моем сердце. Если будет жив Аркалык батыр, опаленный огнем самого солнца, не даст на поругание честь двенадцати родов Абак кереев.

Кокен: Уа, повелитель! Вы не знаете Аркалык батыра, а только слышали о нем со стороны. Он -тот батыр, который в силах отомстить не только от торгаутов и дурбетов, но и посильнее врагам. Мы пришли к вам как избранные доброхоты, посему воссияйте ликом, владыка.

Ажихан (подняв голову пристально всматривается в Кокена и Бейсена): О, да неужели так? Аркалык, говорите? Это какой муж? Батыр, который в силах отомстить? Кто его сотоварищи?

Бейсен: Аркалык – это лев среди людей. Муж, который не убоится, не устрашится ни горящего пламени, ни скопища врагов, ни отравленной стрелы, ни копейного острия. Если хотите знать его друзей, то это – Каракерей Кабанбай батыр, канжыгалы Богенбай батыр, крутой Барак батыр, сыбызгышы Бердикожа батыр из Младшего жуза. Среди них всех он – тот, который никогда не уклоняется от поединка с врагом. Даже если отрезать от него мясо кусок за куском он не закусит губу, не испугается. Никогда не отступал, отворотив копье своё ни перед каким врагом.

Ажихан: почему я не знал до сих пор такого достойного мужа?

Кокен: есть тому причина. Аркалык прибыл в наши края в этом году. До сего дня он был у братьев наших старших аргынов в рядах жортуылшы⁷– налетчиков. Нынче ему исполнилось ровно двадцать пять лет. Мы решили, что теперь ему надо показать свою храбрость среди аз кереев и перевезли его сюда.

Ажихан: тогда зовите его сюда. Пусть придет скорее. Скажите, что хан зовет.

Бейсен: слушаюсь, повелитель. (Выходит вдвоем с Карашешеном)

Третий акт

Двое джигитов приводят Ултарака со связанными руками, с бледным лицом, повязанным платком головой и босыми ногами.

Двое джигитов хором: О, повелитель, мы привели его. (Ултарак опустился на колени возле двери)

Кокен (глядя на Ажихана): В чем вина этого джигита?

Ажи: у него много преступлений. Во-первых, он проехал мимо нашего аула, не спешившись. Во-вторых, когда его дважды позвали, он явился с плетью за поясом. Теперь я собираюсь его обвинить и осудить.

Кокен: Итак, светик, что ты скажешь?

Ултарак: Не виновен я, Кокен…

Ажихан (гневно): Прикуси язык! Тебе не дали слова. Такому нарушителю необходимо присудить битьё батогами и покончить. Двадцать пять ударов плетью, и штраф в пять жамбы⁸. Привести в исполнение сейчас на моих глазах.

Два джигита: Будет исполнено, повелитель.

Вскочив на ноги, укладывают Ултарака на землю и бьют. На последних ударах плетью Ултарак, не вынеся боли, вскричал «Умираю, умираю» и теряет сознание. Его выносят наружу.

Кокен: Владыка, вы заберите его коня себе, а халат отдайте нам. Это тупой человек, который ничего не понимает.

Ажихан: Разве я для вас что-нибудь пожалею? Берите…

Четвертый акт

Заходит Бейсен.

Бейсен: Аркалык сейчас придет. Мы отправили за ним человека с двумя конями.

Ажихан (глядя на Кокена и Бейсена): Я поеду в Урумчи к Ду-Ду. Я в прошлый раз вам наказал приготовить все необходимое для поездки. К Ду-Ду⁹ нельзя прибыть с малыми дарами. Ван¹⁰ торгаутский повез к нему пять жамбы. Дары были отвергнуты, как малые. Я же думаю повести в дар десять иноходцев чёрной масти, десять скакунов, сто жамбы серебра. Что вы на это скажете?

Кокен: Мы все приготовили. Вы все сами ведаете, как поступить. Думая о том, что понадобится в дальней дороге, мы собрали у людей тридцать яловых кобылиц. Мы отправляли дважды людей с просьбой выдать иноходцев к Ултараку и Шулгаубаю. Они отказались и нам пришлось взять силой. Потому они отправились к вам с жалобой.

Ажихан(гневно): Эти гнилые захотели стать хозяевами скота. Пусть придут ко мне те господа, которые не признают моей власти, и моя плеть попляшет на их спинах. Вот ведь какие твари, самозванные хозяева имущества.

Пятый акт

Заходят, испросив разрешения Шулгаубай и Сарсек.

Шулгаубай: Ваше величество, повелитель.

Сарсек: Ваше величество, повелитель.

Проходят в дверь, стесняясь, согбенные, напуганные, скрестив руки и садятся на пол. Никто не издал ни звука, никто не обратил на них внимания.

Шулгаубай: О, владыка хан. Пусть будет благополучное возвращение, а мы соболезнуем вашему горю. Мы слышали, что вы собираетесь в путь. Доброго пути. (Тишина)

Сарсек (пошевелив обеими плечами, поерзав и откашлявшись): Да, да, повелитель. Это был иноходец, принадлежавший моему единственному сыну. Ваши воины забрали всех трех моих иноходцев, сказав, что это веление төре¹¹. Мой сын оплакивает утерю, посему я пришел к вам. Я пришел в надежде на ваше милосердие.

Ажихан: Захотели быть хозяевами скота! (орёт)

Сейчас повелю налить в ладони ваши расплавленное серебро. (Кричит) Карашешен, где те двое? Сюда их.

Шестой акт

Заходят двое джигитов с плетками в руках.

Двое джигитов: Слушаем, повелитель.

Ажихан: Живо выведите этих двоих во двор, снимите с них сапоги и всыпьте им по пяткам по тридцать ударов.

Шулгаубай: Ваше величество. Ваше величество, помилуйте…

Сарсек: Ваше величество. Ваше величество, помилуйте…

Ажихан: Величествующие, я сейчас тебе покажу мое величество. Быстро побейте, выведите их во двор.

Двое джигитов выволакивают за шиворот во двор и начинают бить. Раздаются крики: «Пропади пропадом этот иноходец, помираю, помираю!»

Седьмой акт

Заходит Карашешен.

Карашешен: Пройдемте в гостевую. Кушать подано.

Кокен, Бейсен и байбише уходят.

Господин, пришел Жаманбай волостной с девятью дарами, главный из них – верблюд. Говорит, что хочет вас поприветствовать. Разрешите ему войти? (Карашешен выходит)

Восьмой акт

Заходит Жаманбай. Он весь растрепанный, похож на злого духа жалмауыза. На нем домотканый шерстяной халат, на голове платок.

Ажи (указывает ему сесть. Жаманбай садится): Что, Жаманбай, все ли твои подданные живы-здоровы?

Жаманбай: Слава аллаху. Живы благодаря вам. Сами вы как? Все ли благополучно в вашей округе? Желаем вернуться вашему иноходцу. Пропажа скакуна Сарыкоза всех нас обескуражило.

Ажихан (вздохнув): Что тебя привело, волостной? Есть что сообщить?

Жаманбай: Нет никаких чуждых разговоров в народе. Я просто пришел поприветствовать вас и заодно по поводу моего спорщика, который недавно приходил к вам, и вы направили его к Кокену и Бейсену. Они вызвали меня. Букарбай собирает себе шубу. Видимо для этого ему даются полномочия. По этой причине хочу получить от вас знак для Кокена и Бейсена.

Ажихан: В чем суть спора?

Жаманбай: У меня было четыре старших жён-байбише. Старшая жена приболела, а вторая со своим приданым проживала отдельно. От третьей жены не было детей. Четвертая жена была молоденькая. Таким образом, поскольку была семья, как не быть ссоре. Однажды младшая жена обиделась на меня, сбежала в мое отсутствие к своим родным. Мы послали за ней людей и вернули домой. Другой раз две другие жены суетились возле горящего очага, старшая опрокинула на себя кипящий в казане курт, и обварилась до смерти. Теперь сегодня братья погибшей жены Куаныш и Жубаныш требуют за погибшую сестру выкуп.

Ажихан: Так которая умерла- старшая ли младшая?

Жаманбай: Да младшая, повелитель.

Ажихан: Сколько ей было лет?

Жаманбай: Нынче исполнилось бы шестнадцать.

Ажихан: А сколько времени вы жили вместе?

Жаманбай: Тот самый год, когда калмак, известный казахам голодный год, о, господи помилуй!.. В тот самый год, когда вы приходили к нам и ели куырдак.

Ажи: Тому ныне будет три года.

Жаманбай: Кто же считал сколько тому времени прошло.

Ажихан (Достав из кармана платок): Этот знак отнеси Кокену и Бейсену. Они увидят в нем мой знак.

Жаманбай (взяв платок): Повинуюсь, владыка. Повинуюсь. Повинуюсь торе. Приношу в дар немного скота, который мы выпасли и вырастили для вас…

Ажихан: Хорошо. Это мы посмотрим позже. Иди, иди пока.

Жаманбай: Повинуюсь, владыка. (выходит)

Девятый акт

Заходит Карашешен.

Карашешен: Повелитель. Пришел Сагынбай мырза и хочет приветствовать вас. Принес в дар один жамбы. Пустить?

Ажихан: Пусть войдет.

Карашешен выходит.

Десятый акт

Заходит Сагынбай, который одет в шелковый шапан, на голове тымак с перьями филина.

Сагынбай: Салаумаликум, ваше величество! (стоит, скрестив руки на груди)

Ажихан: Сядь, сын мой. (Сагынбай садится). Что тебя привело, сынок?

Сагынбай: Асау ата отправил к вам с приветом с пожеланием, чтобы потеря восполнилась. Вот его послание (Разворачивает чистую тряпицу и кладет слиток жамбы неподалеку от хана. Возвращается на место. Прокашлявшись, молчит) Повелитель, если позволите я имею жалобу, которую хочу вам высказать.

Ажихан: Говори, сын мой.

Сагынбай: Среди Шакабая есть одна жалоба моего отца Асау, которая никак не попадет к бию на разбор. Вот я пришел, чтобы просить вас передать ее вашим биям.

Ажи: Сынок, ты еще молод, чтобы подавать жалобу и судиться. Пока есть аксакалы тебе еще рано. Пусть придет твой отец.

Заходит Карашешен.

Карашешен (радостно): Повелитель, прибыл Аркалык батыр. Я впервые увидел человека с таким невиданно могучим телосложением. Когда он, слезая с коня, посмотрел на меня, то я не смог выдержать его взгляда.

Ажихан: Карашешен, это могучий муж, рожденный на наше счастье. Пусть войдет.

Сагынбай и Карашешен выходят.

Одиннадцатый акт

Грозный как лев, с копьем в руке, с кортиком на поясе, со щитом на животе, с луком на плече, с колчаном на поясе справа, с парчовым шапаном на плечах, в шелковых штанах со штанинами шириной с размах рук и с тымаком на голове входит Аркалык батыр. Вместе с ним заходят Кокен, Бейсен и Карашешен.

Аркалык: Ваше величество, повелитель.

Ажи: О, батыр, прошу пройти на почетное место. (Кокен, Бейсен и Аркалык садятся)

Кокен, поглядев на Бейсена: Пропадёт несчастный этот муж благородный… (Бейсен кивает головой)

Ажихан: Аркалык батыр, ты, наверное, слышал о том, как дурбеты угнали моего скакуна Сарыкоза, унизив меня и погрузив душу в пучину печали.

Карашешен: Когда есть такой грозный муж Аркалык разве мы не потерпим ущерб от врага.

Ажи: Ну да. Аркалык батыр, ты в отместку должен проявить героизм, напасть на заклятых врагов наших неверных дурбетов, разгромить их город, окрасить вход кровью и сокрушить ворота в пыль. Приведи мне моего Сарыкоза. Я изнемогаю от обиды, которую нанесли мне дурбеты. В прошлом году они совершили набег на наши земли. От их рук погибли такие мужи как Жакай и Жанакай. Я не по скакуну своем скорблю, а из-за народа своего, поруганной чести нашей… Из года в год мы терпим поругание от набегов дурбетов. Душа моя страдает невыносимо от того, что не могу дать отпор нечестивому врагу, который ежедневно угоняет моих коней, отбирает моих жен, скот с полей и похищает все народное достояние.

Аркалык: Ваше величество, будет исполнено. Я готов отправится в поход и послужить вам.

Ажихан: Карашешен, вели приготовь чайник.

Выходит наружу. Вместе с ним встают с места все. Снова садятся, когда он покидает юрту.

Кокен Аркалыку: Не будь доверчив, душа моя. Хан не держит своего слова. Чингизиды холодны и бездушны. Ты должен утвердить свой зарок. Как бы он в итоге не предал тебя, испугавшись дурбетов. Мы, желая угодить торе, нечаянно сказали про тебя. Свою клятву что «Не дам себя схватить» подтверди перед нами.

Бейсен: Этот поход – очень трудный поход, во время которого возможно кровопролитие. Ты выбери себе друзей-товарищей. Если друг будет ненадежный, то в итоге можешь попасться врагу в плен. Ты выпроси себе в товарищи мальчика Жубая, Кияк и Туяк батыров, а если не даст их, тогда ты откажись от похода, поскольку мы стали причиной твоих будущих жизненных рисков.

Акт десятый

Заходят Ажихан, байбише и Карашешен. Все вскакивают с места. Выждав, когда хан сел на место, они тоже садятся.

Аркалык: Повелитель. Моя дорога может быть трудной, а рука обагрится кровью. Посему моё первое условие- дайте мне в сотоварищи мальчика Жубая, батыров Кияка и Туяка, а мне под седло вашего коня Сарыжала. Второе мое условие- когда дурбеты прискачут по мою душу- не выдавайте меня. Вот и весь сказ.

Ажихан: Даю слово. И коня тоже даю. Он не важнее чем Сарыкоз. Если повезет и ты доставишь мне моего скакуна Сарыкоза от дурбетов, то я не то чтобы выдать тебя дурбетам, но даже своего единственного сына Сеилхана отдам врагу. Вот бог. Вот коран.

Байбише: Батыр, не бойся конца. Ведь хан назвал имя святому, в Корасан погнал овец, и поклялся отдать вместо тебя дурбетам своего единственного сына Сейилхана, которого вымолил у бога, возжигая светильник шырак. Этому я свидетель. Хан не говорит дважды. Пусть только тебе сопутствует удача, наш батыр.

Ажи, посмотрев на Карашешена: Быстро вызови Жубая, Кияка с Туяком.

Карашешен: Я, предвидя, что вы их позовете, уже вызвал их заранее. Сейчас зайдут. (выходит)

Ажи: Если приведет господь и настанет тот день, когда он, отомстив дурбетам, приведет мне моего коня Сарыкоза, то я соберу все двенадцать родов Абак кереев, приглашу всех молодых проверенных батыров, обладающих богатством баев, красноречивых мудрецов, ведающих путь вождей, знающих заклинания аксакалов и, собрав всех воедино, устрою великий той.

Тринадцатый акт

Заходят Карашешен, Кияк и Туяк.

В руках по одному кортику, по копью, на плечах лук, а на поясе колчаны… В руках у них щиты. Все хором прокричали «Ваше величество!» и стали, скрестив руки на груди. Жубай встал с краю возле двери.

Ажи: Батыры, вас я хочу дать в товарищи этому Аркалык батыру. Если бог даст свершится мести моей, то хочу воздать дурбетам за все обиды. Когда есть такие батыры как вы, я не могу смириться с обидой, не должен стать добычей врагу. Счастливого пути, батыры!

Аркалык (Вставая): О, хан, торе, бии, мы отправляемся в дальний путь. Этот путь полон рисков: не известно вернемся ли мы домой. Не сказав об опасностях, не будет благополучия. Вы все теперь становитесь свидетелями последней клятвы, которую дал мне хан. Если нам не суждено вернуться из похода, то за нами остаются престарелые родители, незрелые, неоперившиеся птенцы, наши малые дети. Прошу не оставить их без внимания. (Вдохновившись, вскидывает копьё). Это копьё повидала не одну кровавую битву. (выхватывает кинжал) Эта рука сильным ударом с одного маха враз сносила не одну вражескую голову. Мы или погибнем в бою, или, утомив своих коней, возьмем верх над вражьей силой. Я клянусь исполнить ваше задание остриём копья, силой рук своих, верхом на быстроногих скакунах наших. Если ты не сможешь сдержать свою клятву – Ажихан, это твоя клятва. (Взглянув на Кокена и Бейсена) Если наступит тот тяжёлый день испытаний, если придет тот день, когда муж благородный пойдет через брод, если хан не сдержит клятву, претерпев страх от врага, если народе пребудет в тревоге, если среди мужей начнется паника, тогда поручаю все вам. Пусть в тот день я попаду в руки врага на поле битвы. Если придет скопище врагов -пусть выходят на поединок со мной. Пусть выходят против непобедимого клинка, бесстрашного сердца, против многоопытной силы моей. Впереди меня ждет смерть, сзади меня тоже -смерть. Муж не боится смерти. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Кокен (стихами, скороговоркой):

Зрачки моих глаз, звезды мои,

Защитники родины нашей,

Недоступные как горы пастыри,

Опоры мои для коновязи,

Повелевающий народом локоть мой,

Окончания крыльев моих,

Копыта моих ног,

Звезда, выросшая во лбу моем,

Бобровый мех сердца моего.

Хан, не сдержавший слова своего подобен черни.

Мужчина, потерявший лицо, подобен бабе.

Если би притягивает к себе, значит он живой. Клятве хана не мы свидетели, но сам бог. Бии подчиняются хану. А хан -богу.

Аркалык: (глядя на Кияка и Туяка): Два батыра стоят рядом. (Посмотрев на Жубая): В стороне стоит юный батыр; если вы и в правду смелые и не боитесь смерти, то следуйте за мной. Если же умножатся черные змеи, если нацелятся ядовитые копья, слева и права посыплются стрелы, вы, испугавшись, натянете узду, то не идите за мной.

Туяк: У нас нет воли. Безвольный человек некрасив. Мы -рабы чингизида и не смеем противиться повелению владыки…

Жубай (Как ужаленный): Хозяин Аркалык батыр. У реального скакуна нет изъяна, у реально доброго человека не к чему придраться. Если ты тот Аркалык батыр, о котором говорили два бия, мы будем довольны умереть вместе с тобой. Туяк, Кияк, не так ли?

Кияк: Так. Точно так.

Туяк: Так. Точно так.

Бейсен: (Вытянув ладони и повесив на шею пояс):

О, боже. Бело-желтоголовый – серый каска.

Дай свирепость льва,

Дай силу Ералы,

Дай лидерство Абылая,

Дай конец как у Ер Жанибека,

Дай путь как у Ер Богембая,

Руку дай как у Ер Кабека,

Счастье дай как у Ер Казыбека,

Все они белые святые,

Вам только я вверяю

Мужа такого как Аркалык.

Не дай казахам стать жертвой

Хохлатым неверным дурбетам.

Вы, чьи сабли кровавы,

Чьи копья ядовиты,

Свирепые аруахи,

Поддержите Аркалыка!

Аллаху акбар!

Аркалык: Теперь мы выступаем в счастливый день понедельник. Возносите молитвы и пожелания. (Вскакивает и исчезает, как молния)

Занавес

Действие второе

Зеленый островок в горах, мерцающий костер, одно черное ведро; копья прислоненные на два седла, стоящие друг на друге, луки, повешенные на вонзенные в землю кортики. Кияк и Туяк едят мясо. Жубай чинит подпруги-уздечки. Аркалык дремлет, опершись на копье.

Первый акт

Жубай: Сегодня уже четвертый день, как Аркалык не спит. Десятый день ка он не раздевался; мы же достаточно выспались. Надо найти удобное место, чтобы дать Аркалыку возможность отдохнуть. Видите, как он дремлет, опираясь на копье!

Кияк: Какое мужество у молодца! Вчерашний его подвиг, когда он в одиночку пошел и взял медведя вызывает восхищение.

Туяк: Надо же! Когда он схватился в одиночку с медведем, я не выдержал и, выхватив кинжал, бросился к нему, но он уже разорвал челюсти медведя. Думаю, что у этого великолепного человека рука стальная, а сердце, как из рога.

Кияк: О, святой покровитель пир¹²! Одно то, что он ведет нас через пески, не блуждая, и есть подвиг. В этой пустыни Гоби погибали многие путешественники. Поэтому люди обходят мимо эти пески.

Туяк: Вы не заметили? Вчера и позавчера он пришел с переменившимся лицом, а его сабля и копье были окрашены кровью. В тот день он решил не пугать нас. Как я подозреваю, он пришел после большого побоища. Спросил у него, а он не ответил.

Аркалык: (вздрогнув): Ух… Оказывается, это был сон.

Жубай: Что ты видел, батыр?

Аркалык: Когда я стоял, прислонившись к копью, меня сморил сон. Мне приснилось, что я охвачен огнем, а обе мои руки погружены в человеческую кровь. После этого я проснулся в страхе.

Жубай: Если твои обе руки окрасились кровью, то это- твои богатырские подвиги. Если ты видел, как твое тело объято огнем, то это- к счастью. Это хороший сон. Пусть будет видение как у Кабанбая, а толкование будет как у Казыбека. Аллаху акбар.

Аркалык: Вы коней напоили? Нет среди них загнанных?

Кияк: Одного жеребца, который был загнан, мы зарезали и сразу поели. Больше такого жирного загнанного коня нет.

Аркалык: Впереди нас зыбучие пески. Вы гоните туда всех коней вольным ходом.

Жубай: А что такого в этих песках?

Аркалык: Эти пески – наш большой враг. Если вдруг увидишь гору, по размеру подобную Тарбагатаю, и вдруг ударит ураган, то эта гора перекочует на другое место.

Кияк: Это как гора кочует, разве может гора двигаться?

Туяк: Кочует. Эти песчаные горы пустыни Гоби так и называют -кочующие.

Аркалык: Если приведётся встретить песчаную бурю, то из неё сможет выбраться только настоящий джигит. Когда раньше мне случалось переходить эти пески, то я снимал с себя рубаху и одевал на голову коня.

Жубай: Для чего это делали?

Аркалык: Тому много причин… Если разразится песчаная буря, то в глаза, рот и уши лошади набьется песок. Тогда конь начнет задыхаться, трясти головой, ржать и в конце концов умирает.

Жубай: Когда мы угнали лошадей из крепости Жамбыл то за нами была большая погоня. Тогда ты нам сказал: «Не останавливайтесь, гоните дальше», -слез с коня и остался позади. Расскажи нам, что же там было далее.

Кияк: Кстати, среди них были ли батыры?

Аркалык: Ойбай. Я же вам до сих пор не рассказал. Среди них были три знаменитых батыра.

Туяк: Кто они эти батыры? Были среди них знакомые?

Аркалык: Был такой батыр по имени Дингил, который в год Змеи во время битвы между торгаутами и дурбетами в поединке выбил из седла, как воробышка, торгаутского военачальника и батыра Берена.

Кияк: Надо же, и среди преследователей он тоже был?

Туяк: Ты бился с ним?

Аркалык: Не просто бился с ним, а эта кровь на моем копье – его, Дингиля.

Кияк: Тогда у них нет теперь равного нам батыра. Я знал этого Дингиля. Он был молодым батыром и комендантом дурбетской крепости Жамбыл. У племени дурбет нет никого равного ему.