Kitobni o'qish: «Мегрэ и привидение»

Shrift:

1
Ночные похождения инспектора Лоньона и плохое самочувствие Соланж

В ту ночь свет в кабинете Мегрэ погас лишь во втором часу. Комиссар с воспаленными от усталости глазами толкнул дверь в кабинет инспекторов. Там дежурили Малыш Лапуэнт и Бонфис.

– Спокойной ночи, ребятки, – устало проворчал комиссар.

В просторном коридоре уборщицы подметали пол. Мегрэ приветливо помахал им рукой. Как обычно в этот час, по зданию гулял сквозняк. Лестница, по которой Мегрэ спустился вместе с Жанвье, была мокрой и обледеневшей.

Стояла середина ноября. Весь день шел дождь. С восьми часов утра Мегрэ не покидал своего жарко натопленного кабинета и, прежде чем пересечь двор, поднял воротник пальто.

– Куда тебя подвезти?

Такси, вызванное по телефону, уже ждало у ворот здания на набережной Орфевр.

– К какому-нибудь метро, патрон.

Дождь лил как из ведра. Струи так и отскакивали от мостовой. Инспектор вышел из машины около Шатле.

– Спокойной ночи, патрон.

– Спокойной ночи, Жанвье.

Это был один из тех моментов, который они переживали сотни раз, испытывая знакомое чувство смутного удовольствия.

Через несколько минут Мегрэ, стараясь не шуметь, поднялся по лестнице дома на бульваре Ришар-Ленуар. Вытащив из кармана ключ, он осторожно повернул его в замочной скважине и тут же услышал голос мадам Мегрэ, привставшей с кровати:

– Это ты?

Сотни, тысячи раз мадам Мегрэ задавала этот вопрос сонным голосом, когда он возвращался среди ночи. Она на ощупь находила лампу, стоявшую на ночном столике, зажигала ее, вставала, даже не накинув халат, и вглядывалась в лицо мужа, пытаясь определить, какое у него было настроение.

– Это ты?

– Да, я.

– Молодой заговорил?

Мегрэ кивнул.

– Ты голоден? Хочешь, я тебе что-нибудь приготовлю?

Мегрэ повесил насквозь мокрое пальто на вешалку, развязал галстук.

– Пиво в холодильнике?

Он чуть не остановил машину на площади Республики, чтобы выпить кружку пива в еще открытой пивной.

– Ты так и предполагал?

Это было банальное дело, если только дело, от исхода которого зависят судьбы многих людей, можно назвать банальным. Газеты придумали сенсационный заголовок: «Перчатка мотоциклиста».

В первый раз два мотоцикла остановились средь бела дня перед ювелирным магазинчиком на улице Ренн. С мотоциклов соскочили два типа. Они обвязали лица красными шарфами и вбежали в магазин. Через несколько минут они вышли на улицу, держа в руках по пистолету. Их карманы были набиты украшениями и часами, которые они украли из витрин и с прилавка.

В первый момент толпа никак не отреагировала. Но когда прошел первый шок, автомобилисты бросились за ворами вдогонку. Возникла такая пробка, что воры легко скрылись с места преступления.

– Они на этом не успокоятся, – уверенно предсказал Мегрэ.

Добыча оказалась не слишком богатой, поскольку в этом магазинчике, который держала вдова, продавались лишь дешевые изделия.

– Они просто оттачивали свою тактику.

Впервые при ограблении были использованы мотоциклы.

Комиссар не ошибся, поскольку уже через три дня произошло ограбление по аналогичному сценарию. На этот раз нападению подвергся роскошный ювелирный магазин в предместье Сент-Оноре. Результат оказался похожим на предыдущий, правда, с той лишь разницей, что на этот раз бандиты сумели унести с собой драгоценности на сотни миллионов старыми франками: на двести миллионов, как писали газеты; или на сто миллионов, по утверждению страховых компаний.

Но в момент бегства один из воров потерял свой шарф, и уже на следующий день злоумышленника арестовали в слесарной мастерской на улице Сен-Поль, где он работал.

В тот же вечер за решеткой оказались еще двое. Старшему было двадцать два года, а младшему, Жану Бошу по прозвищу Жанно, недавно исполнилось восемнадцать.

Это был юноша с длинными белокурыми волосами, сын домохозяйки с улицы Сент-Антуан. Он тоже работал в слесарной мастерской.

– Мы с Жанвье весь день сменяли друг друга, – сказал жене хмурый Мегрэ.

Мегрэ разделся. Он пил пиво небольшими глотками, вводя жену в курс дела.

– Эти парнишки упрямые… Кто-то вдолбил им в головы особое понятие чести…

Были арестованы три рецидивиста, в том числе некий Гастон Нуво. Как и следовало ожидать, у Нуво было прочное алиби. Два человека утверждали, что в момент ограбления он сидел в баре на авеню Терн.

Многочасовые перекрестные допросы не дали никаких результатов. Старший из мотоциклистов, Виктор Сидон по прозвищу Толстячок (поскольку был весьма упитанным юношей), презрительно смотрел на комиссара. Сожье по прозвищу Петарда со слезами на глазах клялся, что ничего не знает.

– Мы с Жанвье решили сосредоточиться на Боше. Мы даже позвали его мать, которая умоляла сына: «Жанно, скажи им! Ты же понимаешь, что эти господа не хотят причинить тебе зла. Они же понимают, что тебя просто втянули в это дело…»

Полицейские пили пиво и ели бутерброды.

– Послушай, Жанно, ты считаешь себя крутым парнем. Это они заставили тебя так думать. Но на самом деле ни ты, ни твои юные дружки не могли придумать такую схему. За вами кто-то стоит, тот, кто руководит вами. Уж он-то не хочет мараться. Когда человек выходит из Френа ¹, у него нет ни малейшего желания туда возвращаться. Признайся, он был там, сидел в угнанной машине и прикрывал ваше бегство, намеренно делая неумелые маневры в плотном движении…

Двадцать неприятных часов, в течение которых они постепенно подводили юношу к границам человеческого сопротивления. Не менее неприятно было смотреть и на то, как он сломался.

– Ладно! Я все скажу. Да, это Нуво. Он подошел к нам в «Лотосе» и втянул в это дело…

«Лотос» – маленький бар на улице Сент-Антуан. В него приходила молодежь, чтобы послушать музыкальные автоматы.

– Из-за вас он подговорит своих дружков убить меня, когда я выйду из тюрьмы…

Вот и все! День прошел. Мегрэ лег спать. Голова у него гудела.

– Тебе когда завтра в контору?

– В девять.

– Может, поспишь подольше?

– Разбуди меня в восемь часов.

Никакого перехода ко сну не было. У Мегрэ сложилось впечатление, что он вовсе не спал. Ему казалось, что уже через несколько минут после того, как он закрыл глаза, раздался звонок в дверь, и его жена встала, чтобы открыть.

В коридоре шушукались. Голос пришедшего показался Мегрэ знакомым, но он решил, что это во сне, и зарылся головой в подушку.

Он слышал шаги: это его жена подходила к кровати. Ляжет ли она снова? Кто-то ошибся дверью? Нет. Она дотронулась до его плеча, отдернула занавески, и, еще не открыв глаз, Мегрэ понял, что наступило утро. Он спросил заспанным голосом:

– Который час?

– Семь часов.

– Кто-то пришел?

– В столовой тебя ждет Лапуэнт.

– Что ему надо?

– Не знаю. Полежи еще немного, я сейчас приготовлю тебе кофе.

Почему жена говорила с ним таким тоном, словно собиралась сообщить плохую новость? Почему она не захотела ответить на его вопрос? Утро было серым, пасмурным. По-прежнему шел дождь.

Мегрэ тотчас подумал, что Жан Бош, испугавшись собственных признаний, повесился в камере предварительного заключения. Он встал, не дожидаясь кофе, надел брюки, быстро причесался и, еще пошатываясь после непродолжительного сна, толкнул дверь в столовую.

У окна в черном пальто со шляпой в руках стоял Лапуэнт. Он явно не успел побриться после ночного дежурства.

1.Френ – город к югу от Парижа. В нем находится одна из самых больших тюрем Франции. – Примеч. пер.