Kitobni o'qish: «Тысяча слов»
Пролог
Люди уходили, бросая свои дома. Они шли вдоль приморского шоссе, поднимая вокруг густые облака пыли. Мимо них в обоих направлениях сновали егерские патрули. Крики, детский плач, несмолкаемый гул двигателей – все вокруг смешалось.
Клим спешил. Его «танк» нетерпеливо порыкивал мотором, требуя уступить дорогу. Кристин мрачно смотрела в окно, но избегала задавать вопросы.
Вдоль пляжа был разбит огромный лагерь. Яркие ткани туристических палаток, садовых навесов и егерских шатров вперемешку создавали странное ощущение мрачного неизвестного театрального действа.
– Крис, я отправлю вас в долину, как только появится возможность. Но сейчас… – прошептал Клим, выходя из машины. От раскаленного песка под ногами шел нестерпимый жар.
– Я знаю, – Кристин прильнула к его губам, – ты нужен здесь. И твое отсутствие заметят. Мы справимся.
– Держитесь ближе к маяку, – Клим нехотя отстранился. – Внутри решено разместить детей. Огонь разжигать нельзя, воду обещают подвозить. Но ваших запасов должно хватить на пару дней, а то и больше.
Кристин безразлично кивнула в ответ.
– Крис, – позвал он свою жену, – очень прошу. Давай без глупостей. – Девушка только недовольно фыркнула и попыталась отвернуться. Но он стиснул ее скулы рукой, не позволяя отвести взгляда. – Ты важна для меня, слышишь? Очень важна, Крис! Пожалуйста, будь благоразумна!
Она все-таки вырвалась, рукавом вытерла выступившие слезы обиды и кивнула, закусив губу.
– Я тебя не брошу… – прошептал Клим, зарываясь носом в ее волосы.
– Я постараюсь тебе поверить! – ответила Крис, криво улыбнувшись.
Часть первая
Глава первая
Два года назад
– Кто ты? – спросил незнакомец.
Голос его звучал безразлично, однако револьвер в правой руке был нацелен на меня. Расслабленная поза, уверенный взгляд. Серый китель егеря застегнут на все пуговицы. Я знала, что мне не скрыться. Но мне все равно некуда бежать.
Что рядом кто-то есть, я почувствовала сразу. Не зверь, нет. Человек. За прошедшие дни, а я уже давно сбилась со счёта, к срубу не раз подходили олени и более мелкая живность. Застывали в тени деревьев и с интересом поглядывали в мою сторону, но исчезали, стоило мне сделать лишнее движение. А сейчас все было иначе. Лес вокруг замер, словно предупреждая, что рядом чужак.
Когда он вышел на поляну, я даже не вздрогнула. Только смотрела на револьвер, надеясь, что скоро все закончится. Голод, нарастающая слабость и безумный скрежет, почти вой, что не давал мне спать по ночам, сделали своё дело. Мне было все равно. По крайней мере, мне так казалось, пока незнакомец не подошел ближе, убрав оружие. От него веяло дикой первобытной силой, и по коже предательски поползли мурашки.
Рука мужчины мягко коснулась моей. И он повторил свой вопрос:
– Кто ты?
– Я Кира, – прохрипела в ответ и облизала пересохшие губы.
Я его боялась. Я боялась его до жути. И от этого страха горло сковало болью. Я не могла больше произнести ни звука.
Он разглядывал меня со всевозрастающим интересом. В его светлых глазах то и дело появлялись всполохи непроглядной тьмы, заставляя меня вздрагивать и вжиматься в стену сруба за спиной. Хотелось исчезнуть и очнуться вновь во дворе Цитадели. На ступенях Храма. Перед доской в классной комнате. Где угодно, но только подальше от огромного черноволосого мужчины в сером кителе, в светлых глазах которого застыла тьма.
– Кира? – он удивленно приподнял брови. – И давно ты здесь, Кира?
Отчаянно замотала головой, надеясь, что он поймёт и не станет подходить ближе.
– Боишься? – произнёс он тихо и протянул мне раскрытую ладонь, на которой лежало печенье.
Смешно. Подманивает, как собаку.
Я несмело подняла на него глаза, убирая с лица непослушную спутанную прядь волос.
– Возьми. У меня есть ещё, – его голос прозвучал ровно, и я с трудом сдержалась, чтобы не схватить угощение.
– Не хочешь? – он не поверил, конечно, и потому покачал головой, словно осуждая.
Тут мой живот предательски заурчал, и мужчина тихо засмеялся.
– Бери. Не бойся. Больше все равно не дам. Тебе нельзя сейчас.
Печенье я все-таки взяла. Соленый крекер таял во рту, и я сглотнула вязкую слюну. Мужчина передал мне фляжку. Взяла и ее. С некоторым опасением сделала первый глоток. Вода. Но не такая сладкая, как из ручья, который я нашла недалеко от сруба. Глоток. Ещё один.
– Достаточно, малышка, – прошептал он и забрал из моих рук флягу. – Ты расскажешь мне, как здесь оказалась?
Но я упрямо молчала.
Потому что не могла ничего сказать.
Ни слова.
Он осуждающе качнул головой. Улыбнулся немного снисходительно. А потом подхватил меня на руки, ногой толкнул дверь, что была за моей спиной, и мы оказались в густом сумраке комнаты. Окон здесь не было. Я заметила это сразу, как только впервые вошла. Только узкие бойницы под самым потолком. Все эти дни деревянный сруб спасал меня от холода и тьмы, что наступала резко, словно по щелчку.
А сейчас мужчина бережно усадил меня на одну из лежанок, которые тянулись вдоль стен, опустился на корточки у моих ног и ухватил рукой за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Я не выдержала его пронизывающего взгляда и прикрыла веки. В то же мгновение его руки аккуратно, но жестко легли на мой затылок. Пальцы прошлись по голове, тщательно ощупывая, коснулись висков, надавили на лоб и переносицу. Легли на шею, заставляя склонить голову сначала в одну сторону, потом в другую.
– Голодная? – спросил мужчина.
Я рассеянно кивнула.
– Слышишь меня. И понимаешь, – он удовлетворенно хмыкнул и добавил: – Травм вроде нет. Почему молчишь?
Я пожала плечами. Неосознанно, скорее по привычке.
– Так дело не пойдёт! Я слышал! Ты Кира?
Кивнула.
– Отлично. Будем знакомиться дальше, Кира. Я – Глеб.
Он улыбался, а пальцы тем временем легко справились с парой верхних пуговиц на моей рубашке, и потом мужчина рванул ее вверх.
Кажется, я вскрикнула, но из горла вырвался только тихий всхлип. И я осознала, что действительно не могу сказать ни слова. Скрестила руки на груди, едва скрытой простым полупрозрачным лифом.
– Не бойся, – проговорил Глеб, мягко проведя шершавой ладонью по моей щеке.
Я замерла, не решаясь пошевелиться.
Его сильные пальцы легли мне на плечи, разминая. Мягко провели по ключицам. Он убрал в стороны мои руки, прощупал ребра и только потом коснулся живота.
– Ты не ранена, так ведь? Нигде не болит? – теперь голос его звучал озадаченно. – Повернись спиной, пожалуйста. Я должен быть уверен.
Я повиновалась.
Его руки, уверенные и одновременно нежные, скользили вдоль позвоночника, разминая, вправляя. И я снова не сдержала вздох. Мужчина глухо кашлянул, скрывая смешок.
– Можешь одеваться. Но если подождешь пару минут, я принесу тебе чистую одежду.
Вместо ответа я схватила с лежанки свою рубашку. Глеб засмеялся уже откровенно.
– Ноги не болят? Сама идти сможешь?
Кивнула.
– Это хорошо, – проговорил мужчина задумчиво. – Но пока нужно тебя немножко подкормить. Дорога будет долгой.
Я непонимающе уставилась на него.
– Это Заповедник, детка. Ты знаешь, что такое Заповедник?
Я сглотнула, не в силах поверить в происходящее. В этот раз меня вынесло за стену.
– Вижу, что знаешь. Значит, ты из нашего мира, девочка. А это уже хорошо, – он не спрашивал, понимая, что я не отвечу, но все равно продолжал говорить вслух: – Родник ты нашла сама, а почему не воспользовалась запасами?
Я снова пожала плечами.
Меня выкинуло из перехода посреди леса. В полной темноте. Ночью. До утра я просидела на земле, дрожа от холода и странного скрежета, царапающего где-то на границе сознания. Когда солнце взошло, я увидела сейд. Еще день я просидела внутри круга камней, надеясь, что меня перенесет обратно в Цитадель. Но этого не случилось. И ещё одна бессонная холодная ночь, полная жажды. Едва рассвело, я отправилась на поиски воды. Родник нашёлся совсем рядом, а от него тропинка вела прямиком к срубу. Так вот что это такое! Стоянка егерей. А сам Глеб – егерь, тот, кто охраняет границы. Тот, кто может долго находиться за стеной. Серый китель, револьвер. Все сходится, кроме одного: егеря никогда не ходят по одиночке.
Я хотела спросить, кто он такой. Но не смогла.
– Ты пойдешь со мной к роднику, девочка? – спросил Глеб.
Я кивнула. Глоток из фляги и крекер вернули меня к жизни. Очень хотелось пить. И есть. А еще больше – умыться.
– Отлично! – воскликнул Глеб, видя мое согласие. – Только возьмем пустой бочонок для воды.
У родника егерь позволил мне плеснуть в лицо ледяной водой и сделать всего пару глотков. Но их было достаточно для того, чтобы голова снова прояснилась. Я села прямо на землю и обняла колени руками, исподтишка наблюдая за мужчиной. Тот набрал флягу, потом бочонок. Расстегнул китель и аккуратно повесил его на дерево. За кителем последовала рубашка. Высокий, загорелый, мускулистый, Глеб казался мне огромным. Ему было около тридцати пяти. Однако темный ежик волос с проседью на затылке и висках и густая щетина с вкраплениями рыжины делали его старше. Он умывался, повернувшись ко мне спиной, а я не могла оторвать от него взгляда. Вновь заурчало в животе, и Глеб обернулся.
Прозрачные капельки воды неподвижно застыли на каменных мышцах напряженного торса. Влажная челка прилипла ко лбу… Я облизала губы.
– Так-так… – пощелкал он языком. – Кто тут у нас настолько голодный, что просто пожирает меня взглядом? – Щеки вспыхнули, а егерь заливисто расхохотался. – Идем, нужно срочно тебя накормить!
Я поднялась, опираясь на предложенную руку. Он уже не внушал мне ужаса. Наоборот, я отлично понимала, что только он сможет мне помочь. Но я знала, чувствовала, что он опасен и без труда пустит в ход револьвер, который сейчас висел в поясной кобуре. Если посчитает нужным.
В небольшом сундучке, притаившемся на полке у входа, обнаружились крупа, соль, вяленое мясо и спички. А также травяной чай в жестяной коробке. Глеб разжег огонь в очаге, прикрепил к треноге котелок и наполнил его водой. Я забралась на лежанку, поджав под себя ноги, и во все глаза смотрела за его четкими выверенными действиями. Ни одного лишнего движения.
– Все стоянки сделаны по одному образцу. Не удивляйся, – заговорил он, наблюдая, как закипает вода в котелке, – когда я вернусь на стену, то передам следующему патрулю координаты, и они пополнят запасы. Это работает именно так.
Он замолчал, а я кивнула, не зная, заметит он мое движение или нет. Заметил. Улыбнулся и продолжил:
– Ты ничего не ела эти дни. Почему?
Я пожала плечами. Боялась развести огонь в очаге. Боялась, что меня найдут. И что не найдут, тоже боялась.
– Как ты здесь оказалась? Тебя кто-то оставил одну? Специально?
Замотала головой.
– Нет? Ты сама?
Кивнула.
Он закусил губу, задумавшись о чем-то своем. Вода в котелке закипела. Глеб опомнился, взял с полки высокую глиняную кружку, щедро насыпал заварки и добавил воды. Протянул мне, предостерегая:
– Не торопись. Горячо.
Я взяла кружку обеими руками и вдохнула пьянящий аромат трав.
Тем временем Глеб кинул в котелок несколько тонких ломтиков вяленого мяса и горсть крупы. Перемешал и добавил совсем немного соли из собственного запаса.
Я скосила глаза на походный рюкзак, который мужчина небрежно бросил у одной из лежанок. Заметив мой взгляд, егерь хмыкнул и расстегнул кобуру, положив ее рядом.
– А теперь ты станешь со мной разговаривать?
Снова замотала головой.
– Ты не немая. Я слышал твое имя, – Глеб задумчиво почесал заросший щетиной подбородок. – Я так тебя напугал?
Кивнула, соглашаясь.
– Мда… – протянул он. – Нехорошо вышло.
Я пожала плечами.
– Пока варится наш суп, давай попробуем поговорить. Не возражаешь? – спросил Глеб и улыбнулся и, не дождавшись моей реакции, продолжил: – Я – егерь. Я думаю, ты уже поняла это. Я могу скрыть тебя от людей на долгое время, а могу завтра же проводить на стену и сдать коменданту. Какой вариант мне выбрать, Кира?
Я замерла. Внутри меня в тугой пульсирующий комок сжалось чувство отчаяния. Перед глазами снова был Ксандр… И она…
Мотнула головой, попыталась крикнуть: «Нет!»
Но из горла снова вырвался только всхлип, а по щекам потекли слёзы. Слезы, которых не было с тех пор, как я исчезла во тьме перехода.
Глеб мгновенно оказался рядом. Снова ухватил за подбородок, не позволяя вырваться или отвести взгляд.
– Ты боишься быть найденной, детка?
Я закрыла глаза, надеясь, что он поймёт. Понял. Горячие губы коснулись моей щеки, собирая слёзы. Я испуганно распахнула глаза, и мужчина рассмеялся.
– Смешная. Скрываешься, значит. Хотелось бы знать, от кого. Но к стене мы не пойдём, по крайней мере, пока. Даю тебе сутки, чтобы прийти в себя, а потом нам предстоит нелегкий путь. Если ты, конечно, не хочешь быть пойманной.
Кивнула, соглашаясь.
– А тебя ищут, Кира. Уверен, что ищут, – проговорил Глеб задумчиво, глядя куда-то сквозь меня.
Глава вторая
Глеб разбудил меня рано, едва рассвело. Коснулся плеча и позвал тихо-тихо:
– Кира, нам нужно идти.
Вставать не хотелось. Кажется, накануне я провалилась в сон, едва съела свой второй ужин. Глеб серьезно подошел к восстановлению моих сил и кормил, по его собственному определению, как младенца. Каждые три часа. А я послушно ела. Проглатывала маленькие порции до последней крошки, неимоверным усилием воли заставляя себя не просить добавки. Знала, что это бессмысленно. Глеб не был человеком, способным дать слабину. Такой же была магистр Риммус: жесткая, бескомпромиссная и надёжная. Так мне казалось когда-то.
Села, свесив с лежанки ноги. Перекинула через плечо и переплела растрепавшуюся косу. Зевнула.
– Повернись, – попросил Глеб, но в его голосе я почувствовала металлические нотки приказа.
Послушно встала и повернулась к нему спиной. Мужчина снова распустил мои волосы, позволяя темной массе упасть на спину, а потом аккуратно, но сильно прошелся по ним гребнем. Умело заплёл две косы и свернул их баранками, закрепив шпильками.
– Готово, – сообщил он и легко подул на шею.
Кожа мгновенно покрылась мурашками. Но я не позволила сбить себя с мысли. Вынула одну из шпилек и показала мужчине, всем своим видом демонстрируя удивление.
– Хочешь знать, откуда у меня шпильки? – хохотнул Глеб. – Да ты ревнивая, детка!
Фыркнула, возвращая шпильку на место. Щеки словно огнем опалило.
– Кира, – проговорил он совершенно другим тоном, – у тебя есть пятнадцать минут. Потом выходим.
Кивнула и поспешила к роднику.
Кусок вяленого соленого мяса и пару сухарей я доедала уже на ходу. Егерь четко придерживался заданного плана, и когда я вернулась к стоянке, он ждал меня у двери. Протянул шерстяную фуфайку с высоким воротом, проверил обувь – тяжелые ботинки на пару размеров больше моего, которые каким-то чудом нашлись среди вещей на стоянке, и недовольно поцокал языком. Я уже знала, что таким образом он выражает сомнение или недовольство.
– Надеюсь, их хватит для того, чтобы достичь долины. Иначе придется идти босиком. Откуда ты свалилась, Кира? С неба?
Я поспешно кивнула.
Он хмыкнул и протянул мне еду:
– Держи. Сегодня обеда не будет. А ужин, только если успеем достичь стоянки.
Я подумала, что в моем случае отвечать не обязательно, и, развернувшись, направилась в сторону сейда.
– Детка! Я рад, что ты такая послушная, – донеслось мне в спину. – Я очень люблю хороших девочек! Но нам в другую сторону, малыш!
Клянусь, ругательства сорвались с моих губ! Но только Глеб их не услышал. Он бодро зашагал в противоположном направлении, насвистывая незнакомый веселый мотивчик.
По моим подсчетам, мы шли уже около двух часов, никак не меньше. Дорога – еле заметная тропа – петляла между деревьев, темные кроны которых закрывали небо. Густой лес притаился и замер, наблюдая за нами. Точнее – за мной. Мой спутник, или провожатый, давно был здесь своим и сейчас уверенно вел меня сквозь чащу вглубь Заповедника. Я знала, что мы удаляемся от стены. Чувствовала, что странный зуд, ни на мгновение не оставлявший меня на стоянке, становится все слабее, а мысли перестают путаться.
Глеб шел вперед, не оглядываясь, не предлагая помощь. Лишь иногда бросал на меня изучающий взгляд через плечо, и мы шли дальше. Когда от усталости и неудобной обуви я начала спотыкаться, мужчина остановился, посмотрел на меня с интересом и произнес:
– Уговорила. Привал двадцать минут. Пять глотков воды и сухарь.
Я благодарно кивнула и взяла из его рук флягу. Сделала торопливый глоток. Потом второй.
– Кира, – голос Глеба звучал предупреждающе. – Пять, я сказал.
Я послушно отняла флягу ото рта и, подумав совсем немного, опустилась на землю там, где стояла. Хотелось лечь на спину и вытянуться, уставившись в небо. Вместо этого я положила в рот сухарь и задумалась.
– Почему притихла? – через некоторое время спросил Глеб.
Посмотрела на него удивленно.
– Притихла, притихла, – засмеялся егерь, – и явно что-то замышляешь.
Тряхнула головой.
– Проклятье! – прорычал Глеб, а я вздрогнула. – Кира! Ну скажи хоть слово! А то мне кажется, что я схожу с ума! И тебя вообще не существует!
Заставила себя улыбнуться, надеясь свести все к шутке. Но мужчина рывком поднял меня на ноги, обхватил за щеки руками. Стиснул скулы. Я не могла отвести взгляда от светлых, почти прозрачных глаз, на дне которых плескалась тьма. Я видела ее, ощущала вдруг усилившийся на кончиках пальцев гул. Я дрожала в его руках, но не от страха, нет. От предчувствия чего-то неизбежного. Его губы были сухими, а поцелуи жёсткими, словно он наказывал себя и меня за ненужную слабость. За трепет. За тугую безграничную боль где-то глубоко в груди.
– Девочка моя, – прошептал Глеб, отстраняясь, – сладкая, глупая девочка.
Я молчала и впервые благодарила судьбу за то, что не могу говорить.
Стоянки мы достигли за час до заката. Я с трудом переставляла ноги, мечтая только рухнуть на лежанку и не вставать пару дней. Но мой провожатый не позволил. Скомандовал немного сердито:
– Шагах в пятидесяти за срубом будет родник. Бери флягу и котелок и дуй туда. Скоро стемнеет.
Я послушно отправилась за водой. Напилась вдоволь и умылась. Заповедник снова притаился, наблюдая за мной, решая, достойна ли я. Откуда пришло это ощущение, я не знала. Стену я уже не чувствовала, как и надвигающуюся с закатом тьму. Но сейчас я была уверена, точно знала, что мое место здесь.
Когда я вернулась, Глеб уже разжег огонь в очаге. Быстро подвесив котелок, он вручил мне припасы и сообщил:
– Ужин на тебе, детка. Я надеюсь искупаться до темноты.
Я приподняла брови. Искупаться?
– Ты не нашла реку? Занятно… – егерь довольно улыбнулся. – Значит, завтра встаем пораньше и искупаем тебя.
Подсознание услужливо подкинуло мне несколько картинок подобного купания, и я постаралась скрыть пылающие щеки. Глеб же громко засмеялся и направился к выходу, наконец оставив меня одну.
Без ложной скромности скажу, что суп в тот вечер мне удался. Глеб, после купания одетый лишь в одни штаны, низко сидящие на мускулистых бедрах, снова поцокал языком, на сей раз выражая одобрение. Мужчина бросил на меня насмешливый взгляд и подмигнул. На темных волосах блестели капли воды. Вдруг захотелось протянуть руку и коснуться отросшей на подбородке щетины.
– Я так и знал! – воскликнул он. – У тебя куча талантов, детка.
Я думала, что усну мгновенно. Но сон не шёл. Едва тьма упала на Заповедник, Глеб запечатал дверь. Поворошил угли в очаге и устроился на лежанке.
– Отбой, Кира. Доброй ночи! – проговорил он, стоило мне пошевелиться в своем углу. – И да, можешь не отвечать. Я не обижусь.
Тихо хмыкнула в темноту. Огонь давно уже прогорел, а я все лежала без сна, прислушиваясь к ровному дыханию егеря. Куда мы идём, я не знала. Но Глеб явно дал понять, что поможет мне скрыться. Только можно ли спрятаться от Магистрата? Я была уверена, что меня ищут, что охранитель Лерой рано или поздно возьмёт след. В конце концов, он знал про Ксандра, остальное выяснить будет достаточно просто.
Ксандр… Я верила ему. Думала, что тот вечер изменил многое. Но как же я ошибалась!
Тем временем скрежет за дверью нарастал. Я поежилась от этого звука. Глухой. Царапающий. Он вибрировал внутри, словно кто-то тянул из меня жилы. Так я чувствовала себя только однажды – в базилике, когда, случайно оступившись, вошла в круг камней. Тогда безумный скрежет ударил по ушам, заставляя упасть на колени. Что-то похожее я ощущала, когда Глеб поцеловал меня. Только боли практически не было, лишь сладкая, тягучая истома.
Мой провожатый разбудил меня на рассвете. Снова. Просто подхватил на руки, откинув в сторону спальник, и вынес из избы. Недолгий крутой спуск, и мы оказались на берегу реки, довольно широкой и полноводной, с тёмной, но прозрачной водой. Я споткнулась, стоило Глебу поставить меня на землю. Босые ноги мгновенно утонули в песке, влажном и прохладном после ночи. Он подхватил меня за локоть и засмеялся:
– День только начинается, а ты уже на ногах не стоишь!
Бросила на него хмурый взгляд исподлобья.
– Понял. Осознал. Больше не буду! – ответил мужчина, вскидывая вверх руки. – Только не бросай меня, детка! Я заблужусь один в этом лесу!
Клоун! Я попыталась улыбнуться, но получилось не очень. Глеб заливисто расхохотался.
– Кира! Девочка моя! – взмолился он. – Я все слышу! Ты не могла бы думать потише?
Скрипнула зубами, отвернулась и пошла к воде. Она была ледяная. Но мне так хотелось вместе с пылью и грязью дороги смыть с себя усталость последних дней, что раздумывала я не долго. Стянула штаны, в которых целую вечность назад вышла из своих комнат в башне Магистрата, и шагнула в воду. Рубашка доходила мне до середины бедра. И я буквально затылком – и не только им – ощущала внимательный взгляд егеря. Но мне вдруг стало все равно. Прошлой Киры больше нет. Ксандр сделал все, чтобы она исчезла. Расстегнула мелкие пуговки и стянула сорочку с плеч. Странно, довольно простое и тонкое кружевное белье не скрывало ничего, но при этом дарило некое чувство защищенности. Ложное, конечно. Потому что я услышала напряженный вздох Глеба за своей спиной. И немедля с головой опустилась в холодную темную реку. Плавать я не умела. Дыхание перехватило, и я рефлекторно открыла рот, тут же захлебнувшись. Попыталась встать на ноги и вынырнуть на поверхность, но течение не позволило. В то же мгновение сильные руки подхватили меня и дернули вверх. Я закашлялась, все еще не имея возможности сделать нормальный вдох. Мокрые волосы упали на лицо, и Глеб аккуратно отвел их назад. Я вцепилась в его шею руками, испугавшись, что он снова меня отпустит. Но он держал крепко. Спросил немного сипло:
– Кира, а плавать ты разучилась точно так же, как говорить?
Яростно мотнула головой, и мокрые волосы больно хлестнули по лицу, заставив поморщиться. Егерь рассмеялся.
– Я понял тебя, детка. Но как бы заранее знать, что ты ещё не умеешь?
Он все говорил и говорил какие-то глупости, а я прижималась к его горячей груди и не сразу заметила, что снова оказалась в воде. Но теперь Глеб меня не отпускал. Наоборот, устроил поудобнее, подхватив под бедра, и шепнул:
– Держи меня крепко.
И поцеловал, силой прижимая к себе. Я оплела его торс ногами, заерзала нетерпеливо. Его руки под водой сжали мои ягодицы, приподнимая, позволяя почувствовать его желание. Тихо всхлипнула ему в губы. Потерлась проступающими сквозь мокрый лиф сосками о его грудь. Глеб зарычал, углубив поцелуй, проникая в мой рот языком, сводя с ума безумным ритмом. В ушах зашумело. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что это не Ксандр. Что в этот раз все может быть иначе. И должно быть. Что Глеб просто так меня не отпустит. Но тут он прервал поцелуй, слегка пройдясь языком по губам в нежной ласке. Приподнял меня над водой и прикусил прикрытый тканью сосок. Я выгнулись в его руках. Подалась вперед, исподволь прося ещё. Но Глеб торопливо коснулся языком шеи, пощекотал за ухом и понёс меня к берегу.
– Нужно переодеть тебя в сухое, детка, – проговорил он как ни в чем не бывало и поставил меня на землю.
Кожу все еще покалывало от холодной воды, а губы припухли от его яростных поцелуев. Распахнув глаза, я смотрела за тем, как Глеб протягивает мне кусок плотной жесткой ткани и чистую рубашку. Машинально взяла и то, и другое и направилась в сторону сруба. За спиной раздался всплеск. Не выдержала и обернулась, чтобы увидеть, как мужчина в несколько широких гребков достиг середины реки.
