Kitobni o'qish: «Коктейль «Боуи»»
Меня окружает стена
Из бывших забвений и слез,
Чужих впечатлений и снов.
Стена из пустого стекла.
За ней прошлогодний песок,
Что пальцы так сильно обжег.
Еще вереница дождей
От дома уводит быстрей.
«Быстрее»– мне шепчет огонь.
Стена это просто ладонь.
Часть Ван « То, из чего сотканы наши мечты» Д. Боуи « Station to station» 1982
Дэвид Боуи давно уже терзал ее душу. Она была его наместником, если не сказать проще, последователем. Да простят меня любители легкого джаза и религии, но легкая придурковатость и отстраненность и есть признак истинного верующего во что-либо. Ее тяготило время и, словно огромные и тяжелые камни были привязаны к ее ногам и не давали взмахнуть вверх. Как сложно было жить по принципу святости и безукоризненности для окружающих, проще было бы стать проституткой и в открытую гадить себе в душу. Не покидало ощущение еды с «чужих тарелок» и ношение пиджака с «чужого плеча». Чужая жизнь, ненастоящие друзья , дождь за окном льет как под «фонограмму»-уныло и промозгло, заглушая звуки внутреннего протеста…Зеркало. Напротив было зеркало , которое отражало ее лицо , отсвечивая следы обиды в ее «стеклянных» глазах. У нее было красивое лицо с плавными и ровными чертами, обрамленными абсолютно лысой головой и маленькими точеными ушами. Ее красота не была обычной и растиражированной. Она не была правильной , скорее шла вразрез с общепринятыми ныне нормами. Но если б в 90-х годах она бы жила на Манхеттене ,то продюсеры Нади Ауэрманн и Линды Евангелисты давно подписали бы с ней контракт. Она любила свое отражение и ненавидела одновременно. Все женские хитрости обходили ее стороной , да и флирт был ей не уместен. Рваные джинсы, тяжелая ситцевая сумка и туфли какой-то известной фирмы на доступном и высоком каблуке. Вот , собственно, и вся ее премудрость. Но стоило ей появиться среди людей с высоко поднятой головой, то любой, даже «глубоко женатый» мужчина, смотрел ей вслед. Только это все было пустое .. Ни в одном ее движении не найти ответа. А бритая голова-это первая форма протеста, освобождение от странных мыслей. Первое ощущение свободы.. И имя у нее было подстать-Ия, что значит «фиалка»…
А он был совсем не прост. Скорее еретик, которого забыли сжечь на костре , или протестант, но не в религиозном смысле. Человек с таким спокойным нравом мог бы управлять звездной галактикой, но буря внутри не давала покоя, разбрасывая песчинки времени как отголоски прошлого. Только старая гитара, давно скучающая в углу, знала правду. Ни одна женщина мира , казалось, не сможет понять эту легкость звуков, ни одна не прочтет его молчаливый протест… Казалось… Кругом одни пустые лица, сплошной самообман, целая вереница не интересных и не нужных людей, роющихся в его памяти. Зачем он здесь и как его зовут? Он ничего не помнит. И уже давно, с тех самых пор, как оказался в этом городе, на старом вокзале с венецианскими часами на главной башне. Вот уже третий год врачи не дают ему покоя и заставляют вспомнить все.. Ему где-то около 40, а может больше. Умный и спокойный взгляд, В нем читается сила и отрешенность, вкус к прошлой жизни и некая состоятельность . На это указывали часы очень дорогой марки и оправа хоть и разбитых , но очень дорогих очков. Это все, что было найдено при нем, когда его нашли на вокзале , сидящем на одинокой скамейке среди пустого и холодного зала. Он себя не знал совсем и , уже начинал новую жизнь. Но одно точно не давало ему покоя. Старая гитара, которую он купил в магазине, явно намекала ему, что он знаком с музыкой и прекрасно играет на ней. Его пальцы настолько ловко бегали по струнам, издающим звуки, такие родные и близкие для него…. но почему? Новый паспорт с чужим именем, чужая жизнь. В его душе назревала революция..и он жаждал ее совершить.
Знаете, в мире есть жизни, которые никогда не пересекаются, как параллельные прямые. Эти люди никогда не заденут друг друга в случайной толпе, не коснутся стыдливо взглядами и выйдут на разных остановках под шум уходящего трамвая. Булгаков здесь совсем не причем, но кто-то случайно « пролил молоко» и возможно, грянул гром где-то вдали, но одна очень одинокая и «до нитки» промокшая душа искала приюта среди дыма и громких звуков стандартного джаза. Скука безумная и монотонность звуков не останавливали от желания согреться , а немного виски и многообещающие взгляды посторонних мужчин , светящиеся , словно мотыльки, в темных закоулках прокуренного зала , вселяли надежду на вечер. Ветер тихо спрашивал , подвывая как одинокий волк « Где я ? Ия…..
Часть Тоо « Дым над водой…» Deep Purple « Machine Head». 1972
Еще одна возможность остаться в полном одиночестве. Но именно сегодня не хотелось. Одиночество иногда бывает очень страшной вещью, способной сделать из человека затворника. И пусть в этом есть определенная философия, она ничто по сравнению с желанием , чтобы тебя заметили и оценили. Сегодня конец иллюзиям.
Ия сидела за крайним столиком, рядом со входом на кухню, откуда неслись звуки падающих кастрюль и ругани , приправленной терпким запахом спирта и жареных креветок. Шум из кухни приглушал звуки со сцены, и за это было отдельное спасибо работникам общепита. Поскольку это было веселее, чем слушать пьяный бред под гитару. Но в этом городе не было более свободного места. Все , кого не ждут дома и до кого никому нет дела, приходили именно сюда, чтобы показать свою значимость. Причем, это не зависело от размера кошелька или статуса. И с каждым годом таких людей становилось больше. Они, словно беженцы, каждый вечер просили приюта в этом, казалось, безнадежном и грешном месте. Все перемешивалось в их поступках и головах. Добрые становились злыми, непорочные грешниками, а уроды красивыми. А утром они разбредались по своим «клеткам» , чтобы опять стать несчастными. В этом месте хранилось сотни секретов и историй, туманных и неразгаданных тайн человеческих страстей. И название ему было « Smoke on the Water».
Ия допивала последний бокал , готовая к любому подвигу сегодня, но вдруг что-то заставило ее обернутся . В углу зала, где обычно отдыхают музыканты, сидел мужчина, которого она, казалось, знала уже тысячу лет… Ия уже видела это лицо , очень давно, на обложке старого журнала, которого так обожали ее родители. Но …Уже прошло более 30 лет с тех пор.
Прекрасный 2016 год и ужасный одновременно. Философы обязательно окрестили бы этот год началом конца.. Тогда еще никто не подозревал, что грянет «культурная» революция и в мире под жестокий запрет попадет вся рок музыка и все, что имеет к ней отношение. Сжигались винилы и студийные записи, оставляя после себя лишь след в виде черного пепла. Этот же пепел оседал в душах людей, жаждущих свободы . Достать что-либо можно было только у рисковых музыкальных воротил за большие деньги, да и то, можно было схлопотать срок . Но в 2016 году еще был шанс вкусить этот страстный запах свободы. И именно этот старый и затертый журнал с вырванными постерами, был так свят для ее родителей. На обложке был именно он.. Странный мужчина с бледными и резкими чертами лица , светлыми волосами и таким проникновенным, честным взглядом. Он смотрел сквозь время и был похож на птицу, сложившую крылья, но готовую в любую минуту взлететь.. Именно эти глаза Ия запомнила. И после гибели родителей в автокатастрофе, этот журнал был единственным свидетельством их необычайной любви к жизни и друг другу. На странице №2 была отчетлива видна запись « Девочка наша , люби эту жизнь и верь в лучшее…» В то лето ей исполнился год. Через два их не стало и девочку поместили в серый и тоскливый пансион для сирот. Этот журнал был в ее вещах вместе с детской одеждой. И именно этот человек с острым взглядом сопровождал ее мысленно всю жизнь… Она слышала слова его песни через старый , затертый наушник « Ведь судьба была немилосердна к тебе , странным вихрем унесла далеко от меня…В моем сумасшествии я смотрю на свое лицо , а вижу твое..»
