Kitobni o'qish: «Лилит Паркер и Остров теней»

Shrift:

Седрику
За твоё терпение, твою фантазию и сердце рыцаря.
И для того, чтобы сгладить шрамы судьбы

Глава 1

Когда-то смертные называли нас бесполезными порождениями зла, ныне у них даже воспоминания о нас поблекли. Лишь иногда, в какой-нибудь мрачный час, о нашем существовании вспоминает древняя часть их души, которую они называют страхом. Однако в старину смертные чувствовали своё превосходство над нами, хотя их злоба в своём лицемерии, пожалуй, превосходила нашу. Ведь мы, дети тьмы, не отрицаем нашей истинной сущности. Мы следуем – прямо и честно – нашему предназначению.
Секретный фрагмент из «Гримуара нежити», переиздание 2010 года

Поезд давно оставил позади серые пригороды Лондона и под неустанный перестук колёс двигался дальше на север, с рёвом, словно голодный зверь, прогрызая себе дорогу в пространстве. Тёмные тучи поглотили дневной свет, а злой ветер хлестал плетьми дождя то слева, то справа, будто намеревался этими ледяными порывами затопить любой закуток.

Лилит, озябнув, плотнее запахнула куртку.

– Похолодало, да? – спросила пожилая дама, ехавшая с Лилит в одном купе.

Говорила дама старческим надтреснутым голосом. Ей уже явно перевалило за семьдесят, но глаза на морщинистом лице сияли мягким светом.

Она с ужасом смотрела в окно.

– Такое ощущение, что Господь решил потопить весь мир!

– Да, жуткая погода! – кивнула Лилит.

Дама взглянула на неё с интересом.

– Ты путешествуешь одна?

– Папа проводил меня на вокзал в Лондоне. Я еду к тёте в Бонсдейл.

К сожалению, это было правдой лишь отчасти. Лилит, не сдержавшись, тяжело вздохнула. Вообще-то отец в страшной спешке высадил её у вокзала, потому что должен был ещё много чего подготовить перед заграничной поездкой. Йозеф Паркер был видным археологом и историком. Несколько дней назад он удивительным образом получил разрешение на содействие в реставрации храмового комплекса в Пагане. Уже несколько лет Йозеф Паркер просил предоставить ему эту возможность по поручению института археологии, но бирманский военный режим не был заинтересован в том, чтобы позволять иностранным учёным повсюду совать свой нос в их стране, и не допускал к работе ни одну команду археологов. Дело казалось безнадёжным. Тем больше поражало, что его вдруг пригласили туда в качестве эксперта и консультанта. Отцу Лилит придётся провести за границей несколько месяцев, а может, и несколько лет. Вот-вот осуществится его самая заветная мечта. Неразрешённой оставалась лишь одна проблема: его дочь Лилит. Что будет с ней? Кто о ней позаботится? Кроме отца и тёти Милдред, родственников у Лилит не было.

Она умоляла позволить ей пожить в Лондоне у лучшей подруги Теи, но отец, обычно ни в чём ей не отказывающий, на этот раз остался непреклонен. Ситуация была для него более чем ясна: или поселить Лилит у единственной родственницы, или отказаться от поездки в Бирму. Он утешал Лилит, что для начала она найдёт приют у тёти, а там со временем, глядишь, получится подыскать подходящий интернат.

А ведь Лилит не видела тётю ни разу в жизни. Вроде бы они с отцом из-за чего-то поссорились, что казалось Лилит очень необычным. Отец, конечно, типичный рассеянный ученый, и порой ему не хватает чуткости, но человек он добрый. Поэтому Лилит поразил холод в его голосе, когда несколько дней назад он созванивался с тётей Милдред, чтобы обсудить приезд дочери. Почему отец так недружелюбен с собственной сестрой? Лилит находила только одно логическое объяснение: должно быть, тётя крайне несимпатичная личность. А теперь Лилит ещё и жить у неё! Она поникла ещё больше.

– Надеюсь, тебе уже недолго осталось ехать до этого… как там оно называется? Бонсдейла? – Дама озабоченно разглядывала Лилит. – В твоём возрасте не следовало бы путешествовать одной. Тебе ведь, вероятно, всего…

– Тринадцать, – помогла ей Лилит. – Вообще-то ещё двенадцать, но день рождения у меня через пару недель.

– В твоём возрасте мне тоже хотелось поскорее вырасти. – Пожилая дама рассмеялась. – А теперь я иногда действительно забываю, сколько мне лет, и приходится высчитывать заново.

Поезд замедлил ход. Дама, казалось, обрадовалась.

– Ах, наконец-то Ларкхолл! Мне выходить.

Она тяжело поднялась и потянулась было снять с багажной полки свой чемодан, но тут поезд несколько раз резко дёрнулся. Пожилая дама, чуть не потеряв равновесие, испуганно вскрикнула. Лилит вовремя успела удержать её, схватив за руку.

– Что за путешествие! – побледнев, простонала дама. – Словно бы тебя преследует несчастье, – она с облегчением потрепала Лилит по руке. – Если бы не ты, я бы сейчас упала!

– Ничего! Подождите, я вам помогу.

Лилит, довольно высокая для своего возраста, сняла с полки маленький чемодан. Дама приняла его с благодарностью.

– Удачно тебе доехать, – пожелала она Лилит на прощание.

– Спасибо! – Лилит нравилось путешествовать в одиночку, но всё же она чувствовала, что удача ей ещё пригодится.

Пожилая дама вышла, и теперь Лилит сидела в купе одна. Похоже, во всём поезде почти не осталось пассажиров. Видимо, место, в которое ехала Лилит, других людей не особенно привлекало.

Лилит забеспокоилась. Внезапно у неё появилось неприятное ощущение, будто за ней наблюдают. По коже пробежал холодок. Выглянув в окно, она окинула взглядом оживлённый перрон, но не обнаружила в толпе никого, кто бы на неё смотрел. Казалось, никто её не замечал.

Однако нервный озноб ощущался всё сильнее. Она трепетала каждой жилкой.

Лилит встала и опустила окно купе. На неё обрушился гомон людских голосов, смешанный с монотонными объявлениями из динамиков на вокзале и басами, глухо рокочущими из бумбоксов некоторых подростков. Лилит тревожно и возбуждённо смотрела на людей внизу: одни суетливо бегали взад-вперёд, словно бы в невидимом лабиринте, а другие в ожидании стояли на платформе, скучающе глядя перед собой.

Лилит уже решила, что всё ей просто померещилось, и тут увидела чёрные глаза. Она испуганно затаила дыхание.

На крыше будки кондукторов сидела ворона, уставившись на Лилит колючим взглядом. Никаких сомнений: взгляд вороны был направлен только на неё, следил за каждым её движением. По телу Лилит побежали мурашки. Что-то подсказывало ей, что это не обычная ворона. Лилит никогда не понимала, почему, по суеверным представлениям, этих птиц несправедливо считают провозвестниками несчастья, якобы предвещающими войны и смерть. Напротив, её всегда восхищали их чёрное блестящее оперение и почти человеческие повадки. Но только не этой. В глазах у неё читалась злоба, какой Лилит ещё не видела ни у одного живого существа. Взгляд вороны пронзал её насквозь. Лилит будто льдом сковало.

Она вздрогнула. С громким стуком закрылись двери вагона. Мгновение спустя ворона каркнула и, расправив крылья, прыгнула на край крыши прямо в направлении Лилит. Девочка так быстро отпрянула от окна, словно обожглась об него, и тут же осознала свою ошибку: теперь ворона могла попасть в купе через окно. Лилит даже показалось, что она разглядела в глазах птицы радостный блеск.

Поезд мучительно медленно тронулся. В ту же секунду ворона быстрым взмахом крыльев поднялась в воздух и рванулась вперёд. Выйдя из оцепенения, Лилит, спотыкаясь, бросилась к окну.

– Вот чёрт! – вырвалось у неё. Она давила изо всех сил, но окно не поддавалось. Его заклинило.

Ворона каркнула снова, и теперь это прозвучало злорадным смешком. Лилит нажимала на оба рычага из последних сил. Сердце колотилось в груди. Наконец раздался металлический скрежет, окно скользнуло вверх и защёлкнулось. Ворона, оказавшись почти у цели, в ярости захлопнула клюв и развернулась у закрытого окна. Она исчезла из виду, а Лилит, задыхаясь, упала на сиденье.

Вокзал остался позади, и за окном поезда вновь замелькал большой мир.

Какая странная встреча! Неужели ворона действительно собиралась влететь к ней в купе? Лилит покачала головой, словно отгоняя дурной сон. Чепуха! Вероятно, всё это ей просто померещилось. Очевидно, ворона пряталась от непогоды под крышей вокзала и искала что-нибудь съестное, а купе Лилит почему-то показалось голодной птице подходящим для охоты местом.

Подумав об этом, Лилит вспомнила, что ничего не ела с самого завтрака. Притянув на колени рюкзак, она осмотрела контейнеры с провизией на дорогу, которые ещё утром со слезами на глазах ей вручила их экономка Клара. Морковный салат с молодыми побегами сои и чёрный хлеб с колбасой из тофу. Лилит поморщилась. Фу, гадость! Хорошо, что на деньги, тайком подсунутые отцом, она запаслась на вокзале несколько менее полезным для здоровья провиантом. Из-под пакетика с чипсами и плитки шоколада Лилит извлекла банку газировки. Клара всегда запрещала ей покупать такие напитки из-за того, что в них много кофеина и сахара. Девочка хитро улыбнулась. Одно из преимуществ путешествий без взрослых: ты можешь делать или не делать что угодно. В радостном порыве она купила целых три банки этого напитка. Если до прибытия в Бонсдейл она выпьет все, то, вероятно, от переизбытка энергии её тёмные волосы встанут дыбом.

Сделав глоток, Лилит грустно вздохнула. Несмотря на колбасу из тофу, она будет скучать по Кларе. Для Лилит она была подругой, да что там, за все те годы, что Клара проработала у Паркеров, она стала ей уже почти что матерью.

Рука Лилит словно сама собой потянулась к амулету, который висел у неё на шее под курткой. Амулет – это всё, что досталось ей от матери. Больше ничего, ни одной фотографии, и говорить об этом с дочерью отец категорически отказывался. Лилит знала только то, что мама умерла вскоре после её рождения и что они, видимо, очень похожи. Потому что чёрные как смоль волосы, светлую, почти белоснежную кожу и большие голубые глаза Лилит унаследовала явно не от отца. Должно быть, глядя на Лилит, он каждый раз вспоминал её мать. Неужели спустя столько лет он по-прежнему так сильно тоскует, что ему невыносимо даже говорить о ней? Лилит давно перестала заводить с ним такие разговоры. Она потеребила амулет и тут же почувствовала угрызения совести.

Она его украла.

Ещё малышкой она знала, что к папиным застеклённым шкафам с бесценными коллекционными предметами подходить нельзя, а встроенный в стену сейф в его рабочем кабинете, где он хранит самые дорогие сокровища, – это абсолютное табу. Она всегда соблюдала это правило, кроме того единственного раза.

Это случилось в день, когда отцу позвонили и сообщили, что он сможет работать консультантом археологов в Бирме. Вероятно, по этой причине он забыл запереть сейф. Лилит в поисках отца вошла в кабинет и тут же заметила, что сейф открыт. Она, словно в тумане, подошла к нему и вынула чёрную шкатулку, в которой лежал амулет матери. Прежде она видела его всего один раз. Тогда она так настойчиво упрашивала отца рассказать ей хоть что-нибудь о маме Кэти, что он в конце концов со вздохом поднялся и достал из сейфа шкатулку. Лилит потрясённо затаила дыхание. Таких украшений она ещё никогда не видела. По форме оно напоминало головку скипетра с пятью расходящимися лучами, внутри которой, словно поддерживаемый невидимой силой, в воздухе парил кусочек янтаря. Золотые лучи скипетра были обвиты серебряной нитью, а всё пространство между ними украшали диковинные знаки. Лилит, дочь археолога, тут же их узнала: это были руны. Форма украшения и его изящные линии не казались старомодными, металл сверкал на свету, и всё же возникало ощущение, что амулет очень древний. Но больше всего Лилит восхитил чистый и абсолютно круглый кусочек янтаря, превращающий все лучи света в золотистое мерцание. Казалось, в центре камешка что-то есть, возможно, какое-то насекомое, но слишком маленькое, чтобы его разглядеть. А ещё Лилит даже при внимательном рассмотрении не удалось выяснить, что удерживает камешек внутри головки скипетра. Украшение было необыкновенным.

Но вот что странно: она заметила, что отец старался ни в коем случае не дотрагиваться до амулета. Когда она спросила разрешения достать амулет из шкатулки, он лишь молча кивнул и напряжённо наблюдал за ней. Лилит осторожно надела его на шею и на мгновение ощутила, что её от макушки до кончиков пальцев на ногах пронзило согревающим лучом энергии. Но, вероятно, она просто переволновалась. Ещё ни разу в жизни она не чувствовала себя так близко к матери, как сейчас. Отдавая амулет отцу, она изо всех сил старалась не заплакать. Йозеф Паркер же казался потрясённым, даже почти шокированным.

Несколько недель спустя Лилит вновь попросила отца позволить ей взглянуть на амулет, но он больше не соглашался доставать его из сейфа.

И вот, оказавшись в тот день в отцовском кабинете в одиночестве перед открытым сейфом, Лилит не устояла. Она откинула крышку шкатулки, и от красоты амулета у неё вновь перехватило дыхание. Интересно, по каким поводам её мама надевала эту цепочку? Украшение слишком бросалось в глаза. Вероятно, с ним она всегда была в центре внимания.

Внезапно у Лилит родилась идея. Если уж отец отказывается рассказывать ей о маме, то, может быть, это сделает амулет. Лилит в задумчивости закусила губу. Но не злоупотребит ли она доверием отца? Девочка дрожащими пальцами погладила украшение, испытав, как и в прошлый раз, ощущение глубокого покоя и безопасности. Словно издалека, она услышала, как щёлкнул замок входной двери. Лилит вздрогнула: вернулся отец, и нужно решаться.

Когда несколько секунд спустя Йозеф Паркер вошёл в кабинет, Лилит там уже не было и шкатулка снова лежала в сейфе. Только пустая.

Дверь купе открыл проводник, вырвав Лилит из её размышлений. Она испуганно подскочила, и красная газировка выплеснулась из банки на куртку и белую футболку. Через секунду та выглядела так, будто пропиталась кровью. Первое впечатление о племяннице у тёти Милдред сложится явно благоприятное!

– Ах ты ж, чёртово… – Лилит удалось вовремя остановиться. Из-за грубых слов у неё довольно часто возникали неприятности с отцом и учителями. Клара всегда считала, что даже матёрые грузчики в порту покраснели бы от стыда, если бы Лилит при них по-настоящему вошла в раж.

– Ну-ну, юная леди, – усмехнулся проводник. – Если бы я ещё не проверял твой билет и не знал наверняка, что он у тебя есть, я точно посчитал бы тебя «зайцем». Так виновато вздрагивают только те, у кого совесть не чиста.

Лилит почувствовала, что краснеет. Проводник и не догадывался, насколько прав.

– Ты ведь говорила, что едешь в Бонсдейл на острове Святого Нефелиуса? – осведомился он.

Лилит кивнула.

– Через два вагона от тебя едут мальчик с мамой, им туда же. Я рассказал им, что ты путешествуешь одна. Они будут рады, если ты к ним присоединишься, – проводник ободряюще кивнул. – В Грейноке вам придётся поторопиться, чтобы успеть на последний паром. Времени может оказаться в обрез, потому что мы опаздываем.

– Сейчас поищу их, – пообещала Лилит. – Большое спасибо!

– Ты не промахнёшься. В поезде почти никого. – Проводник, в знак почтения дотронувшись до фуражки, повернулся, чтобы выйти. И тут его взгляд задержался на амулете Лилит, который она от неожиданности забыла убрать под футболку. В его глазах вспыхнуло что-то тёмное.

– Красивая у тебя цепочка, – сказал он странно севшим голосом. Как загипнотизированный, он не мог оторвать взгляд от украшения на шее Лилит. Протянув руку, он медленно двинулся к ней.

– Э-э-э… спасибо. – Лилит поспешно спрятала амулет.

Проводник быстро протёр глаза и вышел из купе. Лилит изумлённо смотрела ему вслед. Он не первый, кто так странно отреагировал на амулет. На следующий день после того, как Лилит взяла его из отцовского сейфа, она нанесла визит в маленький ювелирный магазин Якоба де Фриса на берегу Темзы. Вообще-то она надеялась получить у опытного ювелира какую-то информацию о происхождении амулета. Однако их разговор принял очень неприятный оборот. Даже при воспоминании об этом её по-прежнему охватывал леденящий ужас.

Чемодан на колёсиках с грохотом катился по улице, а рюкзак прыгал вниз-вверх по спине. У Лилит закололо в боку, и ей больших усилий стоило не обращать внимания на эти колики под рёбрами.

Грейнок даже при мягком свете вечерних сумерек выглядел недружелюбным, словно вымершим рабочим городком. По улицам, отражаясь от стен неухоженных домов, неестественно гулким эхом разносился только звук шагов троих путешественников. По крайней мере, дождь прекратился. Зато шквальными порывами налетал ледяной ветер, снова и снова спутывая Лилит волосы.

– Почти дошли! Порт там, впереди! – крикнула через плечо Элеонора О‘Коннер. – Быстрее, дети, быстрее!

Длинное, до пят, пальто развевалось у неё за спиной чёрным шлейфом, вынуждая её сына Мэта идти чуть поодаль. Он был всего на несколько месяцев старше Лилит, и они, как выяснилось, будут учиться в Бонсдейле в одном классе.

Лилит без проблем нашла их в поезде, и они даже успели подружиться. Хрупкая, но, несмотря на это, казавшаяся очень энергичной Элеонора О‘Коннер была писательницей и специализировалась на романах в жанре хоррор. У неё были коротко подстриженные тёмные волосы, и одета она была во всё чёрное. К радости сочинительницы, Лилит даже читала одну из её книг. Элеонора собиралась уединиться в Бонсдейле, чтобы продолжить творить, и сыну, хотел он того или не хотел, пришлось поехать с ней. А он точно не хотел. Мальчишка с тёмно-карими глазами и взъерошенными волосами был, как и Лилит, совсем не в восторге от необходимости оставить школу и друзей для того, чтобы переехать в какой-то островной городишко на краю света.

– А почему нельзя было взять такси? – задыхаясь, причитал Мэтью.

– Ну, вероятно, потому, что его там не было, – раздражённо откликнулась его мать.

В присутствии Мэта Лилит ни за что бы не призналась, но и она сейчас всё отдала бы за такси. Она чувствовала, что, несмотря на холод, по спине стекают капли пота, а правая рука, которой она тянула чемодан, всё больше наливается свинцом. Если ещё в Лондоне она думала, что чемодан слишком маленький и она сможет взять с собой лишь малую часть вещей, то теперь ей казалось, что она тащит за собой тачку с кирпичами.

Они пронеслись мимо ожидающего пассажиров туристического автобуса, рядом с которым Лилит едва не задохнулась в сизом облаке выхлопных газов, и свернули в порт. Он оказался таким крошечным, что разглядеть паром не составляло труда. Среди спортивных шлюпок и рыболовных катеров в воде беспокойно качалось только одно чуть большего размера судно, скорее похожее на экскурсионный кораблик, чем на паром. Здесь, прямо у моря, порывы ветра были ещё мощнее, вновь и вновь отбрасывая путников назад, словно чьи-то большие невидимые руки. Отдельные волны уже захлёстывали причал, сантиметр за сантиметром жадно продвигаясь к порту. Внутри у Лилит всё судорожно сжалось. Она любила море, но только издалека. При виде этой тёмной воды ей стало не по себе, а от мысли, что нужно выйти в шторм на этом крошечном кораблике, её и вовсе замутило. Лилит даже плавать толком не умела.

– Паром ещё не ушёл! – возликовала Элеонора. – Вечером мы уже будем в Бонсдейле!

– Ура, – без всякой радости в голосе откликнулся Мэт.

Как раз в эту минуту паром покидали последние пассажиры. Элеонора с Мэтом и Лилит стояли у трапа, приходя в себя после безумной пробежки, а на берег, громко и оживлённо болтая, спускалась группа китайских туристов. Один из них, споткнувшись, больно толкнул Лилит. У него, как и у всех остальных, на шее болталось ожерелье из маленьких пластмассовых тыквочек, а на голове красовалась картонная корона с нарисованными окровавленными костями. Вместо того чтобы извиниться, он с затуманенным взглядом широко улыбнулся Лилит.

– Счастливого Хэллоуина! – с сильным акцентом провопил он.

– Счастливого Хэллоуина? – удивлённо переспросила Лилит, но турист уже ушёл со своей группой к автобусу.

Для таких пожеланий было ещё слишком рано, на календаре только начало октября. Хэллоуина Лилит каждый год, как в первый раз, ждала с волнением, потому что родилась в этот особенный вечер незадолго до полуночи, а в этом году будет праздновать свой тринадцатый день рождения.

– Лилит, ты идёшь? – крикнул Мэт, вырвав её из размышлений. Только сейчас она заметила, что Мэт с мамой ушли вперёд и уже стояли на борту рядом с нетерпеливым капитаном с окладистой бородой. – Из-за шторма они хотят отплыть как можно скорее.

Лилит стремительно поднялась по шатким сходням, и несколько минут спустя они втроём сидели в пустом салоне для пассажиров. Помещение с накрепко привинченными к серому полу металлическими стульями и столами выглядело аскетичным и унылым. Стоящие в нише автоматы с разными напитками, чаем и сладостями не слишком скрашивали общее впечатление.

– Возьму-ка я нам по чашечке хорошего чая, – провозгласила Элеонора. – Он явно пойдёт на пользу!

Лилит благодарно кивнула. Она пыталась рассмотреть что-нибудь за расцарапанным окном, но различала только вечернее небо и тёмные морские волны. Несмотря на шторм и размер парома, его поразительно мало качало.

– До острова далеко?

– Всего двадцать минут, – ответил Мэт. – Должно быть, скоро покажется.

– Эти китайские туристы какие-то странные, – с усмешкой вспомнила Лилит. – Один из них даже пожелал мне счастливого Хэллоуина!

Вместо того чтобы улыбнуться в ответ, Мэт уставился на неё во все глаза.

– Твой отец ничего не рассказывал тебе о Бонсдейле?

Лилит покачала головой. А должен был? Она думала, что Бонсдейл – самый обычный городок на острове. Что там могло быть такого необычного?

Но Мэта, судя по всему, ситуация очень забавляла. Прыснув, он расхохотался до слёз.

– Да у твоего отца железные нервы! – с трудом переводя дыхание от смеха, сообщил он. – О господи, жду не дождусь увидеть твоё выражение лица, когда мы пристанем к берегу.

Лилит недовольно поджала губы. Изначально Мэт показался ей довольно славным, но ей было не очень приятно, что теперь он потешается над ней.

– Выкладывай давай! Что там с Бонсдейлом? – нетерпеливо потребовала она.

– Я ничего тебе не скажу. У меня рот на замке, – глаза Мэта радостно вспыхнули. – Будет тебе сюрприз.

И всё же, заметив злой взгляд Лилит, он примирительно добавил:

– Ну ладно, маленькую подсказку я дам: мать решила перебраться в Бонсдейл, потому что там вдохновляющая атмосфера для её ужастиков.

Лилит не поняла ни слова.

– Вдохновляющая атмосфера? – повторила Элеонора О‘Коннер. Она вернулась к ним с тремя бумажными стаканчиками в руках. – Ты рассказываешь Лилит о замке с привидениями?

Лилит и Мэт с благодарностью взяли у неё тёплое питьё.

– Вообще-то мы с Мэтом хотели поселиться в одном шотландском замке с привидениями, – рассказала Элеонора. – Это было бы чудесно! Бесчисленное множество тайных ходов, склеп и застенок в подземелье, где прежде людей пытали до смерти, – она грустно вздохнула. – Идеальные были бы для меня условия. Я вам так скажу: если моя новая книга окажется неудачной, это будет исключительно на совести моего агента. Если бы он добивался для меня договоров повыгоднее, я спокойно могла бы позволить себе этот замок, – продолжала тараторить она. Лилит ещё в поезде заметила, что о работе Элеонора могла говорить без остановки. Так, она долго и подробно объясняла Лилит, как важна для творческого человека подходящая рабочая обстановка. Сидя рядом с матерью, Мэт закатывал глаза и беспомощно пожимал плечами.

– …но Бонсдейл всё-таки очень хорошая альтернатива, – резюмировала в конце концов Элеонора. – Хотя пришлось действительно побороться, пока мы наконец получили разрешение там поселиться.

– Это ещё почему? – уточнила Лилит.

– Ну, жители Бонсдейла, похоже, не жалуют чужаков, – пояснил Мэт.

– Они не желали, чтобы мы поселились в деревне! – возмутилась Элеонора. – От туристов, которые приезжают к ним праздновать Хэллоуин, они берут деньги с радостью, а мои для них, видимо, недостаточно хороши.

Элеонора, глубоко задумавшись, теребила серёжку в ухе, единственное своё украшение – оправленный в серебро зуб вампира. Ещё в поезде она рассказала Лилит, как выторговала его у какого-то румынского лоточника и даже получила сертификат, подтверждающий подлинность зуба. Лилит еле сдержала улыбку. Вампирский зуб Элеоноры был подозрительно похож на клык маленькой дикой кошки.

– Мамочка до тех пор трепала им нервы, пока они наконец не продали ей пустующий дом на краю города, – хитро улыбнулся Мэт. – Если ей в голову что-то взбредёт, она не отстанет.

Похоже, жители Бонсдейла – большие симпатяги. Лилит уже собиралась спросить, что это за история с Хэллоуином и туристами, как вдруг краем глаза увидела какую-то тень, от вида которой её пробрал озноб.

– Это… это остров Святого Нефелиуса?

Над морем мрачно возвышался чёрный остров. Не было видно ни маяка, ни приветливых огоньков, которые встречали бы путников во тьме. Только в самой высокой точке острова, на вершине скалы, из окутывающего остров колеблющегося тумана изувеченным пальцем торчала крепостная башня с зубцами.

Элеонора проследила за взглядом Лилит.

– Жуть, правда? Остров мрака. Гробовая тьма древней земли, которая под покровом ночи хранит тайны зла. Чувствуешь, Лилит? Чувствуешь, как она обращает на нас свой холодный взгляд? Она тянет свои окоченевшие пальцы к каждому, кто к ней приближается, страстно желая уничтожить всю радость и счастье в его сердце.

При этих словах Элеоноры у Лилит мороз по коже пробежал. Они прозвучали мрачным пророчеством. Лилит ощутила острое желание никогда не приезжать на этот остров. Больше всего на свете ей хотелось сейчас оказаться дома в Лондоне и улечься в свою уютную постель.

Увидев бледное лицо Лилит, Элеонора замерла как громом поражённая.

– Это было хорошо или нет? Этот пассаж о мраке и счастье непременно нужно записать. Где мой ноутбук?

Она поспешила к своему багажу.

– У мамы сроки поджимают, потому что близится день сдачи книги, – пояснил Мэт, посчитавший необходимым извиниться за мать.

– А сколько она уже написала?

– Ну, с этим пассажем теперь, вероятно, предложения четыре.

– Ой!

– Не беспокойся, она справится.

Взгляд, который Мэт бросил на старательно печатающую мать, был слишком хорошо знаком Лилит. В нём читалось сожаление, смешанное со стыдом и сочувствием, которые испытываешь только к горячо любимому человеку, живущему, кажется, в совершенно ином мире, нежели ты сам. Йозеф Паркер был по-своему не менее странным, чем мать Мэта. Например, он часто читал подругам Лилит длинные вдохновенные лекции по истории Англии, совершенно не замечая, что девочки предпочли бы остаться одни, чтобы поговорить о таких действительно важных вещах, как школа, мальчишки и мода. Лилит точно так же посмотрела на отца, когда две недели назад он ворвался к ней в комнату, взволнованно крича, что она опаздывает к зубному. Она была записана на предыдущий день и сама ездила в клинику на автобусе.

– Я понимаю всю эту историю с твоей… – начала она объяснять Мэту, когда паром сотрясся от громкого удара, внезапно круто накренился и вновь выпрямился с металлическим скрежетом. Прозвучало это пугающе по-человечески, как стон раненого.

– Что это было? – задохнулась Лилит. – Мы что, напоролись на риф?

Мэт тоже побледнел, однако сумел её успокоить:

– Мы уже испытали это в нашу прошлую поездку на остров. Капитан говорит, что прямо перед островом есть отмели и водовороты, которые слегка встряхивают паром. Он уверяет, что это абсолютно нормально.

Для Лилит это звучало вовсе не нормально. Паром вновь качнуло в сторону, на этот раз с такой силой, что весь кораблик содрогнулся.

– Ка… кажется, меня тошнит! – пролепетала Лилит.

Она никогда не слышала о том, что отмели и водовороты в состоянии наносить кораблю такие удары.

Она испуганно вцепилась в край стола, а Элеонора протянула ей гигиенический пакет.

Однако Мэт, судя по всему, оказался прав. Всего несколько секунд спустя паром уверенно пришвартовался в порту.

– Приехали! – торжественно провозгласила Элеонора.

Лилит вздохнула с облегчением. Ей не верилось, что она добралась до Бонсдейла живой и невредимой. Это странное путешествие наконец закончилось, и она познакомится с местом, которому с этой минуты суждено было стать ей домом. Но когда Лилит ступила на сходни и впервые окинула взглядом Бонсдейл, ей нестерпимо захотелось тут же повернуть обратно.