Kitobni o'qish: «Туринская плащаница. Свидетель Страстей Христовых»

Жан-Кристиан Птифис

Shrift:

Моему другу Филиппу Мольтеру посвящается

LE SAINT SUAIRE DE TURIN

TÉMOIN DE LA PASSION DE JÉSUS-CHRIST

Jean-Christian Petitfils

Книга опубликована под руководством Дени Мараваля.

Карты: © Éditions Tallandier/Légendes Cartographie, 2022

КоЛибри^®

* * *

Туринская плащаница, хранящаяся в соборе Святого Иоанна Крестителя, несет на себе следы человеческих страданий – на ткани остались капли крови из ран, нанесенных копьем, плетями и колючим терновым венцом, слезы и пот распятого человека… Был ли этот кусок ткани, посмертный покров, реальным свидетелем погребения Иисуса Христа в Иерусалиме в 33 году нашей эры? В книге Жан-Кристиан Птифис убедительно показывает – свидетельству плащаницы можно верить, ее подлинность несомненна!
Cultura

В книге «Туринская плащаница. Свидетель страданий Иисуса Христа» историк Жан-Кристиан Птифис рассказывает о последних результатах своего исследования древней святыни. Изучив реальные биографии средневековых святых, сравнив их с поэтичными средневековыми легендами, он приходит к парадоксальному выводу: плащаница – настоящая.
Le Monde

Жан-Кристиан Птифис, автор двух важнейших книг об Иисусе, попавший под очарование загадки Туринской плащаницы еще сорок лет назад, наконец дал наиболее полную информацию об этом чуде…
Le Figaro

В своей книге Жан-Кристиан Птифис возвращается к истории самого загадочного предмета христианского мира и показывает, как благодаря науке в истории этой святыни появились самые невероятные выводы, позволяющие трактовать многие события неожиданным образом.
Atlantico

Покров, в который, как полагают, было завернуто тело Иисуса до его воскресения, долгие годы не поддавался анализу. В этой книге Жан-Кристиан Птифис утверждает, что наконец ответил на вопрос о его подлинности.
La Liberté

Введение

Секондо Пиа, сорокатрехлетний господин со слегка унылыми на вид усами, щеголявший в костюме-тройке с жестким целлулоидным воротничком, член туринского городского совета и адвокат, кавалер ордена Христа, слыл человеком серьезным. Еще в юности он не на шутку увлекся стремительно развивавшейся в те годы фотографией – настолько, что стал одним из самых выдающихся фотографов-любителей пьемонтской столицы. Его крайне удачные снимки вызывали всеобщее восхищение.

С 25 мая по 2 июня 1898 года по случаю четырехсотлетия собора Святого Иоанна Крестителя, пятидесятилетия Альбертинского статута и двадцати четырех лет со дня основания Королевства Италия в Турине проходила большая выставка религиозного искусства. Решено было выставить и Плащаницу, хранившуюся в соборе. В почитании этого драгоценного полотна с двойным – с лица и со спины – изображением усопшего Христа, претерпевшего бичевание и другие муки, со всеми свидетельствами Его Страстей, отмечался значительный спад: XIX век был веком рационализма, науки и прогресса, особенно в этом передовом городе, куда пришел Великий Восток Италии (1862) и многие другие масонские ложи, в высшей степени враждебные католичеству.

И тем не менее успех говорил сам за себя. За неделю святыню увидели не менее 800 000 паломников. Король Умберто I, ее владелец, после некоторых колебаний дал разрешение сделать серию снимков.

У дома Ноэля Ногье де Малиже, француза-салезианца, преподававшего физику и химию в лицее Вальсаличе и также увлекавшегося фотографией, при виде Плащаницы родилась идея. «Когда я заметил, что выступающие части Тела имеют темный оттенок, – рассказывает он, – а углубления или не отпечатавшиеся части светлые, мне тут же пришло в голову сравнение образа на Плащанице со своего рода фотографическим негативом¹». Так почему бы не попытаться «получить позитивное изображение Христа² непосредственно на фотографической пластине?» Для него, как, впрочем, и для подавляющего большинства католиков того времени, этот непостижимый отпечаток не мог быть ничем иным, как образом Христа, восставшего ночью из мертвых. И вот благодаря ходатайствам салезианца эту миссию поручили Секондо Пиа, официальному фотографу выставки.

25 мая после церемонии открытия господин Пиа воспользовался обеденным перерывом, чтобы установить оборудование в капелле Святой Плащаницы³. Он решил использовать две лампы яркостью тысяча свечей каждая, питающиеся от переносного генератора – в соборе тогда еще не было электричества. В присутствии викария, лица, отвечавшего за безопасность, и лейтенанта полиции он выполнил первые снимки на стеклянной пластине 50×60 см. Первая попытка провалилась, виной тому были испорченные матовые фильтры и недостаточное освещение. Но Пиа не стал затягивать и уже вечером 28 мая повторил опыт: закрыл двери собора, иначе настроил генератор и удлинил выдержку. Большое стекло, которым по распоряжению принцессы Клотильды Савойской, сестры Умберто I, была накрыта святыня для защиты от дыма свечей и ладана, мешало фотографу, но он упорно продолжал работу. Наконец в одиннадцать часов вечера он сделал первый снимок с выдержкой четырнадцать минут, а затем второй – с двадцатиминутной экспозицией.

Той же ночью в темной комнате, которую Пиа оборудовал у себя дома, фотограф и двое его друзей погрузили пластины в ванночку, наполненную прозрачным проявителем. В рассеянном свете красной лампочки перед ошеломленным фотографом постепенно вырисовалось то, чего не мог узреть никто на протяжении девятнадцати столетий: поразительный, бесподобный, подлинный образ распятого, полный загадочной и чарующей красоты, священный, запечатленный смертью. Какая мощь! Пластичность изображения зачаровывала. Первая стеклянная пластина едва не выскользнула у фотографа из рук. «Я стоял, не в силах пошевелиться», – рассказывал он⁴. Пиа понял, что по своим характеристикам Плащаница, как и предполагал дом Ноэль Ногье де Малиже, – своего рода фотографический негатив.

До сих пор, разглядывая полотно вблизи, можно было различить на нем только светло-желтые пятна и несколько карминно-розовых отметин – вероятно, следы человеческой крови. Чтобы различить силуэт, выступающий из этих неясных теней, нужно было отступить на два-три шага. Негатив на негатив дает позитив, инверсия цветов придавала образу Христа величие – разве можно было сомневаться в том, что это именно Он?

Одну из пластин, с Его Ликом, разместили в темном выставочном зале, подсветив сзади. Эффект был ошеломляющий. После закрытия выставки, состоявшегося 2 июня, снимки появились в итальянской прессе: в генуэзской газете Il Cittadino, в Corriere Nazionale и в L’Osservatore Romano.

«Новость разлетелась немедленно, – отметил один из редакторов ватиканского официоза, – и к дому умелого и удачливого художника началось настоящее паломничество. Автор этих строк тоже устремился туда. Освещенная фотографическая пластина в своей прозрачности вызвала у него неизъяснимое чувство. Мы ясно узрели черты Искупителя такими, каковы они были, и стали первыми, кто увидел их спустя девятнадцать столетий, когда никто и не смел питать на это надежды».

Затем автор акцентировал внимание на инверсии черного и белого:

«То был совершенный и целостный образ Лика Его и Его членов, проявленный на свет, как если бы фотограф выполнил снимок не полотна, в которое было завернуто тело, а самого Христа-Страстотерпца. Плащаница оказалась точным, пусть нечитаемым с виду негативом обагренных кровью останков, уложенных на нее».

Фотографии Секондо Пиа произвели «невыразимое впечатление», написал корреспондент генуэзской газеты Il Cittadino. Отпечатки на альбуминной бумаге разошлись по всему миру. Поразительный успех для простых снимков!

За рубежом новость тоже стала сенсацией. Как выразился французский чартист Артюр Лот, «все равно что самого погребенного Христа запечатлел в его саване невидимый фотограф, после чего с этого снимка были сделаны отпечатки». И добавил:

«В этом цельном и подлинном образе, оставленном нам Христом-Искупителем на плащанице, в которой он был погребен, и словно бы намеренно явленном миру на исходе века скептицизма и неверия, тогда, когда его божественная сущность отрицалась как никогда ранее, позволительно видеть залог возрождения христианства в грядущие времена»⁵.

Это «стало подтверждением ключевых догматов католической веры, – с не меньшим воодушевлением писал аббат Рабуассон в выпуске La Vérité от 23 июля 1898 года, – факта Воскресения, ипостасного союза, божественной сущности Господа нашего Иисуса Христа».

Но не слишком ли это хорошо, чтобы быть правдой?.. Полемика разразилась даже в самом духовенстве; высказывались сомнения в подлинности туринской реликвии. Ну а рационалисты, скептики и пессимистично настроенные умы подвергли снимки критике, говоря об ошибке или мошенничестве. Для них Плащаница была очередным объектом из обширной категории лжесвятынь, наследия средневековых суеверий, которыми полнятся сокровищницы соборов и пыльные ризницы церквей.

Лишь при следующем публичном выставлении святыни, 3 мая 1931 года, когда профессиональный фотограф Джузеппе Энрие выполнил одиннадцать более детализированных снимков на новую ортохроматическую пленку и с применением желтых фильтров, эти сомнения были развеяны⁶. Сам того не зная, Секондо Пиа открыл новую эпоху в истории Туринской плащаницы, которая, не лишившись статуса святыни, стала еще и предметом научных исследований⁷.

С тех самых пор вокруг этой важнейшей реликвии христианства не утихают споры историков и других ученых. Главные вопросы таковы: действительно ли этим погребальным полотном был укрыт Иисус Христос? Стало ли оно свидетельством его погребения? Было ли оно и вправду «безмолвным» «и в то же время удивительно красноречивым» свидетелем, как говорил святой Иоанн Павел II?

Как известно, в Средние века, во времена, когда чудесное почти всегда смешивалось с подлинной верой, реликвии были объектом всеобщего поклонения. Вокруг них процветали культы, подпитывая спрос и набожность простонародья, принимавшего все за чистую монету. Процветала и незаконная торговля, приносившая немалый доход. Волосы и фрагменты платья Девы Марии, ампула с ее молоком, волоски из бороды святого Петра, зуб святого Иоанна Крестителя, крайняя плоть Христа – причем не одна… А сколько по всему миру кусочков Креста Господня или гвоздей с него? Считалось, что подобные предметы своей материальностью помогают паломникам в молитве. В XVI веке кальвинисты посмеялись над этим.

Отметим, что не всегда речь шла о намеренном надувательстве. В те давние времена представления о подлинных и поддельных реликвиях отличались от современных. Даже частицы реликвии, включенной в копию, было достаточно, чтобы она также считалась подлинной. С парой металлических опилок от гвоздя с Креста Господня можно изготовить новый гвоздь! Чтобы заручиться защитой Спасителя, император Константин I, прозванный Великим (280–337), приказал вковать в свои доспехи кусочек одного из священных гвоздей, а лангобардская королева Теоделинда (570–627) носила эту реликвию в железной короне, украшенной драгоценными камнями и эмалью; корона ее хранится в Монце. Другой метод, попроще, заключался в том, что к оригиналу прикладывали копию – плат или иной предмет, – и копия эта, в свою очередь, становилась источником чудес… и прибыли! Свойства таких «контактных реликвий» приумножались до бесконечности.

Наука обошлась с большинством из этих древних предметов безжалостно. Самый знаменитый пример – Кадуэнская плащаница, бережно хранившаяся в одноименном аббатстве на юге Перигора: люди верили, что в нее вечером Великой пятницы было завернуто тело Христово. В 1934 году выяснилось, что на самом деле это магометанский штандарт конца XI века, эпохи Фатимидов, с надписями, сделанными куфическим письмом и прославляющим халифа Аль-Мустали!

И все же некоторые святыни – очень немногие – по итогам впечатляющей исследовательской работы выдержали критический анализ. Среди них две великие реликвии Страстей Христовых: Туринская плащаница и суда́рь⁸ из Овьедо, которые долго изучали многопрофильные команды специалистов международного уровня. К ним с небольшой оговоркой (необходимы дополнительные исследования) можно отнести и хитон, или ризу, из французского города Аржентёй.

Туринская плащаница – самая выдающаяся из святынь. Она представляет собой неокрашенное льняное полотно, причем очень дорогое, вытканное саржевым методом, то есть с диагональным переплетением нитей, 4,245 м в длину и 1,137 м в ширину⁹, мягкое и в то же время прочное. Цвет его варьируется от бежевого до сепии. Сбоку есть кромка, но по ширине ни каймы, ни бахромы нет. К основному полотну пришита длинная полоска шириной 7 см, отрезанная от того же рулона ткани. В длину она чуть короче, чем вся Плащаница, – на 14 см со стороны лица и на 36 см со стороны спины, так как от нее отрезаны два куска. Первый, в верхнем правом углу, в далеком прошлом, вероятно, был использован для создания одной или нескольких реликвий, а второй, в верхнем левом, отрезали исследователи для проведения различных анализов.

Эта боковая полоска так точно подогнана под рисунок ткани, что исследователи предполагают, что она была частью оригинального изделия. По мнению признанной специалистки по древним тканям Мехтхильды Флури-Лемберг, принимавшей в 2002 году участие в реставрации святыни, Плащаница была отрезана от полотна длиной 4,42 м и шириной 3,5 м. Оставшийся кусок, примерно 2,3–2,5 м, использовался в каких-то иных целях, а боковину пришили сразу же, чтобы подрубленная кромка была такой же, как и с другой стороны.

На полотне наряду с заломами, появившимися в результате многовекового неправильного хранения, можно заметить четыре области с мелкими прожженными дырами – давние повреждения пламенем, – пятна от воды и крупные треугольные заплаты вдоль двух рыжеватых линий по бокам от тела: они были поставлены после пожара в Святой капелле дворца Шамбери, случившегося 4 декабря 1532 года¹⁰. Подкладку, пришитую шамберийскими клариссинками при починке, во время последней реставрации заменили. Таковы вкратце технические характеристики полотна.

При первом приближении не укладывается в голове, что люди могли сохранить подобный саван со времен Античности. Однако же в том, что полотно, датирующееся I веком н. э., дошло до наших дней без значительных повреждений, нет ничего исключительного. Материи подобной текстуры находили на раскопках Помпей. Погребальные покрывала избежали ущерба времени. Египетским тканям, обнаруженным в гробницах и хранящимся в Лувре, насчитывается тридцать или тридцать пять веков. Самому древнему из известных нам льняных полотен сравнялось семьдесят веков.

Следует ясно определить значение полемики вокруг Плащаницы. Подлинность Туринской плащаницы – не вопрос веры и никогда таковым не будет, несмотря на то что эта святыня была и остается причиной впечатляющего проявления набожности (сотни тысяч и даже миллионы паломников стекаются к ней всякий раз, когда ее выставляют) и несмотря на то что многие папы убежденно высказывались в ее пользу. Даже если речь и идет о «средневековой подделке», как кое-кто чересчур поспешно заявил после знаменитого радиоуглеродного анализа, проведенного в 1988 году и вызвавшего множество споров, для верующих это никоим образом не ставит под сомнение воскресение Христа в ночь на Пасху. А для ученых со времен сенсационного открытия кавалера Пиа в 1898 году Плащаница стала загадочным и завораживающим предметом исследований, который необходимо подвергнуть критическому анализу и в отношении которого еще очень и очень многое предстоит прояснить. Словом, это вопрос Истории и Науки, и ничто иное.

За первыми, но весьма примечательными работами французского хирурга Пьера Барбе из больницы Святого Иосифа, и французского же биолога Поля Виньона в 1969 году последовали междисциплинарные исследования. Архиепископ Туринский собрал первую экспертную комиссию, и фотограф Джованни Баттиста Джудика-Кордилья выполнил новые снимки, на сей раз в цвете. Известный криминалист, швейцарский профессор Макс Фрай, эксперт цюрихского суда, определил присутствие на Плащанице пыльцы тринадцати видов растений, встречающихся только в соляных и песчаных пустынях Мертвого моря и в пустыне Негев. Он обнаружил пыльцу растений, которые цветут в Иерусалиме в апреле, в частности Hyoscyamus aureus L. (белены золотистой) и Onosma orientalis L. (подоносмы восточной).

В 1978 году в США была создана ассоциация, поставившая своей целью научное исследование Плащаницы, STURP (Shroud of Turin Research Project). В нее вошли 33 специалиста разных направлений, американцы, европейцы, христиане, евреи и атеисты. Плащаницу изучили всесторонне: микрохимические анализы, спектроскопия, инфракрасная радиометрия, световая микроскопия, флуоресцентный анализ… Под руководством Вернона Миллера, официального фотографа STURP, было сделано 6000 снимков – разрешение которых, разумеется, многократно превосходило снимки Энрие и Джудики-Кордильи.

Заключения этих специалистов имеют научную ценность и сегодня. Отпечаток на Плащанице однозначно не представляет собой рисунок. Его нельзя рассматривать как произведение рук человеческих (и тем не менее найдутся шутники, которые будут утверждать, что мы имеем дело с автопортретом Леонардо да Винчи!). Это акеропита¹¹, нерукотворный образ, изотропный, практически нестираемый, влаго- и жароустойчивый.

Согласно ученым STURP, отпечаток представляет собой легкое неравномерное побурение, затрагивающее только верхнюю часть фибрилл льна на глубину от 20 до 40 микрон в зависимости от расстояния между телом и полотном. Таким образом, можно предположить, что он был получен в результате облучения, причем перпендикулярно направленного, поскольку отпечатки боков отсутствуют. Необъяснимая загадка. Кроме того, речь идет о монохромном негативе, несущем в себе зашифрованные данные, что побудило французского инженера Поля Гастино, а затем и двух физиков из Академии ВВС США, Джона П. Джексона и Эрика Джампера, воспроизвести трехмерное изображение; первый сделал это в 1974 году с помощью прибора для измерения яркости света, а двое других – в 1976 году, с помощью разработки NASA, анализатора VP8.

Оставался вопрос относительно следов крови. Проведя многочисленные анализы карминно-красных пятен, усеивающих плащаницу, два исследователя STURP, доктора Джон Г. Хеллер и Алан Д. Адлер, один биофизик, а другой специалист по физической химии и термодинамике, обнаружили билирубин, продукт распада гемоглобина, содержание которого в крови особенно высоко в случае смерти от серьезных травм. Фотографии в ультрафиолетовом спектре, сделанные Верноном Миллером, также показали присутствие крови и лимфы.

В 1988 году крайне неоднозначные результаты радиоуглеродного датирования, проведенного тремя независимыми лабораториями, дали интервал дат (1290–1360), который, казалось, опровергал результаты первых исследований. После недолгого уныния и замешательства стало очевидно, что лаборатории пренебрегли предварительно сформулированным протоколом, и само исследование вместо ответов породило еще больше вопросов. С тех пор многие из тех, кто отвечал за этот эксперимент, высказывались куда менее категорично. «Возможно, мы ошиблись», – допустил в 2008 году директор Оксфордской лаборатории радиоуглеродного датирования, доктор Кристофер Бронк Рэмзи.

Тщательное изучение лабораторных результатов выявило, в частности, проблему расхождения полных числовых данных, которые недавно были предоставлены Оксфордом, с данными двух других лабораторий, цюрихской и тусонской (штат Аризона): оно составило сто четыре года, что дает уровень значимости всего лишь 5 %. Публикация необработанных данных, хранящихся в Британском музее и полученных в 2017 году благодаря ходатайствам француза Тристана Касабланки, показала куда более существенный разброс, вплоть до того, что заключения исследователей едва ли вообще можно считать релевантными.

Специалисты все еще ищут объяснения этим странным результатам. Высказывались предположения, что Туринская плащаница была сильно загрязнена при пожаре во дворце Шамбери и в ткань попало столько карбоната кальция, что это исказило результаты, «омолодив» ее. Существуют и другие естественные – и даже сверхъестественные – гипотезы, порой весьма сложные, которые также нуждаются в проверке.

Как бы то ни было, радиоуглеродное датирование невероятным образом стимулировало исследования, и за тридцать четыре года в них удалось значительно продвинуться, хотя широкой публике об этом никто не сообщал. Таким образом, между тем, что твердят некоторые малосведущие журналисты, представители духовенства или приближенные к Церкви лица, упорно придерживающиеся устаревшей теории о средневековой подделке – совершенно неправдоподобной, ведь даже сегодня этот уникальный и загадочный образ никому не удается воспроизвести – и последними научными открытиями, сделанными учеными разных стран, лежит настоящая пропасть.

С тех пор все научные заключения говорят в пользу подлинности Плащаницы: присутствие пыльцы и следов растений из Палестины (причем одно из них исчезло еще в VIII веке), которое констатировал израильский ботаник Авиноам Данин в подтверждение трудам Макса Фрая; греческие и латинские надписи, невидимые невооруженному глазу; тот факт, что на ве́ках лежали одна или две монеты (на правом глазу – лепта Пилата, датирующаяся 29–31 годами); древний, практически уникальный вид шва, соединяющего боковую полоску с полотном (единственный подобный экземпляр, найденный в иудейской крепости Масада, датируется, согласно Мехтхильде Флури-Лемберг, 73 годом); новая попытка датирования, которую в 2013 году предприняла мультидисциплинарная группа специалистов под руководством профессора Падуанского университета Джулио Фанти, основываясь на структуре волокон льна, и которая дала интервал смерти Христа около двухсот пятидесяти лет. И наконец, в апреле 2022 года новейший метод датирования с помощью рентгеновских лучей, разработанный Либерато де Каро, итальянским исследователем из Института кристаллографии при Национальном научно-исследовательском совете (аналог CNRS, французского Национального центра научных исследований¹²), позволил установить, что Плащаница восходит к I веку н. э.

Принимая во внимание все эти данные, мы слабо представляем, что сегодня могло бы заставить нас усомниться в том, что драгоценная туринская святыня есть не что иное, как саван, в который было завернуто Тело Христово. Можно продолжать множить оговорки и высказываться с осторожностью, как это принято в научной среде, но факты говорят сами за себя. Остается узнать, каким образом столь исключительное археологическое сокровище дошло до наших дней, и подробно рассказать о последних неоспоримых достижениях науки, которые, дав нам впечатляющие доказательства, развеивают всякие сомнения в подлинности Плащаницы.

Эта величайшая историческая и археологическая загадка увлекает меня уже много десятков лет. В конце 1960-х я был очарован книгой доктора Барбе «Страсти Господа нашего Иисуса Христа по хирургу» (1950), ее медицинской и анатомической точностью, а затем не менее захватывающим, хоть и романизированным текстом британского историка Йена Уилсона «Туринская плащаница» (1978). С тех пор я пристально слежу за научными исследованиями. Я участвовал в симпозиуме 1989 года, организованном Андре ван Ковенбергом, учредителем Международного центра исследований Туринской плащаницы (Centre international d’études sur le linceul de Turin, CIELT), и посвященном по большей части проблеме радиоуглеродного датирования. Анализировал статьи, труды и специализированные издания, как французские, так и зарубежные, читал отчеты по коллоквиумам и доклады специалистов, записывал гипотезы, подмечал сложности интерпретации и поразительные открытия, в которых оказалось задействовано множество наук: история, археология, химия, физика, биология, анатомия, судебная медицина, гематология, палинология, экзегетика, патристика, филология, право, антропология, востоковедение, нумизматика, палеография, спектроскопия, оптика, поляризационная визуализация и так далее, и так далее.

Это собрание увлекательных материалов, включающих последние открытия и новые гипотезы, мне и хотелось представить вниманию читателя, чьи знания по теме зачастую остаются фрагментарными и искажены ошибочными данными, циркулирующими в СМИ. Позволю себе добавить, что в исторической части я постарался прояснить некоторые факты, до сих пор остававшиеся в тени или вызывавшие вопросы, – в частности, подверг сомнению общепринятое мнение относительно легенды о царе Авгаре и ее хронологии, а также свидетельство пикардского рыцаря Робера де Клари, якобы видевшего Плащаницу в 1203 году в Константинополе, – и то и другое привело к настоящей неразберихе.

* * *

И наконец, следует немного прояснить терминологию. Туринская плащаница представляет собой не суда́рь (фр. suaire, др. – греч. σουδάριον), плат, которым была накрыта голова Иисуса при погребении (вспомните суда́рь из Овьедо), а саван, то есть большое полотно, сложенное над головой и полностью покрывающее все тело. В Евангелиях для обозначения савана Иисуса Христа используется греческое слово σινδών (Мф. 27: 59; Мк. 15: 46; Лк. 23: 53), лат. sindonium, синдоний¹³, или, иногда, ὀθόνια (пелена, простыни: Ин. 19: 40 и 20: 5–7). Для обозначения плата апостол Иоанн использует слово σουδάριον, лат. sudarium. Сложность в том, что некоторые более поздние авторы меняют эти термины местами, что порой приводит к путанице. В этой книге туринскую реликвию я буду именовать Плащаницей с большой буквы «П».

1.Для самых юных читателей уточним, что до начала XXI века, пока цифровой фотографии еще не существовало, в аналоговой фотографии был промежуточный этап, проявление, в результате которого на стеклянной пластине или, позднее, на гибкой пленке с помощью реактивов получали негатив – изображение с обратными контрастами, где белый становился черным, и наоборот. – Здесь и далее, если не указано иное, прим. автора.

2.Noguier De Malijay N. (dom). Le Saint Suaire de Turin. Poitiers, H. Oudin, 1903.

3.Geimer P. L’autorité de la photographie. Révélation d’un suaire // Études photographiques. 1999. № 6. С. 67–92.

4.Loth A. La Photographie du Saint Suaire de Turin. Paris-Poitiers, 1909. С. 19.

5.Loth A. Le Portrait de Notre Seigneur Jésus-Christ d’après le Saint-Suaire de Turin. Paris, H. Oudin, s.d. С. 50 и 63.

6.Чтобы доказать, что о мошенничестве не может быть и речи, Энрие призвал в свидетели пристава.

7.Kaenel P. Le corps du Christ entre imaginaires photographique et graphique au xx^e siècle: autour du suaire de Turin // Les Cahiers du GRIT. Louvain-la-Neuve, 2011. C. 76–91.

8.Плат с головы Иисуса Христа. – Прим. перев.

9.Измерения после реставрации 2002 года, удлинившей Плащаницу на несколько сантиметров.

10.Guerreschi A., Salcito M. Étude sur les brûlures et les halos présents sur le Suaire // Revue internationale du Linceul de Turin. Июнь 2007. № 29. С. 30–45.

11.Греч. αχειροποίητα. – Прим. перев.

12.Или Российской академии наук. – Прим. перев.

13.Отсюда неологизмы «синдонология» – новая область науки, изучающая Плащаницу, – и «синдонологи» – специалисты разных профилей, занимающиеся исследованиями по теме.