Kitobni o'qish: «Обречённые»
Глава1
Вдыхая холодный осенний воздух, девушка оперлась на огромную массивную деревянную дверь. Наощупь она нашла холодную железную ручку, продержала на ней несколько секунд руку, а затем приложила её ко лбу, пытаясь привести себя в чувства. Бледное лицо казалось без единой капельки крови. На нем тяжело лежали тёмные круги под глазами, которые она все утро старательно замазывала кремом. Выплаканные до изнеможения глаза безжизненно смотрели вдаль.
Кто-то силой толкнул изнутри входную дверь, и ей пришлось отойти в сторону. Это немного вернуло её к жизни. Подняв упавшую чёрную бархатную сумочку, миссис Вольф пошла вдоль хмурой аллеи. Сильная гроза застала её на половине пути до дома и, изрядно промокнув, она вбежала в первое ближайшее кафе. Перед дверью она немного застыла, ей совершенно не хотелось именно сегодня посещать эту кофейню. Это было их с Фрэнком самое любимое место в городе, где они могли часами болтать и смотреть из окна на старую церковь. Но имея единственную альтернативу в лице дорогущего ресторана напротив, миссис Вольф всё-таки вошла в кофейню. К ней, как всегда, приветливо поспешил официант, но в этот раз его улыбка была натянута. Не то чтобы он был не рад её видеть, но с первыми шагами по кафе в воздухе царила натянутая нота. Весь персонал как будто рассматривал миссис Вольф, то ли с сочувствием, то ли с любопытством. К ней и сопровождающему официанту подошёл старший официант, низкорослый мужчина лет сорока пяти, в белой рубашке, полосатой жилетке и с густыми усами над губой. Он отодвинул рукой своего коллегу и стал сам провожать миссис Вольф.
– Добро пожаловать миссис Вольф. Как досадно, что вы оказались без зонта в такую страшную погоду. Бедняжка, вся промокла. Пройдемте быстрее за стол, только жаль, что место у камина занято. Зато, ваш любимый стол у окна свободен. Словно ждал вас, миссис.
– Джон, вы так любезны, но не найдётся ли у вас другого свободного стола, не хочется сегодня любоваться на церковь.
Персонал, стоявший в трех шагах от них за барной стойкой и явно навостривший любопытные уши, тихонечко ойкнули и покачали якобы сочувственно головой друг другу. Ведь предложенное место было любимым местом семьи Вольф, а раз уж семьи теперь нет, то и глупо усаживать туда страдающего человека. Сделав в своей шайке такое умозаключение, одна пекарша из толпы персонала постучала пальцем у виска, явно обращаясь к Джону.
– Прошу прощения, миссис Вольф, за нетактичность, если вы позволите, я проведу вас к другому свободному столу. Он тоже рядом с окном, но на противоположную улицу.
Присаживаясь за стол, Алиса увидела свое отражение в стекле, дождь изрядно потрепал ей прическу, а в дополнение образа несчастной страдалицы потекла ещё и тушь. Достав из сумки расчёску, она направилась в уборную привести себя в божеский вид. А вернувшись, стала вновь рассматривать себе в отражения окна. Взгляд её остановился на окне соседнего ресторана. Там за столиком сидели два толстых и дорого одетых мужчины. Присев, Алиса сжала под столом кулаки, а её сердце вновь переполнилось обидой и ненавистью. Это были судья и прокурор городского суда, лица и слова которых она теперь долго будет видеть в своих снах. Они, три часа назад, вынесли приговор её мужу мистеру Вольфу. "…Приговаривается к тринадцати годам заключения строгого режима…". Эта фраза перевернула жизнь Алисы на до и после.
Из тягости этих жутких воспоминаний в реальный мир вернул её голос официанта, пришедшего записать заказ. Попросив чашечку кофе, Алиса наконец-то смогла разжать пальцы под столом. Официант, взглянув на неё, любезно предложил плеснуть туда рюмку коньяка.
– Спасибо, Джон. Мне бы хотелось оставаться с холодным умом.
– Не поймите неправильно, но вам стоило бы согреться.
Немного покраснев, Алиса кивнула.
Она снова стала разглядывать лица за стеклом. Слегка брезгливо сморщившись, она перевела взгляд на фасад ресторана. Это был а-ля кавказский ресторан, его основали немцы, тщательно стараясь повторить кавказское гостеприимство и атмосферу. Их интерьер, кажется, даже сами кавказцы посчитали бы чересчур вычурным и безвкусным. "Дорого-богато" кричал каждый угол заведения. Но Алису привлекло и даже чуть рассмешило совпадение названия и посетителей внутри. Два обжорливых толстяка сидели прямо под наружной вывеской "Два ишака". Тихонечко рассмеявшись, Алиса выпила глоток кофе и ещё раз подчеркнула, что им очень идёт это название.
Она снова ушла в размышления и воспоминания. Ещё три месяца назад Алиса и Фрэнк жили самой спокойной жизнью. Она шила на дому прекрасные платья и наряды для всех местных дам, казалось, что её давняя мечта воплощается. Фрэнк подрабатывал в одном из сетевых ломбардов у семьи Ли – эмигрантов из Кореи. Жили они весьма скромно, но безумно счастливо. Они любили друг друга так нежно и страстно, что все могли только позавидовать. Строили совместные планы на будущее и часто мечтали вернуться на родину Алисы в Украину, купить там уютный домик и растить своих будущих детишек. Но в один нещадный вечер их планы стёрлись с лица Земли. В дом вломился конвой, их дом перевернули верх дном и арестовали Фрэнка. Его обвиняют в организации похищения из музея драгоценностей семнадцатого века одной из королевских семей. Алиса взглянула на свои ботиночки под столом, которым был уже третий год. Она трижды отдавала их в мастерскую. До сих пор в её в голове не укладывалось, как стражи порядка пришли к такому выводу. В её глазах она не видела ни малейшей связи между их семьей и драгоценностями. Она уже не бралась даже судить, виноват Фрэнк или нет, ведь была уверена, что это чудовищная ошибка.
Алиса питала величайшую злобу на органы местной власти и правосудия. С того момента как забрали Фрэнка, её ни разу к нему не пустили, и ни одно ее письмо, как она узнала позже, не было передано ему. Вскоре она узнала, что состоится суд. Алиса надеялась хоть там взглянуть Фрэнку в глаза, чтобы пролить для себя свет на происходящее. Но суд решил проводить закрытое заседание, и адвокат Фрэнка передал Алисе, что её не пустят.
Смотря в окно на эти мерзкие рожи, она только и прошептала благодарность Богу за милейшего адвоката, мистера Ганса, который согласился поучаствовать в одной авантюре. Отблагодарив сговорчивую уборщицу зала суда, Алиса заранее пришла в здание, где проходило слушание, переодевшись в её униформу, она сидела под дверью зала и ждала, когда её позовут. Мистер Ганс в начале заседания неуклюже пролил, якобы случайно, томатный сок, принесённый с собой. Он нелепо извинился и попросил послать за уборщицей. Охранник у двери сразу же встретил Алису и без подозрений сам её пустил в зал. Та, с опущенной головой, тщательно все помыла и тихонечко пошла к выходу. Судьи начали слушанье, а Алиса, не привлекая внимания, села на последнюю скамью за спину директору музея. Когда же на половине слушания судья заметил, что Фрэнк только туда и смотрит, то признал в уборщице миссис Вольф, но было бы уже некорректно просить вывести её из зала. После слушания Алиса быстро покинула комнату, но сразу за дверью у неё сдали нервы, и она горько разрыдалась. Пришлось искать уборную, чтобы умыть лицо от потекшей туши. Там же, обменявшись назад с настоящей уборщицей одеждой, она поспешила к выходу. Но на лестнице ей пришлось разминуться с присяжными, последним из которых шёл этот толстый судья. Он очень пристально смотрел на миссис Вольф и, поравнявшись с ней, скорчил наглую безобразную гримасу, прижал её к стенке своим огромным животом, хлопнул по плечу и прошептал: "Молодец, проныра".
Глава 2
Алиса сидела на балконе, тут ей казалось безопаснее всего. Не то чтобы она боялась находиться в своей комнате, но ей это давалось очень мучительно. Кровать, которую они разделяли с Фрэнком, шкаф с его вещами, картина, подаренная на день рождения, пиджак на вешалке на двери все ещё пахнет его парфюмом. Все то, что ей раньше казалось счастьем, сейчас при одном взгляде на это ком встает в горле.
Потушив сгоревший до фильтра окурок, она, не отрывая взгляда от улицы, прикурила следующую сигарету. Сильный ветер задувал на балкон, а сосны, растущие под балконом, пугающе склонялись под его силой. Небо погрузилось во мрак. Но Алисе этот кусочек бетона над землёй казался плотом для утопающего. Каждый раз, смотря на тропинку, ведущую к дому, она вглядывалась в лица прохожих. Какая-то сильная надежда загорелась в ней, когда к дому шёл мужчина, но, увы, это были всего лишь её неосуществимые мечты – увидеть Фрэнка.
Укутав посильнее горло в платок, Алиса вновь вспоминала последние минуты в суде. "Тогда Фрэнк смотрел через стекло на меня так спокойно, как будто мы просто сели поужинать, а не находились в столь ужасной ситуации. Он время от времени мило улыбался мне, пытаясь дать понять, что все будет хорошо. Ни единым жестом не намекал ни на что, что мне объяснило бы хоть что-то… Вряд-ли он хотел этим от меня что-то скрыть. Скорее Фрэнк прекрасно понимал, что за ним пристально следит психолог и пытается читать его мимику. Мне показалось, что он даже не слушал приговор. Во время оглашения он смотрел только на меня, и тогда я увидела совершенно другой взгляд. Фрэнк умоляюще просил меня о чем-то. Может это была просьба прощения, может в тот момент он опасался, что видит меня в последний раз?
Когда ему дали право на последнее слово, он сказал: «Сколько бы в мире не было похищено драгоценностей, сейчас вы у меня отняли намного больше!». Присяжные переглянулись в недоумении и спросили прямо, признает ли подсудимый свою вину и согласен ли он вернуть украденное, чтобы смягчить себе приговор. На что Фрэнк, снова повернувшись ко мне, только сказал: "Если бы у меня были ваши камушки, меня бы здесь не было. Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что я за всю нашу супружескую жизнь с миссис Вольф успел подарить ей только одну индусскую побрякушку, а такая женщина достойна всех бриллиантов мира. Если бы мне действительно посчастливилось заполучить ваши камни, уж поверьте, моя миссис не ходила бы в трехгодовалых ботиночках".
Алиса сжала в кулак, висевший у неё на шее, бронзовый кулон. Теперь эта вещичка стала ей ещё дороже. Фрэнк хотел, чтобы она берегла его. Она понимала, что тринадцать лет-это не пожизненный приговор и как бы ни было мучительно ожидание, все же есть надежда увидеть его снова. Но вместе с тем Алиса была уверена, что власти будут добавлять ему ещё срок, пока Фрэнк не расскажет, где драгоценности.
Под тягостью мыслей и на грани отчаяния, она решает съездить пожить к тётушке. Почти за четыреста километров, во Франкфурте жила мамина сестра, которая переехала сюда с мужем в 1992 году. Муж её мистер Джордж был кровным немцем, семья которого во времена Великой Отечественной Войны осталась жить в деревушке под Одессой. Позже немецкие власти начали возвращать земляков, и дали возможность привезти с собой семью. Их дочь Маргарита росла вместе с Алисой, разница между ними была всего в несколько недель. Но так, как тетушка Алла вышла замуж за богатого инженера, а мать Алисы за местного бандита, который умер после рождения дочери, то достатки их семей очень разнились. Мать Алисы целыми днями работала, чтобы прокормить себя и дочь, а Алиса все время находилась у тётушки Аллы. Они с Маргаритой были как родные сестрёнки. Порой даже в единственный мамин выходной Алиса просилась пойти к сестре поиграть. Ей было привычней там. Маленькое дитя не может понять, почему её мамы постоянно нет дома, а мать сестры ни на минуточку не покидает дом. Мама Алисы больно глотала ночами слезы, но изменить судьбу не могла, много долгов и платежей у них осталось. Дядя Джордж и тетушка Алла тоже любили Алису как дочь. Когда они покупали красивое платье для Маргариты, то обязательно брали и Алисе, и в ее присутствии старались относиться к ним одинаково, хотя тетушка не раз по секрету говорила Алисе, что она самая добрая и умная девочка в мире, и если бы Боженька послала ей такого ребёнка, она была бы счастлива. Их Маргарита была упертая и без тяги к образованию, не раз доводила своим поведением тётю до слёз.
Уехав в Германию, семья продала дом, на часть вырученных денег они полностью погасили долги сестры. А Алисе пообещали, что когда обживутся там, то пригласят её на каникулы. С 1990 года мать Алисы сильно болела, дочь целыми днями не отходила от неё. Промучилась матушка ещё пять лет и скончалась от туберкулёза. Перед смертью она горько просила Алису простить её за постоянное отсутствие в детстве, от чего даже сейчас у Алисы сжимается сердце.
В 1994 году Алисе исполнилось двадцать один. На день рождения ей пришло письмо с приглашением в Германию и деньгами на билет. Добравшись до тётушки, она была потрясена красотой Европы. Первые три месяца Алиса гуляла каждый день. Зарисовывала пейзажи и как будто старалась все-все запомнить, боясь, что завтра она вернётся в свою деревушку. Но постоянное нахождение в детстве в немецкой деревне дало ей огромный плюс-знание языка. Она свободно разговаривала на немецком и смогла быстро найти подработку на швейной фабрике возле Франкфурта. Проводя там по восемь часов в день, не разгибая спину, её часто можно было застать с улыбкой на лице и напевающую весёлую мелодию. Она шила обычные строительные перчатки, но в душе представляла себе, что шьёт заказ от кутюрье, и что толпы модниц ждут её нового фасона платья.
Спустя время, на экскурсии по Мюнхену, в отеле она встретила Фрэнка. Он как раз остановился в номере напротив Алисы. Они нашли понимание с первых слов. Три прекрасных дня они провели, не отходя друг от друга. Целыми днями болтали и прогуливались по паркам, а в последний вечер он пришёл к ней в номер, и они провели незабываемую ночь. После двух недель переписывания письмами и телефонных разговоров он приехал во Франкфурт просить её руки. У них было скромное венчание в кругу самых близких, без свадебного торжества. Поселились молодожёны в его скромной, но до боли в сердце, любимой однокомнатной квартире в Ингольштадте. На его тридцатипятилетие они съездили в Испанию. Алиса была в восторге от красот пальм, побережья и закатов. Каждый день проведённый с Фрэнком ей хотелось повторять снова и снова… Когда он увидел её тоскливый пустой взгляд ему и в голову не пришло, что она тоскует по работе на фабрике. Фрэнк всячески пытался развеселить возлюбленную, приносил ей цветы, водил каждый вечер в кофейню рядом со старой церковью. Тогда Алиса поделилась с ним мечтами стать дизайнером и шить модные платья. Немного подкопив денег, Фрэнк через месяц оборудовал один из уголков их комнаты под маленькую мастерскую с белым столиком, швейной машинкой и кучей маленьких ящиков для швейных безделушек, которые Алиса расписала в прованском стиле. Когда она продала свое первое изделие, Фрэнк подарил ей тот самый медный кулон на удачу, который он купил в индийской сувенирной лавке.
Глава 3
Поезд стал сбавлять скорость, на горизонте появились многоэтажные здания. Увидев, когда-то ставший родным, город, Алиса чуть взбодрилась. На перроне нетерпеливо туда-сюда шагала Маргарита. Она была в теплом кашемировом пальто с воротником из ламы, яркий макияж и каблучки не очень сочетались с серым угрюмым утренним вокзалом. Поезд остановился, скрипнув тормозами, из вагонов поспешно посыпались сонные торопящиеся люди. Маргарита радостно замахала рукой, увидев Алису. Едва не сбив с ног работника вокзала, она бросилась обнимать Алису. Обменявшись парочкой общепринятых приветствий, они направились к выходу. Маргарита потащила за собой, рядом стоящий, огромный чемодан, ворчливо подмечая его тяжесть. Алиса не успела ничего сказать, как Маргариту ударила зонтиком, рядом стоящая, пухлая маленькая бабулька. В недоумении, глянув на неё и на Алису, она наконец-то поняла, что тащит чужой чемодан, ведь Алиса приехала с одной маленькой дамской сумочкой. Скудно извинившись, Маргарита отпустила багаж и прибавила ходу к своей машине. Алиса поняла, что её ждут ещё те две недельки. Тихонько засмеявшись, девушки растворились в толпе.
Семья Бренус жила на окраине города Франкфурта, в уютном белом двухэтажном домике с маленьким палисадником и террасой с белыми колонами на заднем дворе. Дом тётушки Аллы, как всегда, пахнул на всю улицу безумно вкусной едой. Она крутилась у плиты, подпевая телевизору. Бигуди весело подпрыгивали на её каштановых крашеных волосах. Углядев машину Маргариты, заезжающую в узкие ворота, тётушка Алла начала быстро снимать бигуди и побежала встречать гостью, по пути подрумянивши щёчки.
Семья сидела за столом стараясь создать непринужденную обстановку. Ещё накануне приезда Алиса позвонила тётушке Алле с просьбой не расспрашивать её о Фрэнке, иначе она не приедет. Вот все старались поддержать разговор то о погоде, то о работе дяди Джорджа, то о новых соседях. Вспомнив о них, Маргарита даже уронила приборы, вся покраснела и вскипела.
– Что с тобой сестрёнка? – Алиса принесла ей новую вилку и нож.
– Это она жениха своего вспомнила– шутливо подкинул дядя.
– Ни за что на свете не пойду за вашего индуса! – злобно тыкая в мясо своим ножом протестовала Маргарита– Я уж сама позабочусь о своих личных делах, без вас. Не такая я старая дева, чтобы за первого встречного замуж идти. Вот ты же, мам, сама папу выбрала, и счастлива столько лет, или Алиса, тоже сама выбрала мужа, по любви, понимаешь? И я так хочу. Никаких индусских денег мне не надо.
–Хватит, хватит Рита, наболтала уже. Смотри у Алисы глаза на мокром месте. Ну что же за дочь мне Бог послал, ни дня язык проконтролировать не может. Да такую дуреху скоро и индус не возьмёт.
С этими словами тетушка Алла кинулась обнимать Алису, подавая салфетку поближе, и стараясь самой вытереть ей слезы. Маргарита, поняв, что ляпнула о том, как Алиса счастлива в браке, и напомнив ей о Фрэнке, тоже кинулась её обнимать. Семейный обед было не спасти. Алиса, попросив прощения, пожелала уединиться у себя в комнате.
На кухне царила тишина. Всем кусок в горло не лез. Глава семейства только и вздыхал, приговаривая "ну и ну"… А две пылкие и предприимчивые дамы стали придумывать план как развеселить Алису. Чего только не приходило им в голову. Но каждый раз, вдаваясь в подробности плана, предчувствовали неудачу.
– Может просто сводить её развеяться? – в конце предложила Маргарита.
– Да не пойдёт она, и к гадалке не ходи. Она и раньше то не любила клубы, а сейчас, в таком-то духе… Если только выманить, но как… Думай, Маргарита, думай – подгоняла тетушка.
– Давай, я очень сильно в субботу захочу на вечеринку, а ты, мам, меня якобы не отпустишь. Скажи, мол, одна не пойдешь, тогда я скажу, что уйду из дома, если не отпустишь. Мы пару минут погрыземся, а там Алисе станет меня жаль, и она сама предложит сопроводить меня. Ну,… подыграешь?
– Да что вам стоит ссору сыграть, и так как щеночки вечно цапаетесь. – со смехом вмешался дядя Джордж.
Тетушка Алла немного поколебалась, сомневаясь в своих актёрских способностях, но все же согласилась.
В пятницу вечером, как было запланировано, дамы после ужина начали ругаться, все было сказано точь-в-точь по сценарию, и Маргарита даже пустила слезу, но Алиса и не думала предлагать свое участие. Дамы были близки к поражению, но тут вмешался дядя Джордж и сам предложил Алисе сопроводить её неуемную сестрёнку на вечеринку. Если бы предложили кто-нибудь из дам, то, скорее всего Алиса бы догадалась, что они задумали, но дядя Джордж никогда не принимал участия в авантюрах этих бестий, и для Алисы это предложение прозвучало кристально чистой просьбой.
Наступил субботний вечер. Нарядившись в свое самое модное платье, Маргарита долго подбирали аксессуары под него. Наконец выбор был сделан, и немного припудрив лоб, она уже стояла в дверях Алисиной комнаты. И очень удивилась, когда увидела ту в джинсах и однотонном джемпере. Быстро сообразив, она соврала, что там дресс-код. Алиса, повинуясь шальной сестрице, надела одно из её платьев.
В самом клубе было два зала, один для дискотеки и второй с музыкой потише для тех, кто хотел в тишине покурить и поболтать. Алиса сразу же исключила первый вариант, и они присели за самый дальний столик. Осмотрев посетителей вокруг, Алиса поняла, что дресс-код это выдумки, и что её принарядили явно развлекаться, и что сестра скоро начнёт приводить сюда собеседников – "психологов". Тяжело вздохнув, она решила не перечить, хоть идея ей была весьма не по духу.
Сестра не заставила себя долго ждать, и через пять минут за их столиком толпились болтливые парни. Покивав с полчаса им головой, Алиса взяла сигаретку и якобы, чтобы не мешал дым, пересела за соседний столик. Недолго она наслаждалась одиночеством, к ней подсел один из друзей сестры, тот, самый болтливый из них. Тоже прикурив, он стал болтать обо всем на свете. Алисе большинство слов слышались белым шумом, она кивала, даже не стараясь попадать в нужное место. Интерес к разговору не появился до тех пор, пока он не стал рассказывать, что собирается на днях в музей в Пассау и не стал хвастаться билетом зелёного цвета, на котором было нарисовано большое красивое здание. Алиса взяла билет в руки и стала пристально его рассматривать. Что-то в нем показалось ей очень знакомым и важным. Поспрашивав детальней о музее, она поняла, что это тот самый, где в 1993 году были украдены драгоценности.
Алиса почувствовала, что ей не хватает воздуха, и что все это мероприятие ей надоело. Она уговорила сестру вернуться домой. По дороге в машине Алиса пыталась понять, почему этот билет так привлёк её внимание. Собравшись с мыслями, она вспомнила.
Год назад у них с Фрэнком произошла сцена ревности. После его двухдневной командировки в Гамбург Алиса нашла у него в кармане помятую записку с номером телефона. Накинувшись на Фрэнка с расспросами, чей это номер, она получила пояснение, что какой-то, плохо видящий, пожилой мужчина у телефонного автомата попросил его набрать эти цифры. А записку он случайно унёс с собой. Алиса мало в это поверила, но поводов и других причин не доверять Фрэнку у неё не было. Но эта записка долго не выходила у неё из головы. И теперь, глядя в окно на ночной Франкфурт, она отчётливо вспомнила, что номер был записан именно на таком же входном билете в музей как у этого парня.
Алиса чуть приоткрыла окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Странная тревога нахлынула на неё. Что бы это могло быть, нелепое совпадение? Как бы там не было, уснуть сегодня она уже не сможет. Будет вспоминать ту неделю поминутно, стараясь найти подтверждения для веры в невиновность Фрэнка.
Во вторник у Маргариты был день рождения. Вся семья с утра суетилась на кухне и по дому. К обеду был накрыт шикарный стол, и все ждали гостей. Первыми пришли родственники дяди Джорджа, затем пару подруг Маргариты и семья индусов. Увидев их, Маргарита еле сдержала гнев и стала тихонечко пинать маму под столом. Та, сделав самый невинный вид, искренне твердила, что вынуждена была пригласить их, так как ещё месяц назад проговорилась за чашечкой кофе о празднике. Индийский жених Рахул был не очень симпатичным, ещё и волосы были слишком приглажены гелем, что делало еще более нелепым его, итак, непропорциональную голову. Он старался вести светскую беседу, казаться интеллигентным и начитанным, но местами даже перебарщивал, перебивая всех, и вечно толкуя о себе. Когда темы для разговоров у него закончились, он вовремя увидел на шее у Алисы индийский кулон и стал рассказывать про его сувенирную лавку.
