Kitobni o'qish: «Жертва»

Им давно уже надоем жить, но они не имели права распорядиться даже собственной смертью. Для них не существовало будущее, потому как унылое смирение настоящего давно стало неотъемлемой частью сознания…

Пролог

Боли они не боялись, они боялись сойти с ума из-за своего бессмертия. Да и сумасшествие их уже не так страшило, обещая хоть какое-то забвение.

Они уже давно не вспоминали свои истинные имена, потому что за тысячи лет привыкли к обращению по номерам. Им давно уже надоело жить, но они не имели права распорядиться даже собственной смертью. Для них не существовало будущее, потому как унылое смирение настоящего давно стало неотъемлемой частью сознания из прошлого. Они знали почти все, но чаще всего специально топили айсберги своих знаний в самые глубокие пучины собственной памяти.

Эти четыре человека могли говорить все, что им вздумается, но им давно надоело даже ругать, проклиная наихудшими словами своего тюремщика, потому что тот и так мог частично читать, а чаще предвидеть почти все их мысли. Эти четыре пленника ненавидели друг друга больше, чем своего мучителя, по причине однообразности своих замерших в стазисе безвременья лиц. Эти некогда великие и гордые люди с унижением молили про себя и униженно срывались порой вслух на просьбы о самой великой для себя благости – о смерти.

Они не могли убить друг друга, а нанесение царапин, синяков или небольших ран, тут же заживляющихся прямо на глазах, им надоело еще во время первой тысячи лет заточения.

Четыре пленника, которые уже сотни лет даже мысленно обращались друг к другу только по своим номерам-кличкам-прозвищам. И чаще всего при обращении они цинично издевались над своим мучителем, похабно ерничали над собой и друг над другом. А все новое они не обсуждали, а с презрением глумились, иронизируя довольно желчно над теми новостями, которые доходили к ним с обеих ипостасей двухмерного мира Изнанки.

Их скуку и тоскливую безысходность не скрашивала даже возможность постоянного, беспрепятственного наблюдения как за миром людей, так и за миром демонов. Все действия этих наблюдаемых разумных существ казались глупыми, низменными и давно прогнозируемыми, а потому и совершенно лишенными страсти, силы и перспективы. Глядя на мир через призму их действий, становилось лень даже мысленно предсказать нечто новое или из ряда вон выходящее.

Казалось, так будет всегда.

Но вот в последние два года четыре номера с некоторым удивлением стали замечать за собой просыпающийся интерес, разгорающуюся злость, странный азарт и робкие, пока еще только прорастающие в мертвых душах ростки надежды. Подобные изменения стали заметны и в ведущихся между ними диалогах, спорах или философских размышлениях.

Причины для оживления в серой действительности таились в бравой поступи по Изнанке выходцев из иного мира и даже из иной вселенной. Семья из пяти человек, называющая себя землянами всего на седьмом году своего пребывания на Изнанке, добилась того, что некоторым великим сущностям и не снилось совершить за многие десятилетия.

А это было более чем интересно. И четыре номера очнулись от смертельной меланхолии.

– Еще два-три года, и нынешний Загребной доберется до нашего тюремщика и порвет эту тварь на мелкие зловонные кусочки! – мечтательно закатывал глаза Второй, самый полярный в своих суждениях, наиболее активный при обсуждениях пленник– Как представил себе момент гибели этой подлой сволочи, так сразу умирать перехотелось.

На это после некоторой паузы откликнулся Первый, единственный среди рабов не употребляющий бранные слова в каждом предложении:

– Не сомневаюсь, что кусочки окажутся на запах более чем омерзительные. Жаль, что мы не можем подсказать Семену, как правильно добраться до всей сущности этого зловонного и подлого Сияния.

– Как вы уже мне надоели, со своими глупыми щенячьими мечтами и коровьими сожалениями! – не удержался в молчании Четвертый, наиболее раздражительный из всех, вечный брюзга. – Сотни лет одно и то же: «мелкие кусочки» да «как к ним добраться»! Тьфу! Не надоело еще? Не имеющее тела существо нельзя уничтожить! И вы сами прекрасно об этом помните. Так почему даром языками треплетесь?

На это ответил Третий, наиболее вульгарный, пошлый, с характерным для него ядовитым, черным юмором:

– А потому что оба чувствуют: доберется Загребной и до бестелесной сущности! И вставит ему так глубоко, что у того бестелесная голова оторвется! А потом еще и до них доберется и им тоже вставит за тупость безмозглую и занудство.

– Озабоченный ты наш! – улыбнулся Второй. – Сотни лет никак не успокоишься, что с нами нет женщин, и забываешь о своем половом бессилии.

– Потому что с его кладбищенским юмором у него только одно на уме, – поддакнул ему Первый. – А ведь мог бы хоть что-то для оригинальности изменить в своих речах.

– На себя посмотрите, духовные дебилы! – с ленцой возразил Третий. – Четвертый же вам ясно указал на ваше унылое однообразие. Так вы и дальше ничего нового придумать не можете, лишь вполне естественные мужские инстинкты высмеивать.

Казалось бы, спор должен разгореться от обидных слов или издевки, но получилось как всегда: рабы примолкли, мысленно выбирая для себя очередные фразы. Хотелось и в самом деле хоть немножко, хоть раз соригинальничать за последнее тысячелетие своего заточения. Ну и, как всегда, стал выдвигать идеи Второй, а остальные по очереди ему отвечали. Причем в ответах превалировали короткие выражения: «Было!», «Без толку!», «Банально!», «Бред полный!» или «Бросай смешить!».

Наконец генератор идей устал перечислять бессмысленные предложения и констатировал:

– Значит, направляем «Око» на морской прибой и постараемся недели на две войти в транс. Все равно от нас ничего не зависит.

Очередная пауза могла означать полное согласие, но это было не так:

– А вдруг пропустим самое интересное? – озадачился Первый.

– И потом будем рвать на себе волосы от отчаяния? – скривился Четвертый.

– Тем более что спектакль близится к финалу, – хохотнул Третий. – Или Загребной таки доберется под шкуру Сапфирного Сияния, или его самого…

Жестами он изобразил очередную вульгарную сцену, которая в очередной раз не вызвала у привыкших ко всему товарищей никакой реакции. Зато вдруг отозвался тот, кто являлся владыкой этого места и который считался самым сильным, бессмертным демоном Изнанки. Его грубый голос зазвучал в головах пленников с одинаковой силой и с одинаковой неизбежностью:

– Ха-ха! Неужели мои кролики чем-то заинтересовались? Неужели они проснулись, вывалились из своей умственной летаргии и вновь согласны фиксировать историю? Ну молодцы! Давно бы так! Ради этого я даже не буду уничтожать Семена еще лет двадцать. Если уж экспериментировать, то со всей душой и с полным размахом. Да и вообще, такого уникального человека жалко превращать в банальный навоз. Надо подумать и пересмотреть некоторые прежние запреты. Например, я его не убью, а просто закину к вам. Ха-ха! Точно! И полюбуюсь, как он тут вас строить начнет. Вот уж потеха будет!

После чего Сапфирное Сияние захохотал так, что все четыре пленника стали корчиться в судорогах от пронизывающей их тела боли. Ни спрятаться, ни заглушить ненавидимый голос в собственном сознании они не могли. Всем четверым только и оставалось, что с той же яростной злостью мечтать о смерти своего мучителя и не менее страстно желать нынешнему Загребному выжить назло всему.

Как ему помочь, они не ведали при всем своем величии, уме и знаниях. Хотя на самом деле шанс у них имелся, но они о нем могли только догадываться.

Все будущее выходцев с Земли в данный момент зависело только от них самих.

Глава первая
Поиск

Со времени подписания договора Посольского архипелага прошло шесть месяцев. Причем шесть месяцев сравнительного покоя и удивительного благоденствия. И все это время мир Изнанки продолжал преобразовываться семимильными шагами не без самого деятельного участия самого великого и прославленного шабена современного мира. Именно «самого», ибо ходили упорные сплетни, что у Семена Загребного его магические умения давно перевалили за сто пятидесятый уровень. Хотя на самом деле это было не так, и как раз на эту тему он сам и начал откровенный разговор со своей любимой дочерью, оставшись с ней наедине в детской комнате маленького внука. Императрица Зари тоже забросила все свои дела, приказала не беспокоить ее ни в коем случае, потому что и сама мечтала хоть раз наговориться с отцом от всей души и спокойно обсудить дела семейные, бытовые и всего мира Изнанки.

Отец прибыл в Грааль только вчера к полудню и до глубокой ночи вынужден был участвовать в мероприятиях, посвященных его прибытию. А сегодня было отброшено все и жестко отказано во встречах со всеми. Мало того, самые близкие люди и демоны постарались отыскать и для себя важные дела на стороне, чтобы предоставить родственникам с Земли свободно пообщаться наедине. Император Теодоро отправился на очередной Совет, а трияса Люсия лично занялась новым набором экипированных воинов из того числа кандидатов, что ей предоставил бургомистр столицы барон Шенре.

Так что разговору никто помешать не мог. Хотя в детской присутствовали еще двое: внук Загребного, которому уже пошел восьмой месяц, и его огромный нянь Ангел, воплотник, которому уже исполнилось два года. Но если крупный малыш все-таки был еще слишком маленьким по человеческим меркам, то легко перемещающийся между ипостасями, а сейчас блаженно дремлющий среди людей шестиметровый зверь считался вполне взрослым и сформировавшимся. Но оба в разговор не вмешивались, да, скорее всего, им и не интересовались.

Еще одно создание, присутствующее в помещении, обладало искусственным интеллектом и начинало двигаться лишь по мысленной команде императрицы Виктории. Считающийся лучшим телохранителем этого мира, Баргелл стоял возле стены безмолвной куклой и в нормальной обстановке притягивал к себе внимание не больше чем мебель.

– Так что, у тебя и в самом деле такой скачок в силе, как поговаривают? – начала Виктория, лишь только с разгона уселась на диван, уставившись требовательно на отца. – Или еще больше?

– С точностью до наоборот, – улыбнулся Семен. – Как возросли силенки на две ступеньки во время пребывания в гостях у Алексея, при виде внучки, так и все. Полный тормоз вот уже почти четыре месяца. И почему-то крепнет уверенность, что восемьдесят седьмой – это, скорее всего, мой потолок.

– Да ладно тебе, па! Ты еще ведь совсем молодой и, по всем статистикам, должен еще как минимум на пятьдесят процентов подняться. Мне кажется, ты замер в своем развитии из-за некоторого затишья и умиротворения. Ну и резкие положительные эмоции растущему шабену весьма показаны. Ведь недаром твои силы возросли именно после рождения внучки. Кстати, теперь устно хоть пару слов про Алешу расскажи. Я так по нему соскучилась!

Мармеладка и в самом деле сильно скучала по любому из братьев, особенно когда было время остановиться в суматохе дня и о них вспомнить. И это еще хорошо, что уже несколько месяцев в семье имелась связь каждого с каждым: можно было и самому выговориться, и голоса родных услышать. Вдобавок все остальные почтовые сообщения в последнее время на континенте стали работать слаженно и без сбоев. Так что письменные послания на русском языке, которые никто не мог прочитать, кроме землян, доставлялись с курьерами довольно часто. Ну и самым главным мостиком единения считался сам Загребной, который на своем крейсере «Лунный» только и делал, что мотался от столицы одной империи к столице другой, доставляя подарки, важные вещи, новые технологии и прочие фамильные секреты, ценности, артефакты.

Поэтому о событиях в Зонте, столице Закатной империи, где правил ее старший брат, Виктория знала более чем достаточно, но лишний раз услышать некоторые детали из уст отца – это совсем иное дело. Да и он сам в который уже раз с удовольствием припомнил две недели своего пребывания в королевстве Мрак. Потому его рассказ на тему празднования рождения дочери Алексея Справедливого, которую назвали Анастасией, растянулся более чем на полчаса.

– Да и все остальное у него в империи в полном порядке, держит подданных в жестких, но воистину справедливых законах, – закончил Семен повествование о старшем сыне. – Ну а у тебя, Мармеладка, какие новости и что с твоей силушкой?

– Могу похвастаться: шестьдесят восьмой! И это без всяких встреч с Лунной госпожой или атак Реактивных Бликов.

– Молодец! Так и держишься в лидерах. Но братья только рады.

Те и в самом деле не только за сестру радовались, но и друг за друга от всей души. Виктор добрался до шестьдесят седьмого, хотя ему в свое время очень пособила встреча с древнейшей медузой этого мира. Федор уже имел без всякого напряжения шестьдесят шестой, хотя ему явно помогала императорская корона Иллюзий. Ну а чуть подотставший Алексей, со своим шестьдесят вторым уровнем, и так был счастлив, прекрасно справляясь как с внешними неприятелями своей империи, так и с внутренними недоброжелателями.

– Ну а новости у меня… – Виктория, частенько посматривающая на ползающего по полу сына, вдруг замерла и жестами попросила присмотреться и отца.

Действо того стоило. Карапуз еще не ходил самостоятельно, но, когда было за что ухватиться, тянулся из всех сил, стараясь встать на ноги. Вот и сейчас он приблизился на четвереньках к воплотнику и со всей детской непосредственностью и бесцеремонностью стал подниматься, хватаясь при этом за весьма удобные для этого действа усы зверя. Проснувшись и открыв глаза, Ангел какое-то время пытался морщиться от недовольства, чуток шевеля усами. Но маленький Семен держался как истинный скалолаз и отпускать желанную опору не желал. Тогда огромный зверь решил проблему легким перемещением в мир демонов. Понятно, что потерявший опору ребенок опять бухнулся на четвереньки, зато его реакция оказалась вполне предсказуемая: требовательно заорал, всем своим видом и тоном показывая недовольство, обиду и разочарование. Причем так заорал, что на своем посту слегка шевельнулся Баргелл. Телохранитель словно показывал: я все слышу и вижу, но не понимаю спокойствия мамаши. А раз та не волновалась и не отдавала никаких распоряжений, значит, и опасности наследнику вроде как не существует.

Драматический крик ребенка оборвался также внезапно, как и начался. А все потому, что воплотник появился на прежнем месте. Стоически закрыл глаза, опустил морду на прежнее место и шевельнул призывно усами.

Крохотуля тут же с кряхтением и пыхтением вновь принялся вставать на ноги, а когда встал, с довольным смехом начал раскачиваться из стороны в сторону, почти повиснув на усах грозного для иных людей хищника.

Но если Виктория глядела на эту сцену с умилением и расслабленностью, то у Загребного все равно в сознании ворочались сомнения:

– Доча, может, все-таки осторожнее с такими забавами надо? Вон у Ангела какие зубищи! Мне-то не страшно, а вот…

– Па! И мне не страшно! Тем более что я чувствую все мысли Ангела. Могла бы ему и сама приказать вернуться, но и так знала, что он это сделает, потому что он любит Семочку не меньше, чем я. Поверь мне и не сомневайся.

«М-да! И попробуй поспорь с такой императрицей! – мысленно возмущался отец поведением дочери. – Привыкла, что все ее слушаются беспрекословно. А ведь порой не права бывает!»

И, припомнивши одну из последних новостей, которую услышал на вчерашнем ужине, решил уточнить:

– Кстати, а что это у тебя в городе за шарлатанка появилась?

– Ты о ком?

– Да об этой паршивой провидице… Кукоба, кажется?

– Чего это она паршивая? – хихикнула молодая повелительница Зари. – Чистюля, пунктуальная и совсем не шарлатанка. Все делает строго по науке и, как мне кажется, в самом деле открыла некий секрет правильного предвидения событий.

– Какие могут быть секреты в том, чего вообще не существует?!

– Ой, папа! Зря возмущаешься. Вспомни, что еще сравнительно недавно мы бы точно также смеялись над тем, кто стал бы нам рассказывать об Изнанке. А сегодня мы в этой действительности живем, и по сравнению с ней даже мое детство на Земле кажется туманным, нереальным сном.

– Да как тут можно не возмущаться, – расставил Семен руки в стороны, – если все подобные провидицы – это подлые обманщики, аферисты, циники, можно сказать, язвы на теле любой цивилизации. Вон как их правильно Алексей выстроил: ни одного любителя халявной наживы у него в империи не осталось! Все или сбежали, или переквалифицировались на более честные заработки.

Про реформы и строгие законы старшего брата Виктория прекрасно знала и даже горячо их поддерживала. Некогда настоящий рай для гадальщиков и многочисленных предсказателей, империя Алексея Справедливого, а наиболее всего центральное королевство Мрак всего за полгода избавилось от подобных аферистов трутней. И любой суд вершился по самым элементарным правилам. Лишь только объявлялся какой-то прорицатель-проходимец, его вылавливали, возводили на помост в центре города, привязывали там к столбу и задавали прилюдно три вопроса на тему завтрашнего дня. Если бы предсказания совпали, кандидата сразу бы провозгласили королевским оракулом, выдали золотую бляху придворного с волчьей пастью, символом династии Лобос и платили бы жалованье. Если нет, то отрубали руку и отпускали.

Отгадать все три желания было нельзя, потому что хоть одно из них угадыванию не поддавалось. Например: казнят ли завтра такого-то приговоренного к повешению преступника?

Что бы ни ответил пройдоха, предсказание не сбывалось: Алексей Справедливый всегда имел право помиловать любого преступника, отправив его на пожизненную каторгу. Да и остальные два вопроса были с аналогичной подоплекой.

Причем отрубание руки тоже великодушно отменялось при выполнении одного жесткого условия: пройдоха обязывался при скоплении зевак раскрыть все свои замыслы и чистосердечно покаяться во всех своих подлых умыслах. Зеваки такие раскаяния слушали с нездоровым ажиотажем и многократно, но зато впоследствии на любое предложение погадать или предсказать судьбу знали, что ответить, и знали, как разоблачить афериста. А чаще всего дело кончалось одним из двух: либо выбитыми зубами проходимца, а то и аферистки, либо волочением тех за шиворот в ближайший полицейский участок.

Всего полгода – и наивных простофиль, верящих в пророчества, в Закатной империи не осталось. Не осталось и тех, кто раньше этим простофилям пытался запудрить мозги: ни позориться не хотелось с признаниями о своей сволочной натуре, ни без руки оставаться.

Такое положение воцарилось не только на северо-западе материка, все родственники Алексея придерживались подобной тактики в отношении аферистов.

Но видимо, в Граале появилось некое исключение из правил. А может, и на Викторию какая блажь накатила.

– А ты как на подобное дело повелась?

– Эта Кукоба очень воспитанная, умная, интеллигентная особа. Ты просто не представляешь, насколько она эрудированный, знающий и разбирающийся в науке человек. Недаром у нее прозвище появилось – Искренняя. Причем никому из моего окружения, а уж тем более мне она не предлагает свои услуги. Наоборот, заявляет, что ни в политику, ни в распри дворца она влезать не собирается. Плату за свои советы она тоже берет весьма оригинальным способом: только после исполнения предсказания и только лишь ту сумму, которую решает выплатить сам клиент.

– А если не выплатит?

– Никаких обид. Мало того, уже было несколько случаев, когда Кукоба и на второй, и на третий раз старается дать предсказание не заплатившему ей человеку с максимальной честностью и доброжелательностью. То есть она очень душевный, честный и справедливый человек. Как я уверена, она и не предсказывает ничего, а просто использует для вычисления будущего модели математического анализа. Вот и вся разгадка ее успеха. Ну а раз она мне в столице не мешает, то зачем мне ее притеснять? Наоборот, есть у меня задумка использовать ее знания, популярность и умение общаться с людьми на благо империи. Если она проникнется и удастся ее завербовать, то дополнительная информация для Хазры и ее ведомства будет обеспечена.

– Ну… если так стоит вопрос, – пожал плечами Загребной, – то я тебя даже одобряю. Только прошу всегда помнить, что вместе с ценными данными тебе и опасную дезинформацию могут подсунуть.

– Пусть только попробуют!

– А что со следствием по поводу того покушения на Люссию?

Виктория наморщила лоб, припоминая:

– Да чего там расследовать? Так на том старом садовнике все и замкнулось. Никакого иного следа или закулисного злодея не отыскали. Хазра мне сказала, что можно со спокойной совестью отправлять дело в архив. А уж если графиня сама это дело вела, то сомневаться не приходится.

– Да уж. Ну а разбойники не появляются?

– Ха! Слава светлым демонам и великому Загребному, в последнее время ни о каких бандах даже не слышно. Как ты разгромил гнездо старого маркграфа в междуречье, так все такими порядочными стали, что аж противно порой. Воруют, конечно, не без того, но очень мало и очень аккуратно. Скорее просто из-за врожденной привычки людского сановника хоть что-то, но урвать от всеобщего блага в свой карман.

– Везде одно и то же, – вздохнул Семен. – Только у Федора в его империи Иллюзий вопросы казнокрадства не стоят. Духам золото не нужно, а всех остальных служащих они насквозь просматривают и любую крамолу замечают. Так что там уже и на рынках воровать карманники перестали. Невыгодно, все равно поймают, добычу отберут, двадцать плетей и месяц тяжелых общественных работ обеспечено. А в надзирателях, представляешь, все те же духи. Так что одно, максимум два наказания, и вчерашний воришка уже готов заниматься чем угодно, лишь бы не по карманам лазать. Кстати, как там твои подарки от Федора поживают?

– Ты знаешь, па, мне сегодня даже трудно представить, как это я раньше без сайшьюнов обходилась! И вести по всему королевству, и срочные депеши, и сама я порой с Теодоро над столицей летаю. Порой и по делам успеваю смотаться. Так удобно! Так быстро!

Еще до своего дальнего плавания в королевство Мрак Загребной успел совершить рейс в империю Иллюзий, где Федор выделил каждому из братьев и сестре по два персональных шмеля-транспортника. Причем в самом плавании на крейсере Люссия успела объездить сайшьюнов, закормить их вкуснейшими каракатицами из эфирного слоя и приучить летать над водными пространствами. Еще пара досталась и самому отцу, и теперь в экипаже «Лунного» числилось сразу три бесподобных, прекрасных и послушных создания. Конечно, ум Айна, ужившегося со своими наездниками уже давно и претерпевшего атаку-взрыв Реактивных Бликов на башню-артефакт, считался троекратно высшим по сравнению с его новыми собратьями, но и те показывали себя с самой лучшей стороны. И это при том, что Айн теперь стал чуть ли не вдвое большим по размерам, чем раньше, массивным, с солидной ленцой в движениях, и новички смотрелись рядом с ним словно юркие подростки.

Естественно, что такие летающие помощники еще более укрепляли власть императоров и поднимали уважение к ним подданных на заоблачные уровни. Это не говоря уже про дополнительную безопасность при транспортировке венценосных особ и, если понадобится, использование транспортников как карательной авиации. Любой недоброжелатель трижды теперь подумает перед началом мятежа: «И как мне спрятаться от возмездия в случае неудачи? Да меня на этих мохнатых чудовищах в два счета на краю света отыщут! И на Асмадее не спрячусь!»

Напоследок Виктория рассказала отцу, как она месяц назад решила украсить императорский дворец огромными, горящими в ночи желтым цветом звездами. Они были сделаны магически и установлены на восемь наиболее высоких башен комплекса, а вот напитывались энергией самой первой на континенте теплоэлектростанции. Получилось и в самом деле феерично и грандиозно: дворец теперь можно было увидеть с моря и с суши за многие километры. Так вот окончательную операцию подъема звезд на громадную высоту произвела лично императрица на духах-транспортниках. Только один этот факт до сих пор будоражил столичную общественность.

– Вот уж с подобной работой мог бы и любой твой наездник справиться, – не одобрил лишний риск дочери Семен. – То сама ратуешь за сдержанность и осторожность, а то ведешь себя как… семнадцатилетняя девчонка.

– Па, я тоже тобой сильно, сильно горжусь. Но теперь хочу послушать про твои отношения с демоном Асма. Вернее, про перспективу этих отношений.

Естественно, что императрица Зари была одной из первых в семье, получавшей подробные отчеты о состоявшихся встречах и о каждом слове, произнесенном на этих встречах. Теперь обоим родственникам хотелось обсудить итоги и сделать дальнейшие предположения.

– Перспектива в наших отношениях одна: он больше не появляется в прибрежной зоне большого материка, а я даже не смотрю в море в сторону его Асмадеи.

– И все-таки, ты не хочешь с ним поторговаться по поводу новых данных?

– Вряд ли эта пятиметровая лживая дылда откроет мне воистину важные секреты. Вся его заинтересованность только и заключается, чтобы моими руками добраться до шеи Сапфирного Сияния. В остальном он так бессовестно врет, что даже черепаха Тортилла под ним от стыда краснеет.

– То есть его утверждение о бессмертности бестелесного демона – все-таки правда?

– Скорее всего. Хотя опять-таки: раз что-то или кто-то создано, то в любом случае его можно уничтожить. Просто существует вероятность, что ни Асма, ни даже Сапфирное Сияние об этом не догадываются. Вот и чувствуют себя хозяевами положения. А ведь припомни моего предшественника «минус первого», он ведь отправлялся на второй материк с конкретной целью: уничтожить Асму, и это ему почти удалось. Значит, и мы можем когда-нибудь разыскать действенный способ против кого угодно.

За эти полгода у Загребного состоялось с Асмой три встречи. И еще на самой первой, у цитадели Аврора, крупнейший телесный демон планеты наедине, оградив выступающую скалу и участок моря сразу тройным пологом тишины, поведал землянину, как можно избавиться от опеки и присмотра своего конкурента. При этом сразу подтвердил, что Сапфирное Сияние – бессмертное существо. Убить его нельзя, можно только развоплотить до младенческого возраста, после чего этот младенец потеряет разум и взрослую память, а потом опять будет расти неизвестно где целых три тысячи лет.

Сразу становилось понятным, какую цель преследует Асма: пока конкурент отсутствует, телесный гигант постарается подгрести под себя весь материк и установить там свою полную власть. Не пришлось бы удивляться, если бы выяснилось, что на Асмадее, а возможно, и на других материках демон поступал точно также. А значит, следовало быть настороже: ведь в случае развоплощения Сапфирного Сияния Асма безнаказанно вступит на материк и уничтожит на нем всех: что людей, что демонов. Печальный пример: все тот же второй материк Асмадея.

Правда, на прямой вопрос демон с особой грустью ответил: что подданные ему очень нужны и он даже пытался разводить на своем материке людей, похищая целые корабли, но, увы, люди все умирают уже через пять месяцев пребывания на Асмадее. И даже многочисленные врачи, ученые и шабены-исследователи не смогли раскрыть причины такой страшной смертности.

– Да кто такому вранью поверит? – вспоминал Семен о первом разговоре «наедине». – Если бы он хотел иметь подданных – делал бы приглашения открыто. Для этого следует банально заявить о себе во всеуслышание и сделать должную рекламу новых земель. Желающие отыщутся всегда. Когда я ему это предложил, Асма чуть не всплакнул от горя, сомневаясь, что ему поверят: «Они ведь будут опять умирать, и эти бессмысленные смерти будут терзать мою душу!» Нет, ты бы только слышала этого лживого ханжу: уничтожил всех жителей континента, а теперь раскрывает пасть и разглагольствует о душе!.. Тьфу! Вот уж гад ходячий, разорви его темные демоны!

Все при той же первой встрече Асма подробно поведал, как следует развоплотить Сапфирное Сияние. «Следует в точке концентрации сознания бестелесного демона установить три бессмертные сущности и острием “Убийцы богов” расколоть твердь под ногами, выпуклость, углубление или что там окажется под ногами. Тотчас бессмертные окажутся в центре Кариандены, а сама Святая долина Столбов Свияти накроется сплошным, непроницаемым и непроходимым энергетическим коконом на три тысячи лет. А может, и не накроется, тут у меня точных сведений нет. Но эти три тысячи лет станут для Изнанки самыми мирными, самыми спокойными и благостными в истории!»

В этой части разговора Загребной не смог скрыть своего удивления в ауре по поводу обладания собеседником информации об «Убийце богов». Уж он-то думал, что про его волшебное копье никто не знает и в случае опасности оно уничтожит даже Асму. Демон догадался о таких мыслях и откровенно посмеялся над подобной наивностью. Якобы! Потому что опять-таки наверняка врал! Насколько близко он ни приближался к берегу на своей черепахе, но расстояние в тридцать метров с землянином выдерживал с особой щепетильностью и был готов в любой момент дернуться в сторону, уходя от броска смертельного оружия.

Пришлось человеку пояснять свое удивление довольно правильными словами: «Я и не знал, что оно такое волшебное! Продавший мне его король утверждал: оно пронзает любое материальное тело живого существа насквозь. Спасибо за подсказку!» Рассказывать о том, что к острию этого копья боялся прикоснуться своим искрящимся туманом даже Сапфирное Сияние, иномирец не стал. Свои секреты кушать не просят.

В данный момент он попытался обсудить с дочерью иные, порой лезущие в голову сомнения:

– На вопросы, что значит «бессмертные сущности», так я ответа и не получил. Только намеки, что одним из бессмертных стану именно я. А вторая пара, вполне возможно, – самые близкие мне существа. Почему-то эти намеки я связал с непременным условием встречи – остаться наедине. Почему? Неужели он не хотел присутствия именно Люссии? Как ты думаешь?

– Скорее всего, – согласилась молодая императрица. – Если он догадывается, что камень из его короны у тебя на теле, то может предположить и дальнейшее: ты достигаешь сотого уровня, а рубин эти силы шабена удваивает. Вот тебе и двухсотый уровень, то есть то самое легендарное бессмертие.

– Конечно, подобная запись и в самом деле существует: «Рубины из короны бестелесного демона умеют чувствовать друг друга на расстоянии». Правда, не указано, на каком конкретно расстоянии и в чем это чувство выражается. Ничего, кроме привычного неудобства при переноске этого булыжника, я так и не ощутил.