Kitobni o'qish: «Капризная Фортуна»

Shrift:

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Пролог

Самое чудесное из находящихся на планете устройств большого космоса перешло в режим максимальной готовности к работе. Над каждым из трёх смотровых окошек появилась надпись «Готово!». Сквозь них во внутренностях агрегата просматривались неритмичные разноцветные сполохи, которые отражались от девственно-чистого стального ложа. На двери вокруг отпечатка ладони появилось лёгкое свечение, а на нижнем комингсе высветилось строгое предупреждение: «Только один!»

Сложнейшее медицинское устройство, произведённое в каком-то из техногенных миров Вселенной, могло принять в свои внутренности любого человека и в течение нескольких дней вылечить его от любых неизлечимых в данном мире болезней, опасных переломов, тяжёлых, почти смертельных ран и даже заменить устаревшие клетки в организме на новые. Такое преобразование требовало невероятного количества энергии, и без задействованного реактора устройство даже вскрыть было бы невозможно. Но так как реактор продолжал работать в нормальном режиме, чудо иных миров во второй раз должно было послужить по своему предназначению.

Кандидат на излечение от болезней и ран в самом деле имелся только один: Фериоль Вессано. Почтенный старец, заслуженный врач, обучавшийся и проживший всю свою предыдущую жизнь в монастыре Дион королевства Кезохи, а ныне самый деятельный и неугомонный исследователь дворцовых лабиринтов, готовился к своему перерождению, излечению от ран и значительной оздоровительной модификации всего тела.

Единственным наблюдателем, помощником, консультантом и сочувствующим в одном лице являлся Виктор Менгарец. Иномирец, попавший два года назад после аварии звездолёта на эту планету и решительно вмешавшийся в передел местной истории. Ещё недавно числившийся на должности высшего проповедника монастыря Менгары и уставший от обращения «Ваша святость», теперь он щеголял в совершенно несолидных шортах и точно такой же, топорно вырезанной из нормальной одежды жилетке. Да ещё и войлочные тапки на босу ногу придавали ему простецкий вид, никак не соответствующий торжественности момента. А всё потому, что ни он, ни его единственный товарищ в данный момент никому на глаза не показывались. Ведь они продолжали жить и активно действовать в скрытых от остальных людей секретных помещениях титанического дворца, который ещё недавно принадлежал погибшему диктатору этой планеты, императору Гранлео.

То есть прежнего хозяина здесь не было, а его новый в выборе одежды отдавал предпочтение не роскоши, а деловой потребности. Шорты и жилетка с многочисленными карманами ему нравились больше всего. А войлочные тапочки считались данью необходимости. Ибо в описываемый момент дворец огромными силами держали под своей властью армии Триумвирата, собранные на войну почти со всего материка Шлём. В каждом коридоре, на каждом перекрёстке дворца стояли караульные, поэтому передвигаться в простенках безопаснее всего было в мягкой обуви.

Ещё хуже, а вернее, ещё проще выглядел почтенный старец. Он вообще одеяниями не озаботился. Иначе выражаясь, на нём был костюм «в чем мать родила». Инородным исключением на его теле являлась лишь бандажная повязка на раненом колене из желе гарбены. Может быть, поэтому старец и постукивал зубами от холода, хотя в помещении было жарче, чем положено по среднестатистической температуре. И с перестуком зубов озвучивались последние сомнения:

– Может, всё-таки надеть простую тогу?

– Ну сколько можно торговаться? – Виктор как раз закончил обход вокруг агрегата, который они называли Колыбельной, и заглянул в последнее окошко. – Всё равно посторонние предметы выгорят и будут уничтожены.

– Так мне неприятно ложиться на холодное железо…

– Тёплое оно, как любимая женщина! – инопланетянин коротко хохотнул, останавливаясь перед жрецом, осмотрел его ссутулившуюся сухонькую фигурку и развёл руками: – Ну, чего ждём, уважаемый? Завещать нечего, стол тёплый, и там накормят.

– А и в самом деле!.. – опытный врач напряжённо стал прислушиваться к своему желудку. – Может, следовало вначале подкрепиться?

– Это я так пошутил, все нужные для организма вещества даст Колыбельная. Я вон после трёх дней сытым вышел. – Заметив, что кандидат на излечение опять открывает рот для каких-то сомнений, Менгарец стал сердиться: – Да сколько можно одно и то же повторять? Время! Время нас поджимает! Мне и так трое суток придётся самому тут по этим подземельям ползать, словно таракану.

Как только Фериоль вспомнил, что единственный товарищ остаётся в переполненном врагами дворце один, сразу шагнул к двери устройства и решительно приложил ладонь к выемке. Ухнуло, скрипнуло, зашипело, и массивная дверь уплыла наверх. Взору предстала уже раз виденная картина: вздрагивающие, пульсирующие, с розовыми прожилками стенки гигантского пищевода. Вот через него и начал старец проталкиваться со всей своей отчаянной решимостью.

Ещё стенки искусственного пищевода не успели за ним сомкнуться, как тяжеленная дверь грохнулась на своё место, а единственный наблюдатель поспешил к заранее оговорённому окошку. Дождался, пока появится во внутренностях устройства дрожащий от омерзения Фериоль, и жестами стал спрашивать того, как самочувствие. Судя по тяжёлому вздоху и разведённым рукам, это стоило понимать как: «Жив ещё вроде…» После чего старец чуток осмотрелся по сторонам, полюбовался на видимые только изнутри приборы и, подчиняясь строгим жестам в окошке, улёгся на стальное ложе. Убедившись, что оно в самом деле оказалось идеально соответствующим по температуре, старик несколько успокоился. А когда началась какофония с мелькающим светом и ускоряющимися вспышками, нашёл в себе даже силы коротко махнуть ладошкой в прощальном жесте.

А потом полыхнуло внутри жаром и всё испепеляющим огнём. Даже ожидающий этого Виктор непроизвольно отстранился назад, а потом не сдержал восклицаний вслух:

– Конечно! Такое увидишь, ни за что не поверишь в целостность больного человека! Не удивляюсь теперь, что Розу пришлось усыпить снотворным! Зрелище жутко неприятное… А ведь она и не предполагала подобного…

Шесть дней назад его самого вот так начали «лечить», и после ужасающего пламени все наблюдатели подумали, что его святость высший проповедник Менгары погиб. Тогда ещё никто не знал, что бывшие владельцы дворца и тут использовали запасной выход: обездвиженное уколами тело опускалось чуть ниже, раздевалось и уже после этого регенерировалось в соответствии с программой. Тогда как одежда со столом поднималась вверх и показательно сжигалась ещё с какими-то ненужными предметами. Подставной «труп» готов, искать никто не станет, открыть дверь тоже нельзя до окончания всего длительного многодневного процесса.

«Удивительно ещё, что Фериоль в меня верил, надеялся на моё «воскрешение» и настоял на своём затворничестве в этом месте, – размышлял Виктор. – Что бы я без него сам тут делал?»

Ещё немного понаблюдав за бушующим в Колыбельной пламенем, он покивал своим философским мыслям по поводу бренности бытия и поспешил к штабному столу, на котором теснились карты подземных переходов, тайных лабиринтов и всеобщие планы самого большого дворца этой планеты. Подхватил в руку перечень наиболее важных мероприятий в стане противника и стал прикидывать, куда отправиться с очередным подсмотром. При этом Менгарец жутко сожалел, что король Чагара Гром Восьмой не оставил здесь вместе с Фериолем ещё десяток верных и надёжных помощников Высшего проповедника. Ушей, рук и глаз двум шпионам в чужом стане очень не хватало.

Глава первая
Совет Триумвирата

В очередной раз полыхнули ветвящиеся молнии, воздух содрогнулся от громовых раскатов, и низко нависшие чёрные тучи разразились шквальным ливнем. Про такой и не скажешь: «Как из ведра», минимум надо говорить: «Словно из ванны». А то и вообще справедливо подозревать, что небо поменялось местами с морем.

Такой феноменальный по силе и интенсивности дождь для Шулпы, столицы империи Сангремар и самого большого города этого мира, считался явлением неординарным, вещающим злую волю богов или пророчащим скорую гибель всему живому. Но так могли думать только выходцы из простонародья или запуганные своими лидерами толпы придворных. Сами лидеры себя считали весьма образованными людьми, стоящими намного выше любых предрассудков или ошибочных суждений. А то и сами себя приравнивали если не к богам, то уж к божьим помазанникам точно.

Хотя и они порой вздрагивали от раскатов близкого грома и косились на темень за окном, которую кроили частые вспышки молний. Да и начали свой совет в одной из маленьких комнат самого огромного дворца в мире с непроизвольных обсуждений творящегося за окнами безобразия.

– Подумать только, полдень – а такая темень! – поёжился самый молодой представитель Триумвирата, принц Геберт из династии Шуканро. – Неужели везде так льёт?

– Сомневаюсь. – Солидный и благообразный князь Элвис Парайни во всех случаях подавал пример рассудительности и здравого смысла. – Вполне возможно, что на окраинах Шулпы солнечно и не упадёт даже капельки небесной влаги.

Принц ему явно не поверил, но прямо высказывать свои сомнения не стал, облекая их в форму лёгкой иронии и предвидения:

– Вечером подсчитаем, скольких воинов смыло в море и сколько утонуло вместе с походными шатрами.

Князь Элвис только чуть кивнул в знак согласия. Простые воины, расположившиеся вне стен столицы, его тоже не слишком заботили. Тогда как третий член Триумвирата, ветеран самых знаменитых рыцарских турниров, прожжённый вояка и весьма крикливый оратор с громовым голосом, герцог Паугел Здорн, не сдержался от пафосных высказываний:

– Мы должны беречь каждого воина перед грядущими битвами! И тем более обидно будет потерять доблестных сынов нашего отечества во время глупого проливного дождя! История нам этого не простит!

– Да полно тебе, Паугел, – князь Элвис Парайни постарался говорить ровно и убедительно. – Против стихии человек бессилен. Тем более наше непосредственное руководство или прямое вмешательство в события данной минуты тоже ничего не даст. Пусть за своих подчинённых отвечают десятники и сотники. Что будет, то и будет. А вот против истинных врагов именно сейчас нам следует бороться всеми силами и сообразительностью. Тем более что время великих сражений прошло и нам сейчас следует направить всю энергию на внутреннее единение Шлёма и спешного подъёма экономического могущества наших возродившихся государств. Отсталость и полная разруха всего хозяйства – вот наш основной враг. И если мы дадим этому врагу время окрепнуть…

– Как же так?! – не удержался от возмущённого восклицания молодой принц. – Мы должны прервать наше победное шествие по всему миру?! Мы должны безропотно отдать врагам все разграбленные наши святыни?! Мы должны им простить кражу наших сокровищ и нашего всеобщего достояния?!

Своим воинам Геберт Шуканро обещал несметные богатства и прекрасных рабынь. Но когда столица империи Сангремар оказалась захвачена армиями Триумвирата, то в ней ни сокровищ не оказалось, ни рабынь соблазнительных, ни предметов роскоши, сколь-нибудь годных в уплату за воинские подвиги. Всё успели эвакуировать в трофейных обозах отступающие армии Союза Побережья. А остальное унесли из города благоразумно сбежавшие перед приходом Львов Пустыни жители столицы. Именно поэтому сама идея заняться благоустройством и возрождением собственного государства вспыльчивому принцу была совершенно неприемлема. Он даже не представлял себе такого позорного и пораженческого шага, как отказ преследовать агрессора из Чагара и его союзников. Почему и требовал в течение последних суток немедленного перехода пролива Стрела и атаки на всех, кто не сложит оружия на Первом Щите.

Рассудительный, хитрый и дальновидный князь лучше всех видел минусы такого безрассудного и губительного для молодых государств Шлёма похода. Поэтому выждал короткое время после гневных вопросов молодого соправителя. Затем вежливо посмотрел на хмурящегося герцога, который, на удивление, промолчал, и только после этого стал раскрывать всю диспозицию современного положения на Шлёме и соседних материках. Причём делал это не в виде поучительного монолога, а с вопросами, обсуждениями и в виде доверительного диалога. Как бы подталкивая собеседников к самостоятельному, но единственно правильному решению.

– По количеству воинов наша армия самая многочисленная. И самая непобедимая! – Этим утверждением он опередил готового сказать нечто подобное герцога Здорна. – Но уже сейчас у нас начинают ощущаться проблемы с доставкой продовольствия. И как решить эти проблемы? Где взять фураж для животных и еду для воинов?

– Завоевать! – воскликнул принц Шуканро. – Вместе с землями нашего врага.

– Правильная мысль, и в других обстоятельствах я бы первым мчался впереди армии, покоряя вражеские города и веси. Но давайте рассмотрим, что в тех городах творится. Вначале по ним прошлась армия императора Гранлео. Худо-бедно, но они запасы пищи на Первом Щите значительно уменьшили. Потом бессмертного императора разгромили начисто, но в нашем направлении двинулась не меньшая армия Чагара и его союзников. Они тоже не одной водой из ручьёв питаются. В данный момент вся эта огромная армия отходит обратно на свои земли и тоже в рядах своих воинов трёхразовое питание не отменила. Учитывайте, что и отсюда они отступали практически из голодающего города. Все поставки из-за нашей блокады южной оконечности Шлёма давно перекрыты. То есть припасов в дорогу они не взяли. Но и это ещё не всё! Вместе с агрессором ушло на Первый или сбежало на Второй Щит около двух третей всего населения Шулпы и её околиц. Да, со временем они осядут на новом месте жительства и тоже что-то вырастят съедобное, но уже сейчас на Первом Щите наступает голод. Вы со мной согласны?

– Слишком мрачная картинка получается, – не отступал принц. – А ведь Первый Щит в два раза больше, чем наш Шлём. Там всего должно хватать.

На это утверждение возразил шестидесятидвухлетний герцог. Хоть и крикливым солдафоном его считали, но и он понимал, что без чёткого тылового обеспечения любая по количеству армия не застрахована от поражения. Поэтому, как ему самому ни хотелось воевать, он поддержал веские доводы князя Парайни:

– Элвис прав. С пропитанием нашей армии будут большие сложности. Первый Щит хоть и огромен, но не надо забывать: сейчас там всё полыхает в войне. С севера наступает самозваный император из королевства Дейджан. С юга нечто подобное устроил король Редондеры. Если припомнить, что и раньше Гранлео блокировал большую торговлю между государствами, то становится понятно, что идти на опустошённые земли весьма и весьма рискованно.

– Но как же сокровища?! – не унимался принц. – Наши воины нас не поймут. Они требуют своей законной платы и мечтают только о полной победе.

– Ну и пусть себе мечтают, – продолжал резонные рассуждения князь. – Самых ретивых и крикливых пошлём на штурм моста через Стрелу, его в любом случае надо отбить и взять под свою власть немедленно. Более дисциплинированные полки оставим на охране берегов и самой столицы, ну а всех остальных мобилизованных и призванных под наши знамёна Львов отправим по домам. Причём срочно! Чуть ли не сегодня. Пусть отстраивают дворцы наших династий и новые столицы, поднимают сельское хозяйство и возрождают ремесленные мануфактуры. Иначе через год Союз Побережья во главе с королём Чагара пойдёт на сговор с болотниками, и они с двух сторон сомнут нас легко и быстро. Второй раз роковых ошибок нынешней военной кампании они повторять не станут. Если бы ещё эти болотники себя так нагло не вели…

Все трое непроизвольно задумались, глядя на посветлевшие окна и почти прекратившиеся потоки воды по стеклу. Болотниками Львы Пустыни называли всех обитателей Второго Щита из-за неизмеримых болот и мелких озёр, заливающих половину материка, особенно в его прибрежной части, возле Речного залива. Только этим утром Триумвират имел весьма бурную и неприятную встречу с лидером армии Второго Щита, неким Уйдано Лайри, который лично возглавил группу парламентариев. Уйдано Лайри с удивительной бравадой заявлял, что является прямым потомком Гранлео, и предлагал обитателям Шлёма вновь возродить прежнюю империю Сангремар. Естественно, что на троне правящего императора Гранлео отныне будет восседать он сам. Взамен он обещал признать и сохранить три новых королевства Триумвирата в их теперешних границах.

Самое гротескное и смешное было в том, что рыжеволосый самозванец ничем, кроме наглости, не походил на прежнего Гранлео. После прослушивания ультиматума триумвират уединился чуть в стороне, и озлобленный герцог Здорн тотчас предложил казнить болотника вместе со всей его группой парламентариев. Принц Шуканро пошёл ещё дальше и настаивал на более позорной смерти наглеца с отрезанием частей тела и вывешиванием обрубка, словно флага, на берегу пролива, и только рассудительный князь Парайни предложил не спешить с казнью:

– Болотники пока нам не страшны. Через пролив им перебраться трудно, да и в сражении мы их разобьём без труда. Но казнить парламентариев – дурной тон. К тому же этого выскочку болотники и сами приговорят чуть позже к казни, за ложь и невыполненные обещания. Так что пусть живёт, и для начала скажем, что нам нужна неделя для размышлений.

Упоминание насчёт лжи и обещаний большой наживы несколько приструнило молодого принца, и он согласился на уговоры соправителя. Но тем не менее угрозу со стороны болотников тоже не стоило сбрасывать со счетов.

Помимо всего прочего костью в горле стояло новое оружие королевства Чагар. Именно о нём и напомнил Паугел Здорн, прерывая затянувшуюся паузу:

– И эти проклятые пушки! Что мы им можем противопоставить?

– Тот самый год, который мы используем для создания чего-либо подобного. Всё-таки две единицы этих убийственных устройств нам захватить удалось. Как и боеприпасы к ним. И не думаю, что наши специалисты не смогут соорудить нечто подобное всего лишь за пару месяцев. Суть они поняли, остальное доработают быстро, имея перед собой образцы. Даже этот странный порох сумеют создать, по примеру существующего аналога. А вот уже через год мы сможем сражаться с любой армией не просто на равных, а скорее всего, с преимуществом.

– Не поздно ли будет? – хмыкал старый рыцарь Здорн.

– К тому времени на Первом Щите как раз и определится обескровленный победитель. И сломить его сопротивление нам, имеющим надёжные тылы, будет несравненно легче, чем в данное время. К тому времени и сокровища никуда не денутся. Скорее даже поднакопятся…

Видно было, что означенный срок для молодого принца кажется несусветно огромным:

– О-о-о! Целый год? Да никто из моих воинов столько ждать награды не захочет.

– Чем быстрей мы распустим армию по домам, тем меньше им надо будет платить. Тем более что пять шестых Львов Пустыни вообще пока ни в какие сражения не вступали. Им вполне хватит и того, что они успели награбить в домах пригородов Шулпы.

Поняв, в чей огород закинули камешек, двадцатипятилетний Геберт Шуканро вспылил:

– Мародёров и грабителей я казнил!

– Нескольких человек? Да полно тебе! – повысил свой знаменитый голос герцог. – В расположении твоих войск теперь только пепелища и трупы горожан. Поэтому дальновидность сбежавших заранее вполне оправданна. Твои вояки теперь сами живут в шатрах, потому как сожгли всё, что может гореть.

– Им оказывали сопротивление при обысках!.. – начал привставать принц, но князь деликатно постучал ладонью по столу, переключая внимание на себя:

– Мои венценосные братья, оставим для историков негативные стороны большой войны и решим сиюминутные наши проблемы. Для принятия решения по болотникам у нас ещё есть несколько дней. На штурм моста предлагаю немедленно отправить три полка самых агрессивных воинов из армии Геберта…

– А почему только моих на погибель отправлять? – возмутился принц. – Готов отправить два, но и вы по полку выделяйте.

– Почему бы и нет, – князь получил кивок от Паугела Здорна. – Даём. Ну и, прежде чем производить демобилизацию, что решаем по поводу Монаха? Стоит ли его искать дальше?

– Какой смысл? Все пленные как один твердят о его смерти.

Конечно, вырванные из пленных сведения сильно порой разнились в конкретизации вида смерти Виктора Менгарца. Кто утверждал, что высший проповедник монастыря Менгары умер от ядов, кто – из-за ножа подкупленного убийцы. Имелись сведения и о страшных ранах, которые его святость имел на теле и которые сдерживались от загнивания лишь чародейскими зельями из монастыря Дион. Действие зелья окончилось, Монах умер. Проскальзывал слух, что Виктор Менгарец погиб в жутком пламени какого-то эксперимента. Дескать, покусился на силу прежнего императора и сгорел в наказание. Но никто не ставил под сомнение саму смерть наиболее опасного для Триумвирата человека. Никто не сомневался, что изобретателя пушек, пороха, летающих крыльев и конструктора последних боевых корветов больше нет в этой жизни.

Да и собравшиеся на Совет соправители могучей объединённой армии после сбора всех данных о допросах в этом не сомневались. Поэтому пришли к решению снять немедленно с постов и вывести из дворца элитные и самые доверенные формирования. Слишком уж надоедало видеть на каждом углу дворцовых коридоров пару гвардейцев, пеших кавалеристов или облачённых в латы рыцарей. Эти воины требовались на других направлениях.

– Пусть они осмотрятся в тех воинских подразделениях, которые мы отправим по домам, – рассуждал князь. – И в случае чего сразу решительно укоротят на голову всяких бузотёров или разжигателей бунта. Думаю, что два дня для организации и планирования демобилизации нам вполне хватит.

Принц не оставлял помыслов о быстрой наживе:

– Но если нам удастся с ходу захватить мост?

– Легко переиграем наши планы, – согласился более опытный в тактике погонь и сражений герцог Здорн. – Незамедлительно пустим в преследование несколько кавалерийских дивизий – может, они и смогут отбить несколько обозов с сокровищами. Если кого из штаба Союза Побережья пленят, тоже неплохо – будет возможность для более настойчивого ультиматума.

– Мои кавалеристы самые быстрые, могу отправить всех!

После такого заявления Геберта Шуканро соправители по триумвирату задумались. С одной стороны, им хотелось как можно быстрей вообще убрать из объединённой армии самые дикие, недисциплинированные и неподвластные чёткому выполнению приказов части. «Дикие» кавалеристы, как их называли в народе, никого, кроме своего лидера, не слушались. Но с другой стороны, если подданные принца и в самом деле хлынут на Первый Щит, то могут случиться две неприятные вещи. Первое: имелась большая вероятность уничтожения всех трёх дивизий сходящимися жерновами междоусобной войны. И так непонятно что на другом берегу пролива творится, вполне с той стороны уже могли оказаться армии новоявленного императора Севера из королевства Дейджан.

И второе: воинам принца может повезти, они останутся в основном целы и невредимы и вернутся с несметными богатствами. Если первый вариант просто не слишком-то и волновал коллег по Триумвирату, – армия огромна, если не сказать чрезмерно, на окончательной боеспособности потеря трёх дивизий не скажется, – то второй вариант мог спровоцировать весьма нежелательные волнения среди остальных Львов Пустыни. Морально все воины останутся жутко недовольны своими более осторожными лидерами из-за огромной добычи, уплывшей в одни руки. А это может привести к весьма печальным последствиям. Вплоть до свержения неокрепших королей с их пошатывающихся тронов. Будь такое через год, когда власть усилится и народ привыкнет к безмолвному подчинению, было бы весьма легко управлять как слухами, так и основными потоками информации. А сейчас, после свержения режима Гранлео, все жители Шлёма чувствуют себя слишком свободными, значимыми и авторитетными. Любая искра недовольства может перерасти во всё сжигающий пожар.

Тем не менее что князь, что герцог склонялись к разрешению рискованной погони лихими кавалеристами под предводительством принца. Ведь со временем всё можно переиграть, а то и легко прижать обескровленного рейдом союзника разными средствами. Арсенал воздействия огромен, что применить – найдётся всегда.

Следовало только сделать вид, что изначально торгуешься.

– За предоставление приоритета атаки на Первый Щит нам тоже следует своя доля, – многозначительно покивал седой головой герцог. И рассудительный князь поддакнул:

– Конечно. Не менее одной трети.

Принц тоже полагался на удачливость в своей судьбе, да и так далеко он ещё заглядывать не умел. Поэтому только хохотнул в ответ:

– Ну вы и жадные! Хотите моими руками жалованье для своих армий заработать?

– Ладно, тогда в прорыв каждая сторона отправит по одной дивизии. Остальных – демобилизуем.

– Ха! Куда вашим тяжеловесным рыцарям угнаться за моей конницей. Будет вам треть добычи, не сомневайтесь. Только под ногами у меня не путайтесь.

– Договорились! – князь Парайни встал, оглянулся на окно. – Вот и здорово, дождь закончился. Кто отправится к мосту для управления общим штурмом?

Старый ветеран герцог Здорн тоже встал и подёргал застоявшимися плечами:

– Кроме меня, некому. Один управленец, второй лучше всех догоняет…

Видимо, по поводу погони между ними имелся то ли смешной случай, то ли хорошо известный анекдот, потому как все соправители дружно рассмеялись и отправились на выход.

Вот как раз после этого на густой лепнине потолка закрылось небольшое отверстие, а лежащий в довольно неудобной позе человек зашевелился и стал выползать задом из узкого лаза. При этом он возмущённо бормотал:

– Надо же! Они теперь полностью уверены в моей смерти! Ничего, ничего, я вам ещё докажу, что слухи о моей гибели ну никак не соответствуют действительности. Хотя зачем доказывать? Мне так даже спокойней будет свои вопросы решать. Ещё и свалю свои диверсии на чью-то голову. Пусть они вместо дружбы совсем между собой перессорятся…