Kitobni o'qish: «Попаданка пятого уровня, или Моя Волшебная Академия»
Глава 1. Когда заходишь в подъезд, берегись, можешь выйти в другой мир
Интересно, сколько лет дают за убийство целой группы студентов? Немаленькой группы, в тридцать три человека… Цифра-то какая знаковая…
Так язвительно думала я, устало бредя с работы домой в тот злополучный зимний вечер. На хмуром небе одна за другой неторопливо зажигались звезды. А, следом, возле домов, словно бы вторя им, вспыхивали ослепительные жемчужины фонарей.
Не мудрено! Денек выдался кошмарней некуда. Экзамен у полностью платной, а значит самой элитной и самой ленивой группы в ВУЗЕ. Эти дети не то чтобы предмет выучить, подержать в руках учебник уже считали тяжким трудом.
Обнаружить у них хотя бы крупицу знаний – целое искусство, под стать колдовству. Нужно очень долго задавать наводящие вопросы и молиться, чтобы они не навели студента на мысль о том, как же хочется чипсов и кока-колы.
К концу экзамена язык едва ворочался, голова гудела, как чугунный котел, а спина адски болела от многочасового сидения. Сил не хватало даже на то, чтобы злиться, досадовать на судьбу и почем зря ругать составителей расписания, подсунувших мне этих студентов.
Про свой любимый аттракцион, под названием «заполни десять ведомостей от руки и отвези в корпус на другом конце города», вообще молчу.
Погодка тоже не подкачала.
Метель сбивала с ног и швыряла в лицо снежинки. Они кололись и упорно забивались под ворот дубленки, как бы отчаянно я ни куталась. Приморозило знатно – щеки и нос щипало, а руки не согревались даже в двойных варежках.
Асфальт возле нашего дома, покрытый толстой-толстой коркой льда, не посыпали солью, кажется, с самого начала зимы. Ноги скользили, как на катке, так и норовили уехать назад и опрокинуть меня лицом прямо на лед. Нет уж! Дудки! Расквасить нос перед самым Днем Рождения я себе не позволю!
Я торопливо засеменила к спасительному подъезду. Метель возмущенно завыла в ответ, вырвала из-под шапки рыжий локон, облепила снегом и швырнула в лицо. Вот спасибо так спасибо. Лед, конечно, полезен для тонуса кожи. Но не до такой же степени.
Я бросила опасливый взгляд на сосульки – они подозрительно позвякивали со всех карнизов. И не решаясь уточнить – это угроза или так, музыкальное сопровождение, нырнула под спасительный козырек над входной дверью. Приложила магнитный ключ к домофону и бросилась в подъезд.
И… меня поглотили темнота и тишина.
Неужели в подъезде разом погасли все лампочки? Вот ведь управляющая компания, прах ее побери! Доберусь до квартиры – немедленно позвоню и выскажу все, что думаю. Четырежды выскажу. Если не проникнутся, закачу лекцию по магнитным свойствам металлов. Наши управдомы всегда принимают ее за отборную нецензурную брань.
Однажды, после такого интеллектуального нокаута, слесарь густо покраснел, спрятал глаза и смущено пробормотал:
– Ну зачем уж вы так? Преподаватель все же. Несу уже я свою маг-нито-стрик-цию… ик…короче ее самую, в подвал. И не надо меня сразу на гистеререзис посылать. Слово-то какое… Я вам еще пригожусь. А на счет точки Кюри… или кури… я бросил, честное слово.
Чтобы добраться до лестницы в целости и сохранности, я осторожно шагнула в сторону и попыталась нащупать рукой ближайшую стену. Ничего. Рука проваливалась в пустоту. Я сделала еще пару маленьких шажков в сторону и повторила попытку. Снова ничего. Пустота. Чертовщина какая-то!
Внезапно в темноте кто-то смачно выругался, и твердая мужская рука дернула меня за ладонь. И… меня засосало в нечто вроде огромной воронки – черной и глянцевой, как «задник» женского журнала. Некоторое время меня крутило и швыряло так, что казалось – внутренности оторвались и бродят по телу, в поисках выхода.
Выскочила я из воронки на огромной скорости. И почти ослепнув от яркого солнца, из последних сил попыталась затормозить хоть обо что-нибудь. Но до ближайших деревьев не дотянулась, а больше ничего подходящего поблизости не обнаружилось.
Колени подогнулись, подошвы зимних сапог проехались по траве, как по катку. Я дернулась, замолотила руками по воздуху, стремясь удержать равновесие и… больно грохнулась на спину.
Теперь солнечный свет уже не слепил, скорее, выжигал глаза напрочь. Даже пышные кроны деревьев над головой не заслоняли яркие лучи, а только прореживали их изумрудной зеленью.
Вначале я зажмурилась, потом быстро заморгала, пытаясь привыкнуть к неугомонному солнцу. Вокруг разливались разноголосые птичьи трели. Где-то в вышине негромко шелестела листва, воздух, напоенный запахом прокаленной хвои, хотелось вдыхать полной грудью.
Стоп… Лес? Лето? День?
Неужели я так сильно приложилась головой?
Под руками точно была трава. Двойные варежки я потеряла где-то по дороге, и теперь жесткие стебли беспощадно царапали кожу, а мягкие былинки игриво щекотали ладони. В дубленке стало невыносимо жарко. Я слегка приподнялась, расстегнула клепки и вытащила руки из рукавов. Теперь моя «зимняя шкурка» выполняла роль коврика для пикника.
Что самое странное – ни паники, ни ужаса я не испытывала, скорее, любопытство, крепко замешанное на удивлении. Наверное, шок отключил эмоции, или все последние годы – монотонные, одинаковые, несчастливые я только и ждала, чтобы очутиться где-то… Далеко от дома, от той серой, беспростветной жизни и начать все заново.
– Закрыли портал между мирами и ладно, – послышался сзади низкий, грудной мужской голос.
У моего мужа голос намного выше и мелодичней. Но этот… он излучал силу, мощь и чистую брутальность, не побоюсь этого слова… О-о-х… А хозяин излучал все это в тройном размере – меня обошел и навис громадный… демон.
Выглядел и одевался мужчина вполне по-человечески.
Прямо как в романах о попаданках, первый встречный в новом мире был крупным и атлетически сложенным. Наверное, именно так женщин из других измерений и убеждали в том, что тут очень даже неплохо. Если и наживешь себе врагов, получишь несколько болезненных ранений, зато хоть на альфа-самцов налюбуешься на сто лет вперед.
Даже одет незнакомец был словно нарочно, чтобы любая, самая придирчивая иномирянка упала в обморок от его брутальной привлекательности.
Кожаные брюки облегали мощные бедра, узкая белая футболка сидела на крепком торсе как чулок.
Переразвитые грудные и спинные мышцы не портили его. Длинная грива иссиня-черных волос разметалась по плечам в художественном беспорядке. Голубые глаза с ярко-синими крапинками смотрели на меня с нескрываемым интересом, как на неведомую зверушку. Одна бровь иронично изогнулась. Я заметила, что примерно посередине она истончается – то ли нарочно выбрита, то ли травмирована.
Возможно, одна из женщин, насильственно вырванных громилой из других измерений, не оценила подарка судьбы и пыталась выцарапать ему глаза. А с перепугу, да еще после головокружительного полета через портал, слегка промахнулась.
Единственное, что указывало на его нечеловеческое происхождение, так это красно-коричневые рога. Они начинались у висков, шли вдоль головы и загибались наверх, возле затылка.
Землю под нами здорово тряхнуло. Я даже привстала от неожиданности. Сердце тревожно кольнуло и заколотилось, как сумасшедшее, воздух загустел в груди и выдохнуть получалось с огромным трудом. Кажется, к ступору примешивался сильнейший испуг.
Незнакомец резко подскочил, присел на корточки, схватил мою руку и развернул тыльной стороной ладони вверх.
После того как я вошла в подъезд, а вышла в лес, меня уже мало чем можно было удивить. Даже присутствие самого, что ни на есть настоящего демона не особенно поражало. Так, до легкого барабанного боя в ушах и небольшого панического головокружения.
Но в этот момент случилось такое, от чего я вздрогнула и вскочила на ноги, умудрившись вырвать руку из цепких лап похитителя.
Из моей ладони выстрелил лепесток голубого пламени, фигурно обогнул ближайшие ветки сосен и завис перед моим лицом, как дрессированный.
Я потянулась к синему огоньку пальцем. Он послушно приблизился. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, язычок пламени исчез.
– Ну, значит, я не ошибся, – пробасил демон. – То, что надо. Валькирия пятого уровня. В вашем мире таких, конечно, немало. Но все же много меньше, чем людей и Валькирий низших уровней. Идем, тебя уже ждут.
Я отскочила от демона – кажется, он планировал бесцеремонно сгрести меня в охапку.
Прежнее, неестественное спокойствие, оцепенение как рукой сняло.
Мысли судорожно заметались в голове, сердце даже не ушло, убежало в пятки.
Так… я всегда знала, что в пятьдесят лет выглядеть на двадцать пять, прямо скажем, не совсем обычно. Врачи что-то говорили о моей усиленной регенерации. Но объясняли все очень просто – «хладнокровием» в прямом смысле этого слова. С самого рождения моей нормальной температурой были тридцать шесть целых и ноль десятых градуса и ни десятой градуса больше.
Янтарные волосы сочетались с абсолютно белой кожей, без единой веснушки. Редкость редчайшая. В отличие от обычных рыжух глаза у меня не зеленые, не серые и не голубые – а тоже темно-янтарные.
Но Валькирия…
Услышать про себя «то, что надо», конечно, неплохо. Кто бы спорил… Но что именно демону от меня «надо», большой вопрос. И хорошо ли это для меня?
Даже из пятки сердце умудрилось достучаться до ушей.
А может все это только сон? Я ущипнула себя за ногу и вздрогнула от боли. Вот ведь садистский метод! Нет, не сплю. К величайшему сожалению.
Демон, тем временем, скрестил руки на могучей груди и преспокойненько ждал, пока я закончу надеяться на лучшее.
После щипка плотоядно усмехнулся и небрежно поприветствовал:
– Ну что ж, валькирия, добро пожаловать в совмещенные миры. Будешь работать в Академии добрых сил. Учить демонов. Ну тех, кто воспылал любовью к добру и справедливости, конечно. И остальную шушеру учить. Чему уж получится.
Мда-а-а… По обучению «чему получится», после трех недель с заочниками и целой группы «платников», у меня три черных пояса, не меньше.
В ступоре я наблюдала, как демон развел руки в стороны и часть леса словно бы растворилась в воздухе.
В голове внезапно замелькали незнакомые образы, фразы, понятия.
Словно кто-то невидимый и неведомый загружал в мозг информацию, как загружают данные с флешки в компьютер.
Как по волшебству перед нами вырос академический городок-химера. Наверное, это и было то самое учебное заведение, куда меня нанимали на работу.
Корпуса примыкали друг к другу или соединялись переходами в один огромный бесконечный лабиринт, задуманный безумным архитектором. Казалось, неведомый зодчий пытался воплотить в одном здании все свои фантазии о том, как может выглядеть Академия. И фантазии далеко не самые здоровые.
К белокаменному дворцу, сверху донизу покрытому завитками и барельефами, прислонился циллиндр черного небоскреба. Его гладкие пластиковые стены бликовали на солнце, изящные металлические кружева служили балконными перилами. Серый замок с витражными окнами и остроконечными башнями примыкал к добротному коттеджу с оранжевой черепичной крышей и стенами из голубого кирпича.
Дерево, камень, металл и пластик… Кажется, стройматериалы всех эпох, видов и форм жили здесь бок о бок, в мире и согласии.
Между корпусами вились широкие дорожки: мощеные булыжниками, выложенные плитками, посыпанные песком и галькой. По обе стороны от них сплошной зеленой стеной выстроились остроконечные кусты можжевельника. Между ними стрелами пробивались длинные стебли цветов, похожих на огромные мальвы.
И все же обитатели городка-химеры потрясали воображение гораздо сильнее, чем его архитектура.
Рогачи, вроде моего сопровождающего. Оборотни нескольких видов – как я узнала их в человеческом обличье, не имею ни малейшего понятия. И энергеты… Откуда это слово появилось в голове тоже не представляю. Только я сразу догадалась, что речь идет о существах, способных ненадолго превращаться в чистую энергию. И путешествовать в этом состоянии сквозь пространство и время. Бр-р-р-р… Я тряхнула головой. Да что же это такое? У меня галлюцинации?
Но внезапно, оглядевшись еще раз, отчетливо поняла, что все вокруг до ужаса реально. Не менее реально, чем мой техногенный мир, где дороги в час пик похожи на разноцветную реку машин, каждый детсадовец деловито названивает родителям по мобильнику. А самолеты и вертолеты потеснили в небе птичьи стаи.
– Наконец-то подключилась к инфополю? – не слишком довольно спросил провожатый. – Я уж думал, придется тебе насильно канал в мозг проводить. Как меня зовут хоть узнала?
Я растерянно помотала головой. Демон вздохнул так, словно хотел сказать «как же с вами, валькириями-попаданками нелегко». И представился:
– Мастгриф. Когда-то был демоном шестого уровня. Теперь просто огневой маг.
Информационное поле на моей родине считалось бредовой выдумкой сумасшедших эзотериков. Они свято верили, что во Вселенной существует некое поле, где, словно на жестком диске компьютера, хранятся все данные. И отдельные умельцы могут их оттуда извлекать, использовать по собственному усмотрению. Правда, на Земле это еще никому не удавалось.
Да и здесь, судя по личным заверениям инфополя, сведения то шли, то не шли, то поражали обилием деталей, то выглядели обрывочными, неполными.
Зато теперь я точно знала, что «голоса в голове» никак не связаны с полетом сквозь портал и ударом затылка о землю. И, не взирая на «катавасию» вокруг, за рассудок опасаться не стоит.
– Опять ты притащил новенькую преподшу! – оклик недовольным мужским голосом – бархатистым и мелодичным – заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
Я обернулась и увидела энергета, ростом под два метра или чуть выше, судя по тому, что мой взгляд упирался прямиком в его грудь. В вырезе облегающей серой рубашки бугрились крепкие мускулы. Ради приличия пришлось задрать голову и пересечься взглядом с насмешливыми бирюзовыми глазами незнакомца.
Странное волнение вдруг охватило меня. Сердце пропустило удар, и я забыла, как дышать.
Белокурые волосы энергета были заплетены в тугую косу, чуть короче моей собственной – до лопаток. Высокий лоб и квадратная челюсть выдавали мужлана и упрямца. Чуть менее мускулистый и более пропорционально сложенный, чем Мастгриф, даже рядом с громилой-демоном энергет не выглядел худощавым. И, конечно же, в каждом его движении чувствовались необычайная ловкость и сила – притягательная, мужская.
Я непроизвольно расправила плечи. Что ж, йога мне в помощь.
– Валькирия, – констатировал незнакомец, не сводя с меня глаз, и запустил руки в карманы джинсов. – Ну и как тебя зовут?
Слова не шли на ум, а его удивительные глаза гипнотизировали, туманили мысли.
– Резед, занимайся своими делами, – осадил его Мастгриф. – Насколько я помню, у нас студенты начали пропадать. Ходят слухи о каких-то сектах и алтарях. Народ в тихой панике. Со дня на день может впасть и в громкую. А она, как ты знаешь, заглушает преподов и мешает вести занятия. Вот и займись делом. Служба безопасности не пересекается с преподавателями. Шел бы ты куда шел. Еще лучше, чтобы ваша служба так засекретилась, чтобы мы ее в упор не замечали. Искали и не могли найти.
Резед проигнорировал Мастгрифа как класс. Вернее даже, как класс пресмыкающихся. Наконец-то соизволил выпустить мой взгляд и придирчиво оглядел – с ног до головы.
Сердце снова пропустило удар. Удушливой волной поднялось изнутри замешательство. Да что такое-то?
Слава богу, на экзамен я всегда одевалась строго, все-таки преподаватель. В свободную трикотажную блузку и классические брюки. Все неброского темно-стального цвета. Хотя, судя по взгляду Резеда, он с точностью до миллиметра оценил размер моей груди и бедер тоже.
Энергет усмехнулся – немного криво и странно сверкнул глазами.
– Ну хоть раз ты, Мастгриф, выудил из того мира что-то приятное на вид. От остальных жаб мне хочется сплюнуть через плечо. Ой! Забыл! Это же на вас, демонов, плевать полагается.
Внезапно пикировка мужчин показалась мне даже забавной. Похоже, начиналась тихая истерика. Вокруг нас собирался народ всех мастей и рангов. От студентов до преподов, от демонов до оборотней. Даже не знаю, что их больше привлекло. Моя скромная персона в зимних сапогах и меховой шапке посреди жаркого лета. (Дубленку я благополучно забыла в лесу, поддавшись сильным эмоциям). Или мужчины, которые беспардонно обсуждали эту самую персону, несмотря на то, что я стояла рядом.
Да уж. Еще никогда мое появление не производило такого фурора. Даже на том злосчастном вручении очередного Университетского диплома. Толку от этих наград никакого. Зато они прекрасно разбираются на деревяшку-подставку для чая и рамку для фотографий.
Вздумалось ведущей поделиться с залом не только именем и фамилией награжденной, но еще и датой рождения.
Я вышла на сцену, и весь актовый зал замер, а потом зашумел и загалдел.
И не успела я получить свою деревяшку с рамкой, посыпались вопросы. Каким кремом от морщин пользуюсь, какая гимнастика сохранила мне юношеский овал лица.
А на следующий день в университетской газете вышла статья про награждение, и начиналась она вовсе не с моих научных заслуг. Хотя мне, действительно, было чем гордиться. Но студентов открытиями и грантами не впечатлишь. Куда там.
Начинался опус так: «После оглашения ФИО «преподавательницы года» и ее почтенного, казалось бы, возраста на сцену вышла хорошенькая девушка с детским личиком, гладкой кожей и фигуркой статуэтки…»
Мое женское тщеславие тогда буквально пело и плясало, кто бы спорил… Жаль только, журналист напрочь забыл рассказать об одной «не существенной» детали. О том, зачем эта самая «хорошенькая девушка» вообще выходила на сцену – собственно о премии.
– Господа, – прервала я бурную беседу Мастгрифа и Резеда. – Не то чтобы я хотела помешать вашему высокоинтеллектуальному диалогу. Но я только что шла домой в своем мире. После адского экзамена, – я запоздало посмотрела на реакцию Мастгрифа – от слова «адский» демон едва заметно скривился. Энергет довольно хмыкнул. Я сделала вид, что ничего не заметила, и продолжила: – А теперь я тут. И даже не знаю где. Но хуже всего то, что понятия не имею – где можно передохнуть. Сделайте одолжение, отложите баттл на полчасика? А?
Резед заломил бровь, и я заметила тонкий шрам у него на виске, словно от удара ножа.
– Я с тобой еще разберусь, – сказал он Мастгрифу, глядя почему-то на меня.
Не удосужив оппонента ответом, демон развернул меня вправо, и разношерстная толпа расступилась, давая нам дорогу. И тут выяснилось, что зимние сапоги далеко не самая подходящая обувь для нового мира. Я навернулась на поливальном шланге и полетела бы вверх тормашками, если бы не Резед. Как он так быстро подскочил, я не поняла. Но очнулась уже в крепких объятиях мужчины, рядом с такой же крепкой грудью.
Пульс в одно мгновение взвился до небес, ладони вспотели. Тело категорически отказывалось вспоминать, что еще утром его касался мой муж – человек. Уж слишком хорош был Резед. Близость его кружила голову, лишала ясности мысли, будоражила самые потаенные фантазии.
– С-с-спасибо, – прошелестела, усиленно напоминая себе, что муж вряд ли оценил бы то, как близко наклонился Резед к моему лицу. Хуже того, энергет почти касался моих губ своими. Его горячее, рваное дыхание врывалось в мой рот, обжигало щеки. От Резеда пахло лесом и утренней росой. И с каждой секундой тело его все больше каменело, мускулы вздулись буграми. Повисла напряженная пауза. Резед застыл, я тоже боялась пошевелиться. Одно неловкое движение грозило еще более неловким поцелуем.
Я из последних сил напрягалась, чтобы наши губы не встретились – даже мышцы заныли. Резед как-то невесело усмехнулся и поставил меня на ноги, а Мастгриф немедленно дернул на себя.
Мы двинулись в сторону светло-серого здания, похожего на огромный перстень. Да-да, на перстень, с дыркой-двориком внутри. Крыша из материала, очень похожего на малахит, шла крупными волнами.
Медная дверь, на первый взгляд, выглядела вполне обычно. Пока двурогий дракон на ручке не подмигнул мне зеленым глазом. Или только почудилось? После всего случившегося я могла ожидать чего угодно.
Не тратясь на объяснения моих видений, демон распахнул дверь, и мы вошли внутрь.
Общежитие. Опять информация просто залилась в голову. Жаль только, не вся, которую хотелось бы получить.
Сейчас меня больше интересовало – надолго ли я тут и когда смогу увидеть мужа. Есть ли здесь связь с жителями параллельных измерений. Скайп с видео или, на худой конец, телефон?
Комнаты предсказуемо располагались по кругу и формой напоминали ломтик торта, от которого кто-то очень нетерпеливый уже отгрыз кусочек.
Несколько открытых и, похоже, временно пустующих квартир, выглядели именно так.
Мастгриф завел меня в одну из них, выбросил руки в стороны и оттараторил, словно заученный урок:
– Спальня, кухня, ванная.
Я успела ухватить взглядом синюю кровать то ли из дерева, то ли из пластика, такой же стол и четыре кресла. Заглянуть в двери с надписями «ванная» и «кухня» мне не позволили. Только снять шапку и поменять сапоги на кроссовки. Как ни удивительно, они ждали посреди спальни, и размер оказался в точности мой.
– Посмотрела, пошли к ректору, – безапелляционно отчеканил демон и привычным жестом потянул меня за руку вон из квартиры.
Так и вспоминался Льюис Кэролл. «Алиса, это пудинг», «Пудинг, это Алиса». «Унесите пудинг».
– А изучить квартиру повнимательней не дадите? – без особой надежды спросила я.
– После заключения энергетического контракта, – отрезал демон и почти силком вывел меня наружу.
Наверное, к концу дня привыкну к тому, что меня таскают туда-сюда, словно куклу.
Следующий корпус, куда мы держали путь, напоминал королевский дворец этажей на десять-двенадцать. Ничего более вычурного я в своей жизни не видела.
Барельефы сплошняком покрывали стены, завитушки свисали со всех карнизов, выступов и балконов, несколько куполов венчались золотыми шпилями.
Кованые медные двери в три человеческих роста караулили четыре суровые статуи.
Проходя под ногами шестиметровых мачо, я от души порадовалась тому, что скульптор не ударился в полный натурализм. На мужчинах в лавровых венках были лишь набедренные повязки, и я опасалась, что снизу вид, скажем прямо, не самый приличный. По счастью, повязки оказались наглухо вмурованы в фигуры статуй, лишь слегка обозначая то, чего я совсем не хотела видеть.
Мы вошли в гостеприимно распахнутые двери, оставив позади двух хмурых охранников-демонов в черной форме похожей на армейскую. Они останавливали всех и вся и дотошно проверяли пропуска.
Здравствуй, родная вузовская система! Давно не виделись!
Только огромной вертушки и сонной вахтерши в окошке облупленной старенькой будки и не хватало.
Нас никто не задерживал. Кажется, валькирии-попаданки тут на особом счету.
Коридор с барельефами и гроздьями завитушек на стенах упирался в просторный холл – хоть посадочную полосу для самолетов расчерчивай. Здесь ко всему этому великолепию добавлялись пестрые фрески на сводчатом потолке. Полуголые мужчины героического вида сражались там с чудовищами, непременно превосходящими их по размеру раза в четыре. В основном с драконами и змеями.
Статуи, герои барельефов и фресок – все как один – носили набедренные повязки. Наверное, архитектор любил красивые ноги или заведовал косметическим салоном и рекламировал эпиляцию.
Справа и слева от нас петляли коридоры с коваными медными дверями в аудитории. А прямо – уходила наверх основательная белокаменная лестница с перилами-кеглями. По всей их длине сидели свесив ножки, валялись на боку, и целились в прохожих из лука пухлые купидоны.
Если вкус у местного архитектора очень сильно оставлял желать лучшего, то воображения ему уж точно было не занимать.
Демон в своей непревзойденно бесцеремонной манере потащил меня наверх. Пришлось чуть ли не вприпрыжку нестись за ним по ступеням. Мастгриф не выпускал мою руку и развил такую скорость, что заминка грозила, как минимум, вывихом плеча.
Пробежав три этажа, я почти не запыхалась. Вот она, университетская выучка! Не путайте только с университетским образованием.
Это такой традиционный Вузовский марафон.
С утра бежишь на кафедру – на четвертый этаж. Раздеваешься и летишь к вахтерше – на первый этаж. Расписываешься в амбарной тетради и получаешь ключи от аудитории. Бежишь на третий этаж – в эту самую аудиторию. После пары летишь на первый этаж. Сдаешь ключи и расписываешься. Переводишь дух и бежишь на третий этаж – на практические занятия. После них летишь на первый этаж – за ключами… Ну и так далее…
Эдак годик-другой поносишься, и первый разряд по бегу по лестницам гарантирован.
Не узнать кабинет ректора было крайне сложно. Дверь, с четырьмя дежурными мачо по сторонам – точь-в-точь как на входе в здание – просто бросалась в глаза. Для особо одаренных на ней висела огромная табличка с надписью: «РЕКТОР. БЕЗ СТУКА И БЕЗ ДЕЛА НЕ ВХОДИТЬ».
Мастгриф толкнул дверь ногой, и мы вошли.
И я с облегчением поняла, что ректор хотя бы не демон. Так, по мелочи – тигр-оборотень. Инфополе подавало сведения порционно и вперемежку. Возможно, опасалось за мой рассудок.
Мраморный стол ректора с деревянной столешницей впечатлял – на нем легко разместились бы в полный рост четверо баскетболистов. Впечатляли и шкафы из белого дерева. Небольшая китайская семья из десяти человек легко ужилась бы в любом из них, как в однокомнатной квартире. В любом из кресел даже Мастгриф отлично выспался бы, как в просторной кровати.
Габариты ректора впечатляли не меньше, чем масштабы кабинета и обстановки. Даже мой сопровождающий казался рядом с ним мелковатым.
Курчавая рыжая шевелюра оборотня торчала во все стороны, обрамляя квадратное лицо с тяжелой челюстью. Низкие, массивные надбровные дуги заинтересовали бы антропологов моего мира не меньше, чем прикус ректора. Он улыбнулся, и острые, длинные конусовидные клыки сверкнули в свете солнца.
Ректор казался менее поджарым, чем Мастгриф. Хотя, возможно, его полнил черный костюм с блестящими лацканами и карманами.
Темно-зеленые глаза будущего начальника изучали меня почти с таким же выражением, что и глаза Резеда. Наверное, у местных в порядке вещей приветствовать женщин таким взглядом, словно уже добрался до их нижнего белья. Какой же уважающий себя джентльмен поздоровается с дамой раньше, чем с ее грудью, попой и ногами?
– Валькирия пятого уровня? – похоже, скоро меня приучат представляться именно так. Вместо фамилии, имени и отчества.
Мастгриф угукнул прежде, чем я нашлась с ответом.
– Я включу в расписание завтра. И учебы, и преподавания, – не спрашивая моего согласия, буднично изрек ректор.
Крутанулся на ботинках с толстенной подошвой, подошел к столу и развернул огромный лист ватмана. Здравствуй, вузовское расписание. Думаю, даже если бумага совсем уйдет из обихода, ватманы продолжат изготавливать исключительно для таких нужд.
Ни один препод не признает вузовское расписание без карандашных набросков, непонятных даже опытному дешифровщику пометок, и дыр, протертых ластиком.
После нескольких небрежных росчерков пера ректор развернулся ко мне снова и почти без выражения представился:
– Меня зовут Тиал. А вас?
– А это имеет значение? Можете звать меня просто: Валькирия пятого уровня, – съязвила я.
Ректор слегка опустил голову и посмотрел исподлобья так, что если бы мое сердце уже не поселилось в пятке, точно спряталось бы там теперь.
– Хм. Юмор – это хорошо, – неожиданно добродушно улыбнулся во все тридцать два зуба Тиал, сверкнув клыками. – Пригодится в хозяйстве. Так как вас зовут?
– Лилея Тригорская, – торжественно заявила я, непроизвольно вскинув голову.
Ректор еще раз поздоровался взглядом с моей грудью, с бедрами и ногами – похоже, этот ненавязчивый ритуал успокаивал его, возвращал приятное расположение духа.
Когда наши с Тиалом взгляды снова пересеклись, в его глазах играли смешинки.
– Что, правда, Лилея? И правда Тригорская? – уточнил ректор, сдерживая смешок.
И это спрашивает тигр-оборотень по имени Тиал! Презабавно, что и говорить!
– Сама выбирала, когда паспорт меняла. В 45 лет, – с вызовом ответила я. – Надоело старое имя.
– Лады, – обрадовался ректор, словно не замечая моего ерничания. – Мне даже нравится.
– А это имеет значение? – закипела я. – По-моему, в вашем Учебном заведении не интересуются именем тех, кого берут на работу. Как и мнением о местном способе набора сотрудников. Так, схватили незнамо где и тащите преподавать. Крайне оригинально, должна заметить, – сама не знаю, почему вдруг зарядила такую речь. Скорее всего, выплеснулось нервное перенапряжение. Мне сразу стало легче, и жизнь показалась веселее.
Страх перед оборотнем-ректором испарился совершенно. И он, похоже, не планировал вызывать его снова.
Тиал добродушно усмехнулся и кивнул кому-то за моим плечом.
– Новенькая. Юморная такая. Страсть просто.
– Я видел, – прозвучал за спиной знакомый голос Резеда, и сердце заколотилось быстрее. Я почувствовала энергета, даже не оборачиваясь. И, казалось, все мое внимание переключилось на него.
– Зачем меня звали? – неровным голосом поинтересовался Резед.
– Погоди, есть очень важное дело, – Посерьезнел ректор. – Очень важное. Только с контрактом закончу, – почти извинился он и вновь обратился ко мне. – Надеюсь, вы не хотите, чтобы наш мир погряз в хаосе и беззаконии?
Риторические вопросы – любимое развлечение вузовского начальства. И, хотя я уже поняла, к чему клонит Тиал, обреченно ответила:
– Не хочу.
– Вот и прекрасно, – просиял клыками ректор. – Вы приняты на работу! Осталась формальность. – И выловил из ящика письменного стола странный лист бумаги.
Лист светился желтым и даже немного искрил, как неисправная проводка. Тиал продемонстрировал мне «контракт для помощника заведующего кафедрой физики и энергетических стихий» и предложил:
– Просто ткните пальцем.
Я послушалась – на чистых инстинктах, или от удивления, не уверена. Но едва палец коснулся бумаги, раздался звон, похожий на колокольный, и прямо под контрактом проявилась моя подпись. Обычная такая, словно бы выведенная синими чернилами.
– Теперь до уничтожения контракта вы не покинете наше измерение, – сообщил до ужаса довольный собой ректор.
– Простите, а можно мне хотя бы мужа навещать? – вырвалось у меня.
Отношения наши в последнее время, прямо скажем, сильно оставляли желать лучшего. Непонимание, скандалы, отпуск в разное время года, частые командировки, только бы пореже пересекаться на одном пятачке квартиры. Но бросать благоверного я пока не собиралась.
– Мужа? – с нажимом и нескрываемым раздражением уточнил из-за моей спины Резед.
